В имперском XIX веке, эпохе броневиков и дирижаблей, настал роковой год Противостояния. С красной планеты вновь летят корабли пришельцев, набитые жестокими воинами, страшным оружием и невиданной техникой. Мир ждет чудовищного нашествия.
Вновь небеса расколоты грохотом падающих темных звезд.
На кого надеяться, когда техника бессильна? Дочь кровельщика, принцесса, юная графиня, жандармский прапорщик, инопланетная шпионка - что связывает их вместе? Тайная клятва! Объединив силы, они резко меняют ход межпланетной войны и судьбы мировых держав.
Содержание:
ПРОЛОГ 1
СЕЗОН 1 - МЯТЕЖ 4
Кто ты? 6
Уйти из леса 9
Первое свидание 12
Захват 14
Запретная зона 17
С неба на землю 20
Милосердная сестра 23
Те, которые летают 25
Бези принимает гостей 28
Клятва 30
Приход Красной девы 33
Во всем виноваты парни 36
Выбор 39
Приговор 42
Пляска смерти 46
Опасный полет 49
Служить империи 53
Под одной крышей 56
Сергей Дорош
Темные звезды
Ведь нам без связи - ни вверх, ни вниз,
Будто воздушным змеям
Выше нас не пускает жизнь,
А ниже - мы не умеем.Олег Медведев. Марш небесных связистов
ПРОЛОГ
1628 год Эры Грома
ПРОКЛЯТИЕ И СМЕРТЬ
- Во имя Бога Единого! Я обращаюсь к осажденным от лица магистра-знаменосца.
Была жара. Безветрие. Море как синее стекло лежало вокруг мыса, где стоял форт с высокими стенами. В зеркальном море отражалось палящее, безжалостное солнце.
Там, на морской глади, виднелись черные силуэты орденских галер - недвижимые, безмолвные. Словно на них не было заряженных пушек и абордажных отрядов.
В этот знойный час, казалось, все живое замерло, забившись в тень, и погрузилось в тягостную дрему. Да, замерло - но в напряжении и затаив дыхание, прильнув к бойницам форта, стоя у фальшборта, прижав к глазницам горячие медные окуляры подзорных труб, сжимая пики, эфесы, мушкеты и орудийные запальники.
Сотни глаз следили за парламентером, остановившимся у ворот форта.
- Предлагаю вам завтра, на восходе солнца, сдаться на милость Его Преосвященства, сложив оружие, знамена и доспехи. Благородных людей ждет справедливый суд, а если отрекутся от ереси - полное прощение вины. Людям простого звания - ни суда, ни казни, только большое покаяние! Новообращенные вообще не будут наказаны.
- Он хочет внести раскол в наши ряды, - молвил коменданту мушкетер, стоявший рядом у бойницы. - Подстрекает сержантов открыть ворота и заслужить награду.
- Ложь, - краем рта бросил комендант. - В обители Трех Щитов они проделали тот же трюк, и старшина впустил их. Всех наших перебили. Брат-вещатель заперся в башне и говорил с нами… пока был жив.
- Наверняка они хотели захватить его.
- Да; только он не сдался.
- Чистый духом, с мечом в руке, с молитвой на устах и верой в сердце… - взяв мушкет в левую руку, солдат правой осенил себя знамением Ока, а сосед закончил поминальную, повторив его движение:
- …ты по радуге восходишь в громовое небо. Брат, прощай!
Офицер с бледно-голубым флагом мира смотрелся как посланник царя тьмы. Вороненый шлем, скрытое черным платком лицо, кираса - словно из гагата. На плечах угольный плащ, похожий на перепонки нетопыря, с багровым знаком серпа.
Воины переговаривались:
- Всегда прячут лица…
- Они похитили наш цвет, а знак мечей и серебро носить не смеют.
- Братоубийцам меч запретен. Только палаческий серп.
