- Временами я хочу, чтобы мы могли стереть все эти годы, вернуться в нашу фронтовую палатку, и разделить бутылку с Эмилем и Гансом.
- Старые деньки ушли, Пэт. Сейчас новая эра.
- О, да, я знаю, Эндрю, дорогой, я знаю. Просто трудно поверить, как все быстро изменилось.
- Твой парень выглядит соответствующим требованиям. Он добьется успеха.
Пэт опустил голову, и явственно слышимый вздох вырвался из него.
- Он никогда не заинтересуется мной, ты мог видеть это сегодня. Я пытался загладить свою вину, я пытался.
Эндрю молчал - а что можно было сказать? Мальчик, как и Абрахам, родился осенью после окончания войны, его мать римская аристократка, племянница старого Проконсула Марка. И Пэт на ней так и не женился. Эндрю, Эмил и все друзья Пэта пытались толкать его в этом вопросе, но он смеялся, потом вздыхал и говорил, что он никогда не сможет быть на привязи, и Ливия, его милая, это понимает.
И все же она дала мальчику фамилию отца, вырастила его с любовью, и ждала солдата, которого она любила, надеясь, что однажды он признает правду об их союзе. Она умерла в ожидании. Только тогда Пэт понял свою ошибку, но уже было слишком поздно. И хотя теперь мальчик признавал отца, никакой любви не было.
Пэт задумчиво наблюдал за тем, как его сын присоединился к остальным, исчезая в толпе.
- Пэт, позже мы должны поговорить.
- О чем?
- Я не хочу, чтобы что-то из этого просочилось, но мне нужно знать твое мнение о последних событиях.
Три события, не связанные на первый взгляд, произошли в прошлом месяце, и только он был посвящен во все из них. Первые новости принес Готорн; отклонение замеченное неделей назад у ничем не прославившейся заставы, прозванной "Мост Тамиры", где разразилась перестрелка между кавалерией и бандой конных бантагов. У одного из мертвых бантагов нашли револьвер. Это был не старый осколок Великой войны, а современное оружие; на самом деле, лучше, чем что-либо из того, что Республика могла произвести.
Вторым был политический вопрос: еще одна вспышка движения Хинг Ша в Чине, призывающему к отделению от Республики и отказу от договора с бантагами. Раздражающее безумие, которому придется отдать еще больше времени и сил, чтобы попытаться удержать расширяющуюся Республику вместе и сохранить ее от раскола на соперничающие государства.
Однако именно третье событие беспокоило его больше всего. Он ловил себя на мыслях о нем, даже когда выступал на трибуне сегодня, в день, который, как предполагалось, являлся днем счастья и гордости. Курьер, доставивший запечатанную депешу от генерала Булфинча, штаб которого находился ниже Константинополя, главной базе Республиканского флота в Великом Южном море, прибыл всего за несколько минут до того, как он сегодня утром покинул Белый дом.
Торговое судно, о котором все думали, что оно погибло в шторме два месяца назад, медленно тащась вошло в гавань прошлой ночью. Его доклад был леденящим душу.
Заведенный бурей далеко на юг, дальше, чем кто-либо заходил и вернулся, чтобы что-то рассказать, капитал корабля сообщил, что они высадились на острове мертвых. Там они нашли человеческий город, который, очевидно, был уничтожен в предыдущем году.
В городе жили тысячи людей, и он не стал жертвой пиратов Малакки, которые являлись основной проблемой флота в последние годы. Город был разрушен до основания, и некоторые останки мертвецов показывали, что они были съедены. Один матрос, ветеран Великой войны, сказал, что это было похоже на Рим после осады. Здания были разнесены на части артиллерийским обстрелом, и улицы по-прежнему были завалены обломками и стреляными гильзами, и следами крушения воздушного корабля.
Однако город находился более чем на пять сотен миль южнее линии, проведенной по договору с посольством казанов. Присутствие судна в этих водах было прямым нарушением договора и, следовательно, нельзя было официально выполнить никакого запроса на встречах, происходящих дважды в год с послом казанов на нейтральном острове на пограничной линии. Чтобы узнать больше ему придется воспользоваться другими средствами.
