- Теперь ты капитан, - взглядом предлагая не перепираться, а подписать, сказал Иван. Стася молча нажала на квадрат внизу большим пальцем и расписалась.
- Что дальше? - подала файл. - Увижу, что хотела?
Федорович кивнул:
- Иди в седьмой бокс, седьмой сектор "только для научных исследований". На дверях оуробор - не спутаешь. Твой шкаф шестой. Подожди меня в раздевалке.
- Поняла, - потопала, чувствуя в груди легкое волнение и тревогу.
Русанова уже переоделась, когда появился Федорович, и шаталась по просторной комнате, поглядывая на ниши в стене, заполненные аппаратурой, оружием, коробками.
- Склад какой-то, - кивнула ему. - Всего понемногу.
- Так и есть, - начал натягивать костюм. - Возьми сумки из первой и второй ниши.
- Зачем?
- А смысл только на экскурсию ходить? Ты не школьница, да и я, а так хоть толк будет.
- Мы это кому-то передадим. Оружие?
- Оставь. Минимальный комплект - больше не надо.
Стася подумала и скинула лифчик с пистолетами, из-под штанины вытащила пластид.
- Ну, ты! - восхитился и возмутился Иван. Рассмеялся. - Пошли, - подтолкнул женщину к выходу.
В этом секторе коридор к камере перехода был длинный и извилистый. Диспетчер получил жетоны посетителей и вставил в пазы спектрального анализатора.
- Прошу, - махнул рукой в сторону дверей бокса.
- Трасса налажена? - спросила Стася на всякий случай у Ивана. Тот лишь кивнул.
Они ступили на кварцевый пол, пройдя три ряда усиленных дверей - арок.
Сомнений не оставалось: "зеленые" идут далеко.
Но переход оказался на удивление легким.
Они вышли в незнакомой Стасе местности на яркий свет солнца. Воздух был влажным, теплым. Вокруг лес и дорога прямо, как шоссе - широкая, укатанная. Двести метров марша и за поворотом женщина невольно притормозила, встала как вкопанная рот открыв: вдалеке виднелся палаточный лагерь, разбитый среди лесочка. Прямо по курсу, мужчины в знакомой форме укладывали плиты, легкие, как древний пенопласт. Нетрудно было догадаться отчего камень вдруг стал таким - справа, бригада в защитных масках, обрабатывала плиты спец раствором, от которого молекулярное строение материала менялось И так же нетрудно было понять, что строят - пирамиду, что в будущем получит название "Гиза" и вызовет нешуточный спор среди ученых. И главная загадка, над которой будут биться - зачем она построена, если ясно, что захоронений в ней не было.
И ерунда, что пейзаж вокруг совсем не напоминал Египет - ни песка, ни палящего солнца - яркая зелень, укрывающая горы, глубокое голубое небо, теплое, ласковое солнце.
Стася все что угодно увидеть была готова, но такое - нет.
- Египет, - прошептала. - У нас пирамиды, здесь пирамиды.
Как раньше-то не сложила?
В этот момент послышался звук гонга.
- А чего мудрить? По образу и подобию, - сказал Иван и пошел к бригаде. Те как раз заканчивали работу, снимали защитные маски и двигались к палаткам.
- Обед? - спросила Стася, только для того, чтобы не молчать.
- Угу.
Русанова шла за ним как сомнамбула и вот вовсе потерялась, увидев капитана соседней группы патруля.
- Привет! - спрыгнув с плиты, подал ладонь Федоровичу Сиртакис и хмуро уставился на Стасю.
- Все нормально Крис, она мой зам, капитан Русанова.
- А! - расцвел тот. - Тогда "ой", - подал ладонь Стасе.
- Значит это и есть капитанские командировки по повышению? - улыбнулась вяло, пожав протянутую руку.
- Кто-то должен доставлять продукты и технику на базу. Вы тоже комплекты прихватили, - кивнул на сумки.
- Понятно.
- Давай, Иван, я отнесу.
Стася не слушала - огляделась, чтобы еще раз убедиться - здесь живут, а не появляются периодически, поселение не выдумка, не мираж.
