Легионер увидел уже хорошо знакомые круглые отверстия в земле, но понял, что эта деревня меньше деревни Твердого и более открытая. Из церемониальной костровой ямы, находящейся в центре деревни, взметнулись языки пламени и осветили полсотни наа, собравшихся вокруг. Прежде чем пламя снова опало, легионер увидел что–то, отчего его кровь похолодела. Над костровой ямой стоял треножник, и с этого треножника что–то свисало. Что–то, что дергалось и изгибалось, пытаясь избежать огня. Були спросил на этот раз на языке наа:
- Где мы? Что они делают?
Сладость Ветра посмотрела на отца. Он махнул факелом.
- Давай. Расскажи ему.
Лицо Сладости Ветра одеревенело, словно она испытывала сильные чувства, но старалась сдержать их.
- Эту деревню называют "Охваченная Ветром", потому что ветер устремляется сюда с холмов. И правит здесь Долгая-Езда Убивающий Наверняка.
Були усвоил это и, зная, что Убивающий Наверняка не испытывает к нему никакой любви, недоуменно подумал, какова же цель их визита?
- А что там висит над костром? Сладость Ветра посмотрела вдаль.
- Существуют обычаи, древние обычаи, по большей части забытые. Многие считают, что их следует оставить прошлому, но некоторые не прочь их вернуть.
Легионер начал было говорить, но замолчал, когда Сладость Ветра приложила пальцы к своим губам.
Из темноты появились воины и прокричали приветствие Твердому, Сладости Ветра и Стреляющему Метко. Следом за ними из темноты шагнул Убивающий Наверняка и положил руку на плечи Сладости Ветра. Девушка нахмурилась, но промолчала.
Молодой вождь был в ударе. Он наслаждался ролью хозяина и намеревался использовать ее наилучшим образом.
- Дальнепуть! Быстрое Движение! Сладость Ветра! Добро пожаловать в нашу деревню. Пойдемте, вас ждет угощение и пляска, какой никто из вас раньше не видел!
Увлеченный толпой, Були, хотя и не приглашенный к угощению, занял место перед костром рядом с Убивающим Наверняка. Сладость Ветра села слева от вождя. Для их удобства были расстелены ковры из шкур дутов. Насекомые густым облаком повисли в воздухе, и свет костра замерцал в глазах собравшихся наа.
Существо, все еще подвешенное над костром, задергалось и жалобно заскулило, когда языки огня протянулись вверх и облизали его нижние конечности.
- Видите? - спросил Убивающий Наверняка. - Как я и обещал. Пляска, какой вы никогда еще не видели! - Вождь и его воины засмеялись, но Твердый и Сладость Ветра молчали.
Легионеру оставили кое–какие из более безобидных предметов его снаряжения. Он нащупал электрический фонарик, вытащил его из кармана и включил. Существо висело в проволочной сетке. Оно согнулось там вдвое, поэтому его было трудно рассмотреть, но Були увидел голую серую кожу, морду как у ископаемого ящера и два круглых от страха глаза. Они моргнули, потом закрылись, когда дым заструился вокруг. Лягушачий рот произнес какие–то слова, и до Були вдруг дошло, что существо разумное. Он спросил машинально:
- Кто это? - и понял, что все только этого и ждали.
- Он называет себя хадатанином, - любезно объяснил Убивающий Наверняка. - Воином по имени Рибер Хисук-Да, если быть точным. Он утверждает, что является младшим вождем, и искал союза с наа.
Були посмотрел вверх, туда, где хадатанский эмиссар качался над костром. Сержант встречал некоторых инопланетян и видел снимки многих других, но такого, как этот, - никогда.
- А ты сказал - нет.
- Конечно, - сухо ответил Убивающий Наверняка. - Нам не нужны союзники. Легион сдастся нам… и нам одним.
Чувствуя внутри неприятную пустоту, легионер посмотрел молодому вождю в глаза и указал на хадатанина:
- Он хотел, чтобы вы заключили союз против Империи людей?
