К сожалению, ослабленный Щит не выдержал атаки второго стражника, рассыпавшегося на сотни маленьких частиц и сумевшего проскользнуть в образовавшиеся дыры. Они стремительно облепили половину наших бойцов, кое у кого не выдержали индивидуальные защиты. Несколько псионов буквально в считанные секунды превратились в обглоданные скелеты. Можно сказать, что в тот момент мы оказались на грани гибели – только чудо позволило нам выжить.
Тварь сосредоточила свои усилия на слишком большом числе целей. Ей немного не хватило сил, чтобы раздавить всех, и выжившие сумели нащупать связывающие частицы твари управляющие нити и ударить по ним. Чужак уцелел, но мощь его атаки упала на порядок. До конца боя он не представлял серьезной угрозы, хотя добивали его еще долго.
Впрочем, сначала требовалось уничтожить джокера. Злобный видел, что Астральному щиту скоро придет конец, и тогда вся мощь сильнейшего встреченного за всю историю чужака обратится на нас. Чтобы этого не допустить, он приказал всем находившимся рядом магам атаковать ментата. Думаю, его решение нас спасло.
Четвертый удар, нанесенный джокером, вырубил Пака, Завулона и Холодного, а Щит держали мы с Мальцевым. Я прекрасно понимал, что следующая атака станет для нас последней: сил не оставалось совсем. Так оно и вышло. Я успел ощутить, как холодное щупальце проникает в мой мозг, сокрушая последние остатки сопротивления, когда внезапно навалившаяся тьма поглотила мое сознание.
Возвращение в реальный мир растянулось надолго. Сначала появилось ощущение тяжести, веса тела, потом пришло экстрасенсорное видение мира. В голове начали формироваться образы окружающих предметов, на грани восприятия заскользили ставшие привычными ощущения ментальных структур. Я почувствовал тонкую ткань под пальцами и открыл глаза.
Больничная палата. Комфортная. Из руки торчит трубка капельницы. Похоже, госпиталь при Центральной базе. Я подвигал руками, ногами, создал пару простейших знаков. Кажется, если не считать невероятной худобы, со мной все в порядке.
На столике рядом виднелась белая кнопка. Предположив, что она вызывает врача или медсестру, я телекинезом нажал на нее. Двигаться совершенно не хотелось, небольшие усилия, приложенные мной для проверки физического состояния, оставили после себя сильную слабость. К счастью, мои пси-способности вроде бы не пострадали – физическое тело со временем восстановится.
В открывшуюся дверь заглянула девушка в белом халате. Она широко, профессионально улыбнулась и подошла к постели. Какой худющий. Мысль возникла у меня в голове – словно всплыла откуда-то изнутри.
– Здравствуйте! Как вы себя чувствуете.
– Удовлетворительно. Мой диагноз?
Какой бука.
– Вам все расскажет врач – сейчас я его позову. Вы помните, как вас зовут?
– Аскет.
Одновременно с голосом медсестры в моей голове легким шепотом отдавался чей-то еще голос. Не знаю, как объяснить: нет подходящих слов. Голос появлялся прямо у меня в голове – переливался всеми ручейками радуги и исчезал в никуда, словно его и не было. Вместе с голосом постепенно усиливался фон, я различал обрывки фраз, чувств, вспышку ревности, укол боли, сладость персика во рту.
Подходит.
– Нет, ваше настоящее имя.
– Коробов Виктор Андреевич.
Память в порядке.
– Хорошо, сейчас я доктора позову. Вам что-нибудь нужно?
– Телефон.
Ну вот, началось.
– Если врач разрешит.
Медсестра вышла. Единственным логичным объяснением странному голосу в моей голове было чтение мыслей – телепатия. Интересно. Видимо, прощальный подарок чужака. Стоит рассказывать специалистам, а может, придержать информацию?
От вошедшего в комнату врача веяло уверенностью: аура пожилого человека равномерно окрашена в стальные цвета, значит, характер твердый. Когда он заговорил, никакого сопровождения его словам не возникло – думаю, на меня повлиял надетый амулет.
