Каюта была большой по корабельным меркам, такой и подобает быть каюте командира пики. Болдуин почувствовал, что его сердце глухо заколотилось. Зачем его вызвали? Чего хочет этот хадатанин? Сто вопросов теснились у него в голове. Болдуин встал, когда офицер вошел в каюту и сел на откидной стул.
Модер-Та был здоровым, но не таким крупным, как Позин-Ка, и носил на перевязи голубой драгоценный камень. Его глаза были черными и неуступчивыми. Кожу с одной стороны головы пробороздил шрам от удара бластера, едва не лишившего его жизни. Тонкогубый, как у лягушки, рот образовывал черту поперек лица.
- Ты можешь сесть. Болдуин сел.
- Итак, - невыразительно начал Модер-Та, - ты слышал о курьере? О поражении Карлика?
Болдуин нахмурился.
- Карлика?
- Командира копья Икора Нибер-Ба.
- Спасибо. Да, я слышал о его поражении.
- И каково твое мнение?
Страх комком подступил к горлу. Болдуин заставил его опуститься.
- Загнанные в угол, люди бывают изобретательны. Если бы командир Нибер-Ба ударил быстро, он бы победил.
Болдуин затаил дыхание. Он рискнул сказать то, что думает на самом деле. Но как это будет воспринято?
Модер-Та долго молчал, глядя сквозь него на переборку. А когда ответил, то его ответ оправдал ожидания Болдуина.
- Да, человек. Я согласен с тобой. И что важнее, согласен и великий маршал Пем-Да. Скажи, что ты думаешь о нашей стратегии в общем и целом?
Болдуин мысленно возликовал. Это могла быть хитрость, попытка подкопаться под него, но он так не думал. Нет, ситуация ясна. Модер-Та считает, что По–зин–Ка совершает ту же ошибку, какую совершил Нибер-Ба, и хочет, чтобы Болдуин подтвердил это. И поскольку этот хадатанин пользуется поддержкой великого маршала Пем-Да, для него, Болдуина, было бы глупо поступить иначе. Он разложил руки перед собой.
- Я боюсь, как бы флот не попал в такую же ловушку, что и третье копье. Мы должны ударить в самое сердце империи и сделать это сейчас, прежде чем они приготовятся встретить нас.
- Хорошо сказано, - прошипел Модер-Та. - Действительно хорошо сказано. Теперь ответь мне вот что… Ты бы дал показания в комиссии по расследованию? Даже если это значило бы пойти против интересов военного командующего Позин-Ка?
На смену возбуждению, которое Болдуин только что испытывал, пришло чувство тревоги.
- Дать показания?
- Да. Гибель третьего копья потребует расследования. Военного командующего попросят объяснить и оправдать свои действия.
Мысли забродили в голове у Болдуина. Это расследование все равно что трибунал. Ну конечно! Модер-Та выступает против своего начальника и, больше того, хочет занять его место. Показания Болдуина, добавленные к тому, что наверняка припас начальник штаба, могут поставить Позин-Ка на колени. Отличный замысел. Но что выгоднее ему, Болдуину? Вдруг Позин-Ка оправдают? Что тогда?
- Ну? - потребовал ответа Модер-Та. Болдуин напрягся.
- Да, я выскажу свое мнение, даже если это будет идти вразрез с интересами военного командующего.
- Прекрасно, - прошипел Модер-Та. - Ты не пожалеешь.
Несколько биотел развели костер в углу бывшего офиса администрации. Дым от костра скапливался под потолком, прежде чем выйти через временную трубу.
Существует масса мнений относительно того, что лучше горит, но майор Ральф Хоскинс предпочитал хорошие толстые руководства, сочиненные какими–то идиотами на Альгероне, так как они были очень сухими и давали фиолетовое пламя.
