Нельзя купить сына. Нельзя купить любовь, она живет какое-то время, как человек… И умирает. Только клетка бессмертна. Клетка делится, и делится еще, из одного старого выходит два молодых, и четыре молодых, и так, в геометрической прогрессии, целая площадь молодых, довольных, сильных организмов на месте одного дряхлого, усталого старика…
Ноги привели Игоря к школе. Уроки еще не закончились, но Длинный Славка и двое его приятелей сидели на спинке скамейки, поставив ноги на сиденье, и ели из кульков что-то малоаппетитное, перемазанное томатом.
- Эй, юноши, скоро звонок? - крикнул Игорь тем иронично-командным тоном, который только и возможен при вынужденном разговоре с трудными подростками.
Сидевший справа хмыкнул. Сидевший слева почесал нос. Длинный Славка подумал и ответил:
- Через двадцать минут.
На запястье у него была намотана железная цепочка.
Игорь поплелся обратно. Навстречу шла Света; Игорь остановился. Она идет, она нашла его, она скажет, что передумала…
Мимо прошла чужая женщина, только издали, только чуть-чуть похожая на жену.
Остро заболело сердце. Игорь нашел скамейку, уже перепачканную чьими-то ногами, и уселся на краешек.
Горше предательства нет ничего…
Как он любил эту женщину. Как оберегал ее от всего: сквозняков, безденежья, плохих известий. Как всякий раз радовался, возвращаясь домой, зная, что ему сейчас откроют. И как сам распахивал дверь, когда она возвращалась с работы, пропахшая свежестью и дождем, легкая, вечно в светлой одежде, с просветленным лицом. Он называл ее "Свет", в этом не было ни капли умильности, только правда.
А теперь Свет обернулся глухой стеной. И хоть бейся головой, хоть кричи - не услышит. Одна надежда - Светка никогда не узнает об этих тошнотворных, об этих предательских его мыслях: "Стоит ли жениться второй раз?"
* * *
- У меня есть мысль, - сказала мама как бы небрежно, но Димка весь напрягся от радостного предчувствия: все и решилось. Все уладилось. Мама что-то придумала, и папа согласится. Пожалуйста, пусть он согласится!
- Мысль? - вежливо переспросил папа. - Какая?
Они сидели на кухне. Может быть, последний раз ужинали втроем. Был четверг.
- Да. Я согласна… Отказаться от "Синицы" и выбрать что-нибудь другое. Хоть бы и "Единство с природой", там здравые мысли в программе… и мне нравится Петрова, их лидер, по-моему, исключительно приятный, вменяемый человек…
- Как это меняет наше положение? - в голосе отца был такой холод, что Дима, обмирая, понял: согласия не будет.
- Ну, - мама, кажется, тоже услышала лед в этом голосе и тоже растерялась. - Мне кажется… если мы оба чуть отступим от наших планов ради, гм…
И быстро посмотрела на Диму. И тут же отвела глаза.
- Об этом обязательно заговаривать сейчас? - отец смотрел себе в тарелку.
- А когда? - очень тихо спросила мама. - Завтра уже пятница.
- Светлана. Я похож на капризного ребенка? Который меняет решение по пять раз на дню?
Стало тихо.
- Я похож на нерешительного дурачка? - отец повысил голос. - По-твоему, я упрямлюсь просто из-за мерзости врожденной? И если бы я не был уверен, что "Рывок" - лучшее, что может быть для общества, для меня, для… для ребенка! И для тебя! Если бы я не был в этом уверен - я стал бы… пошел бы, согласился на…
Он говорил все глуше, а потом оттолкнул тарелку и вышел, оставив Диму и маму за столом. Мама посидела минутку, потом тоже встала и вышла в ванную, и тут же включила воду на полную мощность крана.
Дима долил себе чая из старого кожистого чайника.
Сегодня в школе он спросил у Длинного, где феникс.
- Сгорел, - ответил Славка и сплюнул. - А тебе что?
* * *
Он стоял у руля их семейной лодки, всегда в одиночку принимал самые важные решения. Жена ему доверяла, как ребенок - взрослому. Радостно и свободно.
Игорь сам выбирал врачей для Димки, который в детстве тяжело болел. Ни разу не ошибся. Он выбирал, куда они поедут летом, и что купить в первую очередь, и на какую тему Свете писать диплом, и куда устраиваться на работу; в контору, где она работала сейчас, он же сам ее и "сосватал", ко всеобщему удовольствию.
Как получилось, что он потерял ее доверие? Что, когда он сделал не так?
