Вытащил из-за пояса пистолет и двинулся к двери. Взялся за гладкую бронзовую ручку и начал поворачивать.
В следующий момент я отчетливо понял, что не хочу открывать дверь и заходить в комнату.
Тень за стеклом исчезла. Испарилась, как и положено привидению. Но теперь в кабинете горел свет. Тихий, приглушенный свет настольной лампы - той самой лампы, что освещала вчера наше бесславное побоище с Тенью лысого урода. В этом свете не было бы абсолютно ничего страшного, если бы я не помнил, что, вытолкав из кабинета ДД, я автоматически щелкнул выключателем на стене, и в комнате стало темно. Если бы я не помнил темных дверей кабинета, на которые оглянулся, когда мы шли на кухню.
Я повернул ставшую холодной и скользкой ручку до упора и слегка толкнул дверь. В ноздрях у меня защипало - воздух в комнате, казалось, был перенасыщен озоном, в нем чувствовалось потрескивающее напряжение, словно под линией высоковольтных передач. Я сделал два очень коротких шага, держа пистолет наготове, и остановился.
Голова Романа Сергеевича свешивалась с кушетки.
Я заставил себя приблизиться. Было такое ощущение, что тело старика наполовину сползло на пол. Одна из его худых длинных рук пальцами касалась паркета. Страшный фиолетовый отпечаток по-прежнему выделялся на сухой желтой коже, обтягивающей лоб старика. Но появилось и кое-что другое, что было, на мой взгляд, похуже всяких фиолетовых пятен.
Глаза старика были широко раскрыты. В них застыл непередаваемый словами невыносимый ужас. Эти глаза видели что-то такое, от чего хотелось умереть, превратиться в пыль, исчезнуть… Но я твердо помнил, что розовощекий врач закрыл Роману Сергеевичу глаза перед тем, как уехать со своей реанимационной бригадой.
Дрожащими руками я осторожно взял голову Романа Сергеевича и с усилием - мешали закаменевшие мышцы шеи - переложил ее обратно на подушку. От явственного следа на накрахмаленной наволочке до края тахты было сантиметров тридцать. Я попытался уверить себя, что это ДД в панике задел своей нескладной рукой подушку и сдвинул голову старика на край. Затем я подумал, что, быть может, розовощекий ошибся, и Роман Сергеевич не был еще мертв некоторое время после отъезда "скорой". Но я своими глазами видел застывшее, отмеченное печатью смерти лицо, безжизненно упавшие руки, видел то, что несомненно и бесповоротно указывает на наступление смерти.
Все еще содрогаясь, я положил ладонь на глаза Романа Сергеевича и опустил ему веки. Потом прикрыл ему лицо простыней, испытав болезненное облегчение, когда фиолетовый оттиск черепа оказался спрятан под белым полотном. Сзади скрипнула дверь, и я обернулся, чувствуя, как исчезает пол под ногами.
Но это был всего лишь ДД. Он вошел и тут же потянул носом воздух. Откуда этот странный запах озона? Что произошло в этой комнате, пока ДД читал мне дурацкий текст про змею и третий глаз?
- Все нормально, - сказал я, делая шаг навстречу ДД и отсекая его от кушетки. - Просто мы забыли закрыть твоему деду лицо, и я сделал это. Пойдем, Дима, здесь нет никаких следов Тени…
- Запах, - произнес ДД странным голосом. - Ты чувствуешь запах, Ким?
- Ну, - неуверенно ответил я. - Ну, пахнет чем-то… В чем дело-то, Дима?
- Факелы Аннунаков, - непонятно пробормотал он. - Мне это не нравится… Совсем не нравится, Ким!
- Ладно, - сказал я, крепко беря его под руку. - Пошли к Наташе. Почему ты ее оставил, кстати?
- Она очнулась, - ДД по-прежнему принюхивался, и выражение его лица становилось все более мрачным. - Я ей еще коньяку налил. Коньяк сосуды расширяет.
- Пойдем, Дима, - я подталкивал его к дверям, соображая, стоит ли мне рассказывать ему о том, что произошло с его дедом.
