– Следов посторонней активности не обнаружено, – сообщил он руководителю следственной комиссии, прошел внутрь и просунул в спусковую скобу коротышки-чаромета карандаш. – Думаю, стреляли из этого.
Наумов повернулся к нам.
– Видели его раньше?
Мы с Климом синхронно покачали головами.
И тут я нисколько душой не покривил. Раньше видеть дядю Мишу с оружием и в самом деле не доводилось.
– Чаромет сертифицирован, – определил эксперт, убирая оружие в пакет из антистатического пластика. – Серийный номер на месте. Но модель очень старая, лет семь назад с производства снята. Мог не через одни руки пройти.
– Мы заберем это, – предупредил Варламов. – Перепишите номер, если хотите.
Петр Наумов недовольно глянул на него, потом отвернулся и спросил:
– Причина смерти?
Долговязый брат вопроса словно не услышал. Он аккуратно запаковал чаромет и передал его дружиннику и лишь после этого вернулся в комнату. Там он присел на корточки рядом с трупом старика и вскоре произнес:
– На первый взгляд все очевидно. – Но тон его уверил нас ровно в обратном. – Правая височная кость пробита, это смертельное ранение. Непонятно только, чем его нанесли. Точно не ножом и даже не кортиком. Рана круглая, словно били заточенным штырем.
– Арматура? – высказал предположение Клим, который разбирался во всевозможных орудиях смертоубийства как никто иной. – Или клевец?
Брат Петр уставился на него с неприкрытым изумлением.
– Клевец? Грабители взяли на дело клевец?
– Чем-то же они рассадили витрины, – напомнил я.
Наумов хмыкнул и вновь обратился к эксперту:
– Что-то еще?
– На запястьях синяки, словно перед смертью его держали, – ответил тот. – Еще присутствует странный запах изо рта, неестественный цвет десен, распухший язык, лопнувшие сосуды глаз. Очень похоже на отравление. Точнее скажу после вскрытия.
Долговязый брат поднялся на ноги и спросил:
– Я вам еще нужен?
– Подожди в коридоре.
– Тело и в морге посмотреть могу.
Тогда представитель Братства и обратился ко мне:
– Брат Вячеслав, вы последним были в этой комнате до ограбления. Посмотрите, вдруг что-то бросится в глаза.
Я встал на пороге и оглядел царивший в каморке разгром. Все ящики стола были выдвинуты, их содержимое валялось на полу. Металлический шкаф у противоположной стены стоял с распахнутыми дверцами, инструменты в беспорядке валялись на полках. Небольшой сейф в углу вскрыли. Его отперли сорванным с шеи мастера ключом.
– Странные грабители, – пробормотал я. – Инструменты им на кой черт сдались?
– Сейф в кабинете заведующей вскрыть пытались, – сообщил Варламов.
Я кивнул, хоть и не понял, верит ли он в эту версию сам. Просто не сходились концы с концами. Едва ли цеховики ехали сюда дольше пяти минут – у них дежурных экипажей на Южном бульваре не один и не два, – а грабители здесь самый натуральный погром учинить успели.
– Брат Вячеслав, – вкрадчиво произнес руководитель следственной комиссии. – Что-то бросается в глаза?
– Все бросается! – прямо ответил я. – Бардак жуткий. Не могу сказать, пропало что-то или нет.
– Тогда не будем вас больше задерживать, – отпустил меня Наумов. – Брат Иннокентий вас проводит.
– Давай через черный ход, – предложил Клим.
Мы вышли на задворки салона, там дежурили двое братьев, поодаль стоял цеховик.
– Что происходит, брат Кеша? – вполголоса спросил я Клима.
– Не знаю, но мне это не нравится, – ответил тот и пообещал: – Еще раз назовешь меня так – убью.
И вроде бы даже пообещал на полном серьезе.
Домой я уехал на извозчике. Но сразу в бар не пошел.
Ну какой, к черту, сегодня может быть у Ивана выходной?
