СВИДАНИЕ
В то, что ему действительно будет предоставлено свидание с Иваном Лопусовым, Филипп не поверил ни на минуту и был удивлен, когда это произошло.
Ровно через неделю после странного разговора с Дурасовым Филипп, включенный в группу строителей, работал на поверхности. При помощи направленных взрывов бригада очищала от каменных фигур и выравнивала большой квадрат лунного грунта.
В наушниках гремела бравурная музыка. Была ночь, и хорошо было видно, как взлетают ракеты. А сверху над плато на молельной башне стоял, наблюдая за работами, сам начальник тюрьмы Виктор Фриман.
Конвоир подошел, ткнул Филиппа в грудь дубинкой и объявил:
- Костелюк, иди в шлюз.
- Зачем?
- У тебя свидание на двенадцать назначено. Иди, не тяни. Накажем.
Момент был не самый подходящий, буквально за минуту до этого Филипп наконец выбрал каменную девушку и уже прикидывал, как бы аккуратно завалить невесту в яму и слегка присыпать мелкой породой, чтобы потом легко было достать. Ведь теперь он уйдет, и эту каменную женщину вместе с другими фигурами запросто превратят в груду бесполезных перемешанных осколков.
И действительно, достаточно было отойти, прогремел небольшой взрыв. Сердце Филиппа неприятно сжалось. И эту потерял!
Уже стоя в шлюзовой камере между медленно сдвигающимися толстыми металлическими створками, Филипп прищурился и поймал взглядом, как в прицеле, ладную фигурку Виктора Фримана.
Генерал на вершине башни казался игрушечным: синяя форма, фуражка с золотым кантом, рука, поднятая вверх, будто он приветствовал кого-то. Ближайший фаворит Измаила Кински, владелец табачных оранжерей Фриман всегда был так далеко, что и думать о нем было глупо.
Только теперь, чувствуя остаточную боль в сердце, Филипп возненавидел начальника тюрьмы, а заодно и саму тюрьму.
* * *
В среднем заключенный получал одно свидание в год. Филипп Костелюк не пробыл на Луне еще и шести месяцев. Пока он шел по коридору в сторону блока для свиданий, всю спину искололи завистливые взгляды.
Блок состоял из сорока очень узких и очень длинных комнат. В одном конце комнаты находился человек, пришедший на свидание, в другом - заключенный. И перед заключенным и перед посетителем были толстые пуленепробиваемые стекла.
Между стеклами на длину всей комнаты стоял недоступный с обеих сторон полированный стол. За столом, как правило, находились охранники. Они либо дремали, сидя на стульях, либо резались в карты. На этот раз надзиратели играли в шахматы.
Сжав в руке трубку переговорного устройства, Филипп Костелюк смотрел на Ивана Лопусова.
Капитан очень постарел. Лоб изрезали морщины, щеки запали, глаза потеряли цвет, но он был одет в знакомую истрепанную военную форму.
- Десять минут, - сказал надзиратель и, вместо того чтобы нажать кнопку шахматных часов, надавил кнопку переговорного устройства. - Ходи, - сказал он, наверное обращаясь к своему партнеру. - Ну, чего ты тянешь? В цейтнот попадешь.
Телефонная трубка в руке Филиппа ожила, и постаревший голос Ивана Лопусова сказал:
- Привет!
- Привет! - отозвался Филипп. - Как дела? Я слышал, ты тоже был в тюрьме?
- У меня была пожизненная, - сказал Лопусов. - Но Пятая Когорта опять легализована, и меня досрочно освободили под залог. - Он немного помолчал. Филипп тоже ничего не говорил. - Но тебя не отпустят, - сказал наконец Лопусов. - Ты не член организации, и, кроме того, не существует даже постановления суда. Я все проверил: официально ты находишься в бессрочном предварительном заключении… Но почему ты не можешь сам?..
Вместо ответа Филипп кончиками пальцев потрогал металлический кружок у себя на лбу. Лопусов понимающе кивнул.
