В скором времени бегом примчалась медсестра. За ней смешно подпрыгивал магистр Купер. Совместными усилиями они меня слегка успокоили. Хотя я еще порывался подвывать.
Потом прибежал какой-то военный в красном берете; с макушки берета свисал зеленый шнур с массивной кистью на конце. Этот головной убор снова ввел меня в состояние ритмичного содрогания организма, потому что смеяться я уже больше не мог. Никак. Даже выть.
Военный принес с собой пластиковую "полторашку" минеральной воды "Перье" и бумажные стаканчики на всю компанию.
Врачи пытались меня этой водой отпоить.
Вода была теплой и слабо газированной, должного эффекта не давала. Лишь заливалась за пластиковую чашку филадельфийского воротника. Но мне уже было все равно. Давно меня так никто не веселил. С тех пор как в археологической экспедиции мы с Лебедевым-Зиновьевым договаривались о терминах.
Успокоить меня им удалось где-то на пятой минуте. Спасли, в общем, от сладкой смерти. Еще бы чуть-чуть - и все. Аллесс. Что у них тут на Новой Земле вместо рая?
Но медсестра все равно метнулась в корпус и притащила оттуда горсть таблеток, которые они с Купером скормили мне, практически изнасиловав мою тушку.
Отдышался я и смотрю, как местная медицина вокруг меня квохчет, шестеря перед большим начальником, и снова меня стало на "хи-хи" пробивать. Уже от самой ситуации. То эти медики меня всячески третируют, то сами же стелятся до полной потери самоуважения. Да, городская власть тут, наверное, не хухры-мухры. И госпиталь, судя по всему, несколько зависим от кортесов в финансировании, несмотря на частный статус.
Пора успокаиваться и доить генерала на информацию, раз устроил он мне такой "разрыв шаблона", что сам в изумлении.
Налил себе в "экологический" стаканчик "дрессированной" водички и накатил.
И повторил.
И закрепил третьей порцией. Или рацией. Вроде как для людей положен рацион, а для лошадей - порцион. Или наоборот?
Когда организм пришел в относительный порядок, то первым делом я закурил испанскую сигаретку и попросил медперсонал оставить нас одних, так как для того, чтобы присутствовать при нашей беседе, у них нет соответствующей подписки.
- Какой подписки? - искренне возмутился Лусиано.
Медсестра благоразумно промолчала.
- Вот именно, - поддержал меня генерал, - если вы даже не знаете о существовании подписки о неразглашении на такую информацию, то вам тут, извините, не место. А мы еще с доктором Волынски не договорили.
- Никогда не думала, что государственные секреты могут быть такими смешными, - уронила медсестра.
- Секреты бывают разными, - ответил я ей с апломбом.
Когда недовольные медики удалились в корпус, я сказал, глядя в честные глаза генерала:
- Предупреждать же надо! Или подготавливать человека к такой новости. Что бы вы делали, Паулино, если бы я тут от смеха помер?
Генерал только развел руками. То есть рукой. Но жест ему был привычный еще до потери левой конечности. Сразу видно.
- Вы, генерал, поступили как в старом еврейском анекдоте. Попал Абрамович в Одессе под поезд. Насмерть. Послали Мойшу рассказать об этом жене погибшего, но предупредили, чтобы он не сразу ей об этом объявлял - у женщины больное сердце, - а к этой новости ее плавно подготовил. Стучит Мойша в дверь и кричит: "Здесь живет вдова Абрамович?" - Та открывает с возмущением: "Какая вдова? У меня муж есть!" Тут Мойша сует ей под нос комбинацию из трех пальцев, - я для наглядности продемонстрировал фигу, - и радостно заявляет: "Вот твой муж! Иди на вокзал куски собирать".
Вроде в пересказе на английский язык у меня получилось донести смак одесского юмора.
- Какой умник изобрел такую формулировку про гламурных киллеров? - спросил я, когда генерал, в свою очередь, отсмеялся.
