– Напился, как свинья, и сломал себе шею, упав с обрыва. Метров тридцать, наверное?
– Ага, – кивнул Аристократ. – Я знаю это место. Там оступиться – пара пустяков. – Он взвалил мёртвое тело на плечо и добавил: – Особенно пьяному.
– А как ты его проворонил-то?
Аристократ сбросил мёртвое тело с плеч (голова сэра Генри гулко ударилась об пол) и развёл руки в стороны.
– Сам не понимаю. Он вылакал, – Аристократ указал на мертвеца, – не меньше литра. Уснул в ботинках на моей кровати. Потом вдруг сел и говорит: я, мол, сплю только у себя дома, пойду, говорит, к себе. Я его проводить предложил, он отказался. Пьяный был конкретно, ей богу… Я, естественно, за ним. Идет сэр Генри, шатается. Вдруг ни с того, ни с сего – прыг на крыльцо и за пушку. Я…
– Все, – оборвал коллегу Дантист. – Дальше я знаю, прибереги красноречие для объяснений со Змием.
Аристократ снова стал взваливать тело Шерифа на плечо.
– Когда доставишь сэра Генри к месту его трагической гибели, – сказал Дантист, – возвращайся, будем решать, что делать. А мы пока с пани Баженой разберёмся с этими… – он взглянул на останки компьютера, – с этим хламом.
Аристократ вышел, а Дантист подошёл к девушке.
– Испугалась, милая?
– Нет, – спокойно ответила Бажена. – Просто непривычно. Вот так взять и убить… Ведь Генри Сулл не был вашим врагом.
– Он мог сдать нас Штольцу, – возразил Дантист. – И сдал бы.
– Наверное, – нехотя согласилась девушка.
Нависло тягостное молчание. Дантист стал откручивать винты кожуха покалеченного компьютера. Когда он снял кожух, то сразу понял, что сеанс связи не состоится. Жёсткий диск был, слава богу, цел, но всё остальное… Бажена тоже заглянула внутрь.
– Всё это мелочи, – сказала она. – Комплектующие я найду. Главное – вот этот блок. Это устройство объединяет в себе модем и коммуникатор. А в коммуникаторе гнездо для подключения спутниковой антенны. Такого блока у меня нет.
– А передняя панель? – спросил Дантист, думая о том, что сейчас даже передача информации перестала быть главной задачей. Если Штольц, вернувшись через два дня, обнаружит, что его компьютер тю-тю, объяснить ему, что он свалился со скалы вслед за Генри Суллом, будет, пожалуй, сложно. Штольц свернёт программу, уничтожит все улики, и… их миссию можно будет считать проваленной.
– Такой панели у меня тоже нет, – грустно ответила Бажена. – Это "Сегун", последняя модель Fujitsu. У неё особенный дизайн. Да и цвет…
– Такой же точно компьютер можно купить?
– Конечно. Эта модель очень популярна, – ответила Бажена, – Только где его купишь? На нашем острове магазинов нет.
– На нашем острове, – со значением повторил Дантист.
Бажена схватила его за руку. Её глаза вспыхнули тревогой, и как показалось Дантисту, испугом. Дантист обнял девушку и нежно поцеловал.
– Я вернусь завтра, – пообещал он. – Не позднее обеда.
– Куда это ты собрался, Дантист? – На пороге возникла громоздкая фигура Аристократа.
– На Минданао, – сообщил Дантист. – За покупками.
– Может, я? – неуверенно предложил Аристократ.
– Нет, – помотал головой Дантист. – Покупки уж больно специфические. Тут проколов быть не должно.
– А почему дантист? – спросила Бажена, обращаясь к Александру. – Ты разве зубной врач?
– Я вообще не врач.
Был уже почти час ночи, но в кают-компании горел свет. Рулевой, развалившись на диване, потягивал баночное пиво и смотрел видео. На экране две грудастые силиконовые блондинки ублажали атлетически сложенного негра и между делом друг дружку. Негр курил сигару и стряхивал пепел им на голые попки. Было очень весело.