- Подумать только - эти ночные тени заменили нас у патриаршего престола…
- Доблесть больше не нужна, - проговорил комендант, атлетически сложенный мужчина в черном кафтане с серебряным галуном и символом братства - Око на скрещенных клинках. - Орден меча сделал свое дело, завоевал Кивиту для первосвященника и покорил дикарей - кончено. Отец Веры избавляется от нас.
- Положим, без войны вы стали опасны для престола, - перебирая четки, задумчиво сказала аббатиса в лиловой рясе с вышитым на груди цветком ириса. - Вы воины, а ему нужны надсмотрщики… Но мы-то чем не угодили? Мирные лекарки и сиделки…
Комендант покосился, нахмурившись:
- Давно вы перечитывали свой устав, блаженная сестра?
- Как? И вы нашли там указания на ведовство?! - Аббатиса возмутилась. - Стыдитесь, брат. Не вашими устами повторять ложь черных проповедников. Наш устав писан святой Увангой, ей диктовали ангелы, а патриарх…
- Орден любви благ и чист, но - верьте слову солдата, - любая из ваших девиц покорит вражеский гарнизон быстрее, чем сотня моих мушкетеров.
- Только силой любви!
- Разве я говорю о военной силе?
- Каков будет ваш ответ?! - взывал снаружи офицер в черном.
- Вы пропустите нас - с оружием, хоругвями и барабанами, - громко заговорил комендант, - к границе имперских земель! Вы не станете чинить нам препятствий, позволите брать по пути лошадей, воду и пищу за честную плату! А магистр-знаменосец поклянется Молотом Господним и честью рыцаря, что так и будет. Тогда мы уйдем отсюда - все! - и вы сможете занять форт, хотя он выстроен на деньги ордена. Вот наши условия!
- Нет! - Офицер сделал рукой отрицательный жест. - Только на условиях Его Преосвященства. Ваши ордена запрещены и распущены, ибо, - он вдохнул поглубже, - стали вертепами ереси, колдовства и блуда! Вы лишились права ставить святой церкви условия. Капитуляция - или штурм. Решайте!
- Твоя беда, несчастный, - появилась над парапетом аббатиса, - в том, что ты рожден после священной войны! Званием и оружием ты обязан меченосцам, которые несли сюда знамя истины. Ты смуглый - наполовину кивит… Кто учил тебя грамоте? монах! Кто наставлял в вере твою мать? монахиня! И за это ты нам угрожаешь?
- Твое счастье, ведьма, что я веду переговоры, а не иду на приступ! - гортанно выкрикнул офицер в черном. - Ты бы на первом слове поперхнулась пулей!
- Так будь ты проклят, неблагодарный ублюдок! - Перегнувшись через парапет, она плюнула в его сторону. - Ты и все ваше черное отродье с его ядовитой ложью! Пусть половина из вас не увидит зари, а другая - унесет в душе ужас!
- Мы будем стрелять, пока стены не рухнут, - пообещал офицер, прежде чем уйти, - а когда войдем, сложим костер из живых и мертвых. Встретимся на рассвете. Серп и Молот!
- Все равно нам не дадут дойти до владений короны. - Комендант спускался во двор, сохраняя бестрепетное выражение лица. - Семьсот миль… с ранеными, детьми… Полк латной кавалерии просто сметет нас, развеет по ветру. Брат келарь, - обратился он к ответственному за провизию, - как с запасами воды?
- По полторы кружки на взрослых, по полкружки младшим. Если завтра не будет дождя, придется раздавать вино.
- Насчет дождя - как бог даст, а вот будет ли завтрашний день - еще вопрос… Сегодня воду экономьте, утром - разводить с вином напополам. Обязательно оставить красного для молитвенного возлияния. Богослужение справим при звездах, самое раннее.
На дворе стоял тяжкий запах множества людей, скученных в тесном пространстве. Миазмы пота, гнойных ран и испражнений смешивались с появившимся недавно трупным духом.