- Если у тебя есть какие-нибудь просьбы, - сказал Лопусов. - Если нужно передачу? Я сам, когда сидел, просил, чтобы мне приносили побольше шоколадных конфет с ромом. - Даже на таком расстоянии можно было заметить, как оживились его глаза при воспоминании. - И горячие полотенца. Скажи, что нужно прислать?
- Мне нужна жена с высшим образованием, - сказал Филипп.
- Жена?
- Да. Женщина.
Надзиратель как раз сделал ход и по ошибке ударил пальцем не по часам, а по кнопке связи. В телефоне зашипело. Филипп изо всей силы ударил кулаком в стекло. Надзиратель обернулся, тупо глянул на него, кивнул и исправил свою ошибку.
- Я знаю правила тюремных браков, - сказал Лопусов. - Мы попробуем собрать нужную сумму. Здесь, на Луне, отбывает срок заключения один наш товарищ. Ее зовут Инес. Но конфеты и полотенца я тоже пришлю.
Филипп все пытался сообразить, понял капитан Лопусов, зачем нужна ему жена, или просто взял на себя смелость от имени организации удовлетворить безумную просьбу своего идола.
* * *
Вечером после ужина Филипп вернулся в свой келлер с тяжелой ношей на руках. Вместе с Куравским они внесли и поставили у стены завернутую в брезент каменную женскую фигуру.
- Знаешь, - сказал Филипп, вытирая пот. - Я сегодня думал, что уже потерял ее. Это же чудо, что она уцелела. - Он осторожно отогнул краешек брезента и всмотрелся в каменное лицо девушки. - Просто чудо.
Стерев тряпочкой мелкую пыль с лица своей будущей невесты, Филипп Костелюк, лишь на мгновение обратившись к Ахану, обнял каменную красавицу из зерна и поцеловал в неподвижные губы. Если бы он в это мгновение повернулся и заглянул в лицо Куравского, то был бы искренне удивлен.
Глаза молодого ученого блестели, как в лихорадке, а губы от волнения пересохли. Но Филипп не обернулся.
ЖЕНЩИНА ИЗ КАМНЯ
Работая в строительных бригадах, днем Куравский и Филипп прокладывали новые туннели под лунной поверхностью, ночью спали в своих камерах, а по вечерам втайне от всех занимались сложным процессом реанимации каменной фигуры.
Кроме самой каменной девушки, требовались и другие материалы. Биологические останки из тюремного морга удалось вынести без особых сложностей, но землю из табачной оранжереи они таскали очень долго, горстями.
Задача состояла из двух частей: претрансформация камня в живую плоть и восстановление жизненных функций. Как девушка попадет в тюрьму, Ивана Куравского вообще не интересовало.
Оформить срок для уже существующего реального человека было совсем не трудно. Не нужно ни подделывать документы, ни совершать преступление. Достаточно всего-навсего притвориться "зайцем" в грузовом отсеке какого-нибудь еще не стартовавшего корабля, и двухлетний срок обеспечен.
Корабли, везущие на Землю новую партию, драгоценного черного табака, стартовали часто. Но была и еще одна проблема. После получения срока каменная красавица попадет в женскую половину тюрьмы, и ее придется выкупать точно так же, как и любую другую женщину. Но об этом думать не хотелось. Слишком они оба - и Куравский и Филипп - были увлечены самим экспериментом.
На всю операцию отводилось двадцать пять минут, официально обозначенных как личное время. Нужно было уложиться. Через двадцать минут на всю тюрьму громыхнет гонг, и голос Виктора Фримана объявит ласково, как объявляет он каждый вечер:
- Спокойной ночи, тюрьма. Искренне желаю всем заключенным сладких лунных снов.
Голос транслировали в записи. Запись плохая - старая, шипящая, но каждый раз можно было себе представить, как начальник тюрьмы назидательно грозит пальцем:
- И помните, мальчики и девочки, когда утром вы проснетесь, не дай вам Бог притащить какую- нибудь мысль из вашего чудесного вольного сна.