Пэт, смотря на Эндрю, чувствовал его беспокойство, и приблизился. - Это казаны, не так ли? Что-то было обнаружено в последнее время.
Отблески былого пламени в глазах Пэта забеспокоили Эндрю, каким-то образом они также возродили что-то в его собственной душе, что-то, что он предпочел бы оставить навеки похороненным.
- Как ты узнал? - прошептал Эндрю.
- Эндрю, дорогой, я чувствую запах войны за тысячу миль. Я уже говорил тебе последние годы, там должно быть что-то еще, и я вижу это в твоих глазах.
Эндрю посмотрел на него внимательно. Он что-то утаивал.
- Ладно, - усмехнулся Пэт, - один из моих офицеров увидел курьера и порасспрашивал этим утром бригаду поезда. Они говорят, что доки и сортировочные станции уже вовсю гудят об этом. Что-то приближается, Эндрю, что-то большое, нечто хуже, чем мы когда-либо знали. Ты ощущаешь это тем же самым способом, как ты чувствуешь бурю задолго до того, как увидишь ее.
Эндрю кивнул, смотря на счастливую толпу, наслаждающуюся этим днем мира; нетерпеливые мальчишеские лица новых офицеров, гордые взгляды родителей, многие из которых были ветеранами, как и он сам.
Мы были настолько же молодыми, осознал Эндрю, когда сражались в нашей войне. Мальчики на самом деле сбегали, чтобы посмотреть на "слона", никогда и не мечтая, что он приведет нас в этот безумный, ужасный мир, и хотя мы были мальчиками, мы быстро стали солдатами.
На мгновение он заметил своего сына на краю толпы, текущий поток курсантов направлялся к традиционному "водопою", на один последний танец, перед отправкой к месту службы.
- Если то, что случилось с эти городом это признак того, кто такие казаны, то будет война. Но это будет их война, - прошептал он, кивая на молодых курсантов, - и Бог им в помощь.
Глава 1
Ханага ту Зартак, карт Синего Знамени империи казанов, покинул свою каюту и вышел на бак своего флагмана, огромного линейного крейсера "Халанага". Полторы тысячи его последователей, воздев в небеса сжатые кулаки, приветствовали его появление триумфальным ревом, эхом прокатившимся по рядам.
Его взгляд охватил собравшихся, а потом он поднял глаза на флот, состоящий из почти сотни судов, которые уже сейчас выходили под парами в море. Быстроходные фрегаты пропахивали рябь морских волн, брызги взмывали вверх, преломляя лучи утреннего солнца так, что казалось, словно ливни ярко-красных рубинов низвергались через их палубы. Вода вспенилась за кормой фрегатов, прыгнувших вперед, чтобы занять позицию в авангарде армады. Вздымающиеся волнами облака черного дыма, клубящиеся из их дымовых труб, хлестнули по ветру.
За ними шли бронированные крейсеры, несколько судов более старой конструкции по-прежнему щеголяли мачтами, с которых сегодня утром сняли паруса. И, наконец, пошел его корабль и пять других огромных линейных крейсеров флота Синего Знамени.
Гавань Кревага, известный человеческому скоту, который населял его, как Крит, уже лежал за кормой, дымящиеся руины их города являлись маяком, который, как он знал, привлечет флот Красного Знамени так же, как запах гнилой падали привлекает пожирателей мертвечины. Человеческий город находился под прямым управлением его брата, поскольку его угольные шахты были ценным источником топлива для его флота. Маневры последних шести месяцев, прочесывание Критских островов, уничтожение базы снабжения брата и человеческих рабов, изменило ход войны, сдвигая баланс обратно в его пользу. Долгожданное окончательное столкновение произойдет сегодня, решая, удержит ли он трон или его брат, Ясим Узурпатор, добьется доминирующего положения.
