Оба вышли из комнаты.
- Уютное местечко тут у вас, - заметил Роджер. - Если верить вывеске, по выходным здесь закрыто.
- У меня есть определенные привилегии, - пожал плечами Николос.
- Эти привилегии включают похищение и угрозу оружием? - возразил Роджер.
Николос поднял брови.
- Похищение? Ну что вы. Вас пригласили ко мне, и вы приняли приглашение.
- Приглашение было выгравировано на ножах?
- Ножах? - озадаченно переспросил Николос. - Нет-нет. Уверен, вы видели всего лишь трасск. - Он отстегнул булавку от лацкана. - Вот такой.
- Ничего подобного, - проворчал Роджер, раздражаясь от этой детской игры.
- Возможно, сыграло шутку освещение.
Николос переложил булавку в левую руку, медная филигрань блеснула на солнце. С минуту он задумчиво поглаживал ее пальцами. Потом накрыл булавку правой рукой, прижал и сдвинул ладонь вперед.
У Роджера перехватило дыхание. Булавка исчезла. Вместо нее на ладони Николоса лежал длинный узкий нож.
- Видите, какие шутки может играть освещение, - сказал Николос.
Он снова накрыл нож правой рукой и нажал на конец острия, словно складывая телескоп.
- Может создаться впечатление, будто вы видите то, чего и быть не может.
Он несколько раз нажал правой ладонью на левую, как бы меся тесто, и, когда открыл руку, вместо ножа появилась миниатюрная, покрытая медью копия статуи Свободы.
- Очень мило, - заметил Роджер. - Можно?
- Конечно. - Наклонившись вперед, Николос протянул булавку.
Роджер внимательно осмотрел ее. Мини-статуэтка выглядела совершенно однородной и совершенно обыкновенной - безделушка, какие тысячами продаются в сувенирных магазинах на Таймс-сквер. По весу она напоминала пистолет, который грабитель вручил ему в среду вечером, и трасск, все еще лежавший у него в кармане.
- Впечатляет. - Он передал статуэтку Кэролайн.
Николос пожал плечами.
- Дежурный фокус, - с какой-то странной грустью произнес он. - Полезный, но это не более чем воспоминание о счастливых временах.
- Как вы это делаете? - спросила Кэролайн, вертя статуэтку в руках. - Это дар?
- Нет, трасском может манипулировать любой зеленый, - ответил Николос. - И, конечно же, только зеленый. Мы умеем превратить его в любой видимый предмет, такой же по массе. Металл очень прочный, но, как золото, вытягивается почти до бесконечности.
Он протянул руку, и Кэролайн вернула статуэтку. Он снова помял ее в ладонях и растянул в диск размером с обеденную тарелку.
- Как видите, он получился гораздо больше, чем можно себе представить, учитывая первоначальный размер статуэтки. - Он поднял диск. - Не видно лишь, насколько тонким стал металл, чтобы так растянуться.
Николос легонько постучал диском по столу.
- И даже в таком состоянии он достаточно прочный, чтобы держать форму. А можно сделать его гибким и даже совершенно эластичным. - Он снова потер диск, обратив его в огромную гибкую ленту. - Вот так. - Он растянул ее почти на полтора метра и снова отпустил.
- Как долго он остается в таком состоянии? - спросила Кэролайн.
- Принимает прежнюю форму через несколько минут или несколько часов, в зависимости от того, как зафиксировал владелец. Разумеется, зеленый может изменить форму в любой момент, если захочет.
- Универсальный инструмент для каждого приличного зеленого в этом сезоне, - пробормотал Роджер.
- Когда-то так и было, буквально, - ответил Николос. - Теперь уже нет. Перед бегством из нашего мира мы собрали все трасски, что могли, но с тех пор нас стало гораздо больше, и потребность в трассках возросла. Сегодня их хватает только на воинов и нескольких избранных.
- У Меланты тоже был, - заметила Кэролайн.