* * *
Ни одного лишнего движения, ни одного лишнего слова. Иван Куравский работал неторопливо, вдумчиво. Протерев каменную статую специальным составом и прогрев девушку обыкновенной паяльной лампой, он ровно четыре с половиной минуты облучал ее с помощью своего специального прибора. Облучение должно было возродить все структурные взаимодействия, присущие живой плоти, и отринуть непригодный камень.
Чтобы дать прибору нужное напряжение, пришлось тянуть кабель по общему коридору. В любую минуту любой из заключенных мог донести, и расплата настала бы мгновенно.
Филипп стоял рядом без дела, в его обязанности входило только вовремя вскрыть мешки с трупным материалом и, по мере того как камень начнет осыпаться, подавать порциями новую органическую массу.
Одну руку Филипп держал на крышке контейнера, а вторую заранее погрузил в небольшую кадку с землей.
Негромко шипел открытый кислородный баллон. Баллон украли только накануне. Воздух в келлере был так насыщен кислородом, что голова Филиппа немного закружилась, и он будто опьянел.
- Чего-то она не дышит? - сказал он, всматриваясь в неподвижное лицо своей невесты. - Не получилось у нас, что ли?
- На Земле десять лет специальная лаборатория над этой проблемой билась, - сквозь зубы процедил Куравский, поворачивая свой облучатель.
- Ну и?..
- Ничего не добились. Всемирный Банк финансирование прекратил.
В это мгновение каменная девушка будто вздохнула, и все ее тело снизу вверх прошила глубокая трещина. Филипп вытащил из контейнера, не глядя, что-то мокрое и скользкое, взвесил его в руке и протянул своей невесте. Это была мужская нога, обрубленная от лодыжки до копчика.
Каменная фигура задрожала. Вибрация усиливалась с каждым мгновением. Полетела, закружилась в тугой струе кислорода каменная пыль. Изваяние раскачивалось, ходило ходуном. Шипел вырывающийся из баллона газ, во все стороны летели брызги крови.
- Ну! - шептал Филипп. - Ну, давай… Давай…
И тут прогремел гонг.
- Спокойной ночи, тюрьма, - прозвучал голос Виктора Фримана. - Искренне желаю всем заключенным сладких лунных снов…
Прежде чем запереть келлер, Филипп вывалил на пол всю землю и все содержимое контейнера. Чтобы успеть в свою камеру, пришлось бежать по коридору. Но он успел. Он вошел последним, и, как последнего, надзиратель наградил Филиппа хорошим ударом дубинки по ягодицам.
* * *
На следующий вечер, открыв свой келлер, Филипп увидел живую девушку. Это оказалось нежное белокурое существо с пронзительно голубыми глазами.
Девушка не владела телепатией и ни одного слова не понимала по-русски. Она была напугана. Она сидела в самом углу келлера, прижимая к себе острые ободранные коленки, и непонимающими глазами смотрела на вошедших мужчин в полосатых комбинезонах.
- Почему-то мне кажется, что у нее нет высшего образования, - запирая дверь уже изнутри, сказал Филипп.
Он присел в противоположном от девушки углу, в раздражении пнул ботинком пустой кислородный баллон и закурил.
- Думаю, ты прав, - согласился Куравский. Он также выглядел несколько обескураженным. - Погорячились мы немного. Допустим, у нее и есть высшее образование. Допустим, мы устроим ей срок. Но ее ведь выкупать придется!
- Она очень хорошенькая, - сказал Филипп.
- Хорошенькая, - согласился Куравский, он не мог отвести глаз от своего творения. - У целой лаборатории ничего не выходило, десять лет не выходило, а у меня вышло! Ты посмотри, какие у нее шелковистые волосы, какие у нее глаза! Прямо пастушка…
Филипп посмотрел сквозь дым своей сигареты. Лицо сидящей на полу девушки удивительным образом напомнило ему лицо пастушки, нарисованной на фарфоровой тарелке.