- Кажется, это была инициатива какого-то офицера из Французского легиона. А его поддержал англичанин, который со своими "томми" явился к шапочному разбору, когда уже все закончилось. Вот и вставили под их напором эту формулировку в итоговый документ. Но вам же лучше, так как появилась отвлекающая альтернатива обвинению вас в дорожном разбое.
Генерал снова стал набивать трубку.
- Давайте угадаю с трех раз, что Орден именно на это и повелся.
- А вот и не угадали, - произнес Паулино, зажимая трубку зубами, - Орден как раз в это не поверил. Со стороны Ордена как раз прозвучала версия, что это вы сами напали на бандитов. Причем оба раза. Со стороны орденских представителей сквозило желание вас самих объявить дорожными бандитами и примерно наказать. Мисс Майлз с русской базы Ордена, когда докладывала о вашем поведении в день прибытия на Новую Землю, прямо это не заявляла, но пару толстых намеков на это в аудиторию вбросила.
- Это они своего офицера так отмазывали. Давайте угадаю?
Генерал разрешающе кивнул.
- Они еще не знали, что один из напавших на нас в горах остался жив. И не имели его показаний, - предположил я.
- Почти угадали. - Генерал пыхнул ароматным дымом. - Но это не главное. Дело все в том, что Ордену очень не понравилось, что Европейский Союз спланировал всю операцию без привлечения орденских структур. И патрульному батальону Ордена задача была поставлена императивно, без согласований: ваше место - от сих до сих, исполнять. Диспозиция такая-то. Подчиняетесь координатору Бригитте Ширмер. Их просто приперли к стенке, и они не смогли отказаться от участия в этой операции без потери лица. Тем более что их же территорию наиболее активно обшаривали.
- А то, что их не допустили к планированию конкретных действий, им объяснили участием в нападении действующего орденского офицера? - предположил я.
- Именно так. Вы хорошо просчитываете варианты, - похвалил меня генерал.
- Поработали бы вы с мое на выборах, - усмехнулся я покровительственно.
Некоторое время мы курили молча.
Потом генерал выбил трубку и спросил:
- Хотите знать, когда окончательно отказались от идеи, что ваши девочки - глубоко законспирированные киллеры?
- Тоже мне секрет Полишинеля, - усмехнулся я. - Сержанта Доннермана допросили, как он давал им военную подготовку частным образом. Так?
- Да, - не стал отпираться Паулино. - Только вот случилось это только на четвертый день, потому как он был со своей группой в пампасах - банды гонял. А до того много копий было сломано по этому поводу.
- Просмотр фильма "Ее звали Никита" не устраивали? - съехидничал я.
- Нет, до этого не дошло. Хотя французы с орденцами успели сцепиться на предмет - какой именно вариант смотреть нужно: голливудский или французский.
- Весело у вас операция проходила.
- Это в штабе было весело, - генерал резко посуровел, - а на местах правоохранительные силы Евросоюза потеряли пять человек тяжелоранеными и Орден одного патрульного убитым. Как понимаете, царапины и ушибы в статистику не входят. И один "хамви" у Ордена бандиты гранатой подорвали.
- Паулино, вот как на духу скажите, что бы было, если бы мы этих орденских псевдопатрульных первыми застрелили? До того, как они ворвались в автобус?
- Думаю, Орден бы долго и тягомотно расследовал убийство своего офицера. С давлением на кортесы и алькальдов обоих городов. Непременно требовал бы вашей крови. И офицер этот оказался бы действующим и на службе. А на дороге он просто хотел передать вам привет и указать нужное направление.
- И в итоге плясать бы мне с пеньковой тетушкой?
- Отнюдь, - возразил Паулино. - Все решал бы городской суд присяжных. А Орден тут не очень любят. Так что возможны были бы самые разнообразные варианты.
Тут снова притащилась медсестра с заявкой, что секреты секретами, а обед для больных - по расписанию.
- И это даже не обсуждается, - рявкнула она напоследок.