Ревущие возгласы его верных людей, которые неслись эхом и отражались снова и снова, подхватили другие корабли идущие курсом поблизости. Легкий фрегат, мчащийся под всеми парами, пересек курс за кормой его корабля, пропахал вихревой след, его нос, подброшенный высоко в воздух, обрушился вниз в шквале брызг. Воины Шива, люди выведенные Святым Орденом Шива, выстроились на палубе с поднятыми кулаками, их отдаленные крики повторялись эхом.
Он своим видом признал их воинское приветствие, но сердце похолодело при взгляде на них. Орден был единственным победителем на протяжении всего этого конфликта, который стравил членов семьи Зартак друг на друга. Пять братьев обернулись один против другого, и теперь осталось только двое, Ясим и он сам. Но всегда рядом находился культ Шива, заявляя святой нейтралитет и медленно набирая силу.
Он щедро заплатил за их услуги, опустошив казну за воинов и убийц, которые отправили на тот свет двух его братьев и различных родственников. Как только сегодняшний день закончится, наступит пора посчитаться с культом Шива. Это уже было запланировано, и он увидит это вплоть до самой кровавой развязки.
Он посмотрел через плечо на храмовое помещение, расположенное в кормовой части переднего мостика. Хазин, его личный священник из Ордена, ступил на мостик, сопровождаемый парящим облаком душистого ладана. В его руках лежал Святой Гир, текст Пророка Вишта, Того, кто шел между звезд.
Когда Хазин поднял книгу над головой, все замолчали. Многие пали на колени и опустили голову ниц - Хазин, на древнем языке, призвал благословение. Ханага пережил ритуал. Это было, в конце концов, частью игры власти. Молитва закончилась, он отступил назад и опустил голову, чтобы поцеловать священный текст, затем повернулся к собравшимся.
- Сегодня тот день, когда мы провозгласим победу! - закричал он, и громкие вопли одобрения встретили его слова.
- Сегодня тот день, к которому мы стремились, день, в который закончится ожесточенная распря, вызванная всеми теми из моего клана, кто желал предъявить права на империю. После сегодняшнего дня, мои товарищи, этому наступит конец. Мы вернемся домой, и снова узнаем мир.
- Сигнал с фрегата "Кинувия", мой господин.
Один из офицеров связи почтительно стоял рядом с ним, не решаясь прервать. Ханага кивнул ему продолжать, даже при том, что возгласы одобрения один за другим эхом оглашались с бака.
- Вражеский флот из семи линейных крейсеров в поле зрения.
Ханага повернулся и посмотрел на группу офицеров штаба собравшихся вокруг него. - Разве это не так, как я сказал, что это так и будет? Флот Красного Знамени принял нашу приманку. Сегодня, мои товарищи, мы увидим моего брата побежденным.
- Ваше величество, это еще не все, - прервал офицер связи.
Ханага посмотрел на старого, поседевшего офицера, верный воин, который остался на его стороне, когда столь многие другие ушли к Узурпатору. Он почувствовал напряжение в его голосе.
- Продолжай.
- Сэр, фрегат "Кинувия" также сигнализирует, что на их палубу упало сообщение с дирижабля-разведчика. За флотом Красного Знамени, также приближается флот Белого Знамени вашего двоюродного брата Сара, он находится в пятнадцати лигах к юго-востоку позади Красного флота.
Ошеломленный, Ханага ничего не сказал. Козни на протяжении жизни научили его надевать на лицо маску равнодушия, и, тем не менее, те, кто знал его, заметили вздох, увидели нервное мерцание его глаз, когда он пытался не потерять контроль над собой.
Он кивнул, глядя в сторону, задумавшись, сколько капитанов других кораблей в этот самый момент читали те же сигнальные флаги. Когда этот день закончится, если он все еще будет жив, он выпотрошит капитана "Кинувии" за этот либо глупый, либо предательский ход, подрывающий моральный дух.
