Енот-самоубийца! Да это же арабские Погонщики Смерти. Как я догадался? Да элементарно. Внешне они мало отличались от "желтых" соседей, но вот светящиеся кнуты в руках коренастых воинов выдавали их с головой. Сверкающие линии плясали вокруг Погонщиков, словно диковинные змеи, и нам с Дикарем эти пляски не предвещали ничего хорошего.
Страх ослабил тиски воли, и хидой вновь взбунтовался. Все, что мне удалось сделать, так это довести его до состояния болевого шока и последним усилием направить зверя в прыжок. Ножны с разобранной нагинатой моя рука успела цапнуть на чистом автомате.
Скат с они был выполнен по всем правилам, но, увы, все закончилось не так, как планировалось.
Ну никто не учил меня "сходить" с летящего в воздухе зверя. Даже не знаю, радоваться ли тому, что я влетел не в скопление камней, а в груду мертвых тел?
Сгустки крови и какие-то куски - о том, что это чьи-то внутренности, даже не хотелось думать - залепили маску, так что я сорвал ее и практически сразу избавился от содержимого желудка. Скорее все это произошло не от брезгливости, а от контузии. Попытка встать на ноги удалась только со второго раза. Сбрасывать панцирь не пришлось - его сорвало при приземлении. Каким чудом удалось не посеять нагинату, знает только мой ангел-хранитель.
Мир никак не хотел обретать резкость. Неожиданно реальность совместилась с давним сном. "Невообразимая какофония из металлического звона, рева и предсмертных криков ударила по ушам. Нос заполонили запахи крови, дыма, ярости и страха".
Так, это уже где-то было. И что там дальше? Погонщики Смерти, мать их!
Я шагнул вперед практически вслепую и тут же, за что-то зацепившись, рухнул на колени. Эта встряска, как ни странно, немного прояснила сознание. Руки едва ли не самостоятельно выдернули меч из ножен и освободили трость из крепления. Ножны упали на пропитанную кровью землю. Нагината с щелчком обрела целостность, а я заставил себя встать на ноги и начать разгон в сторону предполагаемой опасности.
Взгляд тут же зацепился за большую кучу из кусков мяса, ранее бывших огромным животным. Погонщики Смерти распластали панцирь и тело Дикаря, как праздничный торт. Страх холодными иголками пробежался по спине, но не заставил меня остановиться. "Победу ухватит бегущий", - не помню, кто именно это сказал, но сказал верно.
Вокруг неподвижно лежали или дергались в агонии десятки тел, но меня интересовали только те, что были погребены под сочившимися кровью кусками. Пока что я смог рассмотреть только голову и одну руку, сжимающую длинный кнут.
Внезапно едва угадывающиеся в прорезях залитого кровью шлема глаза широко распахнулись, а пальцы, сжимающие витую рукоять, судорожно сжались. Извивающийся по залитой кровью земле и мертвым телам кнут засветился мертвенным сиянием. Это сияние отразилось страхом в моей груди, и мне оставалось только прыгнуть вперед, в безумной надежде успеть первым. Не отошедшее после падения тело отозвалось сильной болью, но остановить меня это уже не могло.
Приземлился я прямо на кусок мяса, бывшего когда-то частью Дикаря. Ноги скользнули, но я все же сумел направить острие нагинаты прямо в лицо Погонщика. Он вдруг дернул головой, и клинок, скользнув по кромке шлема, ушел в землю.
Да чтоб тебя!
Глаза прирожденного убийцы смотрели прямо на меня. От удара Погонщик поплыл, так что у меня была буквально секунда. Хербат выскользнул из двойных ножен и воткнулся прямо в глазницу врага.
Все, теперь ему не помогут даже самые крутые маги.
Только со страху я ударил слишком сильно, и метательная пластина плотно завязла в черепе. Ничего, у меня есть еще три.
Второго Погонщика удалось "раскопать" только через пару секунд, так что добивал я его впопыхах. Спешка лишила меня еще одного хербата, но причин для этого было более чем достаточно.
