- Пока ты опять не заснул, - продолжает Карим, - у меня небольшая новость. Заходил Джек и сказал, что вечером у нас будут гости.
- Кто такие?
- Его приятели вернулись из экспедиции. Кстати, ты не знаешь, почему наш шеф такой нервный? На любую реплику рычать начинает.
- А что ты ему сказал?
- Ничего. Попросил предоставить имена его гостей, их фамилии и цель визита. Чтобы не было неприятностей. Порядок, - Шайя наставительно поднял указательный палец, - прежде всего.
- И что Чамберс? - У меня даже сон пропал.
- Пытался возмущаться. Когда я сказал, что без этого ни одну очкастую морду сюда не пропустим - согласился.
- Надо было ему объяснить, что у нас не проходной двор, а серьезная контора, черт бы ее побрал.
- Конечно, - согласился Карим, - ведь у нас есть все, что нужно для идеальной научной экспедиции! Есть дикий зверь в виде обжоры Рино. Есть пьяница и раздолбай в виде Билла Тернера.
- И мы в роли трехголового цербера.
- Именно так. И вот представь, мы, солидные в общем-то люди - и какие-то мутные гости, которые хотят приобщиться к благам цивилизации. Оно нам надо? Кстати, танцев не обещают, но выпивки будет много.
- Для них, - бурчу я. - Это для них будут барбекю, выпивка и танцы.
- А для нас?!
- Ты уже взрослый мальчик, Карим. Для нас будет другая специальная программа: "Мы и головная боль".
- Знакомо…
- Кто знает, что может прийти в голову человеку, который только что вернулся из экспедиции?
- Все что угодно. Мне не доводилось ходить с научниками, но…
- Приходилось, - перебил его я, - ты просто забыл. Или, если быть точным, приказал себе забыть. Вспомни Гвиану. Тысяча девятьсот восемьдесят второй год. Однажды мы уже сопровождали научную экспедицию. И они там были не лучше. Такие вещи здорово влияют на мозги. В худшую сторону.
5 год по летоисчислению Нового мира.
Ангар № 39, Порто-Франко.
Итак, у нас гости. Целая делегация в составе пяти человек. Приятели Джека Чамберса. Парни недавно вернулись из экспедиции и теперь отмокают душой и телом. Про душу не спрашивал, а вот тела размякли основательно. Уже через несколько часов после начала застолья гости перемещались "на полусогнутых". Их руководитель, Алекс Рэндолл Ли, держался на ногах крепко. Как живая иллюстрация русской поговорки "Опыт не пропьешь". До последнего тоста. Крепкий мужик, хотя по виду и не скажешь. Невысокий, пухленький плешивец, лет сорока пяти. Очень подвижный. Они с Чамберсом сели рядом и весь вечер трепались о делах, отвлекаясь лишь на перемену блюд и бутылок.
Я сидел неподалеку от них, и до меня сквозь шум доносились обрывки разговора.
- Джек, ты помнишь доктора Дзиньшнтейна?
- А как же, - кивнул Чамберс, - помню. Слышал, что он женился и зарекся ходить в экспедиции. Поговаривают, что взялся за перо и пишет мемуары. Я хотел пригласить его в эту партию, но он отказался.
- Пишет, - подтвердил собеседник, - но я сейчас не про это. Он утверждает, что в этом мире люди сходят с ума быстрее, чем в Старом. Причем внезапно. Объяснял это…
Дальше я не дослушал - на другом конце стола начали петь. Вразнобой, но с большим чувством. Теория доктора Дзиньшнтейна осталась невыясненной.
Зря мы с Каримом переживали. Походники из этих двух партий оказались прекрасно знакомы друг с другом. За исключением нескольких новичков. Одна из них - Елена Куликова. Она еще в начале вечера наградила меня презрительным взглядом и демонстративно разместилась на другом конце стола, рядом с Анастасией Федоровой. Кстати, обе женщины учились в Ленинграде и очень быстро нашли общий язык. Наш будущий экспедиционный врач, если верить досье, заканчивала Первый Ленинградский медицинский институт.