– Здравствуйте, Виктор Андреевич. Как вы себя чувствуете?
– Физически – плохо. Расскажите о результатах штурма – станет легче.
– Королеву убили, Гнездо разрушено. Остальные подробности расскажет ваш коллега, который третий день обивает пороги в нашем учреждении. – Меня окутывала теплая аура целителя: говоря со мной, врач не терял времени даром и подпитывал уставший организм. – Я имею в виду господина Злобного – не имею чести знать его имени-отчества.
– Позовите его.
– Э, нет, простите, не могу. Рановато вам общаться с посторонними: лучше поешьте и поспите – вам еще долго придется отдыхать.
Мое состояние действительно оставляло желать лучшего. Вполне возможно, я не смогу поддерживать разговор. Придется подождать.
– Хорошо. Сообщите ему, что я пришел в себя и буду готов к разговору через десять часов.
– Через десять часов вы будете спать сном невинного младенца, сударь.
– Думаю, вы удивитесь. Прикажите принести обед – я голоден.
Ложку ко рту пришлось подносить телекинезом: руки не работали. Медсестру я прогнал: ее забота и постоянный рефрен в голове раздражали, из-за чего доедал скудную кашицу в одиночестве, попутно размышляя о возможных результатах схватки. Злобный выжил – это радует. Что с остальными, неизвестно. Насколько велики потери? Не обернулась ли победа поражением? В случае гибели половины штурмовавших камеру бойцов, опытных и сильных, мы могли откатиться назад минимум года на три. Гнезда начнут появляться быстрее, чем мы сможем их уничтожать. В этом случае само существование СБР будет поставлено под сомнение – Сергачеву и Чижову не поздоровится.
Я сосредоточился на самолечении и заснул, послав Злобному ментальный импульс с назначением времени встречи. Думаю, за время сна организм успеет восстановиться достаточно, чтобы я мог шевелить руками без ощущения привязанных к ним гирь. Лучшим спецом по регенерации среди известных мне считался Дед: небольшие царапины он мог зарастить прямо на глазах. Мои способности не столь выдающиеся, однако я тоже кое-что умел.
Проснулся я немного раньше намеченного срока. Причиной пробуждения послужила темная фигура за окном, подававшая знаки одной рукой. Другой рукой Злобный держался за карниз, чтобы не упасть. Странный он избрал способ посещения – еще страннее, почему не заходит внутрь. Я пригляделся и попенял себе за невнимательность: вдоль всех окон и стен тянулись тонкие нити сигнализации. Даже в ментале виднелась слабая, зато густая сеть. В наказание за столь непростительную ошибку я решил провести в больнице лишний день.
Пришлось помогать Злобному блокировать сигнализацию.
– Меня врач, козел, не пропустил. – Он опустил на столик рядом с кроватью увесистый пакет с чем-то мясным и вкусно пахнущим. – Сказал, больному нужен покой. Ты как?
– Выйду через два дня. Принеси мне одежду. Рассказывай.
– Так. – Злобный оседлал стул и начал рассказ: – Нам, в общем, повезло. Мы успели прикончить ментата до того, как он выжег твои мозги. Астральный щит он проломил, но больше сделать ничего не успел – времени не хватило. То есть, конечно, вам всем трудно пришлось – Завулон до сих пор в коме, – но живы ведь. Мошкара многих потрепала, особенно тех, кто без сознания лежал и с кого Святая броня слетела. Ты поэтому такой худой.
– Мошкара?
– Да, одна из тварей рассыпалась просто в песок. Несколько тысяч мелких существ, контролируемых единым разумом. Нам удалось нащупать связывающую их между собой сеть и выжечь ее, а вот мошек прибить было сложней. Прикинь – они даже Броню-двойку не пробивали, зато их туча летала. Вот тебя и накрыло. Пока отловили…
– Кто еще пострадал?
