- Ты чего дерешься? - удивился Леха, осторожно ощупывая ухо. - Странный у нас народ, вначале в морду бьют, а потом просят об услуге. Теперь я из принципа…
- Ты был с ним? - сурово спросил Пионов у Лехи, который ничего не боялся.
- Нет, - вступилась консьержка, - он был со мной…
- Ага… - обрадовался Пионов, - вся банда в сборе!
У консьержки побледнели щеки.
- Я же сама позвонила… - пролепетала она.
- Иногда у преступника не выдерживают нервы и он делает глупости, - пояснил Акиндин с умным видом.
- Но ведь это я позвонила… - повторила она с отчаянием.
- Ну и что, дорогуша? - удивился Акиндин. - Сядешь за компанию…
В общем, полиция в своей стихии. Я даже залюбовался. В кухню вошла Люся, чего-то прошептала Пионову на ухо. Я услышал конец фразы:
- …Хороший адвокат… от этого вопроса… камня на камне не оставит…
Они вышли. Акиндин с тревогой посмотрел им вслед и сказал, обращаясь неизвестно к кому:
- Пока солнце взойдет, роса очи выест…
- Скажите, что я не при чем! - потребовала консьержка.
- Сама скажи, - ответил Леха, поднимаясь с пола.
Консьержка сжала губы и отвернулась.
- Все мужики одинаковы…
Леха посмотрел на меня. Если бы я мог, то развел бы руками. Зато покачал головой. Он понял, что к убийству я не имею никого отношения.
- Не шептаться! - предупредил Акиндин, с подозрением поглядывая то на нас, то в коридор.
Кажется, его основательно выживали из полиции, и даже его друг Пионов ничем не мог помочь.
Затем послышались шаги, и кухню заполнили какие-то люди. Среди них были Алфен и Лука.
- Комиссар, снимите с моего подзащитного наручники! - потребовал человек в светлом летнем костюме и галстуке. Нос он прикрывал, как средневековый граф, белоснежным ажурным платком. Должно быть, на кухней действительно чем-то воняло. Но я ничего не чувствовал.
Пионов безропотно выполнил просьбу. Акиндин даже не попытался возражать. Люся сделала вид, что все происходящее может быть только в правовом государстве.
- Насколько я понял, моему клиенту не предъявлено никаких обвинений?
- Нет… - вздохнул разочарованный Пионов.
- Хотите ли вы продолжить следственные действия? - спросил адвокат сквозь платок.
Единственное, чему я удивился, - адвокат был свежим, как огурчик с грядки, словно не стояла тридцатипятиградусная жара и не полоскал ливень. Потом рассудил, что он прибыл к месту происшествия в автомобиле с кондиционером. Значит, Алфен расстарался. Но ради чего, я так и не понял.
- Нет… - сквозь зубы ответил Пионов.
- Я его забираю, в противном случае буду вынужден подать жалобу в адвокатуру, и вас затягают по судам!
- Воля ваша… - согласился Пионов и покосился на меня.
- Тебя били? - деловито спросил Алфен.
В его вопросе даже прозвучали материнские нотки. Я сделал благодарное лицо.
- Нет, его в зад целовали, - не удержался Акиндин, но на него никто не обратил внимания.
- Тогда инцидент исчерпан?
- Да… - Пионов развел руками, изображая покаяние.
- А эти господа? - иезуитски спросил Акиндин, указывая на консьержку и Леху.
Адвокат вопросительно посмотрел на Алфена.
- Только мужчину… - сказал Алфен таким тоном, словно делал Лехе одолжение. Но, по-моему, Лехе было все равно. Наверное, он бы с удовольствием остался, чтобы кувыркаться с тощей консьержкой в постели.
- Да, его мы тоже забираем, - громко сообщил адвокат.
- А я?.. - вопросила спросила консьержка, заламывая руки.