Несмотря на то что компания разбилась на несколько групп, бокалы поднимали синхронно. Стол, расположенный между двумя вагончиками, был забит до отказа. В стороне светились жаровни, где колдовали два приглашенных повара. Кто-то привез гитару. Весело. И наше присутствие было совсем не обязательно. Тем более что если здесь и были "чужие", то этими людьми оказались мы.
Через несколько часов я поднялся и пошел проверить внешнюю охрану. По случаю "сабантуя" и трепача Тернера посты были удвоены (пришлось обращаться к начальнику патрульной службы Порто-Франко; он оказался нормальным мужиком и людей дал).
Я обошел посты и прогулялся на кухню, где колдовал наш повар. Проверил, чтобы парней, охраняющих нашу вечеринку, хорошо накормили. Раненый кормилец уверил меня, что все будет сделано, и отсалютовал кружкой бульона. Он присматривал за прибывшими помощниками и давился слюной. Да, жареное мясо он будет грызть не скоро. Пока что питается бульоном и небольшими кусочками булки.
Понемногу начало темнеть. За столом послышались гитарные переборы, и кто-то запел старую песню о долгом пути, у которого нет конца. И весь смысл этой дороги - только в ней самой.
Я подошел к одной из машин, облокотился на крыло и закурил.
- Скучаете? - Они подошли неслышно. Как две большие кошки. Я чуть не вздрогнул от неожиданности. Анастасия, а рядом с ней еще одна фигурка. Елена? Точно. Наверное, в сумерках не рассмотрели, что это я. Иначе прошли бы мимо.
- Нет, - я покачал головой, - просто не люблю шумные застолья.
- Поль, а вы давно в этом мире? - неожиданно спросила Анастасия.
- Можно сказать, что недавно.
- Нравится?
- Не знаю… еще не разобрался. Я же практически ничего не видел…
- Неужели? - Она недоверчиво прищурилась. - И никаких приключений не было? Ну что же вы так, Поль! Этот мир создан для мужчин. Для тех, - уточнила она, - которые достойны носить штаны и оружие. А Старый мир почему покинули? "Им овладело беспокойство, охота к перемене мест"?
- Именно так. "Весьма мучительное свойство, немногих добровольный крест", - я закончил цитату и усмехнулся. - Будем считать, что просто устал от цивилизации.
- А я сделаю вид, что вам поверила. - Она шутливо склонила голову и засмеялась. - Вы интересный человек, Поль Нардин. Думаю, что мы с вами поладим.
- Я тоже на это очень надеюсь. А что подтолкнуло вас? - поинтересовался я. - Чамберс рассказывал, что вы и в Старом Свете не сидели на месте. Не скажешь, что вы устали от цивилизации.
- Видите ли, Поль, там осталось много хорошего. Мои друзья и приятельницы, мои родственники. Могилы моих предков. В Старом свете сейчас тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год, - она грустно усмехнулась и пояснила: - Никак не могу привыкнуть к здешнему летоисчислению. То, что происходит в моей стране… Там… Я не хочу видеть, что с ней сделают через пять-десять лет. Когда я впервые увидела, как Горбачев пресмыкается перед американцами, то поняла - мою страну предали. Предали все, что составляло нашу жизнь. Предали наши победы и наши потери. Поэтому Новый мир стал для меня настоящим спасением. Знаете, в чем разница между Старым и Новым миром? Здесь нет границ и государственных интересов. Тех самых, ради которых идут на предательство. И это прекрасно.
- В Советском Союзе так плохо? Я там никогда не был, но сослуживцы рассказывали.
- Плохо? Нам никогда легко не было. А сейчас… Становится плохо. И будет во сто крат хуже. Уже сейчас, как тараканы, из всех щелей выползает длинноволосая образованщина. Они будут орать на митингах, требовать и обличать. Потом, когда весь свет поймет, что империи уже нет, каждый дикарь сочтет нужным пнуть мертвого льва. Это очень по-человечески - толкнуть упавшего. А интеллигенция вытащит на свет грязное белье. Будут размахивать им на всех перекрестках и сами же этим гордиться. Бывшие враги будут хвалить, снисходительно похлопывать по плечику, а они - каяться, предавая память наших предков и будущее своих детей. Уроды. Мужчинки, в жизни не забившие гвоздя в стену, будут расправлять худенькие плечи, кичась своей никчемной храбростью. Знаете, есть такой сорт людей: им главное - пошуметь, послушать свой голос. Очкастое ничтожество, походя решающее мировые проблемы в тесноте кухонных посиделок. Гумилев правильно сказал: "Нынешняя интеллигенция - это такая духовная секта. Что характерно: ничего не знают, ничего не умеют, но обо всем судят и совершенно не приемлют инакомыслия".
