Брат Хорхе качает головой, однако я не могу удержаться и в обход адвоката громко интересуюсь на интернациональном английском:
- Обвиняемый, если только это не нарушает основополагающих правил, желает поинтересоваться, почему настоящий состав уважаемых представителей католической церкви считает себя вправе вообще рассматривать его дело.
Удивленное молчание. Адвокат Хорхе бледнеет, тетушка Алла одобрительно улыбается, директор Баллард энергично кивает - так, мол, их! Отец Иннокентий вздыхает, что-то вопрошает у суда по-испански, получает короткий утвердительный ответ и обращается ко мне опять же по-английски - очевидно, ради публики, так бы говорил на русском:
- Владимир, вы, вероятно, не слишком хорошо знакомы с традициями христианских конфессий Новой Земли, а у нас было слишком мало времени на должные исторические экскурсы. Несколько лет назад, еще на Первом соборе, здешние прелаты православной, католической, греко-католической и англиканской церквей договорились о полном взаимопризнании и прекращении того прискорбного раскола, который имел место за ленточкой около десяти веков назад. Поэтому католические иерархи рассматривают ваш вопрос или православные, не имеет никакого значения. Если будете настаивать, отец Фабрицио готов уступить место игумену Дионисию Контосу из Коринфа, он как раз находится среди зрителей…
Жду, пока это повторят по-испански. Игра идет в мои ворота, значит, развиваем тему:
- Искренне рад прекращению тысячелетнего раскола и ни в коей мере не желаю подвергать сомнению прерогативы уважаемого отца Фабрицио, равно как и достопочтенного игумена Дионисия. Однако даже и в случае предложенной замены мне по-прежнему непонятно, почему отцы-иерархи полагают себя вправе рассматривать настоящее дело.
Здесь уже вступает епископ Жигмонт, ровно и властно:
- Pane Volodymyre, вы можете, разумеется, заявить, что, несмотря на христианское имя и факт рождения в христианской державе Украине, воспитаны вы в иной религиозной традиции, после чего мы, в свою очередь, согласимся ввести в состав суда уважаемого рабби Эзру Йорама, также присутствующего в числе зрителей. Однако хочу предупредить, предъявленное вам обвинение в черной магии много гуманнее будет рассматривать с позиции закона христианского, нежели иудейского.
Тоже мне, эксперт душ человеческих, читающий оные по морде лица с помощью краткого миграционного досье. Ну да, пятую графу определил верно, и что? Открыто смеюсь. Как говорится, "ваши крокодилы - вы и спасайте"…
- Прошу прощения у высокого суда, смех не имел целью оскорбить его представителей. Видите ли, я действительно воспитан в иной традиции. Каковая рассматривает религию - любую религию, - исключительно как часть культурного наследия, соответственно для представителя данной традиции Коран, Библия, Авеста, Веды и прочие "священные тексты" ничем принципиально не отличаются от "Песни о Гильгамеше", "Энеиды" или, скажем, "Сказания о Сиде". Изучать их можно и нужно, а вот поклоняться любому описанному там элементу… извините, не предполагается. Поэтому позволю себе вернуться к исходному вопросу: коль скоро я не принадлежу ни к одной из соответствующих конфессий, какое церковный суд вообще имеет право рассматривать мое дело?
Молчание. Осуждающее покачивание головой со стороны отца Иннокентия, исполненный почти биологического интереса взгляд директора Балларда - ну да, поди-ка в той заленточной Америке при всей их декларированной свободе вероисповедания открыто заяви о том, что ты агностик.
Тонкая улыбка прорезает алебастровый лик брата Доминика. Звучит испанская фраза, а отец Иннокентий, вспомнив о своей роли переводчика, вполголоса дублирует ее на русский:
- Возражение принято. В связи с чем церковные полномочия настоящего суда постановляется признать несущественными, а членов трибунала далее рассматривать как экспертов в вопросах черной магии, поскольку оная исторически принадлежит к той же традиции, которую сам обвиняемый полагает важной и подлежащей изучению.
Массаракш. Один-ноль в вашу пользу, дон инквизитор. Учтиво киваю председателю трибунала, мол, оценил.