На неделе отгуляет, а я буду тихо-тихо сидеть в баре и на улицу ни ногой. Очень уж смущали обстоятельства смерти дяди Миши. Никто не закладывает на ограбление ювелирного салона три-четыре минуты, никто. Это не налет, это натуральная войсковая операция!
Я зашел к соседям поделиться новостями и очень быстро об этом пожалел. Николая Гордеева Санина идея поискать алмазы подешевле нисколько не воодушевила, и он, не стесняясь в выражениях, объяснил нам, где видел эти серые схемы. Точнее – на чем он их вертел.
Но я даже толком не разозлился. Только махнул рукой и отправился менять за стойкой Ивана. Мог бы потихоньку ускользнуть к себе наверх, но не стал. От столь низкого поступка удержала врожденная порядочность. Ее я и помянул крепким словцом, когда прошел в бар и сразу наткнулся на озадаченный взгляд пившего за стойкой пиво Могилевского.
– Вячеслав Владимирович! – оскорбленно протянул дознаватель. – А мне сказали, вас нет! Неужто скрываетесь?
– От соседей через черный ход зашел, – пояснил я и окрикнул помощника: – Вань, я на месте! Иди отдыхай!
– Какой?! – фыркнул Иван. – Видите сколько народу?
Свободных мест и в самом деле не было ни в зале, ни на улице. Я махнул рукой.
– Ладно, тогда понедельник-вторник я тебя подменяю.
– А че не завтра?
– А завтра народу еще больше будет.
– Логично, – хмыкнул Иван и унес на кухню поднос с грязными кружками.
Подошла нанятая на лето официантка, передала заказ на пиво. Пока я наполнял бокалы, Могилевский успел прикончить свой и передвинул его мне.
– Пиво не за счет заведения, – предупредил я.
– Вот нисколько на это не рассчитывал, – усмехнулся дознаватель и без всякого перехода спросил: – Чего хотели от тебя братья?
– Того же, что и вы. Им нужны убийцы.
– Столько суеты из-за простого мастера?
– В свое время он занимал в Братстве немалый пост.
– Хорошо его знал?
Я наполнил пивом последний бокал и осуждающе посмотрел на дружинника.
– С чего мне откровенничать с человеком, который пытался сшить мне дело?
– Да брось! – отмахнулся Могилевский. – А как следовало поступить? Сказать: "Слава не мог так поступить, он не такой"? Так кто-нибудь мигом припомнил бы, где отмечали юбилей моей дражайшей супруги, и сделал из этого совершенно неверные выводы. И крутили бы нас потом обоих. А так все четко: вопрос-ответ, вопрос-ответ. Захочешь, не подкопаешься. И кобуру я твою видел, мог возмутиться, но не стал. Так ведь?
– Сколько лет в Дружине?
– Пять, а что? Намекаешь на профессиональную деформацию психики?
– Типа того.
Я вздохнул, взял пустой бокал дознавателя и принялся наполнять его пивом.
– Мир? – протянул Могилевский руку.
Ничего не оставалось, кроме как пожать его лапищу.
– Так что говорят братья? – легко и непринужденно вернулся дружинник к первоначальной теме.
– Не знаю, но лично мне в банальное ограбление как-то не верится.
Могилевский отпил пива и кивнул.
– Если это и ограбление, то никак не банальное, – согласился он с моим мнением. – Мобильная группа цеховиков прибыла на вызов через четыре минуты. За это время грабители успели убить трех человек, обчистить витрины, попытаться взломать сейф и уйти через черный ход. Хотя, может, местные блатные? Сделали дело и растворились в поселке.
– Кто угодно мог дойти через поселок до Красного и уехать оттуда на машине.
– Или вот еще версия: в сейфе хранился черный нал. Его вскрыли, но обставили все так, будто взломать замок не удалось.
– Людей убивать зачем? Вломились бы ночью.
– Ночью салон на сигнализации.
– А так цеховики на смерть одного из своих рванули! – выдал я и прикусил язык, только было уже поздно.
Могилевский странно глянул на меня, но заострять внимание на странной информированности не стал и привел контраргумент:
– Грабители могли не знать, что охранник из Цеха. Татуировки у него под одеждой были.