Проходя по форту, комендант встречал обращенные к нему взгляды - молчаливые, жалобные, молящие. Приходилось вилять между лежащими, сидящими людьми. Кроме воинов, чудом скрывшихся от черной облавы, в последнюю твердыню Ордена сбежались и крестьяне-колонисты, которые в новых землях старались жить ближе к меченосцам или милостивым сестрам, и новообращенные оливковые кивиты - эти, по обычаю своей жаркой страны скудно одетые, выглядели растерянными, как заблудившиеся дети.
Им все было странно. Отчего перессорились воинственные жрецы с холодного юга? Почему одни преследуют других? Зачем рыцари чистят клинки и мушкеты, неужели будет битва?
Туземцы целовали полы его кафтана, но что комендант мог сделать для кивитов? Только предложить выбор - смерть от меча или огня.
- Бог воздаст Его Святейшеству за клевету на нас, - твердо сказала аббатиса. - Будь он истинным пастырем, нашел бы иные средства… раз уж захотел нас устранить. Скажем, послал бы со знаменем истины дальше, за море.
Комендант усмехнулся с презрением:
- Он не воитель, а скопидом. Стоит ему представить, что придется тратить червонцы и снаряжать корабли в бой, как его начинает трясти от жадности.
- Но какая подлость с его стороны! какая низость! Объявить нас - ведьмами! Вас - заподозрить в связях с темным царством!.. Кстати, - аббатиса понизила голос и доверительно склонилась к коменданту, - вашему… брату-вещателю удалось вызвать кого-нибудь?
Ее собеседник печально покачал головой:
- Ни звука. Все монастыри в пределах слуха молчат. Тайный орден сработал чисто - наши обители захвачены одновременно.
- Тогда пусть он призовет ангелов. - Голос аббатисы дрогнул. - Иначе завтра мы будем в костре, живые или мертвые.
- Небо молчит. - Коменданту горько было произнести это, но он не посмел обманывать сестру ложной надеждой. - Брат Динц все испробовал, много молился, но слышал лишь какие-то неявственные, угрожающие звуки…
- Неужели мы так грешны, что недостойны ответа? - Опытная, прожившая большую жизнь сестра была близка к отчаянию.
- …и эти звуки не с неба, - выговорил комендант самое трудное.
- Они… из тьмы?
- Брат Динц, выйдя из забытья, сказал: "Дальше, чем небо. Глубже, чем тьма".
- И с ним говорили оттуда? Кто? - Аббатису стал охватывать страх, граничащий с запретным наслаждением - страх, знакомый всякому, кто в молитвенном экстазе прикасался к небесам.
Почти шепотом комендант отозвался:
- Нечто, одетое в лед и железо.
- Если… если оно отвечает - пусть поможет нам. Во спасение праведных ничто не может быть нечистым!
- Брат Динц говорил: "Хуже, чем царь тьмы".
- Пусть зовет! - Она торопливо осенилась.
- Я такой помощи не приму. Лучше пасть в бою. С мечом в руке, с молитвой на устах…Разве не так нас учили?
- Я тоже останусь, - гордо выпрямилась аббатиса, - хотя могу уйти. Со мной семь сестер, способных подниматься - каждая возьмет двоих… если не слишком тяжелы.
- Значит, ваш долг - подняться с ними вместе. Еще две спасенные души.
- А вы?
Комендант понял, что она хочет унести его. Лично его.
- Я выйду против черных. Надо ударить на их позиции раньше, чем начнется канонада. Если затемно пробьемся, сможем рассеяться в лесах. Хотя бы часть уцелеет. А в стенах форта - нам всем могила.
Леса Кивиты, густые и влажные - гибель для чужаков, родной дом для туземцев. С проводниками-кивитами здесь не пропадешь.
- Я хочу сама говорить с братом Динцем.
- Извольте, сестра. Если только он в состоянии беседовать…
- Что, болен?
- Он испытывает на себе зелья. Настои трав помогают говорить и слышать дальше… но порой от них он бывает как помешанный.