Убивающий Наверняка повторил, как детенышу:
- Да, человек. Именно это я и сказал. Хадатанин утверждает, что его раса напала на твою, опустошила одну из самых важных ваших планет и уничтожит всю вашу империю. Ты не знал об этом?
Забыв, где находится, Були покачал головой. Какая–то планета погибла? Что, черт возьми, происходит? Император будет сражаться - это само собой разумеется, - и Легион пойдет впереди. Он должен сбежать, должен вернуться к своим, должен вернуться в свою часть. Убивающий Наверняка ждал, и гнев собирался в глубине его глаз.
- Для меня это новость. Я никогда не слышал о хадатанах, тем более о войне. Должно быть, она началась совсем недавно.
- Да, - ответил Убивающий Наверняка. - Твои слова подтверждают рассказ этого вонючего. Но раз уж хадатанин - враг твоего народа, может, ты хотел бы удостоиться чести опустить его в яму?
До сих пор Твердый молчал. Теперь он откашлялся, зная, что Убивающий Наверняка, вероятно, обидится на его слова и оспорит их. Он посмотрел на дочь и нашел ободрение в ее глазах.
- Ты уверен, что это хорошая идея? Вопрос союза по праву должен решаться советом вождей. Если ты самовольно убьешь инопланетянина, их это возмутит.
Убивающий Наверняка хотел метнуть в Твердого гневные слова, хотел спросить: "Их? Или тебя? Кого, старик? Кого больше возмутит мое самоволие?" Но не спросил. А зачем? Он предвидел эту ситуацию и придумал отличный план. Молодой вождь обезоруживающе улыбнулся и произнес со всей рассудительностью:
- Твоя правда, Дальнепуть. Я признаю, что бываю иногда немного нетерпеливым, и…
В этот момент один из самых верных воинов Убивающего Наверняка Ни-Промаха Бросающий Камни перерезал веревку, которая удерживала сеть. Рибер Хисук-Да закричал, падая в яму, и кричал, и кричал, и кричал. Последние его мысли были о том, как все глупо сложилось. Совсем не так предполагал он умереть.
16
Слова бывают так же смертоносны, как и пули. Выбирай их осторожно, нацеливай их точно и используй их бережливо.
Ирулу Бода-Са
Хадатанский мистик
1414 стандартный год
С хадатанским флотом на орбите планеты Фрио II, Империя людей
От курьера осталась лишь груда покореженного металла. Вдоль толстого крыла пунктиром шли дыры от пуль. В том месте, где случайный обломок ударился в фюзеляж, чернела пробоина, в которую свободно пролезла бы рука военного командующего. Еще одна пробоина, закупоренная несработавшей ракетой, показывала то, что должно было стать смертельным ударом. Ракету уже обезвредили, и горелки вспыхивали в руках техников, которые ее теперь удаляли.
Приписанный к "Захватчику Мира", курьер пережил уничтожение своего корабля–носителя и добрался до основного флота, потому что в отличие от истребителей и транспортно–десантных судов курьеры оборудовались гиперпространственными двигателями и могли совершать межзвездные перелеты.
Ниман Позин-Ка обошел судно, осторожно перешагивая через разложенные во множестве инструменты, шланги и валяющиеся детали. Его руки были сжаты за спиной, голова запрокинута, а глаза исследовали останки корабля подобно лазерам.
Его адъютант, младший офицер Икна Кона-Са, шел за ним по пятам, повторяя все движения своего начальника. Позин-Ка не замечал, что адъютант передразнивает его, так же как во многом не замечал и самого взлетно–посадочного отсека и корабля, частью которого он являлся. Его внимание было приковано к этому разведчику и к известиям, которые прибыли с ним.
То, что пилот ухитрился провести покалеченный корабль через гиперпространство, найти флот и сесть, казалось невероятным. Да, этот офицер авиации получит высшие почести, которыми хадатанские военные могут наградить его, даже несмотря на то, что он принес плохие вести.
