- Лучше всех! - рявкнул он. - Ты пропустил страшный кризис, твоего дружка три часа откачивали в реанимации… Теперь он вполне в норме, но если ты когда-нибудь скажешь ему, что принял в нем хоть каплю участия, а он не расквасит тебе твою наглую морду…
- Заткнись, - перебил я. - И дай, наконец, выпить.
Хоть ДД жив, подумал я, но облегчения не испытал. Саганян, удачно маскирующийся под оскорбленную добродетель, подал мне чашку со спиртом. Я взял ее, чувствуя, как трясутся руки.
Скрипнула позади дверь.
- А вот и те, кто действительно принимал в больном участие, - патетически провозгласил Вадик. - Сидели у койки, гоняли медсестер и прочий медперсонал, меняли судно…
Я обернулся, и чашка выпала у меня из рук - пальцы перестали держать ее, она грохнулась об пол и разбилась.
- Спирт! - воскликнул Саганян.
А я медленно, преодолевая страшное сопротивление давящего на меня воздуха, поднялся со стула.
- Привет, Ким, - сказала Наташа.
- Да, - сказал я. - То есть привет. Доброе утро.
- Где это ты пропадал? - спросила она. - Я была у тебя дома, Пашка пытался мне что-то объяснить, но я ничего не поняла… Какой-то маленький Китай, что это?
- Потом, - непослушными губами прошептал я. - Давай… в коридор выйдем.
- Сэр! - крикнул Саганян. - А кто будет убирать? Спирт, положим, испарится, но осколки?
- Я уберу, - заверил его я, взял Наташу за локоть и вытащил за двери.
- Ты живая?
- Нет, - она недовольно освободилась от моего захвата, - я уже три дня как разлагаюсь в фамильном склепе…
Конечно, она была живая. Самая обыкновенная живая девчонка в джинсах и желтой маечке, с самой обыкновенной копной ореховых волос, спадавших на плечи, с самыми обыкновенными зелеными глазами в мелкую коричневую крапинку… Самая прекрасная девушка на свете.
- А Хромец? - спросил я, хотя и не хотел этого спрашивать. - Разве он…
И остановился, потому что не смог заставить себя произнести эти слова.
- Он завез меня в какие-то дебри и выкинул там посреди болота, - Наташа брезгливо сморщила носик. - Любая другая там бы и осталась, но я ведь геолог… Короче, через день я была в Москве, зато в каком виде! Конечно, ни к тебе, ни к Димке я такой страшной явиться не могла, поехала к девчонкам в общагу и привела себя в порядок… А потом начался какой-то кошмар: звоню тебе - никто не отвечает, звоню Диме - тоже… Приезжаю к нему, вижу вывороченный замок, разгром, нахожу записку: "Дима в Институте Склифосовского". Ужас! Звоню его маме, еду сюда, к нему не пускают, он, видите ли, в состоянии клинической смерти… Еду к тебе, нарываюсь на Пашку, он мне про каких-то волшебников рассказывает… Потом здесь сижу как приклеенная, армянин этот твой пристает со своими дурацкими шуточками. Тебе не кажется, что это больше, чем может вынести нормальная девушка за неполные трое суток?
- Больше, - согласился я. - Значит, с тобой все в порядке?
- Если ты называешь это "все в порядке", то да, со. мной все о'кей. Я прекрасно отдохнула и замечательно себя чувствую. Вот, значит, что такое отдых в твоем понимании: похищения, лысые маньяки, искалеченные друзья…
- Наташка, - беспомощно сказал я, - да не заводись ты…
- Не заводись? А ты представляешь, сколько я за это время натерпелась? Этот упырь лысый… знаешь, я же все время боялась, что он меня изнасилует…
- Но ничего же не было? - быстро спросил я.
- А если бы было? Что бы ты сказал? Не волнуйся, Наташа, в жизни всякое случается? И пообещал бы мне, что при встрече набьешь его поганую рожу?
- Я убил его, - сказал я.
Она запнулась. Зачем-то поправила рукой челку.