- Достался ей по особому случаю. Этот трасск когда-то принадлежал моей матери. - Его губы дрогнули. - Она погибла на войне еще до прибытия сюда.
- Сочувствую, - прошептала Кэролайн.
- А почему не изготовить еще? - спросил Роджер. - Забыли секрет?
- Нельзя забыть то, чего никогда не знал, - печально ответил Николос. - На самом деле много лет назад трасски изготовили и передали нам… серые.
- Как серые? - заморгал Роджер.
- Давно, когда мы сосуществовали в мире и гармонии. - Николос взял отливающую медью резиновую ленту за концы, нажал, и трасск принял первоначальную форму. - Повторюсь, воспоминания о счастливых временах.
- Что же случилось? - спросила Кэролайн.
- Мы встретились, в общем, случайно. - Николос пристегнул булавку к лацкану, и взгляд его устремился куда-то вдаль. - Оба наших народа бежали от других, которые правили нашим миром. Зеленые переселились на юг, серые - на север, и мы встретились в месте, которое всегда называли просто Большая долина. Вы никогда такого не видели, - тихо произнес он, качая головой. - Быстрая река, на одном берегу поднимающиеся из воды утесы. Их обжили сотни семей серых. По другую сторону раскинулся лес, поднимаясь к горам, где поселилась другая колония серых. Лес тянется на целые мили, заполняя это пространство, давая место для многих поколений зеленых. Доступ туда был затруднен, и оно находилось в стороне от торговых путей других. Все это позволяло надеяться спокойно, жить многие годы.
Он потрогал трасск.
- Серые сделали нам вот такие игрушечки - они были искусными мастерами, намного превосходя лучших из наших создателей и манипуляторов. В свою очередь, мы, используй наши дары, влияли на природу там, где мастерство серых было бесполезно. Наши манипуляторы и трудящиеся создавали сады и особые виды деревьев, а дальновидны подыскивали серым места для охоты и показывали, где прячется дичь и стаи рыб. Наши жизнепевцы во многих случаях могли излечивать их от болезней и ран.
- Мне все-таки непонятно, как эти дары действуют, - сказал Роджер.
- Существует всего несколько основных, которые могут по-разному сочетаться. Высшие дары, называемые также умственными, - провидец, заклинатель, сказитель, жизнепевец, командующий и землетряс. Они также разделяются по силе воздействия: к примеру, дальновидец - это провидец, обладающий меньшей прозорливостью, а дальневещатель - менее сильный заклинатель. С другой стороны, вождь - это редкое сочетание дара провидца и заклинателя. В общем и целом один из восьми зеленых является умственным работником.
- А остальные? - спросил Роджер.
- Их называют работниками ручного труда. Создатель в какой-то степени обладает провидческим даром, принадлежащим провидцам и дальновидцам, а манипулятор является менее сильным землетрясом. Остальные в большинстве обладают дарами разной степени силы и сноровкой, позволяющей быть трудящимися. Они составляют от двух третей до половины населения.
- А воины? - спросила Кэролайн.
- У них дар такой же силы, как и у трудящихся, но больше быстроты и ловкости. Еще они в гораздо большей степени владеют ревуном.
- И вы заранее знаете, в какую из этих категорий попадет каждый ребенок? - спросила Кэролайн.
- Осуждаете? - Николос пристально взглянул на нее.
Кэролайн выдержала взгляд, не мигая.
- Мне трудно поверить, что зеленые настолько не властны над своей судьбой.
- Не сомневаюсь, - спокойно согласился Николос. - Но мы не такие, как вы, Кэролайн. Дар - это не то, что человеческие способности к искусству или механике, которые можно развить или не использовать по собственному выбору. Мы рождаемся с этим так же, как вы с разрезом глаз или цветом кожи. В двенадцать лет каждый ребенок приходит к вождю или провидцу, который проводит ряд испытаний, определяющих дар. У ребенка остается еще три года на познание своих обязанностей и возможностей перед вступлением во взрослую жизнь.
У Кэролайн дрогнули губы.
- Не очень справедливо.
