Хотел я ему сказать, кто он на самом деле, но не стал. Потом скажу. После ревизии, которую я завтра же с Кро на пару здесь устрою. И еще позову кого-нибудь из бухгалтеров брата Юра – это полностью по их профилю дело. Даже – по обоим профилям.
Но это – завтра. А сейчас мне надо обратно на поле боя, за вещами. Надеюсь, координатор мероприятия не до конца ухайдакал свои войска.
Опасения оказались беспочвенными – наш сводный отряд лихо добивал остатки Мак-Праттов уже где-то за пределами их окончательно выгоревшего лагеря, а на том месте, где еще минут десять назад кипела жаркая сеча, бродили игроки в таком же затрапезном виде, как и я, а то и хуже, подбирая свое имущество. Причем, экипировавшись, они шустро удалялись в ту сторону, где звенело железо и звучала ругань.
А ведь фигня в этом плане выходит с балансом. Причем полная. Если при рейде или захвате крепости игрок не может вернуться на место гибели до того момента, пока мероприятие не кончится, или даже дольше того, тот тут противники-боты оказываются в заранее проигрышной ситуации. Вот совсем. Их больше не становится, а погибшие игроки возвращаются раз за разом. Несправедливо выходит.
Впрочем – может, я чего не знаю, не так я давно в игре, чтобы ее механику досконально знать. Но уточнить этот момент, хоть бы даже и у Костика, надо будет непременно. Любопытно же?
На месте моей гибели я увидел знакомые мне лица. Кро нависала над Назиром, который, стоя на коленях, держал в руке изогнутый кинжал и явно собирался вскрыть себе им горло.
Флоси же просто неотрывно смотрел на то место, где лежал кокон, в котором были мои пожитки. Не уверен, что он его видел, но это и не важно – меня тронуло до глубины души чувство искренней скорби на лице бывшего туалетного работника.
– Да погоди ты, – донесся до меня голос Кролины. – Говорят тебе – жив он!
– Ты сошла с ума, женщина, – глухо ответил Назир и запрокинул голову. – Вон его тело лежит, и оно мертво. Я опозорил своего отца, я не выполнил его наказ. Все, что мне осталось – это умереть, как собаке, перерезав себе горло. И не хорони меня потом – я этого не заслужил.
Вот ведь как оно сложилось. Ну нет, не время тебе умирать, парень. Сегодня ты доказал мне свою полезность.
– А ну, брось эти глупости, – громко сказал я и поспешил к троице, которая уставилась на меня. Причем Кро с легким раздражением, Назир – с недоумением, а Флоси – так просто с легким страхом. – Я жив, повода для твоей смерти – нет.
Назир перевел взгляд с меня на кокон, потом снова на меня.
– Вот твой труп, – процедил он. – Ты не можешь быть им. Ты или призрак, или подменыш.
Кинжал нырнул в ножны, в руках ассасина оказались сабли, которые до этого лежали рядом с ним на земле.
Новое дело – только что он переживал по поводу моей гибели, а теперь убивать меня надумал.
Забавно – выходит, НПС видят не посмертные коконы, а наши тела.
– Успокойся ты, – осторожно, не торопясь, не желая его спровоцировать, я подошел к месту своей нелепой гибели. – Вот, смотри.
Я протянул руку, и мое добро вернулось ко мне. Хвала небесам!
– Вот и все, – сказал я ассасину, немедленно приступив к переодеванию. – Я – это я.
– Магия, – понимающе кивнул Назир. – Значит, ты с ней знаком.
– Не слишком сильно, – успокоил его я. – Но достаточно для того, чтобы иногда увернуться от старухи с косой.
– Ярл! – всхлипнул Флоси и полез ко мне обниматься. – Я-то уж подумал, что все, сплясал ты свой последний танец!
Звон мечей стих, и минуты полторы спустя до нас донесся радостный многоголосый крик – "хей-хей".
– Все, – сообщила мне Кро. – Наша взяла.