- Молодец, - произнесла она неуверенно. - Давно пора было… Подожди… Как это? По-настоящему убил?
Я кивнул. Теперь все события этой ночи казались просто сном - очень ярким, страшным, но все же сном.
- А как… - Наташа смотрела на меня широко раскрытыми глазами, и я видел в них страх и уважение, - а как это у тебя получилось?
- Не знаю, - ответил я. - Взяло да и получилось. Не все ли равно теперь, как?
Я протянул к ней руки и обнял за плечи. В этот момент дверь за моей спиной распахнулась, и гортанный голос Саганяна спросил:
- Не наворковались, голубочки? Ким, у меня сейчас пятиминутка, это как минимум на час, так я просто хотел напомнить, что теперь с тебя два коньяка.
- Ящик! - рявкнул я. - Только исчезни!
- Жестокосердия позорный образец, - прокомментировал Саганян, и дверь закрылась.
Я попытался привлечь Наташу к себе, но она отстранилась.
- Ким, - тихо произнесла она, - и что теперь будет? Я пожал плечами.
- Все. Теперь будет все. Проклятия больше не существует. Мы свободны. Она отступила на шаг.
- Но ты же… ты же убил того человека… Это же преступление, Ким…
- Послушай, - сказал я терпеливо. - Я сам толком не понимаю, как мне удалось это сделать. Физически я его и пальцем не тронул. Ну, то есть я стрелял в него и не попал. Но потом я разбил Череп, разрушил Триаду, и вот это-то, мне кажется, его и погубило. Помнишь, в пророчестве было сказано, что Хромец погибнет, если только змея ужалит его в третий глаз? Так вот, когда Череп разбился, один его осколок попал Хромцу в лоб. И после этого Хромец умер. Я понимаю, что все это очень сложно объяснить, но там было столько всего необъяснимого.
- А Димка? - спросила она. - С ним что случилось?
- Димка… Он один поехал на встречу с Хромцом, повез ему Чашу в обмен на твою жизнь. Запер меня в квартире, а сам поехал, даже Дария не взял. Дурак, прости Господи…
- Он смелый, - сказала Наташа. - Настоящий рыцарь.
- Тебе видней… Как он?
- Ничего, сейчас уже лучше. В сознании, даже улыбается иногда.
- К нему можно?
- Вообще-то он уснул. Вот когда проснется…
- В таком случае я поеду домой, - решительно сказал я. - Мне тоже необходимо отдохнуть и привести себя в порядок… - тут я запнулся и посмотрел на Наташу.
- Да, конечно, - кивнула она. - Конечно, поезжай… Устал, наверное?
- А ты? - спросил я, понимая, что уж этого-то делать не стоило ни в коем случае. Не спрашивать надо было, а брать за руку и вести за собой. Домой, в Крым, в церковь венчаться… Это было утро моей победы, а победители не спрашивают, они действуют. Все это я подумал и спросил. - А ты… разве ты со мной не поедешь?
Наташа улыбнулась - кротко и чуть виновато, - и у меня заболело сердце.
- А как же Дима, Ким?
И снова у меня был шанс все исправить - сказать, что с Димой останется его мама, что за него головой отвечает Саганян, да мало ли что можно было сказать и увести свою девушку за собой. Но вместо всего этого я довольно глупым образом поскреб переносицу и сочувственным голосом произнес:
- Да, действительно, как же Дима… Ну ладно, до встречи.
Повернулся и пошел по длинному зеленому коридору, понимая, что совершил самую страшную ошибку в своей жизни. Что утро моей самой большой победы закончилось сокрушительным поражением. Что я сам, своими руками разрушаю то, что никогда уже не восстановится. Понимая это, я дошел до холла и вызвал лифт. Постоял на пороге - еще не поздно было вернуться - и вошел в кабину.
Выйдя на улицу, я обнаружил, что мир вновь стал цветным и объемным. Раннее июньское солнце загоралось в серебристых окошках Склифа. Я с треском застегнул молнию на куртке, сунул руки в карманы и зашагал по чистой и пустынной утренней улице.