Новая Земля. Европейский Союз. Город Виго.
22 год, 2 число 6 месяца, воскресенье, 15:05.
Пообедать по-человечески в госпитальном камбузе с другими ходячими больными медики мне так и не дали. Скорее всего, из вредности и мелкой мстительности. Даже Антоненкову, "дежурную по мне" на сегодня, они ко мне не допустили, пока меня лежащим на кровати с ложечки кормили все те же госпитальные карги с птицеподобными головными уборами. Те самые любительницы промокать мои губы мокрой тряпкой после каждой ложечки. Брр…
После обеда карги усиленно настаивали на угощении меня "уткой", но тут я окончательно взбунтовался и, пользуясь тем, что привязать к кровати меня забыли, убежал в общественный гальюн. Подумать спокойно и покурить не торопясь, с наслаждением.
Гребаная жизнь! Никакой самостоятельности. Мотают меня все кому не лень, как дерьмо в проруби. Пора ломать этот график. Не фига меня тут втемную разыгрывать и в свои шпионские игры вплетать. Мне всего-то надо спокойно с девчатами доехать до Одессы. И все остальное побоку.
Когда сидишь в позе роденовского "Мыслителя", то и мысли приходят правильные. Пусть даже сидишь на унитазе.
Вернулся в кубрик, правда, все такой же злой.
Лег на шконку и буркнул Гале:
- Чем развлекать меня будешь, ненаглядная?
- Так еще же не ночь, - обернулась девушка на дверь, - и персонал постоянно бегает.
- Кто о чем, а путана - о секасе. Как вшивый про баню, - констатировал с тоской создавшуюся ситуацию.
- Что-то ты сегодня, Жора, больно ласковый… - промолвила девушка.
Смотрю, а Антоненкова-то обиделась.
Новая Земля. Европейский Союз. Город Виго.
22 год, 2 число 6 месяца, воскресенье, 15:14.
Сияющая доктор Балестерос заскочила меня проведать перед уходом из госпиталя. Кивнув Антоненковой - "сеньорита", она тут же совершила рутинный медическо-магический ритуал с оттягиванием мне века, осмотром вытянутого языка, втыкания в многострадальный анус градусника; эт сетера, эт сетера, эт сетера…
- В общем, неплохо, - вынесла вердикт медицина, когда закончила надо мной издеваться. - На ужин пойдешь своими ножками. Главное, ложку мимо рта не пронеси, - смеется.
- С алькальдом все хорошо? - подмигиваю.
Мария улыбается загадочно, потом слегка кивает головой, не произнеся ни слова. Что ж, умному - достаточно.
Напоследок, окинув ревнивым глазом Антоненкову, поправила на мне филадельфийский воротник, незаметно ласково погладив мне щеку.
- Когда я увижу Наташу Синевич? - поинтересовался, пока есть такая возможность. - Ведь я уже ходячий.
С доктора благостность как рукой сняли.
- Она еще лежачая, - возразила мне посуровевшая Мария. - Ей свидания противопоказаны.
- Но девочки же ее навещают? - спалил я свой гарем.
- Свидание с ними не приведет к такому резкому эмоциональному скачку у раненой, как с тобой, - отрезала Мария. - Рано еще, Хорхе. Когда будет можно, я скажу.
И ушла, раздраженно подергивая своим роскошным задом, как недовольная кошка хвостом. Впрочем, по имени она меня впервые назвала.
Проводив Балестерос взглядом до двери, перевел зенки на Галю.
А та мне показала язык и обозвала:
- Кобель.
- Ты сама сегодня у Наташки была? - спросил Антоненкову, не обращая внимания на ее ревнивый наезд.
- Была.
- И что там?
- Нормально все для ее состояния.
И опять замолкла.
- Галь, с тебя что, клещами сведения тянуть? - стал я раздражаться.
Ну и денек. Мало меня сегодня допрашивали, теперь сам вот как гестаповец партизанку раскалываю. На пустом месте, блин.