Он схватил одно руководство, увидел, что название имеет отношение к квартальным отчетам годности, и бросил его в огонь. Пламя лизнуло обложку, превращая ее из белой в коричневую, и заплясало на книге. Хоскинс снял перчатки и протянул руки к теплу. Температура в помещениях уже несколько дней стояла чуть выше точки замерзания (32 градуса по Фаренгейту, ноль по Цельсию). Кретины, которые проектировали базу, положились в отношении электроэнергии на гражданскую станцию синтеза, и он теперь расплачивается за их глупость. Станция, как и город, который она обслуживала, была уничтожена в первые часы боя. Сзади раздались шаги.
- Майор Хоскинс?
Голос принадлежал сержанту Айерс.
- Да?
- Хадатане прислали эмиссара с белым флагом.
В глубине души Хоскинс удивился, откуда инопланетяне знают, что означает белый флаг, но тут же отбросил эту мысль. Он устал, очень устал, и ему не до загадок.
- Ну и что? Застрелите ублюдка и заберите флаг. У дока не хватает бинтов.
- Сэр, этот ублюдок - женщина, полковник. Утверждает, что она с Мира Уэбера.
Хоскинс повернулся спиной к костру. Айерс было почти не видно под многочисленными слоями одежды. Ее белоснежная парка была измята. В том месте, где пуля попала сержанту в левый бицепс, расплылось красное пятно.
- С Мира Уэбера? Это невозможно. С ним первым разделались. Никто не выжил.
Айерс пожала плечами. Ее одеяния едва шевельнулись.
- Да, сэр.
Хоскинс застонал. Ситуация достаточно плоха и без бродящих тут бездомных полковников.
- С ней есть гады?
- Нет, сэр. Во всяком случае, близко нет.
- Ладно, сейчас иду. Черт побери, неужели человеку нельзя ни минуты отдохнуть?
Айерс сочувственно покачала головой.
- Это Легион, сэр. Если не одно, так другое. Хоскинс застегнул молнию на куртке, сунул частично согретые руки в карманы и направился к запасному выходу. Электрические лифты отбросили копыта вместе со всем остальным.
Открыв стальную пожарную дверь, Хоскинс подождал, пока мимо протопает возвращающийся патруль, и стал подниматься. Лестница была густо покрыта полузамерзшей грязью и завалена мусором и пустыми гильзами - остатками от той ночи, когда хадатанские десантники проникли за внешние укрепления и пробрались внутрь. Что было ошибкой, так как они прибежали прямиком в объятия двух бойцов И.
Хоскинс не спал двое здешних суток и, одолев четыре марша лестницы, уже с трудом переводил дыхание. Струйки нагретого его легкими воздуха растворялись в окружающем холоде. У главных дверей майор остановился и кивнул часовым киборгам в ответ на их приветствие.
- Пошли прогуляться, сэр?
- Да, подумал, не сбегать ли за хорошим холодным пивом?
Борги засмеялись и открыли бронированную дверь. Она отъехала в сторону с противным визгом. Едва Хоскинс вышел наружу, как ледяной воздух тут же схватил его за щеки и бросил в лицо снежные хлопья.
База была построена внутри небольшого холма - хоть это проектировщики сделали правильно - и имела 360–градусный обзор. Окрестные поля были белые от свежевыпавшего снега. Он спрятал трупы, которые никто уже не хоронил, и придал базе красоту, которой она не заслуживала. Город Лопорт появился сквозь пелену снегопада и снова исчез. Его почерневшие шпили обвиняюще указывали в небо, а его жители были погребены под расплавленным жаром бетоном. Это было настолько ужасно, настолько жутко, что не укладывалось в голове.
Лейтенант Марвин Матату материализовался словно из воздуха. Капюшон, защитные очки и шарф закрывали все, кроме узкой полоски коричневой кожи от одной щеки до другой.
- Майор.
- Лейтенант.
- Айерс нашла вас?
- Да. Что это за чепуха с белым флагом?
- Понятия не имею, сэр. Нам привести женщину?
- Ее видно отсюда?
- Да, сэр. Прямо и около тридцати футов влево. Рядом со сгоревшим бронетранспортером.