Как ни странно, окружавшие холм воины так и не обратили внимания на мои трепыхания. Они по-прежнему смотрели на вершину холма, где явно происходило нечто очень интересное. С моей стороны холма народу почти не было. Десятка три воинов окружили нечто на противоположном склоне, а на возвышенности стоял чудак в золотистом длиннополом халате и с огромной чалмой на голове. Маг - а в профессиональной принадлежности чудака на холме сомнений не было - размахивал руками, словно отгоняя мух. Вид его незащищенной спины вызвал у меня жуткий зуд в руках.
Но должен же хоть кто-то защищать его тылы. Первая часть ответа на этот вопрос остывала под кусками тела моего бывшего питомца, а вторая наконец-то соизволила оторваться от увлекательного зрелища. Этот факт и был причиной моей спешки.
Рядом с камлающим магом находился еще один араб в аналогичном халате, только чалма на его голове была значительно меньших размеров. Когда он развернулся, привлеченный странной возней за спиной, стало понятно, что парню лет двадцать пять.
В течение нескольких ударов сердца мы смотрели друг на друга. Нас разделяло от силы метров тридцать. Мы начали двигаться одновременно - маг протянул ко мне свои ручонки. Значит, он явно рассчитывал достать до меня силовым щупом, а я, как идиот, решил помочь ему, сократив это расстояние.
К этому моменту я шел последние несколько месяцев. Практически каждое движение было отработано до автоматизма и вбито в рефлексы. Так что мозг, вместе с плещущейся там паникой, можно было отключить за ненадобностью. Рванув с низкого старта, я практически сразу метнул нагинату. Как и ожидалось, маг отклонил летящее оружие без особого труда, и оно воткнулось в землю за его спиной. И все же это сбило его концентрацию, а я уже доставал два последних хербата из набедренных ножен. Плоским топорикам нужно было придать солидную кинетическую энергию, так что бросать пришлось с разворота. Сделав широкий замах, прямо на бегу я бросил с правой руки и, позволяя инерции делать свое дело, развернулся на триста шестьдесят градусов. Конечно, проделать этот финт и остаться на ногах было невозможно. Ноги заплелись, и я начал падать, но перед этим в развороте метнул хербат левой рукой. Падение с горем пополам удалось перевести в кувырок - спасибо школьным тренировкам.
Оказавшись вновь на ногах, я увидел, что дело сделано. Молодой маг с удивлением и какой-то детской обидой смотрел на торчавшие в его груди хербаты. Один вошел острым концом слева под грудь, а второй, разрубив ключицу, засел в его теле лезвием топорика. Не знаю, что помогло - вес и скорость хербата или руны гнома, но сработало.
Смотреть там было уже не на что, а вот спина камлающего мага притягивала меня как магнитом. Пробежав мимо уже мертвого ученика, я подхватил торчащую в земле нагинату и тут же воткнул ее в спину учителя.
Тело мага сначала выгнулось дугой, а затем начало заваливаться вперед, открывая весьма оригинальную картину. Небольшое пространство на вершине холма было окружено дюжиной воинов в золотистой пластинчато-кольчужной броне и с глухими, безликими шлемами. Похоже, это и есть дэвы. В центре образованного воинами круга на карачках стоял принц Белинус. А вокруг него валялись тела его телохранителей, в том числе оба Погонщика Смерти.
Казалось, что принца прижимала к земле неимоверная тяжесть. Его конечности дрожали, спина прогибалась, но он все же находил в себе силы держать голову поднятой и прожигать своего мучителя налитым кровью и ненавистью взглядом. Именно этот взгляд достался мне "в наследство" от завалившегося вперед мага. Сначала в глазах принца появилось безмерное удивление, а затем дикая и до жути мрачная радость. В единый миг я стал центром общего внимания, и только принц смотрел на меня без желания задушить голыми руками.
Сейчас меня будут убивать. Хотя, возможно, не сразу.
