Существовали при монастырских тюрьмах и пыточные камеры со всей необходимой оснасткой… Известен характерный случай: Иоанн IV Грозный одобрил предложенный на высочайшее утверждение проект строительства каменного Соловецкого монастыря (прежний, деревянный, сгорел) - лишь при условии увеличения посадочных мест в "земляном остроге" и строительства при нём "избы пытошной"…
* * *
Спасо-Ефимьевский монастырь был знаменит не только своей подземной тюрьмой. Именно в нём с 1836 года хранились архивы Десятого присутствия Святейшего Синода - засекреченного подразделения, отпочковавшегося в том году от Канцелярии розыскных раскольнических дел Синода.
До декабря 1917 года в монастырские хранилища исправно поступали папки с самыми различными делами: материалы по розыску ересиархов и мистиков, практикующих крайне опасные, порой кровавые ритуалы, соседствовали с историями людей, облыжно и нелепо обвинённых кликушами в богопротивных и колдовских делах … Зачастую попадались и дела заведомых сумасшедших, чей бред имел религиозную окраску и был признан опасным для православной церкви.
В самом начале 1918 года в обитель заявился отряд матросов, шумных, пьяных, - чёрная форма перекрещена пулемётными лентами, винтовки с примкнутыми штыками, красные ленточки на бескозырках, ручные бомбы у пояса.
Монастырь затих в тревожном ожидании. Сокровища ризницы и самые ценные иконы были надёжно припрятаны, но ожидать можно было всего… Однако незваные гости заинтересовались тем, что никто и не думал прятать - старыми бумагами. Пожелтевшие папки паковали в брезентовые тюки, грузили на монастырские подводы - тех не хватало, матросики быстренько реквизировали в окрестных деревнях подвернувшийся под руку гужевой транспорт.
Командовавший матросами человек выглядел на их фоне более чем нелепо: невысокий, худощавый, в элегантнейшем "буржуйском" костюме под бобровой шубой, в бобровой же шапке и с тростью. Оружия человек не носил, по крайней мере на виду.
Настоятелю лицо странного командира показалось смутно знакомым. Но ни имя, ни обстоятельства встречи отец Елиозар так и не сумел вспомнить, поражённый внезапным беспамятством…
И потом, спустя полтора года, на допросе в ЧК, - поведал следователям, весьма интересующимся личностью статского советника Буланского, о своих встречах с Богданом Савельевичем в Синоде, и о его визитах в обитель. Но о последнем приезде, состоявшемся в морозном январе восемнадцатого, напрочь позабыл.
* * *
Папка, лежавшая на столе Богдана Буланского в сентябре 1927 года, поступила на хранение в Спасо-Ефимьевский архив одной из последних. И содержала документы о деле, по видимости малозначительном, не представляющем никакого интереса сейчас, десять лет спустя. Расследование касалось религиозного помешательства матроса Черноморского флота Прохора Цигулина (в двух документах дела он именовался отчего-то Цегулиным).
Суть дела была проста: Цигулин, поднявшийся из кубрика на палубу глубокой ночью с 5 на 6 октября, узрел не кого-нибудь, а шествующую в направлении бака Богородицу. По какой-такой надобности оказался в неурочное время и в неурочном месте полуодетый матрос, выяснить так и не удалось. Потрясённый увиденным, Цигулин ни о чём ином говорить не желал, упорно игнорируя все не относящиеся к делу вопросы.
Утром, вскоре после шестичасовой побудки, Цигулина обнаружили стоящим на четвереньках и исступлённо целующим палубу. Покинуть место, ставшее святым после прикосновения стоп Богородицы, моряк наотрез отказался - был насильно доставлен в судовой лазарет, а спустя три часа - паровым катером в гарнизонный госпиталь.
Резолюция без подписи, начертанная на подшитом в дело рапорте капитан-лейтенанта Вязовского о происшествии, гласила: "По излечении подвергнуть дисциплинарному наказанию, ибо Уставом военно-морской службы предписано поднять тревогу при обнаружении на корабле посторонних, будь то хоть сама Богородица".