Хоскинс принял бинокль, почувствовал, как холод укусил его за кисти, и навел резкость. Бронетранспортер был подбит в первый день. Всего четверо суток назад, а кажется, месяц. Он посмотрел влево, нашел маскировочный костюм и остановился. Женщина стояла неподвижно, как на построении, держа древко в правой руке. Белый флаг рвался на ветру. Ее капюшон был откинут, чтобы показать лицо, и майора поразило, какая она хорошенькая и очень, очень озябшая. Хоскинс передал бинокль Матату и запихнул руки в карманы.
- Как она связалась с нами?
- На частоте четыре, сэр. Она знает радиопроцедуру вдоль и поперек.
- И она утверждает, что она с Мира Уэбера?
- Так точно, сэр.
- Ладно, Марв. Проверьте ее сканером, приведите и пусть Айерс ее разденет и обыщет. Если она солгала, застрелите.
- Слушаюсь, сэр.
Норвуд уже решила бросить эту затею и возвращаться к хадатанам, когда заработала рация.
- Оставайтесь там, где стоите. Конвой придет за вами.
Снег повалил сильнее. Белые хлопья кружили вокруг нее, подобно бабочкам, ищущим, где сесть, и небо словно опустилось к земле. Это было хорошо, потому что чем меньше Норвуд видела истерзанную поверхность Фрио II, тем лучше.
Легионеры возникли перед ней будто из–под земли. Они носили белоснежные парки, зеленые береты и эмблему прославленного 2–го воздушно–десантного полка: крылатую руку с кинжалом. Четверо из них встали лицом наружу на случай нападения, а пятый провел сканером по всему ее телу.
Норвуд стояла совершенно неподвижно, сдерживая эмоции. Ее переполняла гордость. Гордость за этих мужчин и женщин, которые держались, держались и держались вопреки всему. Лишенные поддержки, на которую имели право, сражающиеся против целого копья, они держались. О, как ей хотелось схватить винтовку и встать рядом с ними плечом к плечу.
Легионер со сканером кивнул остальным и спрятал прибор.
- Хорошо, - сказал капрал. - Вы чистая. Следуйте за Баджи и не забывайте ставить ноги точно туда же, куда и он. Здесь повсюду мины.
Норвуд пошла за легионером, как ей велели, но задержалась на секунду, когда они проходили мимо гигантской фигуры бойца II, распластанного в снегу. Управляемая ракета снесла голову киборга. Тепло от его тела растопило окружающий снег и опустило бойца II во временную могилу. Его грудь уже покрылась тонким слоем снега, который со временем совсем скроет фигуру из виду.
Норвуд все еще думала о киборге, когда ее провели мимо наскоро возведенной баррикады, через лабиринт мешков с песком к главному входу базы.
Там дела приняла сержант по фамилии Айерс, приятная, но твердая особа, с двумя легионерками для подкрепления. Они провели Норвуд в неотапливаемый склад. Там ей приказали раздеться и схватили за лодыжки. Полостной обыск оказался гораздо унизительнее всего, что делали хадатане.
Когда он закончился, Айерс сдернула резиновые перчатки и кивнула на одежду Норвуд.
- Сожалею, полковник. Вы можете одеться.
Норвуд изо всех сил пыталась сохранять спокойствие, но почувствовала, что краснеет, и возненавидела этих легионерок всем своим существом.
Ее провели вниз по грязной лестнице и через пожарную дверь прямо в офис. Дым заклубился над ее головой, поплыл к временной трубе и исчез. В углу комнаты горел костер. Высокий, немного сутулый офицер бросил скоросшиватель в пламя, встал и повернулся к ней. У него было длинное некрасивое лицо, заросшее щетиной, и пытливые глаза. Выглядел офицер усталым.