- Привет тебе передавала, - буркнула Галя. - Спрашивает о твоем здоровье, заботится о тебе, а ты тут амуры с докторицами крутишь. - И смотрит осуждающе.
- Это не я с ней, а она со мной крутит, - попробовал я оправдаться.
- Прям! - воскликнула Антоненкова. - А то я не видела, как ты на ее зад пялишься.
- Как пялюсь?
- С вожделением. Вот.
Обвинительный вердикт, однако. Пора тему менять.
- Ты так и не ответила: как там Наташа?
Дожать ее надо обязательно, а то так на шею сядут, не скинешь.
- Не достоин ты такой хорошей девчонки, - неожиданно выдала Галина осуждающе.
- Накажу! - пригрозил.
- А что ты мне сделаешь? - Голос девушки стал решительным. - В Виго оставишь? Так я сама с твоего автобуса тут соскочу с превеликим удовольствием. Меня тут в обиду не дадут. А на твою защиту, Жорик, надежды мало. Сам еле живой остался. Да и видала я в гробу эту Одессу. - Тут Галя осеклась и добавила другим тоном: - Кстати, это вполне реальная перспектива - увидеть эту Одессу из гроба. - И отвернулась от меня к окну.
Помолчали взачутке, штампуя новорожденных милиционеров. Этих самых, которые "казадорес" местные.
- Понятно все… - протянул я фразу, нарушив молчание. - Ты там с кирасирами целуешься, а тебя около меня сидеть заставляют. Облом-с.
И хихикнул так подленько.
- Роза… сука! - воскликнула вскочившая на ноги Антоненкова, обманутая в лучших чувствах.
- Брось. Просто Роза была первой из гарема у меня на дежурстве.
Новая Земля. Европейский Союз. Город Виго.
22 год, 2 число 6 месяца, воскресенье, 21:04.
- Жора, после того как ты организовал свадьбу Кати с Биллом, ты нам всем подарил сказку и надежду. Даже не так: Надежду, с большой буквы. Мы путаны, Жорик, и у нас свой фольклор имеется. Из уст в уста поколениями пересказываем мы байки, как еще в советские времена европейские санитары женились на наших товарках и увозили их в Европу. В красивую и сытую жизнь с кучей колбасы и доступных модных шмоток. И красивые образованные девушки с хорошим знанием иностранных языков добровольно шли на панель, потому что больше просто негде было познакомиться с иностранцем из свободного мира. Это была единственная для них возможность свалить из совка в край своей мечты. Где можно быть женщиной, а не товарищем. Но те времена закончились с крушением коммунизма, как раз тогда, когда я пошла в школу. Теперь это только легенды и мифы ночной Москвы. А жизнь совсем другая пошла.
Галя вынула из кармана пачку тонких сигарет неизвестного мне сорта и прикурила от одноразовой зажигалки, которые я оптом закупил на китайской Базе Ордена.
- Ты вроде не куришь? - удивился я.
- Закуришь тут. - Она выпустила кверху тонкую струйку табачного дыма.
- Окно тогда открой, а то завтра мне за запах в кубрике прилетит нехило.
Галина встала и открыла окно. В кубрик моментально ворвался ласковый бриз с Залива. Антоненкова осталась курить у окна. Через несколько затяжек она продолжила "дозволенные речи":
- А теперь - никакой романтики и никаких перспектив. Да и клиент с Европы пошел совсем другой. Европейские санитары перевелись как класс, остались только сексуальные туристы. Ни одна из нас… Ни одна! Понимаешь? Ни одна не верила, что есть на свете нормальные мужики. Что кого-то из них можно просто любить - без денег, без расчета, что он вытащит тебя из этой грязи! Ты пообещал нам второй шанс. Мы все равно тебе не поверили. Свадьба Кати нас потрясла. Больше всего тем, что это была свадьба по большой любви, а не продажа живого товара. Это чудо Господне. Преображение души. Вот тогда мы все уверовали в то, что второй шанс - не мифический, а реальный. Когда ты в Портсмуте отказался обслужить Дюлекан в ее гаремную очередь только потому, что выбрал Наташку, она ревела всю ночь, а мы радовались, потому что увидели перспективу свою не только на панели.