– Привет Джозеф! – бодро сказал Дантист. – Не спится?
– Без бабы не могу заснуть. А ты, я вижу, тоже бодрствуешь? – рыжебородый моряк нажал на паузу. – Присаживайся, пободрствуем вместе. – Эти слова он произнёс с глубоким вздохом и протянул Дантисту банку пива.
– Пиво? – удивленно сказал Дантист.
– Виски меня сильно возбуждает. А возбуждение снять нечем. Пани Яржебинска не в моём вкусе, да она как я успел заметить, склоняется к моему приятелю. А у фрейлейн Лоры бой-френд не чета мне, она в мою сторону и не глядит. И что делать? Не Пиранью же трахать.
– Странно, – пожал плечами Александр Тихофф. – Человек в двух часах хода от места, где можно естественным образом снять любое напряжение, а истязает себя созерцанием дешёвого порно.
– О! – обрадованно воскликнул Джозеф. – И как я сам не догадался? Где ты был раньше? А я-то, старый дурень, сижу, как пень, и смотрю это барахло.
– Ты что, всерьёз задумал сходить на Минданао? Ведь я же пошутил…
– Какие могут быть шутки! Да мы с тобой, два морских волка… Завтра к вечеру вернёмся. Оттянемся по полной программе и снова в стойло, энергию накапливать.
– А если об этой прогулке шеф узнает? – спросил Дантист. – Я не думаю, что ему понравится подобное своеволие.
– А кто ему скажет? – удивился моряк.
– Хорошо, Джозеф, – согласился Дантист. – Ты меня уговорил. Заводи.
Глава 16. Продержаться три дня
В определённое для встречи время Зинка сидел в ночном стриптиз-клубе и со спокойным видом ночного бездельника цедил коктейль из высокого бокала. Однако его спокойствие являлось результатом профессионального опыта. Зинка нервничал, и было отчего. От его группы известий не поступало уже целых две недели. За это время катер с острова должен был прийти дважды, но его всё не было. Неужели опять провал!.. Если и сегодня никто не выйдет на связь, то угроза провала становилась вполне реальной.
Чудак уже дважды через своего связного передавал пожелания центра форсировать акцию. Необходимо было срочно предоставить компромат на Штольца, и, как следствие – на Басмангалея. Диктатор окончательно ополоумел: объявил джихад, всех "неверных" внутри Джамалтара загнал в гетто, лидеров вновь сформировавшейся оппозиции всенародно казнил на главной площади столицы. Его отважные и темники прочесывали все города и кишлаки, выявляя и казня инакомыслящих и просто подозрительных людей. Вдоль главных дорог рядами выстроились виселицы. Трупы никто не убирал, и сытое вороньё разносило заразу по всему государству. То там, то здесь вспыхивали эпидемии. Запуганный народ молчал. Или молча умирал; суицид приобрёл небывалые масштабы.
На мнение мирового сообщества, звучащее из всех средств массовой информации, Басмангалею было, что называется, глубоко плевать. Пограничные войска Джамалтара превратились в бандитские группировки: они совершали рейды в приграничные горные районы соседних с Джамалтаром государств, грабили селения, нападали на караваны. При проведении одного из таких рейдов в руках у Басмангалея оказались трое российских дипломатов. Какого чёрта они делали в горах?.. Собственно, совершенно понятно: какого! Басмангалей объявил пленников русскими шпионами (впрочем, не без оснований), посадил в зиндан, еженощно лично пытал и готовил показательное судилище. Ноту российского МИДа Басмангалей со свойственным ему спокойствием проигнорировал. Готовящееся решение гаагского суда ждала та же участь. "Самое демократическое государство в мире" подозрительно помалкивало. А в Кремле уже на всё решившийся президент России срочно собрал совещание, на котором главными участниками были министр обороны, глава ФСБ и шеф ведомства, в котором служили ребята из Зинкиной группы. Запахло третьей мировой.