Адвокат вопросительно посмотрел на Алфена. Главный оценивающе разглядывал консьержку. Консьержка выдавила из себя жалкую улыбку.
- И женщину тоже… - веско произнес Алфен.
Черты лица его разгладились, и мы поняли, что лицезреем новую фаворитку. Впрочем, о чем можно было говорить, ведь Таня Малыш была мертва.
- Зачем? - удивился Лука.
Если он и любил женщин, то явно в нерабочее время.
- Тебе не надо, я возьму, - возразил Алфен, улыбаясь консьержке.
Консьержка приободрилась, недвусмысленно распахивая полу халата и показывая гладкое колено.
- В общем, забираем всех и уходим, - поспешно сказал Алфен адвокату. - Там разберемся.
- Никто не возражает? - дипломатично спросил адвокат у Пионова и Акиндина.
- Никто…
У обоих была кислая мина на лице, а Люся сделала вид, что происходящее к ней не относится. Честно говоря, в этот момент я ее пожалел, ведь работа полицейского это не всегда истина на твоей стороне.
- Ну и отлично!
Консьержка бросилась впереди всех и ухватилась за потную руку Алфена. Он победоносно обнял ее за талию. Леха выдохнул из себя воздух и закатил глаза:
- Ха!
- А что ты хотел? - спросил я с укоризной.
Он только поморщился, давая понять, что давно относится к жизни философски. Я оказался последним и приотстал.
- Комиссар, как была убита Таня Малыш?
- Малыш? - переспросил он устало. - Ее застрелили…
- Застрелили? - удивился я.
Я привык, что всех, кроме летчика, убивали ножом. Правда, Бондаря утопили в формалине. Но Бондарь - это исключение.
- Видать, она пришла, когда они что-то искали…
Я не сообщил ему, что у нас с Таней Малыш было назначено свидание в три.
- Две пули в голову, - добавил Акиндин таким важным тоном, что Люся невольно фыркнула.
- Так же, как и летчика! - вырвалось у меня я.
- Вы что-то сказали? - удивилась Люся.
Впрочем, после речи адвоката она выглядела достаточно смущенной.
- Да, я нашел его мертвым.
- А кроме летчика, вы никого не нашли?.. - иронически спросила Люся. Впрочем, глаза у нее разбегались в разные стороны. Должно быть, внушительная свита во главе с адвокатом произвела на нее должное впечатление. - На веранде была лужа крови…
- Нет, больше никого не видел, - соврал я.
- Мы вас найдем, - сказала она, словно извиняясь передо мной, - никуда не уезжайте из города.
- Я не уеду. Только отдайте мой блокнот.
Пионов внимательно посмотрел на меня и покачал головой.
- Кроме лично вас, адвокат больше ничего не требовал.
- Ну и ладно, - сказал я, - тогда я заберу собаку.
- Собака не может быть свидетелей, - подумав, философски изрек Акиндин, - собаку можно, дорогуша…
Пионов и на этот раз сделал вид, что глупости, изрекаемые Акиндиным, не имеют лично к нему никакого отношения:
- Забирайте.
Я пошел искать Росса.
- Почему рядом с вами всех убивают? - спросил Пионов, делая шаг за мной в прихожую.
Я удивился, потому что впервые он у меня о чем-то спрашивал, а не вырывал силой.
- Почему всех? Не всех.
Росс стоял в дверях и нервно зевал. Мы были с ним дружны.
- Да? - скептически переспросил Пионов.
- Вы же живы, - сострил я.
- А этих? - Он сунул мне под нос фотографии.
Я сразу узнал Мамонта, Апельсина и Атлета. Только теперь к неопределенному возрасту Мамонта добавилась большая дырка во лбу, а лица Апельсина и Атлета остались целыми, зато оба, похоже, были исполосованы таким же самым ножом, который подкинули мне. Выглядели они так, словно стали жертвой заклания какого-нибудь племени тумбу-юмбу.
- Чего они от тебя хотели?