- Очкастое? - переспросил я и кивнул на одного из гостей. - Нечто похожее на это?
- Это еще не самый плохой вариант. - Анастасия проследила за моим взглядом. - Он, конечно, страшно избалован, и я очень рада, что мы в разных партиях. Парень считает всех окружающих быдлом и неучами. Я думаю, что и в Новый мир он перебрался именно по этой причине.
- Простите? - не понял я.
- Знаете, Поль, есть такие люди. Непризнанные гении, - пояснила она. - Считают, что их не оценили. Вот и он решил перебраться сюда, чтобы наказать все человечество. Только не подумайте, что я - эдакая… - Анастасия щелкнула пальцами, - неудовлетворенная стерва. Просто мне приходилось работать с ним в одной команде.
- Знакомый тип людей.
- Карим говорил, что вы решили устроить экзамен по стрельбе? - Она неожиданно сменила тему разговора.
- Экзамен? Упаси меня бог что-нибудь требовать от людей, которых обязан защищать. Простая проверка. Люди, как понимаю, собрались опытные, но лишний раз по банкам пострелять не помешает.
- Это правильно, - согласилась Федорова. - Лучше узнать заранее, кто и на что способен.
Неожиданно к этому разговору подключилась Елена:
- Мистер Нардин, а что будет с теми, кто не усвоит эту премудрость?
- Как понимаю, мадам Куликова, под этим определением вы имеете в виду стрельбу по банкам? - уточнил я. - Думаю, что таким людям лучше остаться на базе Ордена. Работа всегда найдется.
- Позвольте спросить, - она близоруко прищурилась, - а чем тогда займутся сотрудники безопасности, если все участники экспедиции смогут защитить себя сами? Надо понимать, будут нести нелегкую службу? Ту самую, которая "и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна"?
- Простите, не понял?
- Ах да… Извините. Откуда вам знать эти фильмы. Я просто скромно поинтересовалась, чем будут заниматься такие серьезные и, без всякого сомнения, бравые молодые люди? Уничтожать запасы продовольствия?
- Обеспечивать безопасность экспедиции. В целом.
- Ну да, конечно… Чем же еще вам заниматься, как не обеспечивать безопасность "в целом". Больше вопросов у меня нет. Вы уж извините мою назойливость. Хотелось выяснить заранее, на что рассчитывать. Теперь понимаю - только на себя.
- Это правильно, - согласился я, - а еще можно уповать на милосердие местных мизераблей. Знаете, в непротивлении злу есть что-то эдакое… Глупое, но есть.
- Милосердие продуктивнее, чем истребление.
Нет, мы не поругались. Просто в течение следующих пяти минут несколькими фразами определили наше отношение друг к другу. И взаимной симпатии там не было. Да и быть не могло. Интересно, она всегда такая резкая? Хотя какая мне разница? Нет, врешь, Поль Нардин, ей удалось тебя разозлить… К черту все. Я проводил женщин к столу и благополучно откланялся.
- Ну что, Медведь, получил по ушам? - спросил Карим. Он сидел с серьезным видом и старательно разглядывал наших гостей. Ничего не скажешь, прелюбопытнейшее занятие. В сумерках.
- Я?!
- Нет, черт побери - я! Даже в темноте было видно, что вы ругаетесь.
- Мы не ругались. Просто выяснили, кто есть кто. Чертова кукла… - бросил я.
- И тебя заклеймили как зверя и душегуба, - подвел итог Шайя. Он не спеша закурил и усмехнулся. - Не переживай! Главное - не попадайся ей на операционный стол. Она тебя зарежет. Со всем своим милосердием.