Словно сбросив многотонный гнет, принц вскочил на ноги, уже сжимая в руках тяжеленный меч.
И этим можно воевать? Нет, ну честно - таким рельсом не то что махать, его даже поднять непростая задача.
Стоп-кадр ожил, и все пришло в движение. Принц со свистом описал вокруг себя защитный круг, при этом задев парочку бросившихся к нему дэвов. Что может сделать это оружейное недоразумение на такой скорости, понятно и без теоретических расчетов. Получившие "касание" дэвы тут же отлетели назад. Принц, продолжая плести кружева "рельсом", повернулся ко мне спиной, почему-то пребывая в уверенности, что мне удастся эту самую спину надежно прикрыть.
Дальше нас действительно начали убивать, точнее, попытались. Это были очень странные танцы. Чтобы по затылку не прилетело от живого рельсоукладчика, воевать приходилось едва ли не на корточках. Благо получалось отгонять противников резкими выпадами длинного оружия - против сабель получалось неплохо, но надолго этот кордебалет затянуться не мог.
Нет, не глазами и даже не ушами, а где-то копчиком я почувствовал, что на нас несется живая масса, грозящая раздавить все на своем пути.
- Щепка-а-а!
Ну кто бы сомневался. Куда же тут без Скули! Похоже, сцепившиеся элиты вражеских войск недооценили отмороженность викингов. Разобравшись с ближайшими противниками, морячки по устоявшейся привычке отступили… вперед - как раз в самое пекло.
Тяжеленный меч принца с высеканием искр влетел в развилку не менее тяжелой двойной секиры. На секунду забрызганный пеной Скули и такой же взбешенный принц застыли, глядя друг другу в глаза.
Нет, какая-то из бабушек принца точно подгуляла с викингом - два воина в своем боевом безумии были похожи, как однояйцевые близнецы.
Через мгновение клинч распался, точнее, его разрушил мощный пинок Эйда в корпус Скули.
- Принц, вы в порядке? - спросил тысячник, на всякий случай ухватившись прикрытой латной перчаткой рукой за меч наследника престола.
- Да, тысячник, я в порядке.
- Защитный круг! - со всей дури заорал херсир, и холм начал обрастать кольцом живой стены.
Конечно же мое состояние никого не интересовало.
- Щепка, ты еще не сдох? - радостно спросил Скули, хлопнув меня по спине.
От неожиданного удара я упал на четвереньки. Вставать желания не было никакого.
Да идите вы все!
Сев на пятую точку, я закрыл глаза и тут же провалился в беспамятство. Последнее, что почувствовал, - кто-то бережно подхватил меня под плечи, не давая завалиться на спину.
Очнулся я уже ближе к вечеру. Определить, как долго меня "не было", не представлялось возможным, потому что понятия не имею, когда выключился.
Не скажу, что было стыдно, но все равно как-то неприятно, что сомлел, словно барышня. Резкая боль при первом же движении быстро объяснила, что обмороком здесь и не пахнет. Похоже, в пылу сражения даже не заметил, как меня порезали.
Лежал я в своей палатке, бережно раздетый и перебинтованный. Интересно, кто постарался? Впрочем, ответ на этот вопрос был очевидным и получил подтверждение, как только я выполз наружу.
- О, командир, вы уже проснулись, - расплылся в искренней улыбке Элбан.
Старый солдат сидел перед грудой моих лат и озадаченно рассматривал попорченное имущество. А меня действительно неплохо порезали - латы выглядели как металлолом, но, к счастью, со своей главной задачей они справились великолепно. Мелкие порезы не в счет, главное, ни один клинок не добрался до жизненно важных органов.
- Командир, тут вами королевский целитель занимался, - словно угадав мои мысли, доложился солдат. - И еще, вас дожидается какой-то слуга.
- Что с броней? - спросил я, отыскивая взглядом вышеупомянутого слугу.
- Только на перековку. Придется лаяться с кладовщиком, а он, зараза, въедливый.