- Но что толку? - вдруг разозлился он. - Что толку? Что мы теперь с ней делать-то будем? В тюрьму ее нельзя. А куда ее можно?
- Пусть живет в твоем келлере, - предложил Куравский. - Или тебе жена не нужна?
- Конечно, пусть живет, пока не стукнет кто-нибудь. Но она не сможет устроиться на работу в администрацию, - возразил Филипп. - Хотя, конечно, если по уму, то женщина вообще не должна работать. - Он еще раз оценил сидящее на полу голубоглазое существо. - Ладно. Уговорил. Женюсь. Будем ее пока здесь прятать, а потом посмотрим.
* * *
Подпольную свадьбу устроили уже через несколько дней. Филиппа немного огорчало, что он не заплатил за невесту, но Иван Куравский успокоил его.
- Ты сам выбрал Наташу. Ты принес ее сюда на руках, а ведь это было нелегко. Ты накачал ее кислородом, ты снабдил ее биологическими останками и электроэнергией. Разве все это не плата? Разве может мужчина заплатить за женщину больше?
Быстро освоившая язык Наташа уже через неделю смогла рассказать свою историю. Она была застигнута "негативом", когда гуляла в лесу где-то на другом конце Галактики, и так толком и не могла поверить в то, что, наверное, сотни тысяч лет существовала в облике летящего семени, а потом еще несколько десятков лет простояла в виде каменного изваяния на пороге лунной тюрьмы.
Это было простое, нежное существо, бесхитростное, веселое создание, но похоже, Куравский привязался к Наташе куда сильнее, чем Филипп. Он все время делал ей какие-нибудь маленькие подарки, то стул принесет с пружинной спинкой, то коробку шоколадных конфет, то неисправный тепловой шлем.
В довершение ко всему Иван Куравский собственными руками отлил небольшой бронзовый медальон. Медальон по форме и цвету походил на тот, что был когда-то нарисован на фарфоровой тарелке.
Не желая выдать своего раздражения, Филипп Костелюк, будто в шутку, собственной рукой нацарапал на медальоне уже бесполезную памятную формулу, после чего поцеловал Наташу и повесил ей на шею этот подарок.
ЖЕНЩИНА ИЗ ПЯТОЙ КОГОРТЫ
Теперь у Филиппа опять было две жены. Каждая следующая встреча с Гузелью происходила по расписанию раз в неделю.
Чтобы избежать лишнего шума, Куравский убедил Филиппа, что пока не стоит знакомить между собой его жен. Чтобы женщины не столкнулись, Наташу потихоньку перевели из келлера Филиппа в келлер Куравского. Если бы Филипп знал, к чему это приведет впоследствии, ни за что бы не согласился. Но будущее, так же как и прошлое, обычно настигало его неожиданно и молниеносно.
План Куравского был довольно прост. Когда все для побега будет готово, он подключит свой аппарат- реаниматор к большому излучателю, выравнивателю породы. Выравниватель был предназначен для того, чтобы в считанные секунды обратить груды лунной породы в невесомую пыль. Куравский рассчитывал, что подобно тому, как ожила в келлере каменная девушка, оживет и весь лунный паноптикум. Но, в отличие от Наташи, у восставших из небытия не окажется ни земли, ни человеческой плоти. Все это они вынуждены будут добывать себе сами. Предполагалось, что ожившие каменные изваяния в стремлении продлить свою жизнь разгромят и оранжереи, и сами здания тюрьмы, и космопорт.
Излучатель был уже смонтирован. Оставалось только соединить два оголенных провода.
Работая на кухне, Гузель полностью подготовила мощную холодильную камеру, и теперь ее можно было легким движением руки превратить в машину для побега, но побег, казалось, откладывался. Ведь у них не было ни трансформаторов, ни даже процессоров для изготовления машины пространства-времени.