Но Цигулин так и не излечился… Напротив, бред усиливался, в рассказе появлялись всё новые детали, явно досочинённые позже. Из первоначальных же слов матроса следовало немногое: лик у Богородицы был невыразимо прекрасен, кожа светилась словно бы собственным светом, волосы, казалось, парили в воздухе невесомо…
Но главная деталь рассказа - никогда не позволившая бы бедолаге перейти из разряда помешанных в категорию узревших-таки чудо - оказалась чрезвычайно пикантной: Богородица шла по палубе обнажённой! Совершенно голой! Ни единой ниточки!
Цигулин умер от мозговой горячки в конце января 1917 года. Банальная история банального сумасшествия…
Интерес Буланского вызывало лишь одно - место службы несчастного матроса. Служил он на флагмане черноморского флота - на линкоре "Императрица Мария".
Спустя сутки после обнаружения лобзающего палубу Цигулина линкор был уничтожен серией страшных взрывов, унёсших жизни нескольких сотен матросов и офицеров. Причину взрывов следственная комиссия так и не установила.
Глава 7. ПУТЬ МЕСТИ - I
Ирина, г. Великие Луки, 30 июня 1999 года
1
Ира проснулась на рассвете. Она привыкла к ранним подъёмам за последние шесть месяцев. Встала, прошлёпала босыми ногами по прохладному полу, направляясь в ванну.
Дверь в тёткину комнату плотно прикрыта, но Ира всё равно старалась не шуметь в коридоре. Поезд уходит сегодня ночью. Впереди целый день, чтобы не торопясь собраться и ничего не забыть. У неё есть дело, которое она должна сделать. И она выполнит то, что задумала. Когда вернётся. Главное, чтобы её не обманули. Чтобы дали то, что обещают. А уж она сумеет распорядиться подарком достойно.
Тёплые струи воды ударили из душа, и она замерла, наслаждаясь каждой секундой. Многие вещи изменились. Казалось бы, что удивительного в том, что она набирает в ладонь шампунь, потом втирает в коротко стриженые волосы остро пахнущую цветами жидкость? Роскошь, бывшая ей недоступной почти полгода.
Вода смывала пену с её тела. Она должна смыть всё. Должна. Но не смывает. Вода может смыть грязь с кожи, но ведь есть ещё душа. Кто или что смоет грязь с неё?
Ирина протёрла запотевшее зеркало. На неё смотрело чужое лицо. Худое, хотя она уже успела поправиться на четыре килограмма, с бледной кожей. Загар словно перестал приставать к ней. Загар - для живых, а она не жила последние полгода. Она выживала… Глаза смотрят из зеркала чужие, безжалостные. Не её.
Сможет ли измениться её взгляд? Сможет ожить душа?
Сможет. Она точно знала. Сможет. Когда она сделает то, что задумала. Когда отомстит. Тем, кто унижал и топтал её шесть долгих месяцев.
2
День, когда прежняя Ира Величко навсегда исчезла, ничем не отличался от других.
Лекции, семинары - второй курс факультета дошкольного воспитания. Кажется, после занятий они сходили в кино. На какой фильм - Ира потом вспомнить не могла. Хотя старалась. Одно время ей казалось, что если она вспомнит, что смотрела в тот вечер - будет легче.
Возвращалась домой одна, зимой темнело рано… Шла безбоязненно, время детское, девять вечера…
Тень, отделившаяся от стены, её не испугала. Мало ли кто выходит из парадной? Знакомая улица, знакомые дома.
Крепкие руки ухватили её за плечи и буквально зашвырнули в неосвещённый подъезд - и она поняла, что попала в беду. "Шапку сорвут!" - мелькнула мысль. Но мужчину интересовала не шапка. Когда грубые ладони зашарили по её телу, а она вдохнула чужой запах: острый, неприятный, - пришёл ужас.