- Эй, рейнджер, - окликнули меня сзади.
Я оглянулся. За мной вдоль кромки тротуара медленно полз давешний белый "жигуленок".
- Садись, подвезу, - сказала Вика, высовываясь из окна. Я покачал головой.
- Зачем ты меня ждала?
- Поговорить надо. Как друг-то твой?
- Лучше всех, - повторил я характеристику Саганяна. - О чем разговаривать будем, Виктория?
Она заглушила мотор, вылезла из машины и картинно оперлась на дверцу. Закурила.
- Еще раз назовешь меня Викторией - получишь в глаз. Я тут все про Чашу думаю. Если мой наниматель убил людей Пузяры, а ты убил его… получается, Чаша теперь у тебя?
- Без комментариев, - сказал я.
- Значит, у тебя, - удовлетворенно протянула она. - Не стану парить тебе мозг по поводу того, что ты обещал ее мне в обмен на Нефритового Змея. Хотя, может быть, ты до сих пор хочешь мне ее отдать?
Я покачал головой.
- Нет, не хочу.
- Почему-то я так и думала. Но мы же можем попробовать ее продать, Ким! Если лысый предлагал за нее целую комнату золота, значит, она должна стоить миллионы! Главное, знать, кому ее предложить…
- И что, ты знаешь?
Вика кокетливо улыбнулась.
- Ну, у меня есть связи… В Европе, в Штатах. Я могла бы прощупать почву. Деньги - пополам. Это было бы честно!
Я подумал.
- Вот что, Вика. Я не спал двое суток и устал, как собака. Давай встретимся завтра за чашечкой кофе и поговорим об этом еще раз.
- Но хотя бы скажи мне - Чаша у тебя?
- Без комментариев, - повторил я. - Позвони мне завтра.
- Подонок, - с чувством сказала Вика, выплюнула сигарету и села в машину.
Белый "жигуленок" натужно взревел мотором, пронесся мимо меня и скрылся в конце улицы. Я усмехнулся и пошел вслед за ним.
Мне было легко - первый раз за долгое-долгое время. Мне не было ни хорошо, ни плохо, ни весело, ни грустно, я не чувствовал ни гордости, ни разочарования, только небывалую легкость. Все вокруг казалось удивительно чистым и прозрачным, и летнее утро было таким ласковым, таким теплым, что не хотелось ни о чем думать… Хотелось идти и идти по пустынной улице просыпающегося города, зная, что впереди будет жаркий солнечный день, а за ним придет мягкий ленивый вечер и нежная ночь, и так будет повторяться еще много-много раз, пока не кончится лето…
- Ким! - крикнули сзади. - Подожди, Ким!
Я остановился и медленно обернулся. От гигантского, горящего бесчисленными стеклами окон здания Склифа бежала ко мне по залитой солнцем улице тоненькая фигурка в желтой маечке и синих джинсах.
Между нами было метров двести, и я не видел ее лица. Я знал, что она сердится, что она собирается отругать меня за то, что веду себя как капризная девчонка и даже не даю себе труда дослушать ее до конца. Я знал, что не стану оправдываться, а буду только держать ее за руку и глуповато улыбаться. Знал даже, что теперь она останется со мной навсегда.
Но то, чего я не знал, тревожило меня сильнее. Там, в подземелье, когда мы с Хромцом оказались внутри очерченного Триадой круга, я просто не успел сообразить, что мои желания тоже будут исполняться. Я ничего не успел загадать, да и не стал бы, наверное, помня о предостережении старика Лопухина. Но когда мы схватились у самого края тьмы… когда спали завесы, скрывавшие истинную нашу сущность, и мы с Хромцом стали двумя клинками, звенящими в пустоте… не вырвалось ли наружу мое единственное, ни на миг не покидавшее меня желание? Не оно ли в конечном счете убило бессмертного и безымянного Слугу Ночи? Были ли приведены в движение неведомые и грозные силы, дремавшие в глубине Чаши, Черепа и Короны? Изменился ли мир от того, что я, сам того не понимая, воспользовался мощью Триады и загадал желание? И было ли это желание исполнено?