Третье копье под командованием И кора Нибер-Ба было атаковано и полностью уничтожено. Это была ужасная новость. Позин-Ка должен был горевать, злиться, чувствовать что угодно, только не удовлетворение. Но слово "удовлетворение" лучше всего передавало его ощущения.
Все это время война с людьми шла слишком уж удачно, слишком уж легко. Там, где другие видели победу, Позин-Ка видел угрозу поражения. В конце концов есть разница: завоевываешь ты победу или получаешь ее ввиду отсутствия противника. А именно последнее и происходило до сих пор с хадатанскими войсками. Потому что, несмотря на героическое сопротивление отдельных воинских частей, а также гражданских лиц, военно–космический флот людей отказывался ввязываться в сражения, не считая пары мелких стычек. Почему?
Это могло означать, что люди слабее, чем кажутся, и будут сдавать свою империю система за системой. Но Позин-Ка считал более вероятным, что они пожертвовали несколькими менее важными владениями, чтобы выиграть время. Время, которое позволит им консолидировать свои силы и подготовить свою собственную интаку, которая окажется тем более действенной, чем неожиданнее она будет. Вот в чем был источник удовлетворения Позин-Ка. Поражение третьего копья ясно показало, что люди умеют сражаться, будут сражаться, если создать подходящую ситуацию, и крайне опасны, когда сражаются. Особенно учитывая то обстоятельство, что Нибер-Ба атаковал гражданский объект и потерял всю свою команду.
Но это была его интерпретация фактов, его анализ ситуации, а что скажут другие? Например, его непосредственный начальник великий маршал Пем-Да, начальник его штаба командир пики Модер-Та да еще человек, этот Болдуин, который, несмотря на свое несуществующее звание, способен влиять на умы в силу того, кто он есть.
Все они имеют свои собственные надежды, страхи и мотивы, мотивы, не обязательно совпадающие с его, и потому опасные. Уничтожение третьего копья предоставит им идеальную возможность заменить Позин-Ка кем–нибудь другим, так как поражение такого масштаба неизбежно повлечет за собой следственную комиссию.
Эти комиссии занимались по большей части рутинными делами… но не всегда. Нет, бывали случаи некомпетентности, которую и призвано выявлять расследование, бывали ситуации, в которых невезение и трения войны словно сговаривались разрушить чью–то карьеру, или еще хуже, ситуации, когда в дело вмешивалась политика, и обычное расследование использовалось для устранения офицеров с непопулярными взглядами.
Учитывая, что Позин-Ка советовал не торопиться и оттягивал время, когда многие хотели броситься на врага, он теперь уязвим для критики.
Суд укажет, что Нибер-Ба промедлил с интакой, что и дало людям возможность подготовить контратаку. Сходство подходов Карлика и самого Позин-Ка слишком очевидно, чтобы его отрицать. Сознательно ли подчиненный последовал примеру своего командующего? И выбрал для этого неподходящий момент? Или это он, Позин-Ка, ошибся, поручая командование третьим копьем офицеру, столь похожему на себя? Не сделал ли он и других ошибок? Ошибок, которые ждут, чтобы о них узнали.
Позин-Ка почувствовал, что впадает в депрессию. Нет! Он взял себя в руки. Сомнения, страх и растерянность приведут его к поражению так же несомненно, как пуля в голову.
Нет, он должен бороться, должен найти доказательство, что его стратегия верна, и представить это доказательство начальству.
Позин-Ка оторвал взгляд от корабельного остова, махнул адъютанту и направился к шлюзу. Один раз человеческая женщина помогла ему. Она могла бы снова помочь.
Полковник Натали Норвуд как раз закончила тридцатое отжимание и собиралась перейти к глубоким приседаниям, когда дверь в ее каюту ушла вверх. Хадатанин заполнил дверной проем. Сзади стояли телохранители. Нельзя было ошибиться в том, что посетитель не кто иной, как военный командующий Ниман Позин-Ка собственной персоной.
Встревоженная, но полная решимости не показывать этого, Норвуд скрестила руки. Слава богу, она одета, но все равно вид у нее не слишком презентабельный. Хотя откуда инопланетянину знать, презентабельный или нет?