- Ну что, парни, - когда вечеринка начала стихать, Джек подошел к нам и похлопал по плечам. Он был пьян, но на ногах держался уверенно, - все скучаете?
- Наоборот, - ответил Карим, - наслаждаемся наступившей тишиной. Разве плохо?
- Это здорово. - Чамберс опустился на стул и обвел нас хмельным взглядом. - Шли бы вы, потанцевали, что ли… А то гости наших дам развлекают, пока собственные кадры сидят за столом и изображают эту… как ее…
- Бурную деятельность охраны. Уничтожаем запасы продовольствия, сэр!
- Вот! - Джек поднял палец. - Именно! Поль, ты, как всегда, прав! А надо веселиться! Жить надо… Кто знает, сколько нам отмерено… Да и женщины скучают.
- Что-то не тянет, - коротко отрезал я.
- Это еще почему? - спросил Чамберс и удивленно уставился на меня.
- Не хочу выслушивать христианские нравоучения. - Карим сделал большие глаза, но я не заметил и закончил свою мысль: - Людям, которые их исповедуют, в реальном мире делать нечего!
- Солдафон! - В этот момент мимо нашей компании прошла Елена и вместе с этим резким словом бросила в мою сторону злой взгляд.
- Вот зануда… - покачал головой я.
- Вижу, что вы уже подружились? - В нашу словесную дуэль включился Чамберс.
- А как же иначе? - пробурчал я. - Мы просто влюблены друг в друга…
5 год по летоисчислению Нового мира.
Ангар № 39, Порто-Франко.
- Не п-пью…
- Правильно. Я вот тоже - сейчас это допью и… брошу. - Голоса звучали совсем рядом. Рядом, но как-то неестественно и плоско. Как через вату. И говорят на русском… Это еще что такое? Все наши гости уехали, и русских среди них не было.
- Эй, кто там пить надумал? Вчера не нагулялись? - Я поднял голову от подушки. - Горло вырву!
- Не бузи, Нардин! Никто ничего не пьет, - раздался голос Шайя, - это фильм.
- Фильм?! Какой еще, к дьяволу, фильм?
- Ты что, Поль, совсем тут одичал?! Про видеомагнитофон слышать не доводилось?
- Черт подери! - Я сел на койке, стирая ладонью остатки сна. Да, уже начал забывать… В этом мире быстро отвыкаешь от таких привычных вещей, как телевидение, реклама и кинотеатры. Были разговоры про создание частной радиостанции, но идея быстро заглохла.
- Смотрю "Белое солнце пустыни", - пояснил Шайя, - вчера вечером взял у Насти. У нее есть несколько кассет с русскими фильмами.
Да, конечно. Совсем забыл. Два дня назад мы притащили в вагончик телевизор и видеомагнитофон, обнаруженные в одном из ящиков. Была и видеокамера, но кого нам здесь снимать? Разве что Рино, и то с сюжетами будет сложновато. Или он что-нибудь грызет, или дрыхнет, раскинувшись на свободной койке. Вот и сейчас рысенок развалился на кровати Эндрю. Прикрыл глаза лапой и тихо сопит, уткнувшись носом в подушку.
Все, поспать уже не получится. У Карима после последней контузии случались перебои со слухом, и звук телевизора он выкручивает на полную громкость. Пока я принимал душ, он приготовил кофе. Кофейный аромат несколько примирил с ранним подъемом. Выбиваю из пачки сигарету. Звонкий щелчок зажигалки…
За окном висели предрассветные сумерки. Все еще спят, и только в вагончике Чамберса окно светится привычным бордовым светом. У него что, приступ бессонницы? С другой стороны, нет худа без добра. Если не спит - значит, можно поговорить о делах. Оставив Карима досматривать фильм, я вышел на улицу и направился к Джеку.
- Ну что, голова не трещит после вечеринки? - спросил я, вваливаясь к шефу.
- Иди ты к черту, Нардин, - хмуро отозвался Чамберс.
- Еще бы: столько выпить! А мы тебя предупреждали? Предупреждали. Говорили, что незачем мешать вино, виски и пиво? Говорили. Пить надо что-то одно, и желательно русскую водку. Под правильную закуску, разумеется.