- Хорошо, - отмахнулся я, разворачиваясь к приблизившемуся слуге. - Броней займемся позже.
- Владислав Воронов?
- Да, с кем имею честь? - спросил я с максимальной вежливостью. Вид дорого одетого слуги, а главное, его уверенный взгляд без малейших признаков как надменности, так и подобострастия как минимум заставлял следить за своими словами…
- Я слуга его высочества. Он приказал призвать вас на аудиенцию, как только придете в себя.
- Конечно, - тут же кивнул я, совершенно забыв, что одет только в короткие подштанники.
- Думаю, вам сначала следует одеться, - без малейшей насмешки сказал слуга.
- Э… командир, - подал голос Элбан, - мы тут вашу одежку залатали. Так что можете надевать.
На одевание не очень презентабельно выглядящей формы ушло немногим больше времени, чем обычно, - сказывались раны, - но уже через пять минут мы шли в сторону шатра принца.
Только сейчас я заметил, что нахожусь на отвоеванном берегу. Лагерь раскинулся у края леса, а на остальном пространстве бывшего поля битвы до сих пор шли работы. Вдали, извергая клубы черного дыма, горели четыре огромных костра. К ним со всего поля стекались ручейки носильщиков с телами, которые через несколько минут превратятся в пепел и дым. Северный ветер подхватывал свою скорбную ношу и уносил в противоположную от нас сторону.
Что ж, жизнь продолжается. Павшим достанется вечный покой, а выжившим радость победы и боль ран. По полю, как муравьи, сновали команды сборщиков трофеев, вызывая у меня ассоциацию с падальщиками, поэтому смотреть на них было неприятно.
В ближайшем окружении принца произошли некоторые перестановки. Я с удивлением увидел, что дальние подступы к группе шатров закрывает цепь постов, состоящих из викингов.
Я кивнул некоторым знакомым и пошел дальше, под пристальными взглядами "железных башен" - гвардейцев тяжелой пехотной гвардии. Эти великаны стали последним поясом охраны принца - ведь Погонщики Смерти остались лежать у безымянного холмика.
- Принц ожидает вас, - прогудел шлем пешего рыцаря, и полог шатра, словно сам собой, отошел в сторону.
Сопровождавший меня слуга остался снаружи, а мне ничего не оставалось, как шагнуть внутрь.
Походное обиталище принца поражало своим аскетизмом. Впрочем, если предметы интерьера не имели излишних украшений, это не значит, что они были дешевыми.
Сам принц Белинус возлегал на огромной, под стать его размерам, раскладной кушетке. Делал он это в позе не больного, а просто отдыхающего человека.
- А, спаситель, проходи, - призывно махнул рукой принц и повернулся к сидящему на раскладном стульчике рыцарю. - Вот, дядя, а ты говорил, что от поводырей нет никакой пользы.
- Я так не говорил, - проворчал в шикарные усы обладатель двух малых косиц в черных волосах. Судя по внешнему виду, рыцарь принадлежал к чисто кельтскому роду, а значит, был братом королевы.
- Повторять то, что ты говорил о поводырях, в присутствии моего спасителя будет как минимум неблагодарно. Тебя зовут Владислав?
- Владислав Воронов, ваше высочество.
- Славянин?
- Не уверен, ваше высочество. Я сирота и своих корней не знаю, как и того, кто дал мне такое имя.
Прости, отец, но не рассказывать же принцу о переносе из другого мира. Хватит того, что об этом знает верховный хорох.
- Впрочем, это не суть важно. На том холме ты оказался очень вовремя.
- Как и викинги, - позволил я себе вставить уточнение.
- Но если викинги спасли мне жизнь, то ты избавил от более позорной участи.
После случая в таверне с моей беспомощностью под влиянием мага я прекрасно понимал, о чем говорит принц.
- Это мой долг.