- Не могу не согласиться, - признал Николос. - И должен сказать, какое-то время я завидовал способности людей выбирать судьбу, невзирая на необходимость бороться с природными недостатками или годами постигать мастерство, которым мы, зеленые, обладаем от рождения. - Он пожал плечами. - Но, люди или зеленые, мы такие, какие есть. Можно только принять это и продолжать жить.
- Возможно. - Кэролайн постаралась ответить спокойно. - Как долго вы жили в Большой долине?
- Не знаю точно, сколько лет. Знаю только, что дедушка отца рассказывал ему о переходе на север и первой встрече с серыми.
- Значит, где-то три поколения. - Роджер с облегчением перешел на обсуждение менее глубокомысленных вопросов. - Вы сами видели Большую долину?
- Конечно. - Кэролайн опередила Николоса. - Веловски же говорил, что Элимас был с сыном, разве не помнишь?
- Все верно, - подтвердил Николос. - Я застал Большую долину, когда закончились добрые времена и начались дурные.
- Как началась война? - спросила Кэролайн.
- С обычного спора. - Николос покачал головой. - Ведь чаще всего так и бывает? У серых стали кончаться запасы каких-то металлов, и они хотели открыть новые шахты вниз по течению. Наши вожди указали, что селения других постепенно приближаются к границе Большой долины с той стороны и шум выдаст нас. Мы предложили, чтобы серые отправили экспедицию и закупили металл у других.
- И что серым не понравилось? - спросил Роджер.
- Те сказали, что другие думают, что все мы погибли, и появление там приведет их в долину гораздо быстрее, чем любой шум. - Николос тихонько фыркнул. - Не знаю, чем они насолили другим, с которыми жили вместе до своего бегства, но, зная их буйный нрав и недисциплинированность, думаю, у них могла быть не одна причина, чтобы уклоняться от встречи. Так или иначе, они дали понять, что выступают против любых контактов с другими.
- А кто такие эти другие? - спросил Роджер.
Николос пожал плечами.
- Сам я их, конечно, не видел, но сказители сохранили воспоминания о людях, похожих на нас с вами. Кое-кто из зеленых даже считает, что они - результат скрещивания зеленых и серых, поскольку обращаются с камнем и металлом как серые и в то же время обрабатывают почву и пользуются деревьями, как мы. - Он махнул рукой. - Теория, конечно, совершенно нелепая, учитывая огромные различия в физиологии между зелеными и серыми. Но, во всяком случае, по культуре и искусствам другие действительно стоят где-то посередине.
- Что, в конце концов, решили с металлом? - спросил Роджер.
- Так ничего и не решили, - мрачно ответил Николос. - Однажды ночью, когда все спали, несколько серых с восточных скал перебрались через реку и подожгли лес.
- Господи! - ахнула Кэролайн.
- Да! - Николос прикрыл глаза; лоб исказили глубокие морщины. - Это невозможно себе представить, - глухо продолжал он. - Перепуганные малыши в деревьях, вокруг которых полыхает пламя, родители отчаянно пытаются вытащить их оттуда. Взрослые и дети, бегущие по горящей листве к спасительной реке.
Когда он открыл глаза, в них горел мрачный огонь.
- И все это время свист молотов-пистолетов серых, выпускающих по лесу залп за залпом.
- Что же ваши воины? - спросил Роджер. - Разве они не отбивались?
Николос горько улыбнулся.
- Конечно, отбивались. Но серые сидели на своих скалах за рекой, слишком далеко, чтобы достать ревуном. В темноте лучники не видели целей, а воины не могли взобраться по скалам, чтобы вступить в рукопашную. В отчаянии вожди собрали землетрясов и приказали снести утесы.
- В каком смысле - снести утесы? - осторожно спросил Роджер.
- В прямом, - ответил Николос. - Как серые использовали нашу зависимость от деревьев, так и мы теперь обратили их любимые скалы против них.
У Роджера закололо в затылке.
- Вы хотите сказать, что вызвали землетрясение?