- Ваши когда–нибудь стучат?
Суровые слова были готовы сорваться с языка хадатанина. Они поставили бы пленницу на место. Но Позин-Ка сдержался. Ему необходимо человеческое сотрудничество, а личный конфликт вряд ли способствует согласию.
- Прошу прощения. Ваши нормы кажутся мне странными, и я забыл.
Извинение военного командующего удивило Норвуд. Немного озадаченная, она жестом пригласила хадатанина войти. Телохранители последовали было за ним, но он велел им остаться в коридоре.
Позин-Ка огляделся, увидел проволочную сетку, отгораживающую трубопровод, чтобы женщина опять туда не забралась, и сел на откидную койку. Под тяжестью хадатанина она заскрипела.
- Вы знаете, где мы находимся? - спросил Позин-Ка.
- На орбите вокруг планеты Фрио II.
- Это верно. А что вы знаете о последнем сражении? Норвуд пожала плечами. Потом ответила, с трудом
сдерживая эмоции:
- Вы прибыли, нашли планету практически незащищенной и начали уничтожать население. На орбите были тысячи кораблей - беженцев с уже захваченных вами планет. Для ваших истребителей они стали легкой добычей. Ваши пилоты использовали их вместо учебных мишеней, хлопали их, как надувные игрушки, и смеялись, когда они погибали.
Ну а когда на орбите ничего не осталось, вы пошли к планете. Фрио II была малонаселенной, поэтому не было нужды в перекрывающихся прокосах разрушения, какие вы применяли на Мире Уэбера, и вы атаковали отдельные городки и города. Однако они оказались более крепкими орешками, чем вы думали, из–за суровых условий и из–за того, что жилища располагались в основном под землей.
Если Норвуд ожидала какого–то признака сожаления, какого–то признака раскаяния, она была разочарована.
- Военная база все еще существует. Норвуд чуть оживилась.
- Неужели? Это замечательно. Надеюсь, они дадут пинка под ваши гигантские зады.
Позин-Ка, казалось, не догадался об оскорблении и сделал жест, которого она не поняла.
- Это маловероятно. Мы контролируем систему, околопланетное пространство и саму планету.
У Норвуд задрожали руки. Она спрятала их в карманы.
- Что ж, радуйтесь. Так чем я обязана этому визиту? Позин-Ка встал. Он возвышался над Норвуд, но
что–то неуловимое мерцало в его глазах. Понимание? Сострадание? Страх? Что бы это ни было, оно сделало военного командующего уже не таким пугающим.
- Мне нужна ваша помощь.
Норвуд недоверчиво посмотрела на инопланетянина.
- Вы, должно быть, шутите.
- Нет, я говорю абсолютно серьезно.
- Ни за что.
- Вы помогли мне с фитопланктоном.
- То другое дело.
- Как и это.
Норвуд всмотрелась в лицо Позин-Ка, пытаясь уловить хоть какой–то намек на то, о чем думает инопланетянин.
- И что вы от меня хотите?
- Убедите людей сдаться.
- Чтобы вы могли убить их? Никогда!
- Я позволю им жить.
- Вы так говорите.
- Я даю вам слово.
- К черту ваше слово. Пусть Болдуин это делает. За это вы ему и платите.
- Я не доверяю Болдуину.
Это было настолько честно и настолько неожиданно, что Норвуд растерялась. Позин-Ка и вправду просил ее об одолжении, доверял ей свои тайны, предлагал своего рода дружбу. Но почему? Или тут какой–то подвох? Она посмотрела хадатанину в глаза.
- Почему?
- Потому что он - предатель и заботится только о себе.
Норвуд почувствовала, что он говорит правду, но всю правду еще не сказал.
- И?
- И он встанет на сторону моих противников.
- В каком смысле? Инопланетянин повел руками.
- Он, как и мое начальство, считает, что мне следует обойти планеты вроде той, что под нами, и ударить в самое сердце вашей империи.
Норвуд ощутила возбуждение, понимая, что она вот–вот узнает что–то очень важное, и постаралась сохранить на лице бесстрастное выражение.