- Полковник Норвуд, я полагаю? Моя фамилия Хоскинс. Майор Ральф Хоскинс, Императорский Легион, 5–й пехотный полк. Добро пожаловать на ИМ-ПЛЕГ Форпост четыреста семьдесят девять. Простите, не могу предложить ничего большего в смысле гостеприимства, но офицерский клуб временно закрыт.
Вопреки обстоятельствам Норвуд ухмыльнулась. Хорошо снова оказаться в компании человеческого существа. Рука Хоскинса была по меньшей мере на пару градусов теплее, чем ее, и подвела Норвуд к огню.
- Простите насчет обыска, но гады умны и все время пробуют на нас что–то новое.
Норвуд начала было отвечать, но остановилась, когда Хоскинс махнул в ее сторону пистолетом 50–го калибра без отдачи.
- Еще одно, полковник. У меня нет времени ходить вокруг да около, так что говорите правду, или я разнесу ваши мозги по всей этой чертовой стене.
Улыбка не покидала лица Хоскинса, и хотя Норвуд поверила каждому его слову, он ей все же понравился. Она кивнула, села перед костром и начала свое повествование. Оно заняло почти час. Все это время майор внимательно слушал, задавал вопросы и поддерживал огонь.
Норвуд рассказала Хоскинсу все, вплоть до сомнений, которые она испытывает по поводу своей миссии и возможности, что ее благие намерения окажутся предательством.
Потом оба долго молчали. Легионер заговорил первым:
- Вот что я скажу вам, полковник: либо вы дьявольская лгунья, либо один из самых изумительных офицеров, с кем я имел удовольствие встречаться.
- Спасибо. Хоскинс улыбнулся.
- Значит, ситуация такова. У меня пятьдесят шесть бойцов. Семь из них - бойцы II, которые почти удваивают нашу огневую мощь, но в конечном счете это ничего не значит. Хадатане могут разделаться с нами в любой момент, когда захотят, и если бы не этот ваш Позин-Ка, уже разделались бы. Я знаю это, и вы знаете это. Слышали когда–нибудь о битве под названием "Камерон"?
Норвуд покачала головой.
- Нет? Ну, это крупное событие в истории Легиона. Вроде Масады, Аламо и Битвы Четырех Лун, вместе взятых. Если говорить кратко, суть в том, что малый по фамилии Данжу со своим отрядом наткнулся на мексиканцев, которые превосходили их численно в тысячи раз, и отказался сдаться. Его убили, как и большинство его людей, и так должны поступать все легионеры.
Норвуд нахмурилась.
- Наверняка было еще что–то. Какие–то соображения, причина, цель.
Хоскинс покачал головой.
- Нет. Ничего, кроме гордости, славы и чести. Данжу и его люди погибли ни за что.
Норвуд медленно кивнула.
- Так вы хотите сказать, что будете стоять до конца? Умрете, но не сдадитесь?
Хоскинс пожал плечами.
- Не знаю. Вы говорите, хадатане сохранят нам жизнь. Вы им верите?
- Да, я верю Позин-Ка.
- Но что, если его отстранят от командования? Что тогда?
Норвуд посмотрела майору в глаза.
- Я не знаю. Хоскинс помолчал.
- У меня есть то, что ему нужно. Или почти то. Норвуд почувствовала, что ее сердце забилось чуточку быстрее.
- Есть?
- Да. У меня есть документ от ИМПВКФ Земля, приказывающий мне отступить, и другой документ из штаб–квартиры Легиона на Альгероне, приказывающий мне остаться. Второй прибыл перед самым уходом военно–космического флота. Я сохранил их на тот случай, если вдруг доживу до трибунала.
- Значит, - медленно сказала Норвуд, - мы не можем быть абсолютно уверены, но, похоже, Позин-Ка прав, и ВКФ готовит для него ловушку. Больше того, похоже, что Легион не согласен с этой стратегией и взбунтовался.
- Точно, - согласился Хоскинс, выплескивая остатки кофе на уже залитый портрет императора. - Что ставит меня в довольно занятное положение.
- Вы можете умереть славной смертью или сдаться и надеяться, что Позин-Ка останется командующим.