- Согласен, что никак не отменяет моей благодарности. Я не стану оценивать свою жизнь в золотых гривнах, как и не могу возвести тебя в дворянское достоинство, но это может сделать мой отец. И уверен, как только мы доберемся до столицы, ты станешь эрлом или, если тебе так привычнее, боярином Вороновым.
Честно говоря, в тот момент эта новость как-то не впечатлила меня. Для любого человека, выросшего в демократичном обществе, дворянство, конечно, выглядело привлекательно, но оно наверняка подразумевало кучу обязанностей. По крайней мере в моем понимании этого явления.
- Благодарю, ваше высочество.
- Что-то он не выглядит обрадованным, - прогудел дядюшка принца.
- Потому что настоящие воины не так падки на власть, - не совсем верно истолковал мою реакцию принц. - К тому же, думаю, он просто в шоке. Владислав, дворянство и собственные земли станут благодарностью от моего отца. От меня же прими этот перстень.
Я подошел к принцу и взял из его рук простенький серебряный перстень.
Понятия не имею, что при этом нужно делать, возможно, целовать руку, но я просто шагнул назад и, приложив к сердцу руку с зажатым в ней перстнем, поклонился.
- Это не простая безделушка. Перстень даст тебе доступ ко мне в любое время, а я в свою очередь выслушаю любую твою просьбу и выполню ее, если это будет в моих силах. Возможно, у тебя уже сейчас есть что пожелать?
- Нет, ваше высочество. Вы совершенно правы. Вот так вот сразу разобраться в своих сокровенных желаниях может только наивный мечтатель либо откровенный дурак.
Принц улыбнулся моей шутке и небрежным жестом отпустил восвояси.
Ну и что мне теперь делать? В смысле прямо сейчас. Суть происходящего только начала доходить до моего шокированного сознания.
Что в плюсах? Насколько я помнил из рассказов Олана, благородное сословие служит по велению совести. За красивыми словами скрывались довольно интересные юридические нюансы. Всех дворян король мог призвать на службу, но не более чем на девять недель в году, конечно не считая времени, когда идет война. Если не ошибаюсь, мои кабальные десять лет растворяются и превращаются в пожизненное, но не такое уж обременительное служение.
Не всем так везет. Тот же Олан может служить в рядах поводырей, пока ему это не надоест, и в любой момент уйти в отставку. А вот у Берислава и других моих неименитых коллег контракт висит на шее, как рабский ошейник, - корпус не имеет особого желания обучать кого-то без полной отдачи.
Встает другой вопрос: как мне разрулить все нюансы с начальством, ведь пока я никакой не эрл. И у кого бы спросить, не у принца же?
Тихий кашель приведшего меня к шатру слуги прервал напряженные думы.
- Желаете пройти к своему шатру? - высказал слуга то ли вопрос, то ли намек.
- Д-да, - неуверенно ответил я и направился следом за слугой.
Как оказалось, в центральной части лагеря у меня уже был свой шатер. Повинуясь жесту слуги, я вошел внутрь и увидел достаточно богатую, при этом рациональную обстановку.
А неплохо живут в походах рыцари.
- Не желаете принять омовение?
- Конечно, - обрадовался я, вдруг почувствовав, как зудит все тело.
Слуга поклонился и вышел, но отсутствовал меньше минуты. Это, конечно, не душ, но в походе даже возможность ополоснуться над тазиком под текущей из кувшина струей - большое благо.
- Я взял на себя смелость позаботиться об одежде и ваших вещах. Так как вы числитесь в корпусе поводырей, вам полагается форма, - ровным голосом заявил слуга, подавая мне полотенце.
Форма была новой, хоть и немного великовата по размеру, но это мелочи. Интересно, как слуга сумел выдрать у нашего хозяйственника новое обмундирование, хотя попробовал бы завхоз спорить с таким типом. Помимо одежды у стенки шатра под раскладушкой виднелись мои баулы.
Закончив с одеванием, я рискнул задать слуге вопрос, справедливо ожидая услышать ответ "не знаю".
- Вам известно, что мне делать дальше?