За всё время работы в ФАЭТе (а это без малого десять лет) ждать Зинке приходилось часто, вернее, постоянно. Ожидание стало для него привычным, естественным состоянием и не напрягало, но сейчас он нервничал, потому что знал: от результатов работы группы зависит будущее его страны, а возможно, и всей планеты. Нервничал от неизвестности и от невозможности повлиять на сложившуюся ситуацию. Нервничал оттого, что ничем не может помочь ребятам, и что все его способности и весь опыт оперативной работы в этой операции остаются нереализованными. Вместо того, чтобы заниматься тем, чему его обучали, и что он очень хорошо умел делать, Зиновий сидел в стриптиз-клубе, пил дорогое пиво, машинально глядя на подиум, где у шеста усердно трудилась миниатюрная филиппинка, и просто ждал. Ждал и прокручивал в уме возможные варианты дальнейшего развития событий.
Существовал вариант "Б". Хорошо обученная и прекрасно оснащённая диверсионная группа, тщательно поимённо отобранная, сформированная из бригады "Добрых молодцев" – президентского спецподразделения – ожидала на секретной океанской базе личного приказа верховного главнокомандующего к началу операции по захвату острова. В распоряжении диверсионной группы находилось пять штурмовых вертолётов и четыре быстроходных корабля. О предоставлении коридора в воздушном пространстве и пограничных водах Японии и Филиппин президент России договорился лично на секретных переговорах с главами этих государств. Эта была малая кровь, но и её проливать не хотелось, только в крайнем случае. До момента, при котором наступал этот крайний случай, оставалось три дня.
Зинка взглянул на часы: четыре часа ночи, или четыре часа утра – кому как нравится. Миниатюрная филиппинка, скинув с себя остатки одежды, оторвалась от шеста, и, виляя смуглыми упругими ягодицами, удалилась за бамбуковый занавес. На смену ей к шесту подошла чернокожая обладательница могучих форм – гладкая и блестящая, словно натёртая оливковым маслом калоша, с копной выкрашенных в весёлый розовый цвет волос. Любители подобного рода экзотики, коих в прокуренном полутёмном зале оказалось большинство, восторженно заревели и затопали ногами от предвкушения зрелища, которого они наконец-то дождались. Поближе к сцене, толкаясь локтями, пробралось несколько самых озабоченных. Ничего нового Зинка здесь увидеть не мог, да и не хотел, а ждать больше не имело смысла. Он подсунул под недопитый бокал двадцатку и стал пробираться к выходу.
Проходя мимо сцены, он вдруг столкнулся взглядом с Дантистом. Александр стоял в кучке наиболее озабоченных возле самого бортика подиума. Он весело, даже насмешливо, как показалось Зинке, взглянул на него и принялся с интересом следить за действиями толстухи.
Зинка вышел из клуба и полной грудью вдохнул тёплый пряный воздух. Он чуть было не заорал "Ура!" от переполнившей его душу радости. Пройдя метров двести по улице, Зинка свернул к морю. Ночной пляж был пустынен.
Дантист подошёл через десять минут. Они обнялись, не таясь.
– Досмотрел зрелище до конца? – спросил Зинка.
– А как же, – словно не заметив подначивающей интонации товарища, ответил Дантист. – Я что, зря деньги платил?
– Понравилось? – снова необидно съязвил Зинка.
– Я, конечно, сильно одичал на острове, но если быть объективным, замечу, что в танце живота джамалтарских пышек сексуальности много больше.
– Да, ты верно заметил… Теперь давай о деле.
– Могу заявить, что Штольц со своим другом-людоедом, а вместе с ними и Басмангалей, у нас в кармане, – весело объявил Дантист и протянул Зинке диск. – Здесь вся информация.
Зинка сунул диск во внутренний карман пиджака.
– Сегодня же вся информация уйдёт Чудаку. В среду – генеральная ассамблея ООН по Джамалтару… Почему так долго не появлялись? Я уже в этом заведении своим человеком стал, обещали карточку постоянного клиента выдать.