- Зная, что он убьет тысячи, если не миллионы людей.
- Лучше миллионы, чем триллионы.
- Черт!
- Да уж.
Хоскинс протянул руку.
- Я с вами, полковник. Есть надежда, что мы правы… и да поможет нам Бог, если нет.
17
Некуда отступать, кроме как в повиновение и рабство. Наши цепи выкованы. Их лязг слышен на равнинах Бостона! Война неизбежна - и пусть она придет! Я повторяю это, сэр, пусть она придет!
Патрик Генри
Американский патриот
1775 ст. г.
Планета Земля, Империя людей
Серджи Чин-Чу был голым. Яркие лампы почти ослепили его. Торговец попытался втянуть живот, но не сумел. Он начал говорить что–то, но техник, привлекательная молодая леди лет двадцати, жестом велела ему замолчать. Она тоже была голая, факт, который грозил вызвать непроизвольную реакцию и заставил Чин-Чу покраснеть.
Девушка встала на колени, опустила на глаза инфракрасные очки и нацелила пинцет на его лобковые волосы. Торговец зажмурился.
Знай Чин-Чу, что участие в Клике потребует такой жертвы, ноги бы его здесь не было. Но он и помыслить об этом не мог, а теперь уже поздно отказываться.
Даже микроботы излучают тепло, и один такой появился как яркая желтая точка на светло–зеленом фоне тела Чин-Чу. Ловким движением техник сомкнула электронный хирургический пинцет вокруг крошечного механизма и вынула его из леса седых волос. Потом встала и поднесла найденного жучка к свету.
Хотя размером этот робот был меньше пылинки и почти невидим невооруженным глазом, он мог записывать и передавать разговоры на расстоянии до пятидесяти футов. Как он попал в его лобковые волосы, Чин-Чу понятия не имел. Служба безопасности императора работала безотказно и, учитывая доказательство, которое находилось сейчас перед глазами торговца, могла дотянуться буквально куда угодно.
- Теперь можете говорить. Хирургический пинцет и оборудование, к которому он подключен, работают как приемник. Жучок думает, что вы смотрите головизор, обычный деловой канал об изменениях на рынке драгоценных металлов.
- Замечательно, - сказал Чин-Чу, сражаясь со своим пузом. - Теперь мне можно одеться?
Техник положила микробота, одного из трех, которых она нашла на теле Чин-Чу и возле него, в специальную черную коробочку и запечатала крышку. Торговец с трудом заставил себя игнорировать ее хорошенький зад.
- Да, для вашего удобства предусмотрен халат. Нет смысла надевать другую одежду, так как я снова внесу микроботов, когда вы будете уходить. Иначе люди, которые подбросили их, что–нибудь заподозрят и усилят слежку.
Чин-Чу вздохнул и потянулся за халатом. Было время, когда он мечтал оказаться обнаженным с привлекательными девушками, но тогда обстоятельства были существенно другие.
Халат, белый с грязно–голубыми вертикальными полосками, оказался торговцу в самый раз, как будто сшитый специально для него. Зная мадам Дассер, можно предположить, что так оно и было. Ведь здесь не сборище революционеров с дикими глазами, а собрание влиятельных людей, привыкших иметь все самое лучшее. Чин-Чу надел халат, завязал пояс на своей дородной талии и повернулся к девушке. У нее были чудесные груди.
- Спасибо за помощь.
Девушка ослепительно улыбнулась, как будто ничего более нормального и быть не может.
- Не за что. Мне это было приятно.
Чин-Чу усомнился в этом, но не испытывал никакого желания спорить и направился к двери. Он был почти там, когда девушка снова заговорила.
- Мистер Чин-Чу. Он повернулся. - Да?
- Может, вам стоило бы сбрить лобковые волосы. Особенно если вы планируете часто посещать такие собрания. Тогда жучков будет легче найти.
Торговец кивнул, выдавил признательную улыбку и вышел из комнаты.