Помнится, он вошел в комнату, а на экране телевизора был этот очкастый лидер "Синицы" - лысенький, тощий, стареющий неудачник. И пел сладким голоском о прелестях своей платформы, а Света внимательно слушала. Игорь засмеялся без всякой задней мысли, вот, мол, какой дурак велеречивый. Света нахмурилась и сказала, что не такой уж и дурак. Игорь сказал, что человеку с лицом как у этого лидера он не доверил бы мусор выносить, а Света неожиданно возмутилась: при чем тут лицо! Почитай программу "Синицы в руке", там все правильно написано! Тогда уже Игорь перестал смеяться и заявил, что программа "Синицы" - просто картонная дурилка для дебилов. Света вдруг обиделась до слез и сказала, что у них на работе все выбирают "Синицу". И Маргарита Павловна, а она отнюдь не "дебилка"! И что Игорь мог бы уважать чуть больше выбор других людей… и самих людей, если на то пошло!
Он удивился тогда и расстроился. Но ссориться не стал; сам на досуге пересмотрел программу "Синицы". Это было так называемое "социально ориентированное общество" - рай для бездельников и пенсионеров. Он сказал об этом Свете, та надулась и несколько дней ходила сама не своя. А когда он наконец попробовал объясниться - ни с того ни с сего заявила, что хочет выбрать "Синицу", что это наиболее комфортный мир для нее - и для Димки!
Как у нее повернулся язык?!
Нет, не так. Почему он не сумел ее убедить? Ведь он убеждал ее, бывало, в чем угодно, он мог уверить ее, что зимой жарко и люди ходят в плавках. Куда девалась любовь? Почему какая-то "Синица" дороже ей, чем муж?!
Игорь ворочался на диване в гостиной, рискуя протереть боками толстую обивку. Последняя ночь его мучений; завтра уже начнутся сожаления о том, чего не вернуть. Завтра он потеряет сразу и жену, и сына - по собственной воле, из-за необъяснимого упрямства этой бабы.
* * *
Чайный сервиз с голубой сеточкой появлялся на столе в новогоднее утро, и еще на чей-нибудь день рождения. И на утро Выбора; стол накрыт был скупо, но нарядно. Ели молча. Игорь выпил две чашки кофе, Дима почти не притронулся к яичнице. Света часто поднималась из-за стола, якобы по делу, а на самом деле затем, чтобы тихо постоять, глядя на струйку воды в раковине.
Согласно традиции, отправляясь на Выбор, следует надевать только новую одежду. Игорь хранил в шкафу песочного цвета костюм, немного не по сезону, но зато новехонький. Света когда-то рассказывала, как пойдет в лучшее ателье и пошьет себе потрясающее платье, но сегодня утром на ней были юбка и свитер, новые, но, в общем-то, вполне обыкновенные.
Дима - в новой рубашке и новых джинсах - казался бледной лохматой куклой.
- Причешись.
- Я уже причесывался.
- Посмотри на себя в зеркало! Это ведь неаккуратно!
- Сойдет и так.
У парня были воспаленные, лихорадочные глаза. Игорь не мог смотреть на сына - отводил взгляд.
Он переложил валидольные капсулы в правый карман, чтобы, в случае чего, быстро дотянуться. Света с виду казалась совершенно здоровой, даже бодрой; завидная выдержка. Она уже смирилась, мысленно строит будущее в своей "Синице"… А может быть, у нее там и человечек присмотрен? На роль мужа и отца? И все ее упрямство - не более чем средство заново наладить личную жизнь?
Почему раньше такая простая мысль не приходила Игорю в голову?!
- Дима, - сказал он, будто выплюнул. - Выйди.
Сын посмотрел исподлобья. Несколько секунд, как показалось Игорю, раздумывал, подчиниться или нет - ведь Игорь ему, считай, уже не отец. Но все-таки вышел.
* * *
Света глядела на мужа снизу вверх, не понимая, что происходит.
Все-таки передумал?
Нет. Глаза недобрые.
- Ты… - Игорь навалился ладонями на стол, так что звякнули чашки. - Ты… с кем спуталась? Кто тебя там ждет? Кто-то с работы?!
Он схватил ее за мягкий ворот свитера. Она отстранилась, и его пальцы соскользнули. В жизни не поднимал руку на женщину, - и, пожалуй, поздно учиться.
- Идиот, - сказала с брезгливостью. - Чего еще выдумал.
- Ты только учти - счастья у вас не будет. Счастье на предательстве… не строится!
- Придурок, - она поднялась, отряхивая юбку. - Никого у меня нет… У меня один мужчина был в жизни - ты!
Слезы брызнули из ее глаз, как по трубочкам - в разные стороны.
- Любила… тебя, придурка… так не бывает, чтобы у бабы один мужик за всю жизнь… только я, кретинка, на такое способна… Ну и сама виновата! Сама… А теперь убирайся, делай что хочешь, мы пошли…
И она стала звать во весь голос:
- Дима! Дима!