Оглашают представителей обвинения. У меня снова отпадает челюсть. Чего угодно ожидал, но такого…
"Прокурором", или как он тут правильно именуется, выступает некий отец Пикар - настольно невыразительный и незаметный, что сливается с собственным креслом, эталон работника "наружки". Голос, впрочем, четкий, да и говорить на публику ему явно не внове.
А основной свидетель обвинения, чьи оформленные должным образом показания сейчас декламирует отец Пикар, - один его добрый прихожанин, пришедший-де несколько дней назад к духовному пастырю весь в смятенных чувствах; прихожанин изложил всю эту историю, после чего отец Пикар порекомендовал ему не очищать душу исповедью, в каковом случае конечно же дальше это дело не пошло бы, тайна исповеди священна - а наоборот, изложить свои показания открыто перед святейшим трибуналом, дабы кара за преступления против закона Божия постигла виновного поскорее, пока он не успел совратить своими тайными искусствами кого-нибудь еще…
- Обвиняемый желает что-нибудь добавить по существу описанного случая? - интересуется святейший трибунал.
Знаком прошу тетушку Аллу пока не вмешиваться и шепотом передаю пару слов Хорхе. Молодой адвокат взмывает с места:
- Обвиняемый просит уточнить, присутствует ли сам свидетель, и если да, то хотелось бы услышать его собственный рассказ, без обрамления.
- Как угодно, - кивает аббат Корво. - Отец Пикар, ваш подопечный здесь? Суд полагает, что в нашем присутствии ему никакая черная магия не грозит.
Прокурор не возражает, и на свидетельском месте появляется опасливо на меня поглядывающий Клод Боде.
- Будьте добры, месье Боде, опишите, что произошло в вашем кабинете в пятницу, тринадцатого, приблизительно в тринадцать часов утра, - предлагает отец Пикар.
- Около двенадцати Лаура - это моя секретарша - впустила в офис вот этого человека. Он назвался Владом, представителем "Помощника" - это компьютерная компания по технической поддержке, в Порто-Франко довольно известная. У меня постоянно выходил из строя компьютерный терминал, его возили в этот самый "Помощник" и ничего не обнаружили. Влада провели в мой кабинет, он некоторое время работал с компьютером. Сказал, что пока все в порядке и никаких неполадок не видит. Предложил - вы пока работайте, а я посижу в сторонке и сам на все это посмотрю. Я сел на место, принял заказ у мистера Фернандеса, все оформил. Потом принял еще один заказ у мистера Стивенса, оформил и его. Тут мой терминал снова сам собой выключился, в присутствии Влада. Я специально отметил время - тринадцать часов тринадцать минут ровно. Влад подошел к моему креслу и согнал меня. Воздел руки к небесам, что-то при этом говоря на непонятном языке. Крутанул кресло противосолонь три раза. Пнул ногой корпус компьютера. После этого нажал на кнопку включения и терминал снова заработал… Дальше Влад собрался уходить, я спросил, в чем неполадка, в ответ получил - "эндиней". По предположению отца Пикара, это гностическая аббревиатура ANDNA, однако расшифровать данное заклинание он не берется…
Среди зрителей шумок. Стук молотка - тишина в зале! - и епископ Жигмонт спрашивает у адвоката:
- Обвиняемый хочет что-либо пояснить по существу вопроса?
- Разумеется, ваша честь! - отвечает брат Хорхе. - Обвиняемый желает огласить свою версию произошедшего.
- Надеюсь, без ссылок на гностические заклинания, - замечает епископ Корибут. - Прошу вас, пане Володымыре.
Вылезаю на свидетельское место, весело улыбаюсь Клоду (тот вздрагивает) и киваю едва сдерживающемуся директору Балларду. Да-да, вы в кабинетной работе с компьютерами и людьми при компьютерах человек опытный и наверняка догадались сами. А теперь расшифруем для всех.
- Обойдемся и без гностиков. Пришел я в кабинет, посидел в углу, пока экспрессивный месье Боде за работой прыгал на кресле. Комп выключился. Смотрю, у него шнур питания на ножку намотался и вилка отошла. Выругался, размотал кабель, запихнул комп подальше под стол, включил. Разумеется, все заработало. А когда он еще и спросил, где у него была неполадка, что я мог сказать? Только - "in DNA", - последнее артикулирую побуквенно.