С одной стороны, он мог мне просто не поверить - он же не видел, что тело старика свисало с кушетки, не смотрел в его широко раскрытые глаза. С другой стороны, все мы видели Тень за дверями кабинета. Теперь я был абсолютно уверен, что Хромец приходил вновь и что-то делал с телом Романа Сергеевича, но вот что?
ДД вырвал свою руку из моих тисков и двинулся, шатаясь, в сторону кухни. Потом наткнулся на стену и бессильно привалился к ней.
- Все, - простонал он, - все бесполезно.
- Ты что? - я схватил его за плечо. - Что ты, Димка? Что бесполезно?
- Все… Бороться бесполезно… Прятать Чашу… Ким, неужели ты не понимаешь, он неизмеримо сильнее нас! Он может проникать к нам в дома, может подслушивать наши разговоры, может убивать нас на расстоянии… И у него впереди - тысячелетия, а у нас только короткая человеческая жизнь…
Он снова готов был расплакаться. Я сделал два коротких шага и оказался прямо перед ним. Отвел правую руку и влепил ему довольно-таки сильную пощечину. Не скажу, чтобы я сделал это с сожалением.
Он дернулся и уставился на меня удивленными близорукими глазами. Мало я тебе дал, мерзавец, подумал я зло.
- Ты порешь чушь, Дима, - четко проговорил я. - Преимущества Хромца не настолько велики. Да, он может являться к нам в виде Тени, но он не может присутствовать при разговоре, будучи невидимым. Мысли он тоже, очевидно, не читает, иначе ему не пришлось бы допытываться у твоего деда, где спрятана Чаша. Убить нас он может, но для этого, как мы выяснили, ему нужны наши изображения (про то, что Хромец может превосходно расправляться с людьми без всяких там мистических штучек, я предпочел умолчать). И, наконец, главное - мы знаем, где спрятана Чаша, а Хромец этого не знает. А стало быть, мы можем диктовать ему свои условия…
Из кухни вышла Наташа. Коньяк пошел ей на пользу - щеки порозовели, глаза поблескивали. Она даже прическу успела привести в порядок.
- Правда, Дима, - сказала она, нежно беря Лопухина за руку, - наверняка что-то можно придумать…
Прикосновение Наташи подействовало на ДД странно - он вдруг опустился на пол, сложившись, как шарнирная конструкция.
- Я не уверен, - начал он слабым голосом и осекся. - Я не уверен в том, что Хромец не знает, где спрятана Чаша.
- Почему? - спросил я.
- Потому что я не знаю, что сказал ему дед, - голос ДД был неестественно спокоен, и это не понравилось мне больше, чем все его крики и слезы. - Потому что я все время пытаюсь понять, что могло заставить его убить деда - деда, который был Хранителем Грааля. Потому что ответ на этот вопрос может быть только один - дед раскрыл ему тайну Чаши.
- Дима, что ты говоришь! - возмутилась Наташа. - Как твой дед мог рассказать что-нибудь этому… монстру?
- Не понимаю твоей логики, - холодно сказал я. - С какой стати Роман Сергеевич отдал бы своему заклятому врагу секрет, который он оберегал всю жизнь? Из-за которого сидел в лагере. По-моему, Дима, ты плохо думаешь о своем деде… Ни за что в жизни…
ДД поднял на меня полные слез глаза.
- Да, - ответил он все тем же жутковато-спокойным голосом. - Да, ни за что в жизни. Но не после смерти.
Я будто получил удар в челюсть. В уши снова полился зловещий змеиный шепот: "Не забывай, Роман, я умею допрашивать мертвых, а мертвые никогда не лгут", и я понял, что делал Хромец в кабинете Лопухина-старшего.