– Были обстоятельства…
Зинка и Дантист сидели в салоне прокатной "хонды" и беседовали под приглушённые звуки латиноамериканской музыки. Ни Чайковского, ни Ванессы Мэй, ни Энио Мариконе у Зинки опять не оказалось.
– Значит, держаться надо до среды, – задумчиво произнёс Дантист.
– Продержитесь – всем по ордену: так Чудак обещал. Он сам будет сопровождать группу Гоблина.
– А если не продержимся?
– Пойдёшь работать в стоматологическую клинику.
– В клинику не получится, – убеждённо возразил Дантист. – У меня диплома нет.
С компьютером всё получилось до безобразия просто. У Зинки как нельзя кстати оказалась именно такая модель: "Сегун" фирмы Fujitsu. Не пришлось среди ночи поднимать с постелей владельцев компьютерных магазинов. Сейчас "Сегун" лежал на заднем сидении "Хонды", упакованный в яркую картонную коробку, перемотанную скотчем. Сеанс связи с Чудаком прошёл быстро – Чудак словно дежурил у компьютера, скорее всего, так оно и было… Такая удача настораживала. Дантист нутром чуял: скоро наступят другие времена. За белой полосой по закону зебры всегда следует чёрная…
– Что-то мне не нравится твоё настроение, парень, – сказал Зинка и пристально поглядел другу в глаза.
– Мне оно тоже не нравится, – пожал плечами Дантист, – а что делать?.. Ладно, пойду будить своего сексуально озабоченного товарища… – Но уходить он не торопился; неожиданно резко повернулся к Зинке: – Скажи, друг, неужели всё это только из-за бабок?
– Каких бабок? – не понял вопроса Зинка.
– Тех, что сперли господа Савенков, Зильберштейн и Марьянов, – пояснил Дантист.
– А безопасность России ты уже сбрасываешь со счетов? – зло осведомился Зинка. – Безопасность родины, которой мы все служим. А безопасность всего мира?..
– Зинка, мне кажется, мы поднимаем бурю в стакане воды. Какая угроза безопасности? У Штольца не более двухсот боевиков, которые сами сдохнут через год-два, если раньше их не сожрёт принц Гуарам. Взорвать к чёртовой матери этот конвейер вместе с его оператором, делов-то! Никто и не заметит – был остров, и нет его. И ничего нет. Последователей у Штольца нет. Я, пожалуй, единственный его ученик, да и то бестолковый.
– А ты уверен? – спросил Зинка.
– В чём? В том, что бестолковый?
– Хватит придуриваться, ты понимаешь, о чём я. У Штольца могут быть последователи, и они наверняка есть. С геномом человека работают тысячи ученых. Штольц не один такой маньяк среди них. Все люди разные, и мозги у них устроены по-разному. Кто-то работает ради чистой науки, кто-то пытается извлечь дополнительную выгоду, обогатиться, а кто-то, психопат и мелкий фашистик, может вынашивать и иные планы, вроде Басмангалеевских…. А Джамалтар? Ты что, забыл, как там всё непросто? У Басмангалея в зиндане трое наших, между прочим, из дипкорпуса.
– Только трое? – наигранно удивился Дантист. – А что они туда полезли, дипломаты хреновы? Зинка, ты меня прости, я, возможно, многого не понимаю, но мне кажется, что если уж нам так нужен Джамалтар, то прибрать его к рукам можно силами одного отряда наших головорезов. Скиф практически в одиночку перебил всю его охрану, и если бы я, дурак, его не остановил тогда, то сейчас никакой Джамалтарской проблемы не существовало бы вовсе. А управлять Басманджаром и лиловыми – тьфу!