– И просто так сдернули оттуда за три минуты? Это какой-то спецназ!
– Судя по ранам, действительно – спецназ, – вздохнул дознаватель и достал пачку сигарет. – Курить на улицу?
– Хорошо бы счет сначала оплатить.
– Что за мещанская мелочность? – укорил меня Могилевский, расплатился и сунул в рот сигарету. – В понедельник пришлю кого-нибудь показания подписать. На месте будешь?
– На месте.
Дознаватель отправился восвояси, а я какое-то время еще стоял за стойкой, наливал пиво и принимал деньги, а потом перехватил помощника.
– Вань, Ирина не появлялась?
– Наверху давно.
– Отлично! – успокоился я, вытер руки полотенцем и спросил: – Справитесь без меня? А то вымотался за день. Нервотрепка эта…
– Нормально все с Дружиной? Я Гордеева в курс ввел.
– Да, видел его уже. А с Дружиной нормально.
С Дружиной и в самом деле проблем не предвиделось, но вот насчет Братства я такого сказать не мог. И оттого на сердце было неспокойно.
– Так справитесь без меня? – повторил я свой вопрос.
– Конечно, дядя Слава! Не вопрос! – кивнул Иван, но сразу напомнил: – Понедельник-вторник!
– Зуб даю! – рассмеялся я, наполнил кувшин холодной водой и отправился наверх.
Ирина лежала на кровати и читала книжку в потрепанной мягкой обложке. Очередной дамский роман – "чтиво от мозгов", как она выражается.
– Ну ты, Хмелев, даешь! – возмутилась девушка, когда я запер дверь на засов и принялся разуваться. – Меня сплавил под предлогом, что Ваню сегодня подменяешь, а сам сразу куда-то умотал? Сознавайся: по бабам бегал?
Я снял куртку и кинул ее на стул, потом без сил повалился на кровать. Ирина в притворном возмущении выдернула из-под меня полу халата.
– Да какие бабы! – протянул я, переваливаясь на спину. – Как бы ноги не протянуть…
– Какие бабы? – прищурилась Ирина. – С большими титьками бабы и в коротких юбках. Мне рассказали, тебя тут ведьма одна обхаживала, так что слюни подтирать не успевал!
Судя по всему, Ирина успела посплетничать с подружками Ивана, но я особого значения этому не придал и беспечно отмахнулся.
– Это по работе.
– Секс по работе? Хорошо устроился!
– По работе я получил две дырки в шкуре, а вот секса не обломилось. Чуть на луну не выл, тебя дожидаясь.
– Бедненький! – рассмеялась Ирина и взъерошила мне волосы.
Я принялся расстегивать рубашку, вспомнил о подарке и протянул картонную коробочку подруге.
– С возвращением!
Девушка немедленно убежала к зеркалу примерять серьги, покрутилась там и погрозила мне пальцем.
– Хмелев! Если что-то с ведьмой было, все под корень оторву!
– Так не доставайся же ты никому! – продекламировал я, снял часы и убрал на тумбочку к кобуре с "таурусом". Затем приложился к кувшину с водой, стянул штаны и забрался под одеяло.
На улице еще толком не стемнело, но у меня просто не осталось сил. Будто сдутый шарик, даже к Иринке приставать не тянет.
– Устал? – вздохнула девушка. – Спи, я почитаю еще.
Я закрыл глаза и моментально отключился.
Проснулся в темноте и одиночестве. Ирины в кровати не было, в ванной комнате свет не горел.
На "Омеге" – половина одиннадцатого. Ясно, что вечера, а не утра. Ира ужинать пошла, что ли?
Я повалился обратно на подушку и уставился в потолок. Сон отступил, но голова была тяжелой, еще и настроение ни к черту.
Мало того что дядю Мишу чисто по-человечески жалко, так еще его смерть многие возможности подчистую обрезала. Вот кто мне в случае чего новый штамп для монет сделает? Никто.