- Факелы Аннунаков, - продолжал между тем ДД. - Я узнал их, как только вошел в комнату. Электричество, Ким! Им пользовались в Вавилоне жрецы подземных богов, - Апнунаков - чтобы возвращать жизнь в мертвые тела. Электричество и черная магия… У них были специальные батареи, с их помощью можно было гальванизировать трупы, к которым на время возвращалась жизнь. Такие тела были полностью лишены воли, они делали все, что бы им ни приказали. И они отвечали на все вопросы, - память их человеческого существования оставалась нетронутой. Потому-то Хромец и убил деда… Он знал, что дед не сможет сопротивляться ему после смерти. И теперь он знает, где спрятана Чаша… Знает все…
- Прекрати! - рявкнул я, увидев, как побелела Наташа. - Прекрати немедленно! Все это чушь, Дима! Если бы Хромец мог вытворять такие штуки, он узнал бы о том, где спрятана Чаша, еще у первых Итеру!
Глаза, подумал я, вспомни о глазах!
ДД не слушал меня. Он, словно тряпичная кукла, склонил голову на колени, но на этот раз не заплакал - просто сидел, спрятав глаза, как будто смотреть на нас ему было противно.
- А я… - глухо пробормотал он. - Я в это время… мы в это время… Он не договорил.
Наташа рывком склонилась над ним, подняла его голову и прошептала:
- Где спрятана Чаша, Дима? Куда Роман Сергеевич ее спрятал?
И произошло невероятное - ДД улыбнулся. Не усмехнулся кривой и горькой усмешкой, а улыбнулся искренней улыбкой человека, которому есть чему порадоваться в этой жизни.
- Там, куда Хромец никогда не сунется, - сказал он твердо. - Среди тех, кого он боится больше всего на свете. Чаша находится в террариуме, в секторе ядовитых змей.
ОБОРВАННАЯ НИТЬ
Москва, Арбат - Ленинский проспект, 1990-е
Наутро я заставил ДД позвонить Шмигайло. Часы показывали пять минут десятого, и звонок Лопухина застал доцента за утренним кофе.
- Здравствуйте, Димочка, - благодушно произнес китаист (я слушал разговор с параллельного телефона в кухне). - Рад вас слышать. Как поживаете? Как здоровье Романа Сергеевича?
- Он умер, - коротко ответил ДД. - Вчера вечером. Инсульт. Некоторое время доцент молчал. Потом, видимо, сообразив, что пауза слишком затянулась, проговорил:
- Господи, горе-то какое…
Реакция Шмигайло показалась мне странной - он как будто не слишком удивился печальному известию. Впрочем, это могла быть моя обычная паранойя.
- Лев Михайлович, - непривычно твердым голосом сказал ДД, - мне нужно с вами поговорить. Дело не терпит отлагательств, Лев Михайлович.
- Относительно похорон? - деловито осведомился доцент. Нет, хоть режьте меня, неправильно он себя вел! Неискренне.
- Нет, - ответил ДД коротко.
И больше объяснять ничего не стал. Схему разговора мы придумали вместе, но я до последнего момента боялся, не начнет ли он мямлить. Не начал. Растет на глазах, одобрительно подумал я.
- Тогда я не понимаю… - нервно начал Шмигайло.
Это было то что надо. Пусть понервничает, может, быстрее расколется.
- Я вам все объясню, - перебил его ДД. - При личной встрече. Я могу подъехать сейчас?
Эта реплика получилась у него великолепно. Он не спрашивал разрешения, а информировал собеседника, что в ближайший час нанесет ему визит. Мысленно я ему аплодировал, как выражался в подобных случаях мой любимый литературный герой.
- Ну что ж, приезжайте, Дима, - неохотно отозвался доцент после минутного молчания. Тоже мне, мастер драматических пауз. - Я сегодня работаю дома. Вы будете один?
Странный вопрос. Как будто Шмигайло обладал даром ясновидения и знал, что я слушаю их разговор.
- Нет, - сказал ДД. - С вашего позволения, я буду с барышней. Вчера мы договорились, что не будем ходить поодиночке без крайней необходимости. Если Хромец действительно вышел на тропу войны, то каждый из нас подвергался серьезной опасности. Не то, чтобы я всерьез верил в способность ДД защитить Наташу в случае нападения, но лучше такая страховка, чем никакой.