Нападавший, наверное, не ожидал такого бешеного сопротивления…
Что она орала ему в лицо? Несколько человек потом добросовестно показали, что слова "козёл", "мудак" и "пидор" оказались самыми цензурными.
Ирина сама не предполагала, что сможет так ругаться. И драться насмерть со здоровенным мужиком, сдиравшим с неё одежду.
Драка, впрочем, не затянулась. Ира успела пару раз пройтись ногтями по лицу насильника - тут же получила удар в живот, заставивший скорчиться, согнуться. Куртки на ней уже не было, мужчина пытался разорвать свитер, ничего не получалось, шерстяные нити растягивались, но не рвались… Тогда он начал стягивать свитер через её голову - и в этот момент Ирина вцепилась в чужую ладонь зубами.
Тут же получила удар по лицу, ещё один… Затем ей заломили руку, закрутили за спину, она не удержалась на ногах, упала, впечатавшись лицом в бетонный пол. Насильник навалился сверху. Боль в заломленной руке была дикой, нестерпимой - такой, что Ира почти не почувствовала, как кулак бил по её рёбрам - раз, второй, третий…
Почему же никто не выйдет на шум? Не спасёт её от кошмара?
Жильцы, как выяснилось впоследствии, всё слышали. Но двери своих квартир не открыли… И только один человек набрал номер милиции.
В какой-то момент она решила прекратить сопротивление - тем более что возможностей для него не осталось. На любую попытку пошевельнуться или закричать мужик выворачивал руку чуть сильнее. Совсем чуть-чуть, но этого хватало, чтобы не кричать и не дёргаться…
Слабый свет сочился с площадки второго этажа, Ирина могла разглядеть валяющуюся у самого лица шкурку банана - потемневшую, подгнившую. Она вдыхала гнилостный запах, она сосредоточилась на этой шкурке, словно ничего иного в мире не осталось - ничего нет, и нет руки, содравшей с неё джинсы и грубо вторгшейся в промежность. Всё кончится, всё так или иначе кончится…
Потом она всё-таки не удержалась от крика. Мужчина никак не мог возбудиться в нужной степени - и повернул её набок, одним и тем же движением содрал и бюстгальтер, и обрывки блузки, затем грубо вцепился в грудь, стиснул двумя пальцами сосок, с доворотом, очень сильно, очень больно…
Она заорала.
Казалось, истошный вопль вырвется из подъезда, и разнесётся над всей улицей, и над всем городом… И помощь придёт.
Помощь к ней не пришла. Кое-что пришло к насильнику. Долгожданная эрекция…
Ира не была девственницей и даже не чуралась анального секса - но сейчас показалось, что сзади в неё вошёл напильник - жёсткий, грубый, вспарывающий плоть… И добела раскалённый. Она закричала снова.
А чуть позже произошло странное… Боль никуда не исчезла, стала сильнее, - но одновременно с ней Ирина начала чувствовать возбуждение. Да что там говорить - просто-напросто удовольствие. Извращённое удовольствие - густо замешанное на боли, страхе, отвращении и ненависти… Она уже не кричала - негромко вскрикивала в такт толчкам мужчины.
Похоже, он понял, что с ней происходит. Прохрипел что-то одобрительное, отпустил её руку, перевернул на спину, раздвинул коленями ноги… Вошёл спереди так же грубо и больно. Огненный ком болезненного наслаждения разрастался внутри Ирины, и готовился взорваться ослепительной вспышкой, но тут…
Но тут насильник издал блаженный стон и прекратил движения. Расслабился, навалился на неё всей тяжестью, потянулся губами к губам…
Она вцепилась в его нос зубами и изо всех сил стиснула челюсти. Струя горячей крови хлынула в рот. Мужчина отдёрнулся с диким воплем. Отдёрнулся, оставив в её зубах кусок своей плоти.
Того, что случилось дальше, Ирина вспомнить не могла… Может быть, он снова бил её, или катался по полу, обезумев от дикой боли, или милиция в тот момент уже входила в подъезд… Нет, нет, вроде бы милиция приехала позже…
Ира не помнила. Всё перекрыло ощущение бесподобного, феерического оргазма.