- А кто они? - в свою очередь спросил я.
- Бандиты с Марса. Что же ты такое наделал, что они за тебя взялись?
- А как там Мирон Павличко? - спросил я в свою очередь, в надежде, что пока он расслабился, выведать информацию.
- Мы предполагаем, что его похитили, - вмешалась Люся, выглядывая в коридор из кухни. - Трупа нет, мотивов для убийства тоже.
- Вы так всем отвечаете? - спросил я.
Она поморщилась и выдохнула из себя воздух.
- В городе ежедневно пропадают десятки людей. Мы не успеваем…
- Это что-то новенькое… - удивился я. - Впервые полиция расписывается в своем бессилии. Целый год, и никаких новостей.
- Надеюсь, вы обойдетесь без новой панической статьи? - осведомился Пионов, впрочем, без обычной угрозы в голосе. - Так как насчет бандитов с Марса?
- Я с ними юридически не знаком. Не пожимал руку, не говорил, что меня зовут Викентием Сператовым. Да, они меня избили, потому что у меня оказалось мало денег. Комиссар… - добавил я не без злорадства, - на сегодня вечер вопросов и ответов закончен. Если я вам понадоблюсь, вы знаете, к кому обращаться.
- Ух-х-х! - издал он странный звук, что, должно быть, означало бессилие, и я торжествующе вышел как раз вовремя, чтобы пройти мимо адвокатского платка, который валялся на крыльце, и усесться в одну из двух машин рядом с Лехой и Лукой. Алфен уселся в другую, чтобы увезти свою добычу подальше от чужих глаз. Что касается адвокат, то он уже укатил на своем супер-пупер четырехколесном чуде, напичканном самыми современными приспособлениями, в том числе кондиционерами и распылителем ароматов. Росс разместился у меня между коленями и преданно заглядывал в глаза. Кажется, он тоже был рад покинуть квартиру Тани Малыш.
- Я хочу выпить! - заявил Леха.
- И я! - провозгласил Лука.
Чему мы страшно удивились. По пути мы заехали ко мне, и я оставил Росса в квартире, предварительно выдав ему в виде пайка палку сухой колбасы, которую он, не успел я закрыть дверь, тут же уволок на диван и принялся с вожделением пожирать.
Глава 5
Черные ангелы
Стихийная жажда перешла в поминки, поминки - в обыкновенную редакционную пьянку. Откуда-то взялись веселые женщины: там были курносая Лена-декоратор, с которой мы обычно болтали на разные жизненные темы и которая дважды была замужем и не прочь была выйти в третий раз, там была фигуристая длинноногая Элла, жена художественного редактора, которая страшно кокетничала со всеми мужчинами и говорила басом: 'За второе дыхание!.. На этот раз она была рыбкой, потому сделала себе двухнедельную татуировку в виде легкомысленной чешуи. Там была еще какая-то гриваста женщина, которую я плохо запомнил, и мне даже показалось, что среди них мелькнула скуластая блондинка, которую Леха снял в баре и у которой были соблазнительно гладкие колени. Там были еще кто-то, кажется, жена Луки, но, честно говоря, мне хватило и этих. Сам Лука быстро напился и стал выражать недовольство руководством газеты. Было ужасно смешно, потому что от непривычки к алкоголю он потерял речь и общался с помощью жестов. Вернее, пытался. Сердобольный Сашка Губарев отвел его в кладовку, а сам вернулся с изрядной дозой 'наркоза', жена Луки пересела к нему, и они очень тихо копошились в уголке среди клавиатур и папок с материалами. Некоторое время мы все дружно пытались перепить Забирковичуса, пока нам это не надоело и Леха не объявил тур-вальс - в обнимку с блондинкой он выскочил на середину комнаты. Потом мы выпили за Мирона Павличко. Потом пели какие-то грустные романсы и главный художник страшно фальшивил, потом, кажется, курили дрянные местные сигареты - биди. Один Сашка Губарев, у которого был шикарный черный чуб, баловался с контрабандной сигарой толщиной в палец. От этого в помещении стало дымно, как во время пожара.
