Эх, жаль, что в этом мире нет драконов. Я всегда мечтал полетать, но, увы, даже до парапланов или дельтапланов руки так и не дошли.
Вокруг замелькали деревья. Стало даже боязно, что сейчас мы всей многотонной массой врежемся в одно из них. Уверен, что больше всего в этом столкновении пострадает один маленький человек, на втором месте по увечьям будет дерево и только потом пойдут царапины на панцире хидоя. Подобные мысли немного ослабили концентрацию. Хидой резко изменил направление и тут же кувыркнулся через голову. Я рывком притянул себя к седлу, сливаясь с "обводами" зверя. На спину навалилась тяжесть.
Ах ты ж скотина!
Ментальный "куб" полыхнул жаром, и зверь подо мной взвыл от боли. Боль погасила ярость и вновь вернула мне контроль над зверем.
- Больше так не делай! - Я стукнул бронированным кулаком по панцирю хидоя. Осознав, что ему такой тычок принес неудобства даже меньше, чем слону дробина, добавил ментальной боли. Хидой хрюкнул, прижимаясь к земле. - Пошел!
Мощное тело вновь рвануло вперед, оставляя в лиственном насте глубокие ямы от когтей.
На обратном пути к лагерю я заметил, что, хоть зверь и скользил между деревьями словно тень, не все из них пережили такое соседство без повреждений. В некоторых случаях была лишь счесана кора, а вот несколько стволов дали трещину от "небрежного" касания огромной туши.
Ложиться спать смысла уже не было, поэтому до самого выхода нашего отряда я работал с ментальным полем хидоя. Сначала вводил его в ярость, проводя по грани бунта, а затем вновь призывал к покорности. Все эксперименты мы проводили в клетке, и, в случае чего, пострадал бы только я. Хотя не факт, что даже такие толстые прутья смогли бы сдержать огромную тушу до прихода верховного хороха.
Именно воспоминания о разговоре с "птицем" заставляли меня издеваться над зверем. Мне было его жаль, но своя жизнь дороже - пока есть возможность, нужно максимально отточить навыки укротителя.
Все время подмывало дать ему имя, одно даже постоянно вертелось на языке, но наше знакомство обещало быть недолгим, так что привыкать к зверю не стоит. А жаль, мне казалось, что мы могли бы поладить.
Я так увлекся, что пропустил первый сигнал сбора.
- Командир, - громко позвал Элбан, подойдя к клетке. - Объявили сбор.
За пару минут помощники довели мое снаряжение до идеала, и только тут я вспомнил, что кое-что упущено. С помощью Элбана ножны с хербатами были закреплены на обеих бедренных пластинах панциря. Осталось только подхватить ножны с разобранной нагинатой. Еще днем Элбан придумал довольно оригинальное крепление. Теперь трость пристегивалась к ножнам меча. К тому же вся конструкция помещалась в креплениях у седла хидоя.
Стена клетки упала в траву, и я направил своего "скакуна" к темнеющему под звездным небом лесу.
Две дюжины мощных зверей скользили по лесной тропе, подобно привидениям, выдавая свое присутствие лишь тихим скрипом и перестуком сочленений панцирей.
Минут двадцать мы двигались параллельно берегу реки, а затем вышли в расположение еще одного лагеря.
А вот и наша пропажа. Среди прибрежных зарослей разместился стан княжеских дружин, которых я так и не увидел на поле недавней битвы. Их здесь было не меньше тысячи.
Кельтские ярлы приводили с собой на войну лишь два десятка тяжелобронированных эрлов, остальные воины их отрядов являлись слугами, годящимися только для легкой пехоты. А вот славянские князья вели в бой по сотне всадников, экипированных так же, как и князья, хотя их броня и уступала кельтской. Зато славянские витязи обладали целым рядом других достоинств, среди которых - маневренность и владение луком. К тому же в конной атаке славянские богатыри мало чем уступали кельтским соотечественникам.