Палатки стояли друг к другу, образуя улицу, посередине макет будущей пирамиды, группа людей, что-то обсуждающая. Под навесом в конце улицы столы, а за палатками… обычная веревка на которой сушилась самая обычная форма и белье.
- Ладно, позагорайте, поговорите. Вижу девушке нужно многое осмыслить и переварить. Шокировало? - спросил Сиртакис.
- Нет. Я ожидала подобное.
- Молодец, - улыбнулся шире и, махнув ладонью, прихватил сумки, потопал к лагерю.
Стася осела на плиту, поглядывая в спину Сиртакису, спросила у Федоровича:
- Весь высший ком состав знает?
- Нет. "Зеленые" и "оранжевые". Все остальные знать не должны, неизвестно, какой будет реакция. Не каждому дано понять и принять, что прошлого нет.
- А как же?…
- Неандерталец, австралопитек и прочие? Тупиковые ветки. X-хромосомы напичканы аллелиями неблагоприятного типа. Они приводят к смерти в гомозиготном состоянии до начала репродуктивного возраста в лучшем случае, в худшем вовсе препятствуют возможности воспроизведения. Интеллект на уровне мартышки, абсолютно без перспективы. Обезьянам никогда не стать человеком - бред это, Стася. В это время уже ни одного вида гомидов нет. Все представились. Вот так.
- Совсем?
- Даже признака. Наши пионеры пришли сюда, а тут никого и ничего. И дальше - тоже. Начиная с сорока тысяч лет до зеро пустота. Как вымело. Никакой истории реальной - лишь фантомы чужеродных энергий из других миров и параллелей, идеи другой реальности. Временная лента нашей реальности не отпечатала ни единого признака разумного человека, даже его зачатков. Получалось, что мы как фантомы двигаемся, как кометы с "хвостом". На определенном отрезке - есть отпечаток, а потом его нет, стерся, будто не было. И все иллюзия от начала до конца, нестабильность, которую может изменить неизвестно в какую сторону все что угодно. Любой псих, любая крыса или залетевшая из другого мира эктоплазма может стать причиной глобальных потрясений или даже исчезновения человека как вида, потому что - нас нет, даже вялой задумки, слабенькой энергосущности как базы зарождения. Вот и было решено населить нашими мыслеформами, нашей, а не чужой психоэнергией, а потом закрепить иллюзию, спроецировав в реальность матрицу тонкоматериальных структур без спонтанных изменений, застраховать человека и человечество от непредсказуемости и слияния прилегающих миров. Отделиться и встать на свой, автономный путь развития.
- Змея, кусающая свой хвост, колесо, лабиринты. Древние подозревали нечто подобное.
- Знали. Но со временем символы лишь и остались, а четкие знания утратились. Это тоже было запланировано. Память человека коротка. Развитие поступательно, по фазам: младенчество, детство, юность, зрелость. Так же человечество. Младенец все понимает, но не говорит, подрастая, утрачивает те знания, что дает ему связь с энергетической и тонкой оболочкой земли, других миров, откуда пришла его клетка основа - душа. Клише реальности все больше проявляется в его сознании, двигает его по заданной обществом и окружающими программе. Грань меж мирами становится четкой и крепнет граница в памяти меж памятью души и тела. Вторая начинает превалировать, и человечек благодаря отлаженной схеме уже не думает, что жить как жил нормально, что десятеричное сознание норма и принимает за нее троичное сознание. По той же схеме пошли ученые. Создали, не таясь, базис для развития и становления человечества. Программу, по которой оно пошло. В ней учтено все, как истории развития ребенка: питание, влияние, становление, развитие, психологический, энергетический, экономический климат. Рассчитана каждая "шишка", каждый вирус болезни или знакомства с миром, человеком, с максимальным извлечением опыта. Путь болезненный, согласен, но иначе единичка - человек, к сожалению, не понимает и не учится, так же человечество. Чтобы иметь иммунитет к кори, нужно ею переболеть, чтобы понять, что такое боль - нужно ее пережить. "Прививки" тоже заложены, как и иммунитет - рамки психоэмоцианального накала. Рассчитан "болевой барьер" и в этом отношении.