Я смотрел на бегущую ко мне Наташу и понимал, что никогда не смогу найти ответа на все эти вопросы. Никогда не узнаю, что направляет путь спешащей ко мне зеленоглазой девушки: волшебство Триады или иная, еще более непостижимая тайна Вселенной…
Я поправил оттягивающую мне плечо сумку с Чашей Грааль и побежал навстречу.
ЭПИЛОГ
Алтай, 2000-е
Нож воткнулся в деревянную притолоку с глухим стуком.
Я вскочил, опрокинув стол. Рука машинально метнулась к поясу - напрасно. Пистолет лежал в походной сумке, а та - под кроватью в соседней комнате.
Кто же знал, что мой одинокий ужин решат скрасить своим присутствием двое экзотического вида гостей, швыряющихся ножами? Предполагай я нечто подобное, не сел бы за стол без верного "вальтера". Но поскольку пушки под рукой не было, приходилось использовать то, что есть. Бутылку водки, например. Почти полную - до того, как мне нанесли визит, я успел опрокинуть две пятидесятиграммовые рюмочки. Я не люблю водку, но в этом богом забытом месте других напитков, похоже, не признавали. Сейчас это оказалось весьма кстати - у водочных бутылок удобное горлышко, рука сама на него ложится.
Я метнул бутылку в одного из незваных гостей - не того, который бросил нож, а второго, невысокого и коренастого - мне он почему-то сразу показался опаснее. Попал в переносицу.
Бутылка, что характерно, не разбилась.
Коренастый охнул и осел на пол. Я прыгнул к любителю ножей и провел "двойку" - прямой в корпус, крюк в челюсть. Он попытался отклониться, но не успел.
Теперь на полу валялись оба. Я осторожно выглянул за дверь - никакой группы поддержки там не наблюдалось. Вернулся, запер дверь на задвижку и тщательно связал обоих визитеров их же ремнями.
Вытащил из притолоки нож. Тяжелый метательный нож с лезвием из отличной немецкой стали и рукояткой из древесины сибирского кедра.
Мне бы такой очень пригодился.
- Как звать вас, орлы? - спросил я, полив на поверженных пришельцев водой из чайника.
Коренастый с трудом поднял голову и смерил меня недобрым, но слегка расфокусированным взглядом.
- Ты на кого наехал, сука? - пробормотал он неуверенно. - Ты знаешь, на кого ты наехал?
- Не имею ни малейшего понятия, - честно ответил я. - Потому и интересуюсь.
Поскольку коренастый явно не собирался представляться, я крепко взял его большим и указательным пальцами за нос и принялся вращать. В детстве такая забава называлась "сливка".
- Су-ука! - простонал коренастый, почувствовав, что я вот-вот сломаю ему хрящ. - Пусти! Я Артур. А это Владо…
- Ну вот, - я отпустил его нос и вытер руку о штаны. - Сразу бы так. А меня зовут Ким.
Я взял стул, поставил на коренастого Артура и сел сверху.
- Теперь о том, кто на кого наехал. Я, ребята, вас не знаю. Сижу, ужинаю, никого не трогаю и тут вы. Вопрос: что вам от меня нужно?
- Это наше место, - прохрипел Артур. - Чужаков тут не любят…
- Так не любят, что сразу же пытаются их убить?
- Так, так! - вступил в разговор долговязый Владо. - И даже еще сильнее!
- Тогда, ребята, инцидент исчерпан, - сказал я. - Раз все дело в обычном недоверии к чужакам, вопросов у меня к вам больше нет.
Я встал, снял с Артура стул и присел рядом с ним на корточки, поигрывая метательным ножом.
- Сейчас я перережу вам глотки, привяжу к ногам камни и кину в озеро. Обещаю сделать все так, чтобы вам не было мучительно больно.
Глаза коренастого испуганно расширились. Я приложил нож к его горлу и слегка надавил.
- Черт, тупой! Извини, приятель, придется немножко потерпеть…
- Нет! - крикнул Артур. - Не надо меня в озеро, не надо резать глотку!