- Зеленые - это могучий народ, - с гордостью произнес Николос. - Как вожди и провидцы обладают моральным авторитетом, так землетрясы несут в себе физическую мощь.
- Но вы же сказали, что на тех скалах жили семьи серых. Женщины и дети.
- А они думали о наших женщинах и детях, когда поджигали лес? - отрезал Николос.
Он замолчал, прикрыв глаза рукой.
- Извините, - глухо проговорил он. - Конечно, мы сожалели о смерти невинных. Но выбора не было. Серые продолжали стрелять по деревьям, нам пришлось защищаться. Единственным способом остановить их было снести утесы.
Он снова закрыл глаза.
- Серые продолжали стрелять, даже когда скалы стали рушиться вокруг; теперь они целились в землетрясов. Но поздно. Восточные скалы обрушились, и их атака наконец, захлебнулась.
- Да, - тихо проговорил Роджер. - Но ведь осталась еще колония серых на другой стороне Большой долины.
- И весьма большая, - подтвердил Николос. - К утру, когда солнце начало пробиваться сквозь дым пожарища, началась настоящая война, В течение нескольких дней она охватила всю Большую долину.
Он грустно покачал головой.
- А всего через несколько месяцев стало ясно, что мы погибнем. Большая долина, которую мы так любили, превратилась в поле боя: тысячи убитых, тысячи деревьев сгорели или разбиты в щепки. Конечно, погибли и многие тысячи наших врагов. Но если бы война продолжалась, нас ждал один конец: взаимное истребление наших народов.
- Вот тут и начал рассказ Веловски, - сообразил Роджер. - Вожди решили бежать.
- Спасти оставшихся, - поправил Николос. - Были отобраны шестьдесят, обладавших основными дарами, отца поставили во главе. Дальновидны нашли подходящее место, мы построили корабль. Оставшиеся землетрясы и манипуляторы объединили усилия под руководством провидцев, и в мгновение ока мы оказались здесь.
Он взглянул за окно.
- Этот мир оказался странным: шумный, грязный, населенный людьми, говорящими на непонятном языке, - негромко продолжал он. - Но для нас было главным то, что страшная война с серыми кончена и мы, наконец, оказались в безопасности.
Роджер хмыкнул.
- Ну да, а всего через одиннадцать лет Адольф Гитлер развязал самую ужасную войну в нашем мире.
- Наша Вселенная определенно обладает странным чувством юмора, - улыбнулся Николос.
- Ваши люди сражались на этой войне? - спросила Кэролайн.
- Ни на этой, ни на какой другой. Думаю, вы понимаете, что позволить военным врачам обследовать нас было бы катастрофой. Нет, заклинатели спасали нас от призыва, а мы, в свою очередь, находили возможность послужить новой родине.
- На военных заводах? - спросил Роджер.
- Да, многие работники ручного труда поступили туда, - кивнул Николос. - Другие использовали свои творческие возможности. Вы когда-нибудь слышали о немецкой диверсионной группе, которая высадилась с подлодки на Лонг-Айленде в июне сорок второго года?
Кэролайн покачала головой.
- Нет.
- Думаю, я что-то слышал. - Роджер наморщил лоб, вспоминая. - Они, кажется, сразу напоролись на солдата, патрулировавшего берег.
- Берегового охранника, - поправил Николос. - Молодой человек, всего двадцать один год, совершенно один, а вокруг туман. Но вместо того, чтобы просто убить его и двинуться дальше, диверсанты попытались подкупить его, а потом просто отпустили. Историки объясняют их поведение нежеланием убивать такого молодого человека.
- У вас на этот счет другая теория? - предположил Роджер.
- Я знаю правду. Наши воины патрулировали береговые районы Нью-Йорка, включая Лонг-Айленд, как раз на такой случай. Воин, обнаруживший диверсантов, находился недалеко от заклинателя и смог вызвать его. Он и заставил их отпустить парня.
Он ухмыльнулся.