– Ты что, Дантист? – Зинка покрутил пальцем у виска. – Перегрелся на солнышке? Я тебя не узнаю. Откуда такая близорукость? Очнись! Ты забыл, какова была наша миссия в Джамалтаре? Мы спасали от смерти людей. Спасали, а не искали выгоду. То ты говоришь о каких-то бабках, то… вообще непонятно о чём. Не спорю, нам нужен Джамалтар, но только не в качестве марионетки, а в качестве равноправного партнёра. Россия – не агрессор…
Зинка глядел на Дантиста печально. Он знал, что в жизни каждого человека (а в жизни разведчика особенно) рано или поздно возникают не дающие покоя вопросы. А так ли я живу? А правильно ли я всё делаю? А если не правильно, то кто в этом виноват? Я сам, или кто-то другой? А не послать ли мне всё это к такой-то матери?
Он сам, Зиновий Черемных, такой этап в своей жизни уже прошёл. Он смог правильно ответить на все вопросы и выдержал экзамен. А его ребята? Почему-то только сейчас, когда Дантист выплеснул на него порцию своих сомнений и непоняток, Зинка ругнул себя за то, что никогда не задумывался над их душевным состоянием. А ведь должен был!..
Скиф. Этот прошёл через все жизненные испытания. Безотцовщина, нищета, бандитская юность, война. Он видел смерть, убивал сам, убивали его. Что творилось в его душе? Что скрывалось за азиатской невозмутимостью? Что таилось в глубине его прищуренных глаз?
Герцогиня. Девочка из подворотни. Не было у неё никаких родителей – высокопоставленных чиновников, – не было щукинского училища. Было полуголодное детство и мать-алкоголичка. Была проституция, лёгкие наркотики и пьяные загулы, когда все заработанные баксы улетали на ветер. Дядька, бывший оперативник из ФСБ, тот правда был. Это он привёл Ларису в спецшколу. Герцогиня закончила, пожалуй, единственное в своей жизни учебное заведение. Ей была определена довольно специфическая роль в планируемых операциях. И она, Герцогиня, эту роль играла. А нравилась ли она ей? Может быть, она мечтала о другой жизни? О семье? О детях?
Аристократ. Он вначале казался всем руководителям конторы и её подразделения – спецшколы – человеком случайным, несмотря на то, что его отец уже много лет был глубоко законспирированным резидентом ФАЭТ в Лурпаке. Но Генка всегда казался другим, он намеренно был другим, скрывая под личиной толстокожего здоровяка свою истинную суть. Каким был Аристократ на самом деле, этого не знал никто. Легко ли ему было знать, что его любимая женщина спит с другими? Спит по заданию конторы, в которой работал сам. О чём думал Аристократ в такие моменты?..
А сейчас перед Зинкой сидел сорвавшийся Дантист, и Зинка никак не мог найти нужных и убедительных слов.
Дантист молчал. Он курил, и, откинув голову на подголовник сидения, задумчиво пускал дым в потолок автомобиля. Он сам не мог разобраться в своих мыслях. Встреча с Баженой явилась катализатором сомнений, которые всё чаще стали возникать в его голове.
– Пойду, – сказал он, решительно вдавив окурок в решётку пепельницы и открывая дверку.
– Дантист, – окликнул его Зинка. – Этого разговора не было.
Дантист молча кивнул, и, обхватив коробку двумя руками, направился к пирсу. Зинка грустно смотрел на удаляющуюся долговязую фигуру и снова жалел о том, что не может отправиться на остров вместе с Дантистом.
Утро было в самом разгаре. Океан сверкал, как надраенное днище сковородки. Из трюма высунулось помятое лицо Джозефа с всклокоченной бородой.
– Ну, как отдохнул? – спросил он Дантиста.
– Великолепно! – откликнулся тот. – А ты?
– Спрашиваешь! Не в курсе: когда шеф собирается в новую поездку?
– Думаю, скоро…
– Эй, – крикнул Джозеф кому-то, находящемуся внутри. – Собирайтесь, красотки, одевайтесь – экскурсия по моей бригантине подошла к концу. Но мы её обязательно продолжим в ближайшее время…