Аббатисе повезло. Молодой брат-сержант еще не принял свое снадобье и был в здравом рассудке. Карие глаза миндалевидные, типично кивитские, а простецкое скуластое лицо напоминало рыбаков из устья Гура - парней, которые могут поделиться с неудачником своим уловом, но могут и выставить ложный маяк, чтоб поживиться плодами кораблекрушения.
Хотя сержант держался молодцом, опыты с зельями на нем сказались - лицо унылое, осанка утомленная, глаза запавшие и тусклые.
- Благословение грома небесного с вами, добрая сестра.
- Свет молнии между нами, - поцеловала она сержанта, как велит устав. - Что это, брат, - твоя родня? - улыбнувшись, аббатиса кивком указала на пару кивитских ребятишек, похоже, брата с сестренкой. Те прятались за Динца.
- Просили пить, - пожал он плечами. - Как не дать?
- А что же самому останется? Ты занят важным для братии делом…
- Я пью не воду, - указал сержант на бутылку с болотно-зеленым настоем.
- Это и есть ключ от неба?.. - Она с недоверием понюхала зелье. - Ужасно. С великой жажды - и то бы не выпила. Могу ли я присутствовать, когда ты будешь… говорить?
- Если вам угодно. Предупреждаю - моя речь может быть очень грубой.
- Так водится у вещателей?
- Нет. - Сержант смущенно покосился на старшего. - Дело в том, что…
- Черные вышли на связь? - подался вперед комендант.
- Да, блаженный брат. Один, по имени Раскат, пытался совращать меня.
- Много предлагал за измену?
- Кавалерское звание, пятьсот червонцев, табун коней, поместье, двух наложниц…
- Воистину, патриарх щедр! - Комендант с отвращением сплюнул.
- …и еще я должен был зарезать вас, блаженный брат.
- Как же ты ему ответил?
- Здесь благородная дама, я не могу повторить.
- Доставь мне удовольствие, сержант. - Аббатиса ласково притронулась к его руке. - Я желаю знать, получил ли Раскат то, чего заслуживал.
- Цыц! - Сержант прогнал детей, откашлялся и, глядя в сторону, скучным голосом проговорил свой ответ. Сомневаться в точности не приходилось - память у вещунов превосходная. Монахиня с ирисом на груди довольно жмурилась и смеялась, не разжимая губ.
- Ах, какой слог! Какие точные слова!.. Ты достоин награды, сержант.
- Увы, брат, я лишен возможности сделать тебя кавалером - орден распущен, капитула нет, - сожалел комендант. - Но бог свидетель, - поднял он руку, как для клятвы, - на капитуле мой голос - в твою пользу! Дворянство заслужено тобой по праву чести и верности.
- Подтверждаю здесь, - наклонила голову аббатиса, - и повторю устно или письменно, что речь брата-коменданта целиком правдива. Пока же могу предложить лишь свою слабую помощь… Травы и зелья, собранные сведущими сестрами - все в твоем распоряжении. Если они пригодятся, значит, мы трудились не зря. Я пришлю к тебе сестру-травницу… А сейчас приступай к вещанию. Если услышишь Раската - выругай его как следует.
- Премного благодарен, - поклонился сержант, румяный от волнения. - Да славится имя светлейшей Девы-Радуги…
Он взял со стола массивный стальной шлем - в таких головных уборах с ременными подшлемниками и войлочными прокладками воины-меченосцы некогда шли на штурм кивитских укреплений, когда со стен летели камни и копья.
Монахиня в лиловой рясе замерла. Наигранная, нервная веселость покинула ее; настало время таинств. Что для одних - защита от вражеских снарядов и клинков, для других - врата в мир далеких голосов… быть может, лестница в небо… или гибельный провал в темное царство… Куда он пошлет свой зов? кто ему ответит?
- Слушайте… слушайте меня, - нерешительно начал он, застегнув подбородочный ремень. - Говорит сержант Динц из Ордена меча. Я в форте Скалистого мыса, на восточном берегу Кивиты. Мы осаждены войском Тайного ордена. Если кто-нибудь слышит меня, ответьте…
Ни единого голоса. Лишь далекий, мерный шум, похожий на звук прибоя.