- А вы?
- Я думаю, что ваше начальство, вполне возможно, готовит нам ловушку и даже может найти способ воспользоваться невычищенными планетными системами, которые мы оставим позади.
Норвуд кивнула.
- Значит, вы хотите потратить еще какое–то время на "очистку" планет вроде Фрио II и уж потом напасть на внутренние системы?
- Точно.
Норвуд нахмурилась.
- Я все равно не понимаю. Как я вам помогу? И чего ради мне это делать?
Инопланетянин помолчал, словно выбирая слова.
- Мне нужно доказательство, что ваше начальство готовит нам ловушку. Доказательство, которое я смогу использовать для защиты своей стратегии. Но ваши солдаты имеют приказ уничтожать подобную информацию, прежде чем умрут.
- Неужели? - саркастически проговорила Норвуд. - Ах как невежливо. И вы ждете, что я помогу? Забудьте. Это было бы изменой.
- Изменой? - переспросил Позин-Ка. - Было бы изменой спасти человеческие жизни? Особенно в свете того, что ими уже пожертвовали? Оставили, чтобы задержать нас. Или того хуже, бросили, потому что до них никому нет дела. Вы, несомненно, спрашиваете себя, где ваш военно–космический флот? Почему они бегут впереди нас? Когда они будут сражаться? Все, чего я прошу, - это возможности просмотреть кое–какие официальные документы. Я готов дать взамен сотни жизней.
Норвуд приложила все усилия, чтобы совладать со своими эмоциями. Да, она задавала себе эти вопросы, сотни раз задавала. Ясно, что что–то не так, ужасно не так, но что? Почему военно–космический флот отошел? Что это - часть плана, или просто чудовищная некомпетентность? Норвуд хотела верить в первое, но боялась второго. Ужасная ситуация.
Допустим, защитники готовы сдаться и предоставят ей информацию, которая нужна хадатанину. Что дальше?
Если ловушка - или вероятность ее - существует, Позин-Ка продолжит свою нынешнюю стратегию и будет разрушать Империю людей система за системой. Если ловушки нет и Позин-Ка лишится командования или будет вынужден принять более агрессивную стратегию, хадатане ударят по сердцу империи. Что почти наверняка погубит миллионы, если не миллиарды, жизней.
Взвешенная на весах потерь, стратегия постепенного опустошения, отстаиваемая Позин-Ка, была лучше для человеческой расы, учитывая возможность контратаки.
Итак, помогая Позин-Ка, Норвуд могла бы помочь людям мобилизоваться и победить. Но что, если она ошибается? Что, если она погубит миллиарды невинных жизней?
Легче всего ответить "нет", потому что именно к такому ответу подготовила Норвуд ее профессия, да и сама она была принципиально против любой помощи хадатанам. Но как быть с теми жизнями, которые она может спасти?
Норвуд даже взмокла.
- Я помогу при следующих условиях: вы сохраните жизнь всем людям на этой планете. Вы обеспечите их едой и жильем. И вы заречетесь от всякого применения пыток.
Хадатанин шевельнул правой кистью.
- Договорились. Будет, как вы хотите. Норвуд покачала головой.
- Нет, я еще не кончила. Я оставляю за собой право рассказать другим о нашем разговоре и о том, почему я согласилась помочь вам.
Позин-Ка немного подумал.
- Людям, да… но хадатанам, нет… включая и Болдуина.
Норвуд кивнула.
- Согласна… и еще одно. Хадатанин посуровел.
- Я предупреждаю, женщина. Меня утомляют ваши требования.
Норвуд пожала плечами.
- Обещайте, что не подключите меня к вашим машинам. Секс - это хорошо… но сеанс после визита к фитопланктону едва не убил меня. Чистосердечного "спасибо" - вполне достаточно.
- Будь по–вашему. Приготовьтесь к полету на поверхность. Мы отправляемся через один субпериод.
Хадатанин вышел, люк с шипением опустился, и Норвуд осталась размышлять, что же она сделала.