- Не пойму, о какой панели ты говоришь?
- О той, что ждала каждую из нас через год-два-три. Эскорт гребет всех, кто подходит по внешним данным, но не все в нем задерживаются. Стать гетерой так же тяжело, как и доктором наук. Большинство из нас - просто путаны. А у тех карьера одна: сверху - вниз. Ты Кончиц вспомни. Ее с панели подняли в наш бизнес, но она так и осталась в душе дешевой проституткой. Так что в эскорте ей время оставалось до первой жалобы клиента. Потом опять на Ленинградку.
Я тоже достал сигареты, но пока не прикуривал.
Слушал.
Думал.
- Мы все ждали, - продолжала Галина, вминая бычок в импровизированную из бумажного стаканчика пепельницу, - когда ты из нас свой бордель сформируешь.
Я попытался возразить, но Антоненкова только взмахнула рукой, типа - увянь.
- Знаю. Слышала, что ты говорил. Все слышали, но никто… Никто! Никто из нас тебе не верил. Особенно когда разобрались, что на этой гребаной Новой Земле бордельный бизнес - это четверть экономики. Поэтому и к гаремной очереди тебя приучили, чтобы хоть так отдалить жуткую перспективу.
- Не пойму я тебя, - наконец-то я вставил свои пять копеек, - зачем ты мне все это рассказываешь? Наташку я ни на кого менять не собираюсь. Приедем в Одессу, и мы там поженимся. Это уже решено.
- Вот, вот… - покачала головой Галя. - Но ты один, а нас много. Женишься ты на Наташке - и бросишь нас, как кутят на одесском бульваре. Сами, мол, зарабатывайте свой полтинник экю на обед и ужин. А чем мы умеем зарабатывать? Только передком. Не на завод же нам идти, в самом деле. Пахать там за орден Сутулого третьей степени с закруткой на спине…
- Вы все девочки взрослые, половозрелые, юридически дееспособные. - Я смотрел Антоненковой прямо в ее красивые глаза. - Мое дело - довезти вас до места, где все говорят на родном языке, а дальше все сами решите и сами за себя в ответе. Захотите на панель - никто препятствовать не будет. Но это будет ВАШЕ желание и ВАШ выбор. Так что не надо мне тут Сонечку Мармеладову изображать. Ты сама в эскорт пошла не потому, что тебе жрать было нечего при папе-олигархе.
- Да не олигарх мой отец, - возмутилась Антоненкова, - он на заводе инженером хрячит на настоящих олигархов. Это по сравнению с другими он зарабатывает много, но он далеко не богач, и у него еще дети есть. Маленькие. И выкинуть с завода его могут в любую секунду.
Галина снова закурила тонкую сигарету, больше похожую на соломинку.
- Отпусти меня, - наконец она подобралась к главной теме разговора.
- Куда?
- На завод, млять! - в сердцах крикнула девушка.
- На какой завод? - не понял я таких переходов.
- На валлийский.
- Чем он лучше демидовского?
- Там нет Тристана, - выдохнула девушка слова пополам с сигаретным дымом.
Я сначала не понял, про кого это она талдычит, а потом осенило: это же лэрд, лейтенант кирасир, с которым она, как насплетничала Роза, целовалась взасос на перевале.
- Влюбилась?
- Влюбилась. Я что, не человек? Уже и влюбиться не могу?
- А он?
- Хрен его знает. Но хочет он меня как из пушки. Когда бандитов гоняли на броневике, то я из пулемета стреляла, а он мне в это время титьки мял в башне броневика. А потом в той же башне целовались, как гимназисты.
- Так ты ему еще не дала? - изумился я своей догадке, захохотав.