– Вот что, солнышко, – хмуро ответил ей я. – Если и дальше продолжится такой подход к проведению подобных боев и более серьезных битв, то мы всех неигровых союзников растеряем очень быстро. Их тупо перебьют. Не знаю, чего там этот Ратмир раньше координировал и как, но не удивлен, что он был не номером "один" в клане. Так и я могу командовать, с подобной степенью эффективности, нафига мне тогда стратеги? Рыцарей сколько сгубили и гэльтов, ты только посмотри.
Луна, наконец-то, выползла из-за туч и озарила место сражения. Ее тусклые лучи осветили пробитые латы рыцарей, отразились на клинках мечей, которые сжимали руки мертвых горцев, одетых в цвета клана Мак-Магнус.
– Да молчи ты уже, – насупилась Кролина. – Сама в шоке. Я ведь с ним не ходила никогда, мне его знающие люди порекомендовали. Серьезные люди, поверь, я же не девочка-припевочка из тех, которые верят в то, что пьяный мужик и в самом деле будет им на своей квартире ночью коллекцию видеофильмов показывать.
– Эк ты фразу закрутила, – проникся я. – Но в целом – отрадно, что ты опять поняла свой косяк. Вины это с тебя не снимает, прежде проверить надо было, что он за лидер. Хотя и с меня никто ответственность не снимает, сам это знаю.
– Гнать будем? – деловито спросила Кро.
– Погодим, – помолчав, сообщил ей я. – Посмотри, кто из них внятный, с кем дело можно иметь, потом мне скажешь. Подтяни к этому наших ветеранов – Вахмурку, Дарина еще. Но отныне крупные вылазки, те, что с привлечением неписей – теперь только с моего разрешения. И этого, бородатого, во главе отряда больше не ставить, ни при каких условиях. Даже если это отряд, который качает молодняк.
– А если он быковать начнет? – уточнила Кро.
– Тут сразу два варианта на выбор возникает, – сказал ей я. – Первый – гони его в шею, полномочия у тебя есть. Второй – дождитесь меня, я сам ему все объясню.
Неподалеку от нас что-то зашебуршилось, заставив каждого из нас взяться за оружие. Но это был не враг, это был Заррррд, который с явным удовольствием шагал между трупов и сладострастно заглядывал им в лица.
– Да, и вот еще что, – я показал Кро на этого странного человека. – Чтобы вон то существо в крепости не появлялось. Не знаю, как ты это будешь делать, но ты меня услышала. Мы и так странноватая компания, не стоит усугублять и шокировать тамошних обитателей. Человек явно болен, не надо, чтобы он с нормальными людьми и НПС в одном месте ошивался. Опять же – у нас женщин в клане полно, девушек, не стоит ломать их психику. И потом – кто знает, что этому малахольному в голову придет?
Заррррд в это время нашел место, где трупы были навалены чуть ли не горой, и начал отплясывать какой-то немыслимый танец, кружась среди мертвецов, высоко поднимая при этом колени и махая руками.
– А вы еще меня обвиняете, – проворчал Флоси, глядя на жутковатый танец в лунном свете. – В этой, как ее… В неадекватности. Вот где она, настоящая дурь-то, куда мне до этого трупоеда.
– Ну да, – согласился с ним я, включая встроенную камеру и всерьез думая о том, чтобы сдать этого человека администрации.
Вскоре появился и Ратмир с остатками отряда. Он шел, явно довольный собой, борода его топорщилась, и вообще весь он был такой горделивый.
– Ну? – явно рисуясь, спросил он у меня – Как мы их, а? Вот такие теперь у тебя в клане бойцы.
– Впечатлен, – не стал врать я. – И сильно. Всякое видел – но такого никогда.
– То ли еще будет, – заверил меня Ратмир.
– Не сомневаюсь, – снова согласился с ним я. – В любом случае – рад был с вами всеми познакомиться и встать плечом к плечу в бою. Ну а обо всем остальном потом поговорим в замке короля. Надеюсь, вы скоро туда наведаетесь?
– А как же, – заверил меня Ратмир. – Будем!
– Вот и хорошо, – я повернулся к Кролине. – Портал открывай. Флоси, ты идешь со мной.
Я этому бородатому своего северянина не оставлю. Я его лучше потом сам за что-нибудь убью.