- С барышней? - удивился доцент. Мне показалось, что он немного расслабился. - Ну конечно, Димочка, приезжайте… Угощу вас своим фирменным кофе!
ДД поблагодарил и положил трубку. Я бросил взгляд на часы. Шмигайло жил на Ленинском проспекте, если на Садовом не будет пробок, доберемся за полчаса.
- Одевайся, - велел я стоявшей у окна Наташе. - Доцент вас ждет. Конечно, ехать к Шмигайло надо было мне. Я очень сомневался, что ДД сможет выжать из него ту информацию, которая была нам нужна. Но Лопухин уперся - доцент, мол, пуглив и недоверчив, незнакомому человеку вообще ничего не скажет. В итоге мы договорились, что я буду дожидаться ДД с Наташей в машине. Ну, а если китаист не пойдет на разговор, то я поднимусь и сыграю роль злого следователя.
Машин на улицах было на удивление немного - видимо, жаркие июньские деньки выманили москвичей на дачи. До Ленинского мы добрались даже раньше, чем я рассчитывал. За съездом на проспект бо-летия Октября ДД повернул направо и припарковал машину в тихом зеленом дворе кирпичной "сталинки".
- Ни пуха, ни пера, - пожелал я, когда ДД галантно протянул руку Наташе, чтобы помочь ей выбраться из салона.
К черту меня никто не послал - похоже, они слишком волновались, чтобы обращать внимание на приметы.
Я проследил, как они идут через двор к подъезду. Вокруг царила идиллия: играли в песочнице дети, оживленно переговаривались молодые мамочки с колясками, грелись на солнышке кошки. Но меня не покидало смутное ощущение опасности - как будто мой лысый враг затаился где-то поблизости, внимательно за мной наблюдает и мерзко усмехается своими тонкими бескровными губами. Еще пара дней, подумал я, и можно будет смело ложиться в Кащенко…
Коротко звякнул мобильник. ДД условным сигналом сообщал, что они без приключений добрались до квартиры доцента. Что ж, теперь можно было слегка расслабиться и заняться своими делами…
Для начала я открыл свою записную книжку на странице, исписанной залезающими друг на друга, размашистыми и просто неудобочитаемыми цифрами. Кое-где страница была испачкана пятнами темно-фиолетовой жидкости - судя по слабому запаху, портвейна. Здесь были записаны телефоны компании, с которой мы с ДД познакомились во время незабываемого набега на Малаховку.
Еще вчера я понял, что своими силами обойтись нам не удастся. Хромец был слишком серьезным противником, а я чувствовал себя сейчас не столько бойцом, сколько воспитателем детского сада. Работай я в одиночку, все было бы проще, но парочка инфантилов, за которыми требовалось постоянно приглядывать, осложняла задачу. В то же время привлекать кого-то из профессионалов я не хотел, главным образом потому, что никогда не путаю личные дела с бизнесом. Я полночи провалялся без сна, прикидывая разные варианты, и в конце концов остановился на одной простой, но действенной комбинации.
- Здорово, Джокер! - обрадовался Зурик. - Как сам-то? А я, блин, болею. Выжрали вчера столько… котел теперь как чугунный, прикинь? И какая-то сволочь все время в него такой колотушкой железной - бздынь! Бздынь!
- Сочувствую, - сказал я. - Знаешь, что в одной книжке написано по этому поводу? Лечи подобное подобным!
- Похмелиться, что ли? - с тоской спросил Зурик. - Да я уж пытался… И Светка вон каких-то лекарств нарыла, она ж медсестрица у меня… Все одно не помогает…
- Подъезжай в центр, - предложил я. - Вылечу хорошим чешским пивом. Угощаю.
- Пиво, - задумчиво протянул Зурик. - Чешское… А может, сам приедешь? Я тут в Перово, у Светика…
- Не могу, брат. А вот ты подъезжай, поговорим заодно. Знаешь "Золотой олень" на Маяковке? Вот давай там в два часа.
Что ж, одно дело, можно считать, сделано.