Вышел сын, сунув руки в карманы джинсов. Ни на кого не глядя, ушел в коридор, только на пороге споткнулся и чуть не упал. Света вышла за ним, хлопнув дверью; Игорь остался один в кухне и только сейчас заметил, что синяя чашечка из праздничного сервиза упала на бок и лежит, и пятно недопитого чая расплывается по скатерти.
* * *
Перед избирательным участком играла музыка. Духовой оркестр, и рядом джаз, и рядом огромные колонки с попсовыми записями, и странно - музыкальные потоки не мешали друг другу. Не смешивались.
Процессы деления клеток лежат в основе роста и размножения любых организмов. Наш мир стал слишком разным, думал Игорь. Его раздирают противоречия; он разделится, чтобы выжить. И какое счастье - самому выбирать свое будущее.
Люди обнимались, целовались, смеялись и плакали, махали руками, поднимаясь на крыльцо избирательного пункта. Как на вокзале, подумал Игорь. Нет, хуже. Ведь на вокзале люди прощаются на время, пусть надолго.
В толпе шаталось много пьяных. Их провожали беззлобными советами: "Против квадратика не промахнись!" Раннее утро сменилось поздним, людей перед крыльцом все меньше, всем не терпится в новую жизнь… Только некоторые оригиналы тянут до последнего, до одиннадцати вечера. И совсем уж странные личности не голосуют вовсе - в полночь Избирательная комиссия распределит их по новым мирам, раскидает случайно, как карты.
Очередь двигалась быстро. Над кабинками, задернутыми зеленым сукном, зажигались и гасли красные огоньки. Игорь заверил свою личность при входе, дождался, когда над ближайшей кабинкой погас красный огонек, и вошел.
Большая - в рост человека - светящаяся панель. Анимационные заставки: победно скачет какой-то стилизованный атлет… Рвутся цепи, и еще раз рвутся… Распускается цветочек… Машет крыльями синица… Бежит гепард на логотипе "Рывка". Всего-то нужно коснуться его пальцем.
Вот они, миры на выбор, миры на Выбор. Отобранные, выверенные, протестированные, доступные каждому, на любой вкус. Там, внизу избирательного списка, пенится и пустеет, и снова пенится кружка: "Любителей пива" тоже кто-то выбирает, правда, Игорь не хотел бы оказаться в их мире…
Осталось только ткнуть пальцем в бегущего гепарда. Все решено.
* * *
Все решено.
Рядом, в пустой кабинке для сопровождающих несовершеннолетних, ждал Дима. Света стояла перед панелью, и щека у нее горела; только что Света сама себе закатила пощечину. Пока никто не видел.
Как он мог только подумать. Нагородить ерунды, приплести какого-то соперника…
Не было у него соперников. Никогда. Он бывал вздорным, несговорчивым. Упрямым. Он бывал невыносимым. Кроме него, у Светы не будет мужчины, она просто не сможет терпеть рядом кого-то, рядом, где был Игорь…
Не все ли равно, где жить?!
* * *
Я тебя теряю, подумал Игорь в панике. Я теряю себя.
Бросаю, как ненужную вещь? Я - бросаю Светку?! Она пропадет без меня, но дело не в этом… Я пропаду без нее. Чертов я палач, разве все мои амбиции стоят единственного седого волоса не ее висках?
А Дима?!
Он шагнул к панели. Протянул руку; сейчас он коснется мерцающей поверхности, разбегутся волны, и зазвучит музыкальный сигнал - выбор сделан…
* * *
Захлебываясь слезами, Света выбрала на панели знак с бегущим гепардом. Выбрала "Рывок" - для себя и для сына.
В это же самое мгновение - а может, секундой спустя, - палец Игоря выбрал на панели "Синицу".
Грянул звуковой сигнал. Панель растаяла. Открылся портал; Игорь зажмурился, испытывая небывалое в жизни облегчение. Как хорошо. Как просто.
Не все ли равно, где жить?
* * *
- Нет! Нет!!!
Он проснулся на полу - во сне скатился с дивана. Перехватило горло; прошло несколько секунд, прежде чем отпустил спазм, и Игорь смог наконец-то дышать.
- Нет… - пробормотал, нащупывая край дивана. - Какой… какой сегодня день?
За окном потихоньку светало. Света босиком стояла в проеме двери. Глаза у нее были совсем больные.
- Ты что?
- Какой сегодня день?!
- Вос… воскресенье. День Выбора, - Света сглотнула. - Послушай, мне только что приснилось… самый страшный в жизни кошмар. Послушай… Что с тобой?!
* * *
Ранним утром воскресенья Дима Греков стоял на коленях перед кучкой пепла за спортивной площадкой. Его трясло от озноба, и ныла спина; Дима осторожно, как мог, собирал пепел и отогревал дыханием.
Пепел не был совершенно сухим. Не был он и мокрым. Черно-серый, нежный и мягкий, он светлел от дыхания и становился, кажется, с каждой секундой подвижнее, суше.