Да и следственная комиссия эта непонятная. На кой черт понадобилось человека аж из Туманного присылать? Не доверяют Дружине? Или Климу?
А если еще окажется, что это все из-за моих расспросов об алмазах…
Да нет, бред!
Я решительно выбрался из кровати и в одних трусах подошел к входной двери. Щеколда была отодвинута, снизу доносился гомон голосов посетителей. Не страшно – служебные помещения закрыты от посторонних сигнализацией, а на ночь еще и дополнительная защита включается.
Хм… вот к чему сейчас об этом подумал?
Включив лампу, я зажмурился, привыкая к яркому освещению, затем отпер шкаф и вытащил новый карабин. Компактный, легкий, вроде ухватистый.
Унес его на стол, притащил коробки с патронами, принялся снаряжать магазины.
Монотонная механическая работа неплохо голову разгружает, давно заметил. Да и заряженное оружие под рукой не помешает. Просто так, на всякий случай.
Два магазина я набил обычными патронами, намереваясь взять их на стрельбище, в один зарядил противоамулетные "обманки", насчет последнего задумался, выбирая между зажигательными и "пустышками".
Пока решал, открылась дверь и вошла Ирина.
– Уже проснулся? – спросила она, скидывая с ног тапочки.
– Ты в таком виде вниз ходила? – удивился я, поскольку халатик подруги для появления на людях был откровенно куцеват.
– Нет! – рассмеялась Ирина. – У девчонок была, серьгами твоими хвасталась.
– Святое дело.
– Слав, а ты чего с ружьем?
– У меня тоже подарок. Коля презентовал, теперь разбираюсь.
– А! – сообразила девушка. – Новая игрушка! Ты и в кровать ее с собой потащишь?
– Не потащу, – усмехнулся я в ответ, но и обратно в шкаф "арку" убирать не стал. Магазины сложил на тумбочку, карабин задвинул под кровать, чтобы случайно не наступить и не раздавить прицел.
– Если утром она окажется между нами, – рассмеялась Ирина, скидывая халатик, – ночевать у тебя больше не останусь.
– Спи давай, – зевнул я и выключил свет.
Клондайк
19 июня, воскресенье
С утра дозвонился Платону. Хоть утро было условным, двенадцатый час, судя по голосу, я его все же разбудил.
– Чего? – Голос пробился сквозь зевок.
– Этот шнырь вчерашний на тебя не выходил больше?
– Не-а. – Платон вновь протяжно зевнул. – Тишина.
– Выйдет еще, гарантирую. Уже не он сам, а кто-то еще. Ты пока с Митей старайся ездить, береженого Бог бережет, нам приключений и так хватило.
– М-да? – С Платона сон чуть слетел, как мне показалось.
– И мне звони, если что, сразу же. Дмитрий сегодня где, к слову?
– Дома, наверное. Выходной же.
– Так вы в Кишке вроде открыты?
– Без нас справятся, отдыхать тоже надо.
– Ну понял.
Пока я в экспедиции, Платон вроде как без присмотра здесь останется. Это не очень хорошо. Может, его пока на ту сторону загнать? Тоже вариант. С Дюпре потусуется, рыбку половит. Надо будет предложить. Кстати, что там у Смирнова с отпуском? Вот без него идти не хочется. Одно дело я со своими минимальными знаниями и письменными инструкциями, и совсем другое – он: все же геолог с огромным опытом в поле. Жаль только промприбор я там заранее не купил, не знал и не думал. Это такая смесь помпы и лотка, с ним все работы в десятки раз ускоряются.
Набрал Дмитрия, тот не спал.
– Ты как насчет физкультуры?
– В смысле?
– Поехали в патрульский спортзал, железки поворочаем. Здоровый образ жизни и все такое.
– Прямо сейчас?
– А что? Самая физкультура. Штангу подстрахуем и все такое.
Он задумался. Я решил, что откажется, но он вдруг согласился.
– А поехали, делать все равно нечего. К скольки?
– Да я прямо сейчас двину, только сумку соберу.
– Ну и я сразу.