Выражение лиц "тройки" описанию не поддается.
Зал лежит. Весь. Тут молотком по столу колотить уже бесполезно, разве что отобрать у охранника МП5 и дать очередь в потолок, и то вряд ли сквозь гогот толпы такое пробьется.
Господа инквизиторы, вы что же, классику не знаете? Как говаривал один нобелевский лауреат, двум вещам нет предела, вселенной и человеческой глупости - и, добавлял создатель теории относительности, насчет вселенной я не уверен…
А опаснее дурака - только дурак с инициативой. В данном случае дурак обычный, Клод Боде, напоролся на инициативного карьериста падре Пикара, и благодаря неплохой доселе репутации последнего все дело и закрутилось…
Вот интересно, сколько репутаций и карьер после сегодняшнего пойдут коту под хвост? А ведь пойдут, такой позор, причем с оглашением на весь белый свет, свои же не простят. Согласись я на тихое рассмотрение дела, за дурацкое обвинение пострадал бы только падре Пикар, а тут тень брошена на всю организацию…
И тут паранойя подбрасывает версию, от которой я окончательно выпадаю в осадок. Наверняка это исключительно конспирология и паранойя, наверняка подобного никто не планировал, ибо смотри выше замечание Эйнштейна насчет безграничной вселенной. Но если все же…
Так вот, если ИМЕННО ТАКОЙ результат исходно и задумывался - снимаю шляпу перед настоящим режиссером всего спектакля и ключевыми исполнителями его замысла, а именно, патером Пикаром и отцом Иннокентием. Ладно сыграть втемную меня, тут великого таланта не требуется - а вот втемную сыграть МНОЙ против инквизиции и выиграть… Мне, конечно, подробностей не откроют, навечно похоронят все в местном аналоге ватиканских архивов, а уж внутриконфессиональные трения насчет того, что собой на самом деле должен был представлять священный трибунал и кому он мешал в ныне утвержденной форме, - тут наверняка и среди своих в курсе только самые-самые.
Но, массаракш, какая красивая версия! Решено: верить буду именно в нее, кто бы что ни говорил. Мне так больше нравится.
Территория Европейского Союза, паромная переправа
через Рио-Бланко
Вторник, 17/06/21 17:20
Только благодаря железному характеру Зеппа Крамера удается вывести конвой из города с восьмичасовой задержкой, но все-таки еще сегодня. Народ рвался праздновать, я всей душой с народом… однако мозгами очень даже хорошо понимаю, что из Виго мне лучше сейчас убраться и не маячить. Во избежание, как говорится.
Комиссар Рамирес того же мнения. Паромная переправа ввиду солидного трафика Южной дороги обычно загружена до предела и в очередь приходится записываться за сутки-двое, а "эдельвейсы", оставшиеся ждать финала моей эпопеи, очередь эту, разумеется, пропустили. Однако сеньор Лоренцо - то ли собственной властью, то ли исполняя еще чье-то распоряжение, - впихнул нашу колонну на двухчасовой паром, предварительно проверив, чтобы я в последний момент не сбежал. На собственной машине подъехал проводить, скромный такой открытый "самурайчик" белого колера; кстати, популярная в новоземельных условиях модель, я ее еще в Порто-Франко приметил. Не в смысле менять на что-то другое верный "беркут", нам с Сарой небольшой внедорожник в самый раз, но просто оценить, на чем катаются старожилы, имеющие опыт жизни на колесах и возможность выбрать. Не исполненные понтов крутые недомафиози и прочие братки, те рассекают на "хаммерах", реже на "крузерах" и люксовых "гелендах", а условный "простой народ". Список таких моделей на удивление невелик. "Дефендеры", "хайлюксы" и разнообразные версии фордовской серии "эф" - для дальних поездок втроем-вчетвером или с грузом, в ту же корзину всякие фермерские полугрузовые универсалы вроде "ивеки", "газельки" и "буханки" с производными. А вот для города и окрестностей народ пользует либо квадры, либо виллисообразные джипчики типа "матта" и вот этого самого "сузуки самурай" с испанским шильдиком "сантана". Уазики с "нивами" тоже попадаются, но отнюдь не в изобилии.