Может, и стоило людям сказать, какие они молодцы и как лихо они махали клинками, но делать мне этого не хотелось. Не видел я особой лихости сегодня, вот какая штука. А завалить врага трупами союзников – это любой может.
– Да, вот еще что, Кро, – сказал я девушке во дворе замка, где не было совсем никого, кроме ночной стражи. – Пробей, где у них точка возрождения. По сути – она должна быть здесь, на нашей основной базе. При этом ни один из тех, кто сложил голову, сюда не перенесся. Непонятно мне это.
– Хорошо, – Кро кивнула.
Она, как и я, была не слишком-то весела.
– Не печалься, – я щелкнул ее по носу. – Мы все только учимся быть руководством клана. Я – так точно.
– Ну да, – Кро вздохнула. – Ты завтра появишься?
– А как же, – я прикинул, насколько может затянуться разговор с неизвестным мне Тёмом, и по всему выходило, что ненадолго. – После семи вечера.
Надо еще на аукцион заглянуть будет, может, прикупить себе чего. Селгар же, жемчужина Востока, когда я еще там окажусь?
Кро кивнула мне и вышла из игры, я же еще глянул свежеполученное задание, которое меня порадовало. Это тебе не десять человек убить, это знакомое и приятное занятие – бросание грязью в ближнего своего. Ну, свидетеля добыть – это не факт, что выйдет, а вот бумаги подделать – это можно. А печать… Что-нибудь придумается, у меня есть сразу пара идей, как ее добыть.
Что примечательно – уснул я сразу же, как голова коснулась подушки. Чаще всего сон после игры сразу не шел, а тут прямо сразу меня срубило. Видно – отдохнул я все-таки за эти праздники хоть как-то, маленько восстановил нервную систему.
И коллеги мои тоже отдохнули – это я понял сразу, когда мы утром подошли к дверям кабинета нашей редакции.
Не захотели ребята расселяться, так и сидели все в одном помещении. Как сказала Шелестова: "В духоте – да не в обиде", потому два других кабинета так и пустовали. Ну, не совсем пустовали – там стояла копировальная техника, запасные столы, другой хлам. Но люди предпочитали держаться все вместе, в том кабинете, где когда-то мы начинали делать "Вестник", еще в более узком кругу.
Так вот – из-за дверей ругани слышно не было, никто не скандалил, напротив – наши дамы мило беседовали, обмениваясь впечатлениями о праздниках.
– Я потолстела, – как всегда, немного истерично говорила Соловьева. – Это ужасно!
– В каком конкретно месте ты потолстела, суповой ты наш наборчик? – совершенно без подковырки спросила у нее Шелестова. – Мэри, не выдавай желаемое за действительное. Как ты была скелетиком, так и осталась.
"Мэри" вместо "Прыщик"? Что-то в этом мире пошло не так.
– Я тебе говорю… – продолжила Соловьева, но я дослушивать не стал и открыл дверь. Годы мои не те – под дверью подслушивать. Да и Вика больно саркастически улыбаться начала.
– Доброе утро, детишки, – с улыбкой помахал я рукой коллегам. – Надеюсь, все пережили праздники? Никто не отстал от редакционного поезда?
– Все в наличии, – вскочила из-за стола Шелестова и изобразила бравого солдата. – Отсутствующих нет, желающих не трудиться тоже нет, единственный недовольный жизнью сотрудник – Соловьева. Она набрала лишние килограммы, что ее очень печалит.
– Ну, Шелестова! – залилась краской Соловьева. – По секрету всему свету!
– Дура, это я тебя рекламирую, – повертела пальцем у виска Елена. – Скоро будет конкурс, "Мисс Радеон". Кого, по-твоему, мы от редакции туда отправим? Харитон Юрьевич ведь выбирать будет из нас четверых, Викторию Александровну-то он послать никак не может.
– Почему? – одновременно спросили Соловьева и Самошников.
Ленка огляделась по сторонам, приложила ладонь ко рту, и гулким шепотом сказала:
– Есть на то причины. Серьезные, мягкие, двуспальные.