- Это не имеет значения, - наконец, тихим шепотом ответил Ханага. - Пусть мой кузен присоединяется к моему брату. Пятнадцать лиг дают нам три часа, прежде чем они подойдут на дистанцию поражения. Мы разгромим моего брата, прежде чем они прибудут. Мы разрешим этот вопрос сегодня. - Он внимательно оглядел собравшихся вокруг него. - Решим здесь, сейчас!
Все молчали.
- Идите на свои места мои "анду", мои братья по крови. Ни слова вашим подчиненным, что Сар предал нас.
Офицеры молча покинули мостик, в то время как флейтист проиграл сигнал занять места по боевому расписанию. Моряки, низшие по рангу, по-прежнему в неведении о новостях, побежали к своим постам, энергично улюлюкая.
Ханага поднял бинокль и навел его на линию горизонта. Да, он смог рассмотреть головные корабли флота своего брата на краю небосклона, темного из-за дыма. Они быстро приближались. Он задавался вопросом, были ли их угольные бункеры почти пусты.
Голос благоразумия шепнул ему отступить. Остров позади него лежал в дымящихся руинах. Обширные запасы угля, сотни тысяч тонн, достаточных для снабжения топливом всего флота в течение месяца, являли собой бушующий ад. Столб дыма, словно маяк, был виден на расстоянии в сотню миль.
Отступить назад, вытянуть его. Его войска заняли бы холмы над городом и препятствовали бы любой попытке врага добыть уголь. Но если его двоюродный брат действительно предал его и перешел на другую сторону, он не мог колебаться. Он должен был уничтожить своего брата сегодня.
Проклятый Сар. Шансы были, что он перейдет на его сторону еще раз, перебежав к победителю этого боя. Отступить сейчас значит показать страх, и тогда Сар наверняка присоединится к Ясиму.
В течение секунды в поле зрения пронесся дирижабль, сопровождаемый полосой дыма. Воздушная битва, начавшаяся еще до рассвета, продолжала бушевать над флотом. Он опустил бинокль. Дирижабль находился на расстоянии в несколько миль, пламя лизало крыло левого борта. Несколько воздушных судов Красного Знамени прицепились к нему, петляя туда-сюда, вспышки света мерцали от их носовых и верхних стрелков. Горящее левобортное крыло воздушного корабля сложилось, и судно по спирали пошло вниз, шлепнувшись в море. Самолеты Красных, ловко изворачиваясь, вышли из боя, вылетев за пределы дистанции поражения орудий одного из фрегатов, вода, от упавшего дирижабля, брызнула вверх в нескольких сотнях ярдов от него. Самолеты по спирали пошли вверх, набирая высоту.
Назойливые мухи, думал Ханага, редко способны повредить линейный крейсер, но, тем не менее, весьма надоедливы. Он навел бинокль на горизонт. Было трудно различить, но он подумал, что смог разглядеть наблюдательную вышку линейного крейсера, точку между морем и небом. Горизонт был затянут узкой полосой черного дыма, которая продолжала расширяться, достаточный знак того, что весь флот приближался.
Его фрегаты, рванувшие вперед со скоростью почти пятнадцать узлов, в настоящее время находились более чем в лиге впереди и рассредоточивались, в то время как крейсерская эскадра двигалась с наветренной стороны, оставаясь в боевом построении - строй кильватера.
Подойдя к бортовому лееру, он посмотрел в сторону кормы, обратно на Кревагу. Человеческий город пылал, отмечая место заклания сотни тысяч, город, который являлся частью исконной вотчины его брата-предателя. Вот вам и покровительство Ясима. Город кормил воинов его флота в праздничной оргии, которая длилась три дня и три ночи.
Мостик вокруг него очистился, все уважительно ретировались, и он увидел священника Святого Ордена. Он указал Хазину подойти к нему.
- Ты заверил меня, что Великий Магистр позаботился о Саре, - прорычал он, понизив голос, чтобы никто не слышал разговор.
- Я это сделал, Ваше высочество.