- Этот Рэндолл, мать его так, пьет как лошадь и не хмелеет. - Он тяжело вздохнул и приложил к голове холодную банку пива. - Профессионал…
- Тебя тоже дилетантом не назовешь, - успокоил я начальника и устроился на свободном стуле. Стул жалобно скрипнул, но выдержал. Хлипкая здесь мебель… На письменном столе царил беспорядок: лежали какие-то коробки, пачки бумаг и пустой рюкзак Тернера. - С какой радости вчера надрался?
- Не знаю. Накатило что-то…
- Опять воспоминания?
- Нет, - Чамберс лениво отмахнулся, - скорее - усталость. Мне иногда кажется, что я слишком долго живу. Как ни крути, но в жизни есть определенный рубеж, за которым все выглядит иначе. Иначе смотришь на окружающих, на мир и на воспоминания. Ты начинаешь ценить то, что было, и перестаешь жалеть о том, чего у тебя никогда не будет.
- Ясно, - отрезал я. - Устал, значит, от жизни, меланхолик ты наш новоземельный? Джек, по-хорошему тебя надо вздуть за такие мысли. Чтобы дурь выбить. И не надо дергать на меня бровями. Ты начальник или так, погулять вышел? Запомни: это не усталость, а неправильное восприятие мира! Уезжать пора. В дороге все дурные мысли выдует, и хандру как рукой снимет. Поверь, я знаю.
- Он мне еще будет рассказывать, как там бывает!
- Что поделать, - я развел руками, - если до самого не доходит, то надо объяснять.
- Шел бы ты, Поль… прямо, и никуда не сворачивая…
- А я и пришел. К тебе. О делах поговорить. Если точнее - о людях.
- О людях? - Чамберс обреченно вздохнул и поставил пивную банку на стол. Судя по переполненной пепельнице, он спал всего несколько часов. - Давай о людях, если больше поговорить не о чем. С кого начнем?
- С пьяницы Джека Чамберса, - ухмыльнулся я и разложил на столе бумаги. - Ладно, не кипятись! Тебе, как я погляжу, и так хреново.
- Сказал бы я…
- Учти, за язык тебя никто не тянул. Итак, мистер Чамберс, скажи мне вот что… - я сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями, - Билл Тернер, Анастасия Федорова и веселая компания, в виде трех охранников-отморозков. С этими ребятами все ясно - они больные на всю голову, но тебе такие и нужны. Есть несколько вопросов о четырех оставшихся. Первый из них - Александр Козин.
- А что с ним не так? - удивленно дернул бровью Чамберс. - Прекрасные рекомендации. Хороший механик-водитель. Полярник. В Новый мир пришел два месяца назад.
- Все так, - кивнул я и бросил взгляд в личное дело. - Сорок два года, в хорошей физической форме. Рост - метр восемьдесят пять, вес - девяносто пять килограммов. Русые волосы, глаза темно-серые. На правой руке не хватает мизинца. Разведен, детей нет. Разбирается в радиоделе. В Старом свете работал в Арктическом и Антарктическом научно-исследовательском институте. Участвовал в пяти экспедициях в Арктике и трех - в Антарктиде.
- И чем он тебе не нравится?
- Мы не говорим о моих симпатиях, Джек! Если бы Козин отправился куда-нибудь на Север, то все понятно. Привычный для него климат, привычная работа. За каким дьяволом он пришел в Новый мир? Здесь лед можно увидеть только в холодильнике. Экзотики захотелось? Сомневаюсь. Он, судя по всему, видывал такие виды, что нам и не снились! Покоя? Откуда ему взяться здесь, этому покою…
- Хорошо, я подумаю над этим. Давай дальше.
- Андрей Никоненко.
- Стоп! - При этом имени Джек хлопнул ладонью по столу. - Да, он уже не молод. Ему почти шестьдесят лет, но…
- Пятьдесят девять, - уточнил я.
- Нам чертовски повезло, что мистер Андрей идет с нами. Это профессионал экстра-класса. Такого картографа, как он, в Новом мире больше не найдешь. Он большую часть своей жизни провел в различных экспедициях и силен, как медведь. Тут ты можешь быть спокоен. Это Человек с большой буквы.