Потом она как-то оказалась наверху - на третьем этаже? на четвёртом? - полуголая, окровавленная, колотила в одну дверь, в другую, оставляя кровавые следы кулаков. Потом оплыла на пол, бессильно прислонилась к косяку, закрыла глаза. Почти всё, кошмар почти закончился, осталось потерпеть совсем немного…
Кошмар не закончился. Кошмар входил в новую стадию. Потому что послышался топот и чей-то голос яростно и ликующе проорал:
- Вот она, сучка!!!
Ирина подняла веки.
Это о ней? О НЕЙ?
Конечно, вид у неё тот ещё: почти голая, в крови, в сперме… и в блевотине - в своей, в чужой? - не понять, не вспомнить… Но она ведь ни в чём не виновата! Почему ей надевают наручники?
Надо просто объяснить, что на неё напали, тот, здоровый тип, который орёт, лишь сейчас Ира разглядела его при свете…
На самом деле кричал, тыкая в неё обличающим жестом, вовсе не насильник - один из здешних жильцов-доброхотов. Нападавший к тому моменту потерял сознание от болевого шока и кровопотери.
Но Ирина не смогла возвести напраслину на мирного обывателя. Вообще не смогла ничего сказать, из глотки вырывались рыдания - то громкие, истеричные, то переходящие в тихое всхлипывание…
Ира рыдала, когда её вели вниз под любопытными взглядами жильцов, наконец-таки выползших из-за своих бронированных дверей… Рыдала, когда её запихнули в задний, зарешеченный отсек милицейского "уазика"… Рыдала всю дорогу… Рыдала в отделении милиции, сидя на жёсткой лавке "обезьянника" - так и не смогла ничего произнести, даже своего имени…
Дар речи вернулся спустя двое суток, и первой собеседницей Ирины стала пьяная в стельку бомжиха, норовившая назвать её дочкой и отчего-то Лизанькой…
3
Ира выключила воду и вылезла из ванны, чувствуя, что её всю трясёт.
Всё. Тихо. Хватит.
Она отомстит.
Нет, не подонку, изнасиловавшему её. Нет, не тупым и равнодушным жильцам, и не наряду, доставившему её в отделение. Один из них, кстати говоря, соизволил позвонить её тётке, у которой Ирина жила. Толку, правда, звонок тот не принёс. Ни связей, ни денег у тётки не было. Да и желания выручать попавшую в беду племянницу тоже не оказалось.
Нет… Она отомстит следователю, возбудившему уголовное дело по обвинению её, Ирины Сергеевны Величко по статье 111 УК РФ - причинение тяжкого вреда здоровью. От двух до восьми лет лишения свободы - о чём её проинформировали на первом же допросе.
Дело же по факту изнасилования следователь возбуждать отказался. Адвокату Ирины, правда, быстро удалось добиться этого… Однако жертва изнасилования продолжала сидеть в СИЗО, а её насильник с обезображенным лицом лежал в частной клинике и поправлял здоровье. Следователь упорно отказывался изменить меру пресечения студентке двадцати лет от роду, ранее ни в чём криминальном не замешанной. Мотивируя лишь одним - тяжестью содеянного. Хобби у неё, очевидно, такое - ходить по тёмным улицам и мужикам носы откусывать. Выпустишь маньячку на свободу - и тут же в районе всплеск тяжких телесных…
"Тебе, дура, - снисходительно объяснял следователь, - надо было орать погромче. По роже ему съездить… А зубы в ход пускать ни к чему. У тебя всё давно зажило, синяки рассосались, - а мужика на всю жизнь уродом оставила. Или хотя бы не глотала откушенное - глядишь, докторишки и пришили бы на место. Теперь вот ему - хе-хе! - новый нос из собственной задницы выкроить пытаются. Знаешь, сколько баксов такая операция стоит? Ничего, скоро узнаешь…"
И прокурору, поддерживавшему обвинение в суде, она тоже отомстит.