Вика склонила голову набок, и взглядом снайпера смотрела на Шелестову, которая уже нормальным голосом объясняла Соловьевой:
– Меня тоже не пошлют, и на это есть не менее веские причины, – короткий взгляд в сторону Вики. – Так. Ксюшка для подобных мероприятий слишком скромна, да и девственность её серьезная помеха, а Ташонок по росту не пройдет.
– Ну и шут с ним, – меланхолично заметила Таша, чистящая апельсин. – Не больно и хотелось.
– Так и кто остается в результате? – Шелестова пронзительно взглянула на раскрасневшуюся Мариэтту. – Ты и Стройников.
– А я-то тут при чем? – удивился Геннадий.
– У тебя фамилия подходящая, – со знанием дела прищурилась Шелестова. – И ресницы длинные, мне бы такие. Но вот гендерность подкачала.
– Спорный вопрос, – не согласился с ней Стройников. – Меня все устраивает.
– Не суть, – Шелестова подошла к Мариэтте, до меня донесся терпкий запах ее духов. – Так что ты – основной претендент.
– Да? – уставилась на меня Соловьева.
– Да, – заверил ее я. – Победа будет за нами.
И, не дожидаясь продолжения этого балагана, прошел в свой кабинет.
Следом за мной зашла Вика, прикрыла дверь и, не снимая шубки, негромко поинтересовалась:
– А почему не я?
– Чего не ты? – расстегнул я пуховик.
– Почему не я на конкурсе буду нас представлять? – Вика явно разозлилась, на щеках у нее были два багровых пятна. – Почему я про него вообще не знаю?
– Дорогая, хоть ты-то не тупи! – попросил я ее. – Ну ладно Соловьева, там весь ум ушел в прыщи. Вы кого слушаете, это же Шелестова!
– Но она так уверенно говорила, – засомневалась Вика и начала крутить на пальце прядь своих волос. – Не знаю, не знаю…
Я же открыл форточку, сел в кресло и достал из ящика стола сигареты. Новый трудовой год начался.
Глава двенадцатая
о советах и решениях
Я был доволен. Сейчас я наверняка мог сказать – время становления совсем уже ушло в прошлое. Мой разношерстный коллектив, более всего напоминавший Ноев ковчег версии "2.0" (забавно, красивое название, например – для книги. "Ковчег 2.0.". Надо запомнить, может когда такую и напишу) притерся друг к другу, перестал понапрасну драть глотки и кидать обидки по разным мелким поводам, заработав в результате так, как и был должен. Как часовой механизм, где каждое колесико вертится в свою сторону или как… Как какой-нибудь другой механизм, все они одинаковые, по сути. И мне это очень нравилось, потому что рядом с ними я занимался тем, что мне самому всегда было по душе. Я был здесь человеком на своем месте – а это очень важно, когда ты себя реализуешь там и так, как ты того сам хочешь.
Мне нравилось разноголосье спора, когда мы стояли у стола, на котором были выложены материалы будущего выпуска, и каждый отстаивал свой, напирая на его уникальность и необходимость, мне нравились беззлобные шпильки, отпускаемые по отношению друг к другу (и в мой адрес тоже), мне нравилось то, что голоса тихой Ксюши и застенчивого Петровича тоже потихоньку вплетались в общий гул. Это была нормальная работа. Это был настоящий мир и настоящая жизнь, а не некое иллюзорное существование.
Грузины говорят: "Только среди своих сердце отдыхает". Вот мое сегодня отдыхало, и я был готов отдать всю ту мишуру, которой меня обвешали, за то, чтобы сегодня остаться с ними тут допоздна и завтра снова прийти сюда с утра. А может – и вовсе не уходить, а сгонять в соседний лабаз, купить там незамысловатой снеди, пару баллонов топлива и заночевать здесь, в кресле, как я не раз делал это раньше.
Но – увы, я себе уже не принадлежу. Я взвешен, обмерян, оценен, расфасован и куплен. То есть – я могу создать иллюзию того, что я все еще вольная пташка, но врать себе самому – это последнее дело.
– Здесь нужна аналитика, – Шелестова грациозно заложила руки за голову и потянулась. – Или я ничего в этом не понимаю.
– Отрадно, что ты сама это сказала, – немедленно отозвалась Таша. – Самокритичность – вот основа гармоничного развития личности.