В этот момент меня пригласили к телефону. Длинноногая Элла, кокетничая странным образом, а именно, закатив глаза, хлопая ресницами и подразнивая раздвоенным змеиноподобным языком, сообщила:
- Там тебя какая-то дама от Адама… Не пропадай…
Обычно где-то в середине пьянки она начинала дико и беспричинно хохотать и падать в обморок. Эту ее особенность уже все знали и не обращали внимание.
Я прошел в пятую комнату и взял трубку. Это была Люся, и у нее был взволнованный голос.
- Послушайте, - сказала она, - мне кажется, я поняла, кто является серийным убийцей…
- Какой-нибудь сумасшедший? - пошутил я и, в общем-то, был недалек от истины.
Из коридора доносились пьяные возгласы, и я ногой захлопнул дверь.
- Это не так важно, - прервала она меня. - Важно, что у вас планшетник!
- Точно… - удивился я. - Как вы догадались?
- С трех раз. Но это тоже неважно. Важно, что с этими планшетниками связано массовое похищение людей.
- Да, - согласился я, - это так. Вернее, с теми существами, которые стоят за ним. А почему вы так решили?
- Это тоже неважно. Давайте завтра встретимся и все обсудим?
- Давайте, - согласился я.
- Часов в десять, - сказала она, - я вас найду.
- Хорошо, - легкомысленно согласился я и положил трубку, совершенно забыл, что завтра мне будет не до свиданий. Наверняка с утра буду опохмеляться.
Похоже было, что Люся что-то раскопала - нашла планшетник и сразу все поняла, но по телефону об этом говорить не могла.
Когда приехал Алфен с консьержкой, у всех уже открылось второе дыхание. Консьержка переоделась в зеленое платье с большими вырезами на плоской груди и жилистой спине. Алфен по-хозяйски похлопывал ее по тощему заду. Она была счастлива. Леха делал вид, что ему все равно, но скрипел зубами. Он подошел к столу, налил себе полный стакан водки и выпил.
- Она, как ангел… - сентиментально поведал он мне.
- Ты спятил?! - возмутился я. - С ангелами не спят…
Леха процитировал стихи из какого-то старого кинофильма, которые мы приняли за его собственные:
Моя свеча горит во тьме, ей не увидеть дня.
Но кто из вас мои друзья, тех озарит она…
Его статус тут же взлетел до потолка. Женщины долго с ним целовались, хотя никто не понял, на что он намекал. А по-моему, он просто расчувствовался. Неужели он влюбился, подумал я. Боже мой, что будет, что будет?!
Кто-то снова включил музыку, и мы попрыгали, но как-то вяло - было слишком жарко. Потом кто-то предложил поехать в 'Палладу' - там было недымно и прохладнее, а самое главное, к водке там подавали бочковые огурцы - говорят, большая редкость по нынешним временам. Тут же вызвали такси. В одно из них мы погрузили бесчувственное тело Луки, не забыв его красную 'карапузу', и через полчаса сидели на открытой палубе баржи, переделанной под фрегат 'Паллада'. Луку для того, чтобы он не упал за борт, привязали к мачте.
Опять много пили и кричали, и Леха перешел в ту стадию опьянения, когда в нем просыпалась дурная привычка лапал всех женщин без разбора. Его уже отводили на корму, чтобы усмирить, но он возвращался - первый раз с ссадиной под глазом, второй - с разбитой губой. Потом его повели куда-то в трюм. Я пошел следом, но мне загородили дорогу, и пока я выяснял, что это был расхрабрившийся Забирковичус и очнувшийся Лука, который в трезвом состоянии владел техникой бесконтактного боя, Леха вернулся без рубашки, в растерзанной майке и с шишкой на голове. Следом за ним никто не вышел. Он трогал языком десны. Так делают, когда проверяют, не выбиты ли зубы. Потом налил стакан водки, прополоскал рот и проглотил ее. Я хотел последовать его примеру, но меня тошнило. Все опять сели за стол. Подали морских гребешков, приправленных лимонным соком, и холодную водку. Но мы были какими-то вялыми. Второе дыхание кончилось, стали ждать, когда откроется третье. Поэтому мы с Лехой спустились на берег, сели на покосившиеся плиты набережной и между нами состоялась беседа.