ДД и Наташа появились спустя полчаса - несмотря на обещания угостить кофе, засиживаться доцент им явно не позволил. ДД галантно поддерживал Наташу под руку, и в этом не было бы ничего удивительного, если бы я точно не знал, что она терпеть не может так ходить.
- Ну что? - спросил я, когда они сели в машину. ДД вытащил платок и утер пот со лба.
- Ну и духотища в салоне, как ты только здесь сидишь?
- Привык. Что сказал доцент?
- Ничего толком не сказал, - недовольно фыркнула Наташа. - Плел какую-то ахинею… Правда, жарко тут. Давайте мороженого, например, поедим. Мороженого хочется - ужас как!
- Погоди, - перебил я ее. - Какое мороженое? Расскажите толком, что вам удалось из него выжать. Если он что-то скрыл, я прямо сейчас это из него вытрясу.
- Он не станет с тобой разговаривать, Ким, - возразил ДД. - Он, по-моему, чем-то очень напуган. Правда, давай отъедем куда-нибудь, здесь неподалеку, кажется, есть летнее кафе. И там спокойно тебе все расскажем, хорошо?
- Потеря темпа, Дима. И потом, вдруг он куда-нибудь сейчас свалит? А так мы его из-под колпака не выпустим.
ДД был готов согласиться, но Наташа, надув губки, открыла дверцу и вылезла из машины. Лопухин, разумеется, немедленно бросился за ней. Догнал, схватил за руку и начал что-то горячо ей объяснять. Я смотрел на этот спектакль с плохо скрываемым злорадством.
В итоге мы, разумеется, поехали есть мороженое. По счастью, ближайшая кафешка - пять столиков под парусиновыми тентами - находилась в сотне метров от дома Шмигайло. Наташа с видом победительницы заказала двойную "фисташковую мечту", ДД взял апельсиновый сок, я довольствовался пивом.
- Лев Михайлович был чем-то напуган, - повторил ДД. - Вел себя очень… странно. Нервничал. Все время пытался свернуть на другую тему. Про расшифровку китайского фрагмента говорить не хотел…
- Но мы его заставили, - добавила Наташа. - Я сказала, что Роман Сергеевич писал книгу, и не успел прокомментировать этот фрагмент. Наврала, конечно. Ну и что, главное, он купился.
- А вы узнали самое главное? - спросил я. - Он кому-нибудь показывал этот фрагмент или рассказывал о своей расшифровке?
ДД пожал худыми плечами.
- Уверяет, что никому. Но…
- Что - "но"?
- Но на эту тему он говорил неохотнее всего. Прятал глаза и всячески увиливал от ответа. Если честно, мне показалось, что он чувствует себя в чем-то виноватым.
- Ясно. Значит, все, чего вы добились - напугали доцента еще больше… Что ж, результативно сходили, ничего не скажешь.
- Уж кто бы говорил! - обиделась Наташа. - Между прочим, он объяснил нам про эту нефритовую змею…
- Про Нефритового Змея, - поправил ее ДД. - Да, это интересно. По словам Шмигайло, Нефритовый Змей - это арбалет, изготовленный в Китае эпохи Тай специально для того, чтобы убить Хромца.
- Это и так было понятно, - сухо сказал я. - Твой дед рассказывал мне, что Ли Цюань перед смертью отдал его какому-то врачу, чтобы тот отнес его в Ктезифон. И что в этом нового?
- А то, - торжествующе заявила Наташа, - что арбалет этот у нас, в России! И даже вроде бы в Москве…
- Да ладно, - хмыкнул я, - может, еще у него дома?
- Нет, он сказал, что вроде бы у какого-то коллекционера. И он даже своими глазами его видел!
- А что за коллекционер такой? Как зовут? Наташа скорчила разочарованную гримаску.
- Не сказал. Извините, говорит, не могу выдавать чужие тайны.
- В каком-то смысле он прав, - начал ДД, но я не дал ему договорить.
- Значит, сдавать твоего деда он мог, а коллекционера этого назвать ему совесть не позволяет?