Естественно, подобная ситуация подразумевала наличие в дружине не только бояр, но и простых воев, которых было большинство. В кельтских родах по социальной лестнице сразу после эрлов шли воины-слуги. А вот у славян между боярами и воинской обслугой имелась прослойка дружинников - воинов, бьющихся плечом к плечу с дворянами и не уступающих им ни экипировкой, ни навыками.
Смешение двух народов шло избирательно, и мне казалось, что разница боевых формаций была оставлена преднамеренно. В недавнем бою я не видел ни одного витязя, но они наверняка неплохо погуляли в компании наездников верховых коваев, выбивая мелкие отряды на дорогах и в окрестных лесах. В совсем непролазных чащах работали королевские "звероловы".
Несмотря на глубокую ночь, в лагере славян бурлила жизнь - они явно готовились к погрузке на десяток плоскодонных барж, замерших у кромки воды. К моему удивлению, мы не присоединились к погрузке, а направились дальше и только минут через двадцать остановились.
Ага, вот оно как.
- Привет, Щепка. Ну ты прямо не можешь без нас, - ехидно улыбнулся Скули, глядя на меня сверху вниз. Подобный взгляд ему позволяла высота борта у носовой фигуры с зубастым туром.
Как оказалось, викинги должны были послужить нам заменой тягловым акаяси - после внедрения в жизнь моей идеи находиться под водой было не очень уютно не только для врагов, но и для союзников. Недаром и на дракарах, и на баржах кроме гребцов я заметил магов и лучников. Все это было интересно, но в тот момент в свете магических ламп и факелов мое внимание привлекла другая деталь. Еще раньше среди завитушек вязи иероглифов на броне моего зверя я заметил странные углубления, но принял их за детали орнамента, теперь же, наблюдая за погрузкой других хидоев, заметил, что аналогичные углубления имелись и у них, только они не пустовали. За ответами на возникшие вопросы я отправился к непосредственному начальству.
- Командир, можно вопрос?
Момент был не особо удачным - Драган контролировал погрузку, но не факт, что у меня будет такая возможность в дальнейшем.
- Что у тебя, Воронов? Я занят.
- Почему гнезда артефактов на моем они пустуют? - По большому счету я бил наугад, но не опознать в камнях на броне других хидоев артефакты мог только идиот.
Похоже, случайный удар попал в цель. Сотник помрачнел.
- Искрен, присмотри за погрузкой. - Драган спихнул свои обязанности на заместителя и отвел меня в сторону.
- Снятых с этого хидоя артефактов больше нет.
- И куда же они делись? - На меня начала накатывать злая бесшабашность, которая не раз приводила к неприятностям.
- Наездник, не тебе оспаривать решения командиров, - вскинул голову Драган.
- Даже если это решение послать бойца на убой без объяснений?
- Ты можешь отказаться, - как-то неуверенно сказал сотник.
- И стать дезертиром? Думаю, это решение обрадует многих. Особенно Возгаря. Знаешь, командир, не так мне виделась жизнь среди "братьев-поводырей". Жаль, что выходом из двадцатипятилетней "каторги" может быть либо предательство, либо смерть. А ведь я даже не успел никому нахамить или подгадить. И знаешь, я уже жалею, что не успел, по крайней мере знал бы, за что отдуваюсь.
У меня не было намерения вызвать сочувствие к своей персоне, но, похоже, я добился именно этого результата. Подобная реакция разозлила меня еще больше. Резко развернувшись, я быстро пошел к своему хидою, ожидающему погрузки в хвосте очереди.
Злоба и обида душили меня весь путь через реку. Сгущающийся вокруг нас утренний туман создавал иллюзию отрешенности и одиночества. Единственным близким существом рядом был только зверь, которого мне, скорее всего, придется скоро убить.
Ну что тут скажешь?
Высадку мы производили в густом тумане и с максимальной осторожностью. Звери, едва ступив на землю, тут же растворялись в предрассветном сумраке.
Переправив на берег своего питомца одним из последних, я успел лишь махнуть на прощание уплывающему в туман дракару и пустить хидоя следом за выстраивающейся походной колонной ротой.