- Я опустошил мою казну, отдав всю её твоему Ордену. Вчера, когда мы напали на этот город, твои драгоценные воины Шива не прибыли, как ты обещал.
- Ваше величество, вы знаете, к югу отсюда пронеслась буря. Она задержала транспорты.
- А теперь Сар присоединился к моему брату? Слишком много совпадений, священник. Слишком много.
- Ваше величество, я могу заверить вас, что Орден выполняет свои соглашения.
Ханага насмешливо фыркнул. - Если бы я верил всему, что ты рассказывал мне, Хазин, я бы сдох несколько лет назад. Я не верю в совпадения. Я заплатил более тридцати миллионов Великому Магистру, чтобы использовать Шив и тем самым сохранить моих воинов, и еще тридцать, чтобы быть уверенным, что Сар либо присоединился ко мне, либо был бы убит.
- И я могу обещать вам, что он присоединился к вам. Да, его флот плывет позади вашего брата. А почему? Подождите, пока битва забьет ключом, и вы увидите.
Ханага повернулся и поймал взгляд офицера своей охраны, указывая ему подойти. - Этот священник уверил меня, что Сар на нашей стороне.
Охранник, хорошо понимающий тон своего хозяин, ничего не сказал, ожидая, что будет дальше.
- Если суда Сара откроют по нам огонь, я хочу, чтобы ты вырезал его сердце.
Взгляд Хазина не дрогнул. - Я могу заверить вас, государь, - прошептал он, - такие театральные заявления являются пустой тратой времени для нас обоих. Вы увидите правду достаточно скоро.
Не обращая на него внимания, Ханага отвернулся, подняв бинокль для тщательного осмотра приближающегося флота.
Дым на горизонте продолжал расширяться в стороны. Наблюдательная вышка крейсера сейчас поднялась высоко над горизонтом, и он также увидел еще несколько. Расстояние должно быть было менее семи лиг.
Ханага повернулся к помощнику и приказал ему передать мастеру-наводчику, чтобы он обязательно держал прицел на ведущем линейном крейсере.
Скорость немного упала, поскольку часть пара была выделена от двигателей к силовым установкам шести бронированных турелей, по две на носу, в средней части судна и на корме. Громоздкие башни начали медленно поворачиваться в сторону левого борта, а затем обратно к правому, проверяя свой угол горизонтальной наводки. Когда они это выполнили, единственное тяжелое орудие в каждой башне поднялось, а затем опустилось. Более легкие башенки, расположенные под ними на нижней орудийной палубе, сделали то же самое, но они приводились в движение мускульной силой расчета из полудюжины матросов, поворачивающих рукоятки горизонтальной наводки.
На крышах основных турелей, артиллеристы, управляющие паровыми многоствольными пушками, были заняты загрузкой обойм боеприпасов. Корректировщики внимательно просматривали небо над головой, наблюдая, как дирижабли петляли, двигаясь то взад, то вперед, завязывая перестрелки, маневрируя за лучшую позицию в воздухе.
Еще один пошел по спирали вниз, на этот раз с отличительным раздвоенным хвостом и единственным основным крылом самолета Красного Знамени.
- Сир, я хотел бы отметить, что если бы Сар не выполнил свои обязательства, он бы шел с вашим братом. Вместо этого, он располагается дальше назад, - прошептал Хазин, осмелившись подойти и встать рядом с Ханагой.
Ханага чувствовал прохладное беспокойство, что священник стоял так близко к нему. Орден Шива, когда-то был просто еще одним культом, в настоящее время обладал такой властью, что его боялись даже представители Золотой Семьи Трона. В конце концов, именно он впервые использовал их, чтобы убить своего старшего брата за контроль над троном. Хазин был инструментом за кулисами той первой договоренности и в течение последних двадцати лет конфликта Хазин оставался на его стороне.
- Я бы интерпретировал это как то, что Сар идет под полными парами, - продолжил, тихо шепча, Хазин. - Твой брат пытается избежать столкновения с ним и сближается в первую очередь с нами. Это не предательство, это выполнение соглашения.