- Спустя неделю он заставил одного из диверсантов сдаться, после того как усилия береговой охраны, военно-морской разведки и ФБР не принесли никаких результатов.
Роджер вдруг вспомнил: в доме зеленых у Центрального парка Ставрос открыл дверь, даже не постучав, словно ему уже разрешили войти.
- Насколько я понимаю, воин, вызывая заклинателя, обошелся без рации?
- Да, мы можем общаться друг с другом на небольших расстояниях, - подтвердил Николос. - Большинство примерно в радиусе квартала. Те, у кого дар дальневещателя сильнее, способны принимать и посылать мысли на более далекие расстояния.
Он слегка улыбнулся.
- Мы не можем читать мысли людей, если вас это интересует.
- Но можете передавать мысли нам, - вступила в разговор Кэролайн. - Зеленые, которые вчера приходили к нам домой, обращались ко мне.
- Это не иначе как был Сирил, - поморщился Николос. - Только заклинатель или дальневещатель в состоянии передать мысли человеку.
- Или уговорить домоуправа открыть нашу квартиру, - добавил Роджер. - Как он вообще нас нашел?
- Предыдущим вечером мы засекли серых, прочесывающих этот район, и решили, что они знают что-то, чего мы не знаем. Когда Сирил узнал от Сильвии ваше имя, то решил взять дело в свои руки и проверить всех Роджеров на "У" в этом районе.
Николос перевел взгляд на Кэролайн.
- А когда узнал ваше имя, видимо, решил войти с вами в контакт.
- И попробовать забрать Меланту прямо у нас? - спросила Кэролайн.
Николос помедлил с ответом.
- Как и все мы, Сирил использует дар только ради блага нашего народа.
- И как же именно убийство Меланты может послужить такой благородной цели? - поинтересовался Роджер, скрестив руки на груди. - До сих пор все, с кем мы встречались, не хотели отвечать на этот вопрос, ходили вокруг да около.
- Я слишком стар, чтобы ходить вокруг да около, - устало ответил Николос. - Дело в том, что Меланта родилась с очень необычным даром, который должен был появиться, лишь, когда наша численность увеличится, по меньшей мере, вдвое. Видите ли, - вздохнул он, - Меланта - землетряс.
18
У Кэролайн внутри все опустилось. Не может быть. Хрупкая маленькая девочка с синяками на шее, которую она привела к себе домой. Девочка, с которой она играла в карты, кормила яичницей и сыром, которой дала свою одежду. Девочка, которая рыдала у нее на плече, тоскуя от горя и одиночества.
Но в то мгновение, когда она уже собиралась возразить, в памяти всплыло другое воспоминание. Меланта стоит посреди двора; она уже не кажется беззащитной; не дрогнув, девочка выдержала вопль старухи и в ответ издала свой ужасный крик.
Крик, от которого земля запрыгала, как ужаленный конь.
- Да это безумие! - возразил Роджер. - Меланта?
- Поверьте, - мрачно ответил Николос. - Дальновидцы провели испытание, и манипуляторы подтвердили. Сомнений нет.
- Правда, Роджер, - сказала Кэролайн. - Она уже проделала это вчера вечером, перед тем как ты появился. Весь двор затрясся.
- И это только малая толика силы, которой она достигнет, когда повзрослеет. - Николос взглянул в окно. - Нью-йоркские небоскребы рассчитаны на землетрясения, точнее, так утверждают архитекторы, - тихо продолжал он. - Но они понятия не имеют, сколько направленной энергии способен испустить землетряс. Она буквально сможет снести любое здание, какое захочет.
- Как одиннадцатого сентября, - пробормотала Кэролайн. - Только в сто раз страшнее.
- Именно, - кивнул Николос. - Теперь вы понимаете, почему так важно, чтобы она вернулась.
- Простите, я все-таки не понимаю, - сказал Роджер. - Ясно, почему серые хотят избавиться от нее. Но ведь она говорила Кэролайн, что все хотят ее смерти. И серые, и зеленые.