- Вам, Владимир, за перенесенные тяготы полагается определенная компенсация, - подмигивает сеньор комиссар, - и я позволил себе попросить сеньора Кеннета Балларда из орденского представительства быть вашим контрагентом в вопросе обсуждения ее размера. Полагаю, вы не станете возражать.
- Ни в коем случае, - усмехаюсь в ответ.
Как же, знаем мы, что это на самом деле за компенсация. Когда Рамирес еще там, в зале суда, подошел поздравить с успешным завершением дела и услышал мою "конспирологическую версию", сеньор комиссар с минуту помолчал и заявил, что совершенно не представляет, кого могло бы хватить на подобный замысел, однако за отцом Иннокентием теперь будут присматривать наитщательнейшим образом, а просьбу организовать аналогичный негласный надзор за падре Пикаром он сегодня же передаст в Порто-Франко известной сеньоре Бригитте Ширмер… Ибо если я все-таки прав, личность с подобным талантом нерационально оставлять без внимания.
- Со своей стороны и от имени тайной службы республики, - добавляет комиссар, - прошу принять на память один скромный сувенир.
И достает из кабины "самурая" стандартный оружейный баул. Поскольку пломбы нет, тут же в него и заглядываю. Сувенир. Факт. Сам я при всем своем оружейном маньячестве такой ствол покупать не стал бы никогда, однако в любой коллекции исторических образцов он займет достойное место.
Комиссар Лоренцо со товарищи упаковали в баул самое что ни на есть стандартное изделие доктора Хуго Шмайссера - "штурмгевер" образца сорок четвертого года, с четырьмя рожками и солидной упаковкой боеприпасов Fiocci - и то, кто ж в наши дни еще выпускает антикварные, считай, патроны "семь-девяносто два курц"… Подарок не скажу что сильно дорогой, это не личный "вальтер" Геринга, а рядовой армейский образец, которых до конца Отечественной успели наклепать не то двести тысяч, не то полмиллиона; но - памятный, факт. Первый в мире настоящий, в смысле поставленный в массовое производство автомат, сиречь индивидуальное оружие бойца (а не облегченный ручник вроде "бара", который, как пулемет, по определению "оружие поддержки группы", в нынешней нише РПК или "миними"), под полноценный промежуточный боеприпас (не под пистолетный, как "папаша" и "томмиган") и способное вести нормальный автоматический огонь (а не "только в крайнем случае", как, скажем, АВС-36 или даже более поздняя "эм-четырнадцать"). Именно после ознакомления с трофейным прототипом "штурмгевера" ГРАУ выдало техзадание на отечественный армейский автомат, и после многих итераций на конкурсе и в производстве родился пресловутый "калаш".
Не могу не похвастаться сувениром. Увы, ни родня, ни семейство Кушнир ничего не понимают в оружейной истории и лишь пожимают плечами. Разве что дед Яр кривится:
- Помню, собирали однажды трофеи - сколько-то маузеровских карабинов, тридцать четвертый "эмгач", "шмайсс" и вот этот самый, как занесли в список для тыловиков - "автомат неизвестной конструкции"… ну еще пистолеты, которые мы по карманам попрятали, у кого табельных не было, мне тогда "вальтер-тридцать восемь" достался. "Шмайсс" и пулемет сразу прибрали парни из разведбата, они же про этот "штурмгевер" и просветили, что за "неизвестная конструкция". Остальную кучу трофейщикам сдали, а автомат ушел бойцам на растерзание. Тяжелый, капризный и патронов хрен добудешь. Хотя кучно и далеко бил, зараза, лучше "папаши" и немногим хуже винтовки, это правда…
- Да мне ж с ним не воевать, - отвечаю, поглаживая вороненую сталь шмайссеровского детища, - на случай перестрелки "фал" есть, он во всех отношениях лучше. Просто - живой кусок военной истории.
Дед Яр отмахивается:
- Влад, когда ты после боя выползаешь из стрелковой ячейки и печенкой понимаешь, что остался в живых, - вот тогда ты сам и есть живой кусок военной истории. А в сумке у тебя так, обычная железка. С ней воевать лучше, чем без нее, только тем и хороша.
Эх. Весь кайф обломал. Тем и обломал, что я прекрасно понимаю: дед прав по всем статьям, история - это люди, причем исключительно живые.