- Ты плавать умеешь? - спросил он, глядя на Обводной канал и клюя носом в колени.
Вечерело. Тихо шелестел камыш, по небу плыли редкие облака. Полная луна висела, как старые круглые часы. И все двоилось.
- Умею… - согласился я, стараясь, чтобы все предметы на небе были в одном экземпляре.
- Ты не думай, что я хочу тебя обидеть, но как ты можешь плавать, - усомнился он проникновенно, но со скрытым превосходством землянина, - если на Марсе шиш воды?
- Шиш… - согласился я, тоже клюя носом в колени.
Лично мне было наплевать, сколько на Марсе воды. Разве это главное в жизни?
- Объясни мне, - он замер, опершись на локти, и я подумал, что он уснул.
- Не помню, - ответил я, - но точно знаю, что вода была.
Прошла минуту.
- А-а-а… - сказал он, разгибаясь. - Вот видишь, а у нас есть всегда! - Он попытался объять все небо, но у него не получилось.
Опять наступила пауза, и мне показалось, что мы задремали. В этот миг в небесах над нами разыгралась драма. Большой треугольный корабль инопланетян, по периметру которого переливались разноцветные огни, сбил тонким белым лучом огненный шар, который неосторожно приблизился к нему. Через минуту нам на голову посыпались обломки. На барже радостно закричали, очевидно, принимая обломки за салют. Вслед за обломками из треугольного корабля куда-то в канал упали четыре рубиновые капли. Но нам с Лехой было все равно. Должно быть, в тот момент мы плохо соображали, что реально происходит. Правда, мы обсудили и эту тему и решили вернуться на 'Палладу', чтобы допить водку для прочистки мозгов, а потом искупаться, дабы разрешить наш спор насчет марсианской воды. Но на баржу я не попал, а почему-то очнулся в полной темноте, и вокруг были непроходимые заросли тростника. Под ногами хлюпала грязь.
- Леха… - позвал я осторожно. - Леха-а-а-а!
Его хваленая 'ракушка' не действовала. Может быть, Леха упал и спит беспробудным сном? А может быть, он спустился в трюм, чтобы разделаться с врагами или найти свою белокурую зазнобу? Я пошел на звуки музыки, но угодил в болото. Мне понадобилось целых пять минут, чтобы выбраться на тропинку. Но сколько я ни пытался двигаться в сторону музыки, я только удалялся от нее. Даже когда я поворачивался и шел в противоположную сторону, все равно не приближался, и вынужден был искать обход. Очевидно, где-то в этом лабиринте камышей я сворачивал не в ту сторону. Вдруг я понял, что музыка звучит из доморощенной Лехиной 'ракушки'. Мне все надоело, я уже почти протрезвел и решил идти по прямой, а если не получится, то улечься спать прямо среди камыша. Шагов черед двадцать тропинка пошла под уклон. В этот момент луна вышли из-за туч, и я понял, где нахожусь. По ту сторону заиленного канала светились огни, а на фоне неба торчали церковные кресты. Где-то здесь должен быть Ипподромный мостик. И действительно через пару шагов я увидел его очертания над светлой водой, затененной по краям камышами. Всего-то надо было перейти мостик, и я был спасен, потому что наша компания на том берегу пускала ракеты. Слышался смех скуластой блондинки. Леха кричал:
- Уведите меня!!! Уведите меня отсюда, а то я такое натворю!!!