Злобный помолчал, потом начал перечислять:
– Погибших много. Бородин. Зам Плетки Иванов, Темизов. Коля Чермоев, из моих. Серега Маленький, у Сэма служил. Бородин и Темизов в первом ряду стояли – первый туз им щиты снес, новые создать они не успели. Из первой волны все ранены, про Завулона ты слышал, Плетка тоже долго валяться будет. Даниил его осмотрел – сказал, это надолго, что-то серьезное. Чернышу досталось – в соседнем здании валяется.
– Даниил был здесь?
– Да, он всех лечил. Сказал, зайдет к тебе завтра, когда проснешься.
– Завтра я буду еще здесь… – Потери оказались сильнее, чем я надеялся, но меньше, чем ожидал. Впрочем, утрата даже одного друга приносит боль. – Когда похороны?
– Уже. Ты валялся шесть дней.
Вот черт!
Мы проговорили еще час, потом Злобный заметил мою усталость и ушел. Я ничего не сказал про свою открывшуюся способность слышать мысли – в конце концов, мне могло показаться. Тем более что амулетов Злобный не носил, щитов на нем не висело, но его мыслей в моем сознании не возникало. Сначала поговорю с Даниилом, узнаю диагноз – потом буду решать. Из больницы в любом случае придется уйти: слишком много дел накопилось, долечиваться стану у себя в полку.
На сей раз причиной моего пробуждения послужила медсестра, прошедшая перед дверью. Обычно излишняя чувствительность не представляла проблемы – мозг успешно отсеивал ненужные звуки, однако сегодня было не так. Меня раздражал стук упавшей с подноса ложечки в другом конце коридора, сильные эмоции раненого, лежащего в соседней палате, слишком яркий свет – словом, все то, на что обычно я не обращал внимания. Видимо, последствия ранения. Болью эти неприятные ощущения назвать нельзя – скорее неудобством, но отвлекали они сильно. Вдобавок к появившейся чувствительности, организм требовал материала для восстановления, очень хотелось есть.
Пакет, оставленный Злобным, пришелся очень кстати. Я успел ополовинить запасы, когда вошедшая медсестра попыталась забрать еду.
Ну что такое.
– Что вы делаете! – Протянутая рука остановилась, не в силах преодолеть сгустившийся вокруг моего тела воздух. – Вам еще неделю на диете сидеть.
– Даниил уже проснулся?
– Даниил Иванович совершает обход, скоро зайдет к вам. Отдайте пакет, пожалуйста.
– Нет.
Ну и что мне делать? Не в драку же с ним лезть – как же, подерешься с таким.
– Думаю, вам стоит надеть ваш амулет. Ваши эмоции меня раздражают.
На самом деле куда больше мне мешали посторонние мысли. Экспериментировать стану после выздоровления.
Все мужики неженки.
– Нет у меня амулета, потерялся, украли. Новый еще не выдали – я попрошу у кого-нибудь.
– Вы сообщили о краже?
Вот черт, эмпат.
– Да. Как вы узнали? Говорят, косвенную ложь определить невозможно…
Иначе у меня будут проблемы…
– Это зависит от личного мастерства.
Мне конец.
– У меня муж псион, здесь работает. Только он слабенький – сорок единиц. Дурачок. – Мысли были окрашены нежными тонами, мужа она любила.
Хорошо, что слабенький, иначе лежал бы здесь.
– Какой у него уровень?
– Второй, три месяца.
Интересно. В моем полку не было вторых уровней с оболочкой меньше ста тридцати. Значит, муж этой девушки сумел развить свою оболочку с пятнадцати-двадцати единиц. Достойно уважения. С такими настырными людьми работать сложно – характер у них, как правило, не святой, зато результатов они добиваются поразительных.
– Как его зовут?
А зачем тебе?
– Артем, Артем Головин. А зачем вам?
– Просто интересно.