Самое время, как раз к обеду обратно. Мила проснулась, но вставать отказывается. Не знаю, что там с ней вчера ведьмы в "Снежной королеве" делали, но от боли в мышцах полностью точно не избавили. Кот валялся рядом с ней на одеяле, прислушиваясь к разговору.
– Езжай, пусть тебе тоже плохо будет, – напутствовала она меня.
– С чего вдруг? Я же в подвале постоянно занимаюсь.
– А вот хвастаться не надо, нехорошо. К обеду возвращайся, давай сходим куда-нибудь. Торт хочу. Или пирожных. Или еще чего-нибудь.
С сумкой чуть тормознул – привык, что все для спорта здесь же и используется, надеваешь на автомате, а тут соображать пришлось, чтобы не забыть ничего. Но минут через десять все же выехал. А через двадцать уже заехал на территорию, припарковавшись не у резерва, а у второго корпуса.
Спортзал был пуст, патрульные ходили сюда в будни, в выходные все по домам, кто не на службе, так что пришлось еще и ключ просить у дежурного по штабу. Хорошо, что к факту наличия резерва здесь уже привыкли и в лицо узнавали. В раздевалке все шкафчики пусты, выбирай любой. Пока переодевался, появился Дмитрий.
– Спасибо, что вытащил. Или у тебя еще планы?
– Нет. Поговорить только нужно, но это по ходу. Ладно, я на мешок пока, разогреюсь, а потом потрещим.
– Давай. – Он кинул свой рюкзак на лавку.
Мешков тут два, один из них длинный, что нужно, чтобы лоу-кики отрабатывать. Натянул накладки, приложился несколько раз, прицеливаясь типа, потом начал молотить мешок сериями, только руки и руки с лоу, постепенно наращивая темп, чтобы потом прошибло. В пустом зале эхо гуляет, деревянный пол иногда попискивает под подошвами.
Дмитрий хмыкнул, увидев, что я занял лучший мешок, но комментировать не стал. Все верно – кто первый встал, того и тапки.
Молотил, пока таймер на часах не сработал, тогда отошел за полотенцем, обтер лицо. После паузы, отдышавшись, пошел к весам.
– Так о чем поговорить хотел? – спросил напарник, закончив свою разминку.
– Про экспедицию. На днях надо выходить, пока сезон в разгаре.
– Я нормально, без проблем. На сколько пойдем?
– В том-то и дело, что не знаю. Может затянуться, если найдем что-нибудь. Или на что-нибудь нарвемся.
– Лучше бы не нарываться. В каком составе?
– Ты, я, Мила и Саня. Смирнов хочет подтянуться, но у него пока непонятки. Я Платона прихватить думаю. Не упрется?
– А черт его знает. – Дмитрий пожал плечами и повесил полотенце на турник. – Серега ленивый вообще-то, вон раскабанел как в последнее время.
Это точно, Платон прибавил от сытой жизни, все старые джинсы на нем эдак явственно натянулись. И морда куда шире стала.
– Отчасти поэтому и хочу.
– А от второй части почему?
– Он тебе про вчерашнюю встречу рассказал? С Витьком Маломером?
– Ну так… пытался рассказать. Я его когда вез, он уже лыка не вязал. Не, не падал, просто язык заплетался. Что там случилось?
– Ты про его старый "профсоюз кондукторов" слышал?
– Конечно. С Выселок который?
– Ну да. Вот один оттуда нарисовался, просит его с клиентами в канал пустить, за деньги.
– На фиг не надо.
Вообще среди кондукторов такие подкаты выходят за рамки профессиональной этики. Найди свой широкий канал и таскай. В Приграничье кто что хочет, тот то и воротит, за некоторыми исключениями, но выход-то идет на Большую Землю, а там законы и все прочее. Каждый кондуктор свои схемы закупок строит тихо и аккуратно, чтобы лишнего внимания не привлекать. А если пустишь чужих, то кто знает, что они там делать собираются? Натворят дел, а в результате вся твоя коммерция накроется. Так что Платонов отказ даже грубостью считать нельзя, все в пределах правил.