За что? Есть за что…
Суд ведь вынес оправдательный приговор. После шести месяцев заключения в следственном изоляторе, после методичных отказов в изменении для неё меры пресечения… - Ира в такое чудо уже не верила.
Адвокату противной стороны достаточно было показать фотографию с нынешним обликом насильника - и сочувствие к Ирине моментально испарялось. Можно подумать, она выбирала, куда кусать. Тем не менее суд её оправдал, вспомнив о необходимой самообороне.
Но прокурор подал на кассацию! Ира читала прокурорское представление, чувствуя, как немеет сердце, как слёзы снова застилают глаза. Обвиняемая, дескать, имела возможность не причинять пострадавшему столь тяжкие повреждения. И действия её были направлены не на то, чтобы защититься от изнасилования, - ибо "в момент нанесения травмы указанное действие закончилось и у потерпевшего произошло семяизвержение; соответственно, поступок обвиняемой оказался несоразмерен действиям потерпевшего, поскольку тот не имел умысла на причинение тяжкого вреда её здоровью". Короче говоря, столь опасную личность необходимо изолировать от общества на пять лет, не больше и не меньше.
Ирина поклялась: если её не лишат свободы, если приговор оставят в силе - она отомстит. Если посадят - отомстит позже.
Как именно это сделать - она тогда не знала. Понимала лишь, что для мести понадобятся все силы, какие у неё есть или будут.
Приговор не изменился.
А потом она узнала, где взять силу.
4
В её купе зашёл парень в синих джинсах и чёрной футболке, - высокий, темноволосый; поздоровался, широко улыбнулся. Наверное, он бы понравился ей сразу… Нет, не ей - той, другой, прежней Ире Величко… Сейчас она поглядывала настороженно, изучающе, - и не торопилась ответить улыбкой.
Александр (так представился попутчик) закинул сумку на багажную полку, оставив внизу ноутбук. Поезд ещё не отъехал от перрона, а её сосед по купе уже раскрыл компьютер и полностью углубился в работу.
"На бизнесмена не похож, - размышляла Ирина. - Студент? Нет, вроде бы постарше студенческой братии. Стрижка аккуратная, короткая, почти военная. Надеюсь, не из органов…"
Ирина передёрнулась. Вот будет номер, - губы её искривились в злой усмешке. Хотя, собственно, какая разница? Завтра утром, когда она сойдёт с поезда, он будет спать сладким сном. Такие молодые люди не выходят на деревенских полустанках, наверняка едет в большой город…
Словно почувствовав её мысли, Александр захлопнул ноутбук и посмотрел на неё. Ирина встретилась с ним взглядом, и… И неожиданно подумала, что такой парень - сколько бы ни выпил - не станет затаскивать девушек в неосвещённые подъезды. А потом, тоже неожиданно для себя, Ире захотелось с ним заговорить.
Получилось не очень удачно… Она совсем разучилось начинать разговор с мужчинами, последние месяцы они оставляли инициативу за собой - в комнатах для допросов.
- Срочная работа? - спросила Ирина.
Вопрос прозвучал натужно… Надуманно.
- Что-то вроде того.
- Всегда хотела иметь такую игрушку. - Ирина кивнула на ноутбук. - Можно посмотреть?
Парень нахмурился.
- Там ничего интересного, если честно. В основном документы.
- Я на саму машинку хочу взглянуть. Что это за фирма?
- Это… - Александр кинул взгляд на лицевую панель, - это "ТТМ".
Вот так. Получила по носу? Правильно. Если там коммерческая информация - то никто ничего не покажет. Не те времена.
- Не слышала про такую фирму…
- У них нет бытовых моделей, лишь профессиональные, узкоспециализированные… Если хочешь выбрать ноутбук - могу дать пару советов юзера-"чайника". Но лучше поискать того, кто разбирается в этих игрушках.
- Да я просто так… Извини.