Начавшийся разговор прервало появление Даниила. Я почувствовал знакомую ауру еще на первом этаже, когда он только вошел в здание – слишком сильно она отличалась от привычных мне ало-серых сияний большинства бойцов. Любой целитель ощущался как мягкое облако нежно-зеленых и голубых тонов, непроизвольно обволакивавшее соседей и исцелявшее одним своим прикосновением. Простое нахождение в одной комнате с сильным целителем благотворно сказывалась на здоровье. Впрочем, как и у любого явления, у этой медали имелась и другая сторона. Сильный отток энергии из ауры приводил к ослаблению собственного состояния целителей, вплоть до летального исхода. Поэтому они избегали людных мест, предпочитая общество себе подобных.
Даниил, по моим ощущениям, готовился перейти на третий уровень. Целители редко использовали знаки, расходуя оболочку на лечение, поэтому скорость получения уровней была у них несколько ниже. В последнее время я нечасто встречался с Даниилом: время отнимали многочисленные дела. Кроме того, после реорганизации его отдел остался в структуре ФСБ, что развело нас еще дальше – у него появились другие интересы.
Тем не менее, именно ему я доверил Белоснежку, а Сергачев позвал лечить раненых на Таймыре бойцов.
– Даниил Сергеевич, пациент еду не отдает.
Посмотрим, что ты теперь скажешь!
– Ну и ладно, – разочаровал Данил девушку. – Ему нужно много и хорошо питаться. О, колбаска!
Даниил стал аппетитно жевать колбасу, попутно выпроваживая медсестру из комнаты. Закрыв за ней дверь, он присел на край постели и начал изучать мое состояние, профессионально поддерживая беседу. Два года назад я прошел у него короткий курс обучения, заодно поучаствовав в разработке методики лечения отравлений, и сейчас мог видеть, насколько улучшилась его техника. Думаю, минут через пять он знал о моем организме все или почти все.
– Тебе невероятно повезло. Если бы ментат надавил чуть сильнее – от твоих мозгов осталась бы склизкая лужица, и ничего больше.
– Я не заметил повреждений ауры.
– Конечно, ауру тебе залатали в первую очередь! Имей в виду, в ближайшие пару недель тебе нельзя создавать знаки второй ступени и выше – в противном случае за последствия я не отвечаю. Да и потом стоит поберечься.
Плохая новость. Впрочем, примерно столько времени уйдет на приведение в порядок дел в полку.
– Кроме того, – продолжал Даниил, – твоя энергетика изменилась. Изменения произошли в ментальной сфере, поэтому нужна консультация опытного ментата – я ничего сказать не могу. Физическое состояние… – Тут он усмехнулся: – Ну, зная тебя, опять-таки две недели на восстановление. Из тебя банально выпили силу вместе с кровью.
Он взял еще колбасы и стал с аппетитом жевать. Постоянный голод – первый признак истощения энергетики: организм требует подпитки. Слабость Даниила хорошо различалась по его ауре – сейчас тусклого и нездорового цвета. После Таймырской операции у него появилось много работы.
– Кто из моих людей в больнице?
– Белоснежка, остальных я выписал. – Хорошая новость. Из двадцати человек, отправившихся на штурм, пятеро погибли, в том числе зам командира третьего батальона. Значит, нужно искать замену сразу на две командные должности. Не исключено, что и на три, если Сергачев примет мое предложение.
– Что с Ольгой?
– Все хорошо. Плод развивается нормально, состояние пациентки в норме. Сегодня хотела к тебе зайти – позвать?
– Да. Значит, никаких отклонений?
– Их осматривают через день, самые лучшие специалисты, все говорят, что это обычный ребенок. Впрочем, ты не забывай: срок еще маленький.
– Если что-то изменится, сообщи мне, хорошо? Чижов говорил, ты создаешь какую-то особую клинику?
– Ты же не знаешь! – обрадовался Даниил. – Меня приняли в Академию Наук, я теперь академик. "За развитие неклассической медицины и создание теории использования совмещающихся биоэнергопотоков". Кроме того, создается экспериментальная клиника, главным врачом которой меня назначили, подведомственная Минздраву. Считай, началось реформирование гражданского здравоохранения – нас признали!