- Кто-нибудь слышит меня? Ответьте…
Никого. Даже соблазнитель Раскат снял шлем, вышел из сферы голосов.
"Если бы он подслушивал, я бы его почуял".
- Кто-нибудь… Вы меня слышите?
Безмолвие вокруг на сотни миль. Один шорох невидимых волн.
Все вещуны-меченосцы - молчат. Схвачены черными. Убиты в бою. Покончили с собой, как брат из Трех Щитов.
За волнами шума послышалось слабое, невнятное слово - и погасло. Сержант напрягся, пытаясь его разобрать - не успел.
"Кто это?.. Черные? Донеслось из-за моря? из Вея прилетело? у вейских царей тоже есть вещатели…"
Вновь тишина, нарушаемая только шипением и шорохом. Он закрыл глаза.
- Вы меня слышите?
Сержант с болью ощутил себя одиноким, говорящим среди беспредельной немоты. Кивита с ее поселками, монастырями, портами, плантациями - на самом деле не населенный полуостров, а лесная пустыня, безлюдье гор и озер, на краю которого сидит единственный человек и зовет, безнадежно зовет - последний голос вымершей земли…
- Поговорите со мной, кто-нибудь. Пожалуйста. Ради бога.
Схватив бутылку, он торопливо сделал несколько глотков. Аббатиса стиснула пальцы - похоже, сержант решился расширить слух и речь куда-то далеко, за пределы дозволенного.
- Вы слышите?
В глазах начало мутиться, темнеть. Фигуры коменданта, монахини стали расплываться, словно их рассеивало ветром. Каменные стены кельи просвечивали, как стекло. Затем растворились стены форта, но берега и леса за ними не было - голая земля, серое небо без солнца, пыльная буря. Ветер нес тающие крики, длинные стоны, исступленные вопли.
Вдали - где, сержант не мог понять, - появилась выпуклая громада, висящая посреди ветра. Лед и железо, холодная глыба.
- Опять? - раздалось из нее удивленно. То был не голос, а дуновение, похожее на вздох великана.
- Господи! Отец Небесный, услышь меня!!
- Что тебе? - дохнуло, едва не сдув сержанта со скамьи.
- Попроси… - осмелилась произнести аббатиса, но комендант жестом велел ей умолкнуть.
- Спаси нас!
Ветер клубился пыльными вихрями вокруг темной громады. То, что было заключено внутри, задумалось. Затем прилетел ответ:
- Возьми в море.
Вслед за голосом ударил знакомый звук волн.
Пыль поднималась, заволакивала горизонт; она скрыла источник голоса-дыхания, и, наконец, сгустилась до плотности камня. Сержант вновь оказался в келье - опустошенный, дрожащий.
- Тебе ответили? - нарушил молчание комендант.
- Да…
- Тот же, что прежде?
- Да…
- И что он сказал?
- Надо понять. Я… что-то в море. Я должен прийти в себя.
- Отдыхай. И постарайся понять сегодня. Завтра будет поздно.
Солнце двигалось по небу, отмеряя часы молитв, отсчитывая остаток жизни. Черно-серебряные готовились к бою с черными. Комендант принимал донесения старшин, распоряжался - все пистолеты и мушкеты должны быть заряжены, ударный отряд собирается у ворот, чтобы атаковать сразу после раннего богослужения.
- Тяжелораненым дать отпущение грехов, меч в руку и вино забвения. Кивитов брать только молодых и быстроногих, прочие пусть остаются.
Кое-как избавившись от впечатления - после двух добрых стаканов от беседы среди ветра остались в памяти только слова, - сержант поднялся к парапету, смотреть на водную гладь.
"Возьми в море.Что там взять?"
Стало смеркаться. Девица в лиловой рясе подошла неслышно. Он очнулся, когда она оказалась рядом. Уставился на ирис, вышитый на груди.
- Прости, я тебе помешала?