- Религия.
- Да. Это тебе и прививка и лекарство, и спасение самой биологической системы. И цель и средство, причина и следствие.
- Получается, мы строим не только будущее, но и прошлое.
- Мы - да. Закладываем будущее будущего.
- Конечно. Не очень повезло лишь промежуточному звену. Но "голове" змеи на это ровно, "хвост" же имеет свойства регенерации и сколько не отрубая, вновь отрастет.
- Расстроилась?
- Нет. Пытаюсь переварить все это и привыкнуть к мысли, что несу ответственность, - руки развела - слов не хватало. - За начало и конец.
- Гипотетически нет ни того, ни другого.
- Да. Спираль, я в курсе. Новый виток, а не финиш… Нет, не змеи - змии - мудрецы и хитрецы. А Эдем у нас - инкубационная лаборатория, парник для "хризантем".
- Кроманьонцев. Удачно получилось, заполнить пустоту меж обезьяноподобным и человеком. Правда, начинать пришлось в конце палеолита.
- Естественно. Зато потом, "цветы жизни" подросли - пора и в путь, начинать претворять в жизнь программу змиев. Вкусив их плод познанья и раздора, получив четкую схему психо-физической организации человека выкинули в дикую природу, на освоение предназначенного ему мира. Логично. Подозреваю, здесь и мои "дети" бегают.
- Как и мои, и всех, кто сдавал клетку в цитобанк.
- Естественно. ДНК чуток изменено, чтобы "детишкам" было с чем "играть" в последствии, создавая группы "яслей" - генетику, биологию, селекцию, медицину. И идти строго по заданному пути развития, вложенному в то, что они исследуют. И довести до совершенства, что было совершенно. Прикол: люди думают, что идут вперед, сами двигаются назад. К истоку. Да, согласна, довольно скандальная тайна. Не каждый пережует и переживет.
- Ты дала подписку о неразглашении, - напомнил Иван.
- Не беспокойся, даже если б не дала - все равно бы молчала. Я не осуждаю, Иван, я всего лишь пока пытаюсь понять и свыкнуться с открытием. Я словно лягушку съела - тот еще деликатес. Но говорят, съедобна и об отравлениях не слышала. Значит, выживу, переварю с пользой для дела и тела.
Федорович кивнул, прекрасно понимая Стасю.
Надо отдать ей должное - держалась она для полученной информации достойно. В свое время он чувствовал себя подобно ей, немного оглушенным и растерянным, потерянным вернее. Наверное, месяц приходил в себя, осмысливал.
- Ты как? - обнял ее.
- Нормально.
Задумчиво посмотрела перед собой:
- В прошлом - фантомы, значит и в будущем?
- Да. Наши мысли и идеи, что пока не материальны. В наших руках реализовать их, проявить или оставить нереализованными.
Стася кивнула: человечеству, как ребенку дали возможность играть и тем получать необходимые навыки, опыт, знания. И если отойти от субъективности, встать над собой и эмоциями, получалось - все верно и правильно. Путь был проделан тяжелый, порой жесткий и печальный, но как дитя сначала учиться ходить, и не обходится без падений и шишек, потом читать, писать, и получать "посредственно" за невнимание, лень, "отлично" за усердие, целеустремленность, так здесь и наоборот быть не могло. Принципы и законы одни как для одной клетки, так и для всего организма. Что проявилось в малом - проецируется на большое и наоборот.
- Гибель империй - лечение патологии и показательный урок, как учебное пособие.
- Если одна рука развивается быстрей другой что будет?
- И войны нужно было пережить, чтобы научиться миру, наесться золота и материальных благ, до тошноты напитаться кровью, пролитой за место под солнцем, чтобы понять, что истинная ценность и богатство в гармонии, любви, духовности.
- Да. До абсурда довести некоторые ситуации, чтоб показать их уродливость и ненормальность.
- Дитя не сразу понимает, что камень может убивать и разрушает даже слово. И рамки догм на определенных порах нужны, как опора для становления. Пока ребенок не готов самостоятельно ходить, анализировать, не научился управлять своим телом и разумом, отправлять его в самостоятельное плаванье неразумно.