Когда впереди послышался перестук множества копыт, начал вырисовываться план принца. К обширной поляне на берегу Дольги мы вышли вместе с рассветом. Впереди конная лава княжеских дружин выстраивалась для атаки, а мы группировались позади нее.
Ко мне подъехал один из помощников Драгана, Искрен, кажется.
- Воронов, твой зверь может понести, так что в общей лаве тебе не место. У тебя нет нужных навыков, да и зверь в запале боя способен напасть на наших. Пойдешь впереди.
Эта фраза донеслась из-под лицевой пластины, - похоже, наезднику было стыдно смотреть мне в глаза.
Нет слов. Даже злости не осталось. Да пошли они все!
Наружу полезла еще одна моя "вредная" особенность - лихое наплевательство. Если уж суждено сгинуть вместе со зверем, то негоже ему оставаться безымянным.
- А, бог не выдаст, свинья не съест! Ну что, Дикарь, прокатимся?!
Чувствуя себя гладиатором, то есть идущим на смерть, я вывел своего хидоя вперед, становясь во главе формирующегося клина. В отличие от ровного построения витязей, наш строй больше походил на птичий клин - своеобразную галочку с большими промежутками между зверьми. Мне не было места даже на острие этого клина - он формировался метрах в десяти позади.
Звонко спели сигнальные рожки славянской дружины - кстати, самые мелодичные сигналы во всем королевском войске, - и земля содрогнулась под множеством копыт. Арабы наверняка знали, что через реку переправилось конное войско, а вот о нас они, скорее всего, даже не догадываются.
- Давай, Дикарь, погнали!
Хидой набрал разбег буквально с первых метров и начал быстро нагонять конную лаву, так что его пришлось немного придержать. Но перед тем как я начал снижать скорость зверя, конный строй передо мной вдруг разошелся, обнажая несущуюся прямо на меня конницу арабов.
- Вперед! - крикнул я и сознательно увеличил ярость хидоя.
Зверь с рыком понесся вперед. Мне же оставалось только лечь на седло, сливаясь с панцирем зверя. Хидоя неслабо тряхнуло, где-то сбоку дико заржала лошадь. По моему панцирю пару раз что-то сильно ударило. Звон, треск и хрипы живых существ смешались в единую какофонию.
Я все же не выдержал и чуть приподнялся, рассматривая, что творится впереди. Выглянул лишь для того, чтобы еще раз взвыть, негодуя на затейницу фортуну.
Арабская конница пыталась закрыть витязям путь к рядам лучников, причем не простых, а подручных магов-артефакторов. Эти ряды были обращены в сторону берега. Я успел заметить только то, что по реке плывут сотни различных плавсредств, а среди массы успевшей десантироваться тяжелой пехоты уже взрываются гремучие стрелы. Один из дракаров речной гвардии вдруг преломился посредине и пошел ко дну, так и не добравшись до берега.
Эта картинка мелькнула в мозгу, и на нее тут же наплыла другая - ближайшие к нам лучники начали разворачиваться и посылать стрелы в мою сторону. Казалось, все до единой оперенные смерти летят прямо мне в лицо, но это было иллюзией - все стрелы прошли выше. Меня спасла растерянность лучников и скорость Дикаря.
Через секунду хидой вломился в ряды аравийских воинов. Зверь прыгнул, в полете снося когтями головы лучников. Приземлился он так же эффектно, придавливая собой с десяток вражеских бойцов.
Мы прошлись смертельным серпом по рядам лучников, и приободренная пехота буквально выплеснулась с кораблей на прибрежные просторы. В нее тут же ударила конница и пехота врага, но нас это уже не касалось - клин хидоев прошелся по невысокому холму и остановился у противоположной опушки.
- Ты молодец, - весело заявил Драган, подъезжая ближе.
Я еле сдержался, чтобы не послать командира, но он меня прекрасно понял и, что примечательно, не обиделся. В принципе подстава начальства избавила меня от большой опасности - находясь далеко впереди, мы с Дикарем проскочили залп артефактных стрел, который пришелся по идущему за нами клину. Многим не помогли даже защитные артефакты.