– Хорошо, мой маленький друг, – Шелестова аристократично зевнула, не открывая рта. – Скажи мне, что ты видишь на третьей странице.
– Гайд по подземелью Иль-Маруф, – Таша помахала листочком с какими-то каракулями. – Отменный гайд, работы Димки. Он его великолепнейшим образом спер с неофициального сайта игры у какого-то продвинутого чувака, превосходно скомпилировал, поставил под ним свое имя и имеет все шансы войти в историю. Давай не будем ему мешать это делать.
– Ничего я не спер! – возмутился Самошников. – Позаимствовал кое-что по мелочам – и не более того. Да там было так написано, что без запрещенных в стране препаратов не разберешься!
– Вот, – Таша плюнула на листочек и звонко припечатала его к столу. – А я про что. Дорогу гениям, пусть даже они и под допингом! А мои конкурсные данные поставим на шестую страницу в этом номере, у меня их много. Димк, подтверди, что это разумно.
– Коалицию затеяли? – притворно насупила брови Шелестова. – Ну ладно. Мэри, давай тоже сплотимся и покажем им! И еще Петровича в наши ряды вовлечем. Петрович, ты к нам примкнешь?
– Петрович нейтрален, – отозвался флегматично мой старый друг. – Петрович – он один на льдине. Но тот, кто даст мне сигарету, может рассчитывать на меня как на грубую физическую силу в случае открытого боестолкновения.
– Держи, – перекинул я приятелю пачку. – Если что – спасай Ксюшу, она у нас проходит под грифом "Дети".
– Да? – удивилась поименованная девушка, стоящая рядом со мной.
– Да, – подтвердил я. – И помни – отныне, если что, его сутулая спина – твой надежный щит.
– Заметано, – Петрович убрал сигареты в карман. – А ты никак отбываешь?
– Увы и ах, – развел руками я. – Время поджимает, у меня еще дел полный воз.
– Надеюсь, завтра наша руководящая и направляющая явит нам свой солнцеподобный лик?
Произнеся эту фразу, Шелестова изобразила рукой некое движение, напомнившее мне то ли спираль, тот ли подзабытый танцевальный стиль "Вог".
– Куда она денется? – вздохнул я. – Она бы и сейчас не отбывала, кабы не определенные обязательства и обстоятельства.
– Женщина, – понимающе покивала Шелестова. – То есть нас вам мало?
Она обвела рукой помещение, как-то ловко пропустив Вику, но захватив в этот радиус Петровича.
– На всякий случай напомню, – немедленно сказал тот. – Петрович – он один на льдине. Особенно в данном контексте.
– Представь себе, Елена – нет, – засмеялся я. – С мужчиной встречаюсь. И сразу предупреждаю – все шутки по этому поводу будут вторичны, так что не теряй оригинальности.
Шелестова на секунду замерла, подбирая слова.
– Надо сюда шахматные часы принести, – Таша достала из кармана карамельку и сунула ее в рот. – Фтобы засекать, кто иф ваф фустрее футит.
– Займись, – согласился я. – Там кнопки прикольные, они забавно щелкают.
Вика же только головой покачала, слушая все эти разговоры. По-моему, она до сих пор прикидывала, у кого бы уточнить – правду Шелестова про конкурс "Мисс "Радеон" сказала или пошутила?
Подвезли меня к центральному входу, чем не то чтобы удивили, а, скорее, заставили предположить, что большой аврал подошел к концу.
– О, на ловца и зверь бежит, – первое, что услышал я, войдя в здание.
У стойки ресепшн с привычно разгильдяйским видом ошивался Валяев, и до моего появления он явно обхаживал очередную красотку в форме корпорации.
– Не верьте ему, девушки, – сказал я барышням, подходя к стойке. – Обманет он вас.
– Вот до чего ты, Киф, нудный, – с наигранным отвращением сказал Валяев. – Нет чтобы поддержать товарища, составить ему компанию, развлечь этих прекрасных нимф. Не знаю – выпить с ними вина, рассказать им смешных историй, поплясать от души. Но ты вместо этого только и знаешь, как буркнуть какую-нибудь дрянь, а потом злорадно потирать руки.