- Он может убиться. Я рад, что ты все верно поняла… Видела Илью?
Стася покосилась на Ивана и скрывать не стала:
- Видела. Он сказал.
- Так и понял. Как он?
- Устроился довольно хорошо. Ты знал, что их обратно не пустят?
- Да. Прости, но тут работает закон, который тебе прекрасно известен. Выбор был трудный, но иного быть не могло. Из-за пяти человек не должен страдать миллиард, и наши эмоции и чувства тут не в счет. Сказать же тебе, как понимаешь, я не мог.
- Он заподозрил, что ты был в курсе.
- Халатность диспетчера, тот вовремя не снял предыдущую программу и вот результат. Мне жаль.
- Илью? Ему неплохо. Богат, успешен, о центре вспоминает с ненавистью и неприязнью. Претензии к тебе. Обижен, зол. Но предприимчив, не пропадет.
- Ты на него обижена.
- Нет. Не ожидала, что он настолько изменился.
- Скорее ты, чем он. Илья всегда был немного злым и завистливым, нетерпимым и ловким. Я не сомневался, что он выживет и приживется в любых условиях, в любом обществе. Об одном жалею - что дал ему клятву присматривать за тобой и…
- Не претендовать?
- Да. Но все изменилось.
- Нет, Иван.
- Стася…
- Не надо.
- Почему? Привязана к нему до сих пор?
- Нет.
- Чиж?
- И ты, и Николай прекрасные, замечательные люди, но я не готова строить отношения, с кем бы-то не было.
- Понимаю. Обещаю, пока не тревожить тебя.
- Спасибо, - поцеловала в щеку. - За все - спасибо.
- Можно назад, да? - улыбнулся, не скрыв довольства от благодарности.
- Как скажешь, - плечами пожала. Эмоции схлынули и, все что она узнала, увидела, больше не претило и не третировало. Пришло осознание, что сама бы поступила так же.
Дома она вдруг поняла, что вольно ли - невольно изменилась.
В гостиной собрались три группы патруля и устроили "банзай" по поводу присвоения ей звания, а Русанова не понимала - чему они радуются. Какая мелочь, ерунда - звание. Что оно? Ну есть и есть. Гораздо важнее было то, что она узнала, и сейчас осмысливала. И приходила к выводу, что увеличилась ответственность и только. Ни одной негативной эмоции она не испытала, но будто повзрослела на века, чуть поднялась над плоскостью, в которой жила, в которой здравствовали ее товарищи в счастливом невединии.
- Ты не рада? - решился приобнять ее Чиж.
- Что ты, очень.
- Отчего же грустна?
- Задумчивая, - улыбнулась и с удивлением отметила, что смотрит на Николая по-другому: не только как товарищ и друг, еще как мать, сестра жена и дочь. Все испостаси разом слились в одну и увели в сторону от мелких связей и ненужных переживаний. Илья показался далеким и ненастоящим, похожим на картинку в архивном документе. Есть, но вроде нет. Прошлое, настоящее и будущее словно застыло, остановив свое течение и, намекнуло - ты теперь вне нас. Ей правда показалось, что она вне временного поля, как белка бегущая в колесе вдруг вышла из него и посмотрела со стороны и на себя, и на клетку, и на колесо в котором бесконечно крутилась. И поняла, что в ее власти, воле и будущее и настоящее. Крутить ли дальше колесо или остановить совсем.
Огромная ответственность. Выдержит ли?
"Главное дело" и прочь сомнения.
- Давай потанцуем, Коля?
Мужчина улыбнулся:
- Буду только рад.
Эпилог
Полгода спустя.
- Командирша, блин! - фыркнул Иштван, притаптывая от нетерпения в боксе.
- Еще четыре минуты, - успокоил его Сван.
- И не наезжай на Стасю. Пока Иван в отпуске, она командир в группе, - заявил Чиж.
- Мне защитники не нужны, - отрезала Русанова и ткнула в сторону Пеши пальцем. - А ты еще раз по пояс брюк вылезешь, когда не просят - спишу!