- Может, договоримся? - робко поддержал его Владо. Голос его дрожал.
- Да о чем мне с вами договариваться, ребята? - искренне удивился я. - Сами же сказали, что обычные бандюки, не любите приезжих. Ну а я не люблю оставлять в живых тех, кто пытался меня убить. У всех свои тараканы.
Я вновь занес нож, и тут Артур не выдержал.
- Нас Слепая Роза послала! Не убивай, парень!
- Что за Роза? - спросил я без особого интереса. - И почему это я должен оставить тебя в живых?
- Роза, ясновидящая наша… Она тебя в своем зеркале увидела…
- Слепая, - на всякий случай уточнил я. Артур быстро закивал.
- Она в детстве еще ослепла, а видит получше меня. К ней народ из самой Москвы приезжает, она если что предскажет - все сбудется…
- Врешь ты все, Артур, - сказал я со вздохом. - Если бы она все предсказывала, вы бы сюда не сунулись.
- Это потому, что она про тебя ничего сказать не может, - торопливо заговорил Владо. - Видеть видит, а что будет - не знает. Говорит, больно ей становится… Велела пугнуть тебя, чтоб ты из наших мест уехал…
- Да никто тебя убивать не хотел, - поддержал его Артур. - Если б хотели, ночью бы зарезали. Так, попугали…
Я усмехнулся.
- Вам бы, ребята, в Голливуде работать, фильмы ужасов снимать. Я прямо дрожу от страха.
Поднял с пола бутылку водки - в ней, как ни странно, оставалось еще грамм двести - и вставил горлышко в рот Артуру.
- Пей, дорогой. У меня еще есть, твоему другу тоже хватит.
Цыган сжимал челюсти и отплевывался, но я зажал его голову между коленей и заставил проглотить водку. Потом сходил за добавкой.
Дом, в котором я остановился, принадлежал пожилой алкоголичке Валентине - маленькой худой женщине с птичьим лицом, похожей на сильно потрепанную жизнью школьную учительницу. Сейчас она спала крепким пьяным сном у себя в комнате. В стареньком холодильнике "Зил", негромко тарахтевшем у стены, лежали в ряд пять бутылок водки - инвестиции в будущее, которые Валентина сделала на полученные от меня деньги. Две из них я позаимствовал для своих нежданных гостей.
- Пей, Владо, - сказал я, усаживаясь на корточки перед вторым цыганом. - Сам понимаешь - лучше быть пьяным и живым, чем трезвым, но мертвым…
На то, чтобы напоить цыган до бесчувственного состояния, у меня ушел час. За это время я узнал много интересного о Слепой Розе, ее предсказаниях и о том, где ее найти. Потом я перевернул их на бок, чтобы, не дай бог, не захлебнулись, если начнут блевать. У Артура в кармане были ключи от машины. Их я забрал себе.
Вытащил из-под кровати сумку, на всякий случай переложил пистолет за пояс, и вышел из дома, положив на стол несколько крупных купюр - компенсацию за моральный ущерб. Кто знает, как отреагирует Валентина, обнаружив у себя дома вместо исчезнувшего постояльца двух связанных по рукам и ногам мертвецки пьяных цыган.
На улице было уже темно. Я вышел за калитку и пощелкал кнопкой на брелке сигнализации, позаимствованной у Артура. Где-то у самого берега озера раздался ответный писк и мигнули фары.
Оказалось, что мои гости приехали на довольно приличном, хотя и не новом, внедорожнике "Хёнде-Терракан". Хорошо живут цыгане, подумал я, забираясь в пахнущий табаком и дорогим одеколоном салон джипа. Завел мотор и поехал по дороге вдоль берега. До городка, где обитала Слепая Роза, было всего двадцать километров.
Имя Розы дважды упоминалось в бумагах покойного Павла Мороза. И оба раза - в связи с алтарем Сломанных Стрел.
Мороз умер спустя два дня после моего визита в высотку на Котельнической. Но после него остался архив, который дочь следователя МГБ продала мне за довольно скромную сумму.