Кстати, почему мне ничего не известно о магической защите хидоев? Да и что я вообще знаю об этих они? Что это - результат моего преждевременного ухода из школы или упущение преподавателей?
Если мой командир и хотел что-то добавить, то наверняка не сумел бы - сгруппировавшееся и несколько минут назад бросившееся в атаку королевское войско врезалось в ряды аравийских воинов. Взвыли сигнальные трубы и глотки воинов, но все это перекрыл жуткий лязг железа и взрывы громовых артефактов.
Мы стояли у самой кромки леса на небольшой возвышенности. Обзор с высокого седла хоть и был лучше, чем у пешего воина, но далеко не идеален. Мысленным приказом я развернул Дикаря и заставил его ухватиться передними лапами за дерево. Гигантские когти плотно увязли в древесине. Обзор улучшился, но ненамного. Мне оставалось перебраться на голову зверя. Короткая шея надежно удерживала голову они, которая была размером с крупную тумбочку, так что меня вся эта "конструкция" выдержала легко.
Опираясь ногами на шипы в середине шеи, а руками на "рога" хидоя, я постарался рассмотреть поле боя.
Теперь здесь было представлено все войско принца. Центральную часть построения занимала тяжелая пехота. На правом фланге шли викинги, а левый заняли "волки". Викингов поддерживал отряд верховых коваев, а северян подпирали все оставшиеся в распоряжении Возгаря хах-коваи. Всадники, пару минут назад взломавшие оборону арабов, уже отхлынули назад - в проемы между "коробками" тяжелой пехоты. Даже здесь рыцари и витязи старались не смешиваться и в тылу разошлись в разные стороны. Кельты отхлынули к ставке принца, а славяне свернули налево к лесу.
Пехота постепенно перемалывала взломанную рыцарями оборону. Как в наших, так и во вражеских рядах постоянно рвались громовые артефакты.
Шаткое равновесие продлилось всего лишь несколько минут, а затем над битвой пронесся жуткий вой.
- Это дэвы, - послышался снизу голос Драгана.
- Кто? - Любопытство моментально вытеснило обиду.
- Личная гвардия эмира аравийцев. Тяжелая пехота.
Похоже, эти самые дэвы были очень хороши. Ряды нашей пехоты дрогнули, и если гвардия и викинги оставались на месте, то правый фланг с "волками" стал пластичным и начал загибаться назад.
Повинуясь сигналам рогов и флажков над ставкой принца, славянские всадники ринулись вдоль тыла всего построения, спеша поддержать отступающих наемников. Глыбы хах-коваев уже не стояли позади "волков", оказавшись сначала посреди рядов союзных войск, а затем увязнув в массе врагов. В ход пошла "тяжелая артиллерия" поводырей.
Витязи успели в последний момент, но, как только натиск врага на правом фланге начал ослабевать, в центр построения ударила страшная сила, заставившая легендарных пеших рыцарей - тяжелую гвардию королевской пехоты - разойтись как мягкая жесть под нажимом стального ножа. Прорыв стремительно расширялся и грозил разделить наше войско на две половинки.
Со стороны ставки донесся вой сигнальных рогов.
- Проклятье! - ругнулся Драган. - Всем приготовиться!
Перед тем как вернуться в седло, я успел заметить, что среди клина идущих на ликвидацию прорыва рыцарей развевается личный стяг принца.
Да уж, веселого мало - потеряв королевского сына, мы проиграем.
Драган поднял руку, привлекая общее внимание.
- Воронов, ты опять впереди.
Спорить было бессмысленно, к тому же, как оказалось, это не самое опасное место в бою.
Для подачи сигналов наездникам не нужны никакие музыкальные инструменты. Хидой командира взревел во всю мощь своих легких и луженой глотки. У меня даже в ушах зазвенело, но это не помешало отдать приказ Дикарю.
Зверь рванул вперед, и звон в ушах сменился свистом ветра, залетавшего в прорези шлема.