Потом еле слышно затрещала маленькая молния. Пепел пришел в движение, запорошил Диме глаза…
Феникс, большой и немного встрепанный, сидел на обожженном кирпиче. По его рыжей шкуре бегали искры.
* * *
Они лежали, обнявшись, боясь разжать руки. За окном давно рассвело, и открылись избирательные участки.
* * *
Дима Греков шел домой, и на плече у него сидел феникс. Прохожие оборачивались. Золотистые блики падали на стекла витрин и на мокрый асфальт.
Дима плакал. Феникс топтался широкими лапами по его плечу, щекотал шею и вылизывал щеку горячим шершавым языком.
Игорь Пронин
Трое без документов
1
Трое без документов
Ты хочешь, чтобы я рассказал о себе?
А мне вот неинтересно слушать о незнакомцах…
Патруль привел человек пятьдесят, но почти всех Доломи уже отпустил. Народ обычный - все больше шудры, перепуганные новостями о прорыве фронта и кинувшиеся бежать куда глаза глядят. Удивительно, как слухи распространяются по Степи с такой скоростью? Вернувшемуся с ужина начальнику станции осталось только бегло просмотреть список и коротко переговорить с командиром патруля. Не бросать ведь обезумевших граждан на произвол их же безумия? Пусть ведет строем до Кларума, там стены высокие и гарнизон большой. Успокоятся - разберутся, как дальше жить. Но оставались еще трое.
- Подозрительные! - коротко сообщил Доломи, поправляя фуражку. - Полагаю задержать, господин Пешти.
- Посмотрим…
Он уже смотрел - все трое стояли перед ним. Люди, двое мужчин и женщина. Выглядят так, что действительно надо бы арестовать.
- Документов не имеют, печатей тоже. Задержаны по одному, - продолжил Доломи. - Сопротивления не оказывали, скрыться не пытались.
- Оно и понятно, куда ты в Степи от патруля убежишь? Ладно, начнем. Вот ты! - Начальник станции ткнул пальцем в худощавого молодого человека. - Как звать?
- Кей Римти. - Задержанный переступил рваными сапогами, звякнула цепь. - Родом из Сароса. Я к морю шел. А документов нет, потому что меня ограбили неделю назад. Печать стерлась, я ведь месяца три в пути, от самой Древли пешком иду.
- Чем занимаешься?
- Я поэт.
- Нет такой профессии… - Пешти укоризненно покачал головой, глядя в вороватые глаза Римти.
- Зато есть такой образ жизни!
- Пишите, Доломи: бродяга. Теперь твоя очередь байки рассказывать, господин…
- Хью Грамон.
Второй задержанный был весьма невысок, широк в плечах и совершенно лыс. Пешти отметил, что выглядит Грамон опрятно, но лишь собственными стараниями - тут и там виднелись аккуратные заплаты.
Аккуратные, но заметные, мужская работа. Перевязь, когда-то довольно дорогая, совершенно истерлась. Было в нем что-то военное.
- Кшатрий?
- Так точно. Переведен из вайшьясов во время Второй Степной.
- Вижу, что не наследственный… Тоже бродяга?
- В настоящий момент - да, - не стал спорить Грамон. - Ищу службу. Документы утерял. Я долго жил на Территориях, и печать…
- Понимаю, понимаю. Вы задержаны. Ваша очередь, госпожа! Женщина, на вид лет тридцати, развела руками, насколько ей позволяли кандалы.
- А что говорить? Звать меня Офа Чандр, иду с Территорий, как вы их зовете. Документов нет и не было, печатей тоже. Хочу просить имперское гражданство. Можно сейчас заявление написать?
- Доломи, пишите: женщина без гражданства, род занятий не определен. - Пешти встал из-за стола и хрустнул пальцами. - Все, уводи. Дождемся разъезда, с ними и отправим.
- Так что, это запрещено что ли, гражданства просить?! - возмутилась госпожа Чандр. - Сами же пишете: "В целях заселения Степи, по Высочайшему Указу"!
- Пишем, пишем. Это хорошо, что ты такая грамотная, - кивнул Пешти, накидывая френч. - А еще пишем, что обращаться с заявлением нужно к пограничным властям.
- Ага, найди их в Степи, этих ваших пограничников! Они там только сами себя охраняют!
Доломи поднялся во весь свой немалый рост и погрозил задержанной дубинкой.
- Патрульные говорят, она намекала на… В общем, чтобы отпустили. Может, отметить ей в сопроводительной?
- Зачем нам это нужно? - поморщился Пешти. - Кому надо - разберется. Хотя… Вот этому проставь, что особо опасен!
Начальник станции покинул кабинет. Доломи перевел тяжелый взгляд на Хью Грамона. Коротышка только пожал плечами, звякнув цепью.