– Поздравляю.
– Спасибо. Если первые результаты будут успешными, а это неизбежно, создадут специальную школу, подготавливающую специалистов по экстрасенсорным методам лечения. Думаю, где-то через год-полтора. Кстати, имей в виду: тебе придется прочитать курс лекций по психическим отклонениям и способам их лечения.
– Если найдется время. Почему я? Среди подчиненных Мисюрина есть куда более компетентные специалисты – я все-таки по другому профилю.
– Секретность, – вздохнул Даниил. – К тому же среди них, насколько мне известно, целителей нет, а ты хоть какое-то обучение прошел.
Мы проговорили еще около часа, прежде чем он ушел, окрыленный. Все-таки вырвал у меня обещание помочь ему на первых этапах работы его школы. Если не найдет другого учителя. Согласие я дал при условии, что преподавательская деятельность никак не помешает моим основным обязанностям. Кроме того, как я откровенно предупредил: до конца года беспокоить меня бессмысленно – буду слишком занят.
Исторически сложилось, что командные должности в полках чистильщиков занимали сильнейшие бойцы. Вызывалось такое положение дел несколькими факторами. Во-первых, сильные псионы обладали большим опытом, потому что дольше боролись с чужаками. Во-вторых, маг третьего уровня ощущал обстановку значительно полнее, чем его подчиненные, и на опасные участки просто не послал бы заведомо слабых бойцов. Кроме того, сама собой снималась проблема обучения: чистильщик всегда мог обратиться к своему командиру, если какая-то техника или знак не получались или требовались разъяснения по другим связанным со штурмом Гнезд вопросам.
Сейчас в моем полку образовались две вакансии, и не было ни одного свободного мага третьего уровня. Положим, вместо Белоснежки можно поставить ее зама – он хорошо проявил себя на Таймыре, проблем с подчинением возникнуть не должно. Что касается третьего батальона – его командир должен выбрать, кого назначать на место погибшего заместителя. В конце концов, ему с ним работать.
Предстоящий разговор с Сергачевым вполне мог создать еще одно свободное место в моем полку. Бородин погиб, а его заместитель, Жорин, на мой взгляд, не дотягивал до уровня командира полка. С другой стороны, Вася давно засиделся на вторых ролях. Конечно, мне будет не хватать толкового заместителя, но если я прав в своих предположениях, "заграничному" полку скоро предстоит много работы. Вася достоин должности "архангела" – заслужил. Рано или поздно мне придется искать кого-то вместо него.
Впрочем, решения принимал Сергачев. Хотя он и не был псионом, что исключение в нашей организации, его авторитет очень высок. Этот человек сумел не только создать мощную службу, успешно контролировавшую огромную территорию и считавшуюся одной из самых эффективных в мире, но и не допустил превращения ее в разменную карту боровшихся между собой аппаратных сил. До сих пор такая угроза оставалось реальной. Я не был посвящен в перипетии подковерной борьбы, но точно знал, что сразу несколько группировок в правительстве и администрации Президента стремились контролировать СБР. К счастью, участия в политической грызне удавалось избежать.
Размышления прервала остановившаяся перед дверями Ольга, и я послал ей разрешающий импульс: Войди. Мы и раньше умели передавать различные короткие сигналы: методику разработал Покойник. Сейчас, судя по выражению лица девушки, с моим посланием было что-то не так.
– Шеф, не надо так орать – меня буквально до печенок пробрало! – Видимо, импульс был слишком силен.
– Извини, последствия ранения.
Аура смущенно вспыхнула, в унисон ей задрожала едва видимая аура ребенка. Сейчас любой псион сказал бы, что Ольга беременна: плод сформировался и ясно просматривался. Действительно, никаких отличий от обычных детей – впрочем, мне не часто приходилось видеть беременных женщин. Будем надеяться, ребенок и дальше продолжит развиваться без отклонений.