На месте битвы образовалась куча-мала. Уже не осталось никаких построений - отдельные отряды дрались сами за себя. И все же со стороны врага кто-то командовал этим хаосом, потому что нам навстречу ринулась стая таких же ховаев, как и мой Дикарь. Причем арабских они было вдвое больше. А у моего зверя даже хвоста нет!
Расстояние до врага стремительно сокращалось. Я увидел, как во фланг стае вражеских хидоев ударила небольшая группа рыцарей.
Сцена, в которой несущийся мне навстречу хидой небрежным ударом хвоста нанизывает на жало рыцаря, вызвала у меня зуд в спине.
Каюсь, следующим моим желанием было спрятаться под одеяло. Одеяла рядом не было, зато можно было прикрыться панцирем и не видеть всего этого кошмара.
Под плотно ставшим на свое место панцирем было темно, но я все равно прикрыл глаза. Хидоя тряхнуло раз, второй, а затем… все закончилось.
Я удивленно приподнялся в седле и с трудом развернулся - оборачиваться с панцирем на спине было трудновато. Хидои сошлись в яростном сражении. Непробиваемыми панцири казались только в схватке с более "мягкотелым" противником, а сейчас схлестнулись равные. Рев животных заглушал все звуки боя, а сегменты живой брони летели в разные стороны. Не знаю, как это получилось, но арабские хидои пропустили меня сквозь свой строй. Впрочем, на этом хидое, и даже с трофейным панцирем на спине, я вполне мог сойти за своего, особенно в пылу боя.
Дикарь неожиданно сбросил скорость, и его неслабо тряхнуло. Это заставило меня забыть о вопросах, ответов на которые все равно нет.
Ух ты ж, ежики-мазохисты! Мы с Дикарем вляпались в ряды вражеской пехоты, как муха в патоку. Судя по амуниции, это были не знаменитые дэвы, а легковооруженные пехотинцы, с которыми я уже имел дело в лесу. С десяток арабов зацепились за шипы хидоя и полезли вверх.
Не, ребятки, это вам не практически гладкий хах-ковай! Приказ зверю и извлечение меча из ножен прошли одновременно. Хидой провернулся на месте, как юла, частично сбросив с шипов, а частично распоров ими же броню и тела врагов. Самому цепкому я разрубил лицо вместе с носовой стрелкой шлема.
И тут судьба наказала меня за беспечность. При попытке развернуться к своему отряду хидой взбунтовался. Ждал ли он этого момента или же все просто так сложилось, но я моментально возблагодарил верховного хороха за купирование хвоста. Иначе жало уже сидело бы в моей спине, несмотря на защиту панциря, а так был шанс побарахтаться.
Уцепившись свободной рукой за седло, я так же жестко впился ментальной хваткой в болевой "куб". Дикарь взвыл от боли, но почему-то не успокоился. Одно хорошо - то, что зверь сошел с ума, стало понятно даже врагам, и они разбежались в стороны как черт от ладана.
Хидой сдался на грани смерти от болевого шока, но все равно было понятно, что я его практически потерял. Что ж, попробуем выжать из него максимум - по крайней мере пусть довезет меня до своих, а там придется его прикончить.
Когда мир, который из-за рывков хидоя превратился в размытые пятна, принял четкие очертания, взгляд зацепился за штандарт принца. Значит, там наши. Усилием воли, на грани потери сознания, я направил хидоя на этот ориентир.
Разобрать, где свои, а где чужие, было невозможно, оставалось надеяться, что хидой не затопчет кого-то из союзников.
Штандарт принца приближался, как и понимание того, что я ошибся. Флаг был правильный, но зато в неправильном окружении. Пологий холм, на котором развевалось красно-зеленое полотнище, почему-то был окружен воинами в желтом. Мало того, казалось, что это уже глубокий тыл врага, потому что последние несколько секунд мой хидой скакал по свободному пространству, если, конечно, не учитывать практически сплошной "наст" из трупов.
Все внимание находившихся у холма воинов было направлено на вершину, но двое все же заметили бегущего хидоя и бросились нам навстречу.