- Во! Нет, вы посмотрите! Она мне угрожает! - возмутился. - Вечером притащу тебе пакет апельсинов! - прошипел с угрозой.
- Стра-ашная мстя! - хохотнул Ян. Борис с невозмутимым видом бросил:
- Все равно не подеретесь.
Двери раскрылись, выпуская патруль на волю. Но до раздевалки бойцы не дошли - диспетчер окликнул Стасю:
- Капитан, кто у вас шестерка? Вроде бы никто не пропадал да и шестой мужчиной быть не может, но бился настырно.
- Кто это? - притормозив, нахмурилась Русанова.
- У нас почти полный комплект, - заверил Ян.
Кристина включила громкую связь:
- "База, я пять дробь шесть"….
- В соседний бокс приземляют, ты бы глянула, что за ерунда.
Бойцы переглянулись и всем составом двинулись по коридору в соседний бокс.
Чем ближе он, тем медленнее шаг у Стаси. Она своим глазам не верила - на полу с обалдевшым видом сидел граф Локлей и шарил растерянным взглядом вокруг.
- Это что за чудо-юдо? - прогудел Борис.
- На женщину он не похож, - заметил Ян.
Двери раскрылись и, группа оказалась перед гостем, что безапелляционно объявил себя их членом… в роли женщины. Одежда не оставляла сомнения - туника с широкими руковами, трико - перед ними залетный из средневековья.
- Ха! Храфф! - узнал того Сван. Локлей ресницами хлопнул, очумело шаря взглядом по лицам представших перед ним Богов… которые не на Богов, ни на ангелов совсем не походили. И расцвел, увидев Стасю.
Чиж нахохлившись с подозрением оглядывал мужчину с нелепой прической - не понравился ему его восторженный, полный радости и обожанья взгляд, что был устремлен на Стасю.
Иштван присвистнув, сунул жвачку в рот и бросил:
- Не было печали, "восьмерку" черти накачали, - покосился на застывшую в ступоре Русанову. - Здесь-то ухажеров мало? Н-да-а.
- Принимай, Коля, соперника… пардон, напарника, - хохотнул Сван, хлопнув насупившегося Николая по плечу и, удостоился раздраженного, озабоченного взгляда.
- Хорош резвиться.
- А чего? Чую, скучать не будем.
- Ага, - кивнул Пеши. - Развлечения доставили на "дом".
- Я его знаю.
- И я. Франция начала тринадцатого века. Стансер, Моррис и дорога по обмену. Тому приключению год, наверное. Интересно, как он к нам завалился? Кто его снаряжением снабдил?
- У-у-у, что делается-то! - засмеялся Сван. - Говорили же тогда, что найдет себе Стаська какого-нибудь сеньорчика, заарканит и замуж выйдет…
- Думать надо, что говорите! - обрезал смешки Чиж.
- Что такого? - немного растерялся Иштван. - Мы же шутили.
- И вот результат ваших шуточек, - махнул рукой в сторону "сюрприза". - А расхлебывать, между прочим, нам. Вот так пошутят юмористы, нагородят, а люди мучаются.
- Кто как, - хитро улыбнулся Сван, поглядывая на Русанову и Локлей.
Теофил растерянно оглядел мужчин, не понимая их речи и, виновато покосился на женщину. По ее взгляду было трудно определить расстроена она или рада его явлению, но отчего-то казалось, что не в восторге и подвиг графа не оценила.
- Что же вы наделали, граф, - качнула головой Стася, подтверждая его опасения.
- Вы кое-что оставили, то что вас украло у меня, - прикоснулся к наушнику в своем ухе. - Я подумал, что не стоит ждать милостей от судьбы. Вы сами, ангел мой, сказали, что мы творцы своей жизни, - смущенно пожал тот плечами и поднялся с пола. - Я люблю вас, значит должен быть рядом. Вот и сотворил.
- Скорее - натворили.
- Не согласен, - улыбнулся, любуясь женщиной: чтобы не было, а он с ней рядом, она с ним.