- Какого черта? - сердито спросил я.
- Это же не бомба, - терпеливо объяснил Хенрик, - это просто телефон. Вы что, телефонов никогда не видели? Просто скажите "алло" в эту дырочку.
Я кинул на него свирепый взгляд, но отступать было некуда. Я покорно взял миниатюрное устройство и сказал:
- Алло!
- Олаф! - раздался далекий голос, - Олаф! Это ты?
К собственному изумлению, я узнал этот голос - он принадлежал Сандре. Мне, правда, показалось, что с момента нашей последней встречи он несколько подобрел. Словно она и вправду была рада меня слышать. И еще… такое ощущение, что она недавно плакала.
А потому я отозвался как можно ласковее:
- Да, детка, это я.
Обычно она не спускала "детку", но тут облегченно отозвалась:
- О Боже!
И я уловил далекий всхлип.
- Олаф! Они меня схватили! Какие-то люди. Они велели мне поговорить с тобой. Я в порядке, Олаф! Только мне очень страшно… я нахожусь в какой-то…
Голос умолк, и в трубке зазвучали короткие гудки.
Я отшвырнул телефон и схватил Хенрика за лацканы плаща.
- Что вы с ней сделали, сволочи? Что вы с ней сотворили? Отвечайте!
- Да не волнуйтесь так, инспектор, - насмешливо произнес Хенрик, - не горячитесь. Ничего с ней не случилось. Пока не случилось. И незачем меня так трясти. Ну что вы со мной можете сделать? Убить? Доставить в управление? И что тогда будет с ней, вы подумали? Вы же понятия не имеете, где она находится.
Я отшвырнул его к парапету и хрипло сказал:
- Ладно! Ваша взяла. Что вам надо?
- Вот теперь наконец мы можем спокойно поговорить, - удовлетворенно сказал Хенрик. - Без глупостей. И скажите своему напарнику, пусть не вмешивается. Я, честно говоря, ожидал, что вы придете один.
Я повернулся к Карсу, который все еще пребывал в состоянии недоумения - часть разговора от него ускользнула.
- Делай, что он велит, - сказал я, - они взяли Сандру.
- Хорошо, - покорно отозвался он, - но, Олаф, что вообще происходит?
- Потом… - Я повернулся к Хенрику: - Ну?
- Пожалуй, это самый верный метод заставить вас сотрудничать, - задумчиво кивнул он, - остальные себя не оправдали.
- Так, значит, тот тип, смертник, что напал на меня ночью, был ваш?
Хенрик удовлетворенно кивнул.
- Ладно, - сказал я. - Ладно. Положим, Майка вы тоже зачем-то убрали. Но какого черта нужно было мочить ту девку? Она-то вам что сделала?
- Вот тут-то ты ошибаешься, - ответил Хенрик. - Мы ее не трогали. И Майка тоже обработали не мы. Он должен был сообщить нам кое-какую информацию. Но кто-то успел раньше.
- Кто?
- Вот и мне интересно, кто?
Мы могли так разговаривать целую вечность, и я все равно ничего бы из него не вытянул. Может, он врал, а может, и нет. Все козыри сейчас были у него.
- Хорошо, - сказал я, - что вам от меня нужно?
- Бумаги. Берланд виделся с тобой перед смертью. Значит, он должен был либо передать их тебе, либо сказать, где они. Принеси его архив в целости, вернем тебе твою бабу. Тоже в целости. Не принесешь - чем она хуже той, рыженькой? Пусть поплавает.
- Сволочи, - я задохнулся от ярости.
- Мы - деловые люди, - холодно ответил Хенрик.
- Да кто вы, черт возьми, вообще такие? Что в бумагах?
- Не советую тебе смотреть в них, - сказал Хенрик. - Целее будешь. Хотя, похоже, это тебя уже не спасет - слишком много народу тобой интересуется.
Я молчал, постукивая пальцами по парапету. Сказать ему, что никаких бумаг у меня нет и не было? Что Берланд ничего не говорил мне о них? И что после этого будет с Сандрой? Они, кем бы они ни были, просто-напросто избавятся от нее как от нежелательной свидетельницы. Оставалось только тянуть время.
- Ладно, - сказал я наконец, - положим, я раздобуду то, что вас интересует. Сколько у меня времени?
- Двенадцать часов, - ответил Хенрик. - Потом прощайся со своей милашкой.
- Как мне вас найти?
- Я сам тебя найду. И не пытайся меня преследовать - ничего у тебя не получится. Только время зря потеряешь.
И Хенрик повернулся, готовясь удалиться.
- Постой! - крикнул я ему вслед. - Если вам без меня не обойтись, какого черта вы напустили на меня того кадара? Он же меня чуть не пришил!
- У нас нет кадаров, - ответил Хенрик. - Нет и никогда не было.
Вот так история!
- Кто обеспечит мне безопасность на эти двенадцать часов?
- Никто, - ответил Хенрик.
И пропал в тумане.
- Что мы будем делать, Олаф? - спросил Карс.
- Не знаю… черт… Мне надо подумать.
Никакой уверенности в том, что я раздобуду необходимое, у меня не было. Значит, нужно готовить запасной вариант…
- Ладно, - сказал я Карсу, - поехали.
- Куда ты собрался? - с любопытством спросил мой напарник.
- Вниз. Там посмотрим.
Обратный путь на фуникулере был сравнительно спокойным, если не считать того, что меня, не отпуская ни на миг, грызла тревога. Я привык к тому, что опасность подстерегает меня из-за угла, но, черт возьми, до сих пор я рисковал только своей жизнью, не втягивая в это дело своих подружек. И кто эти загадочные люди, захватившие Сандру? На черта им дались эти проклятые архивы?
"Пежо" мой стоял на старом месте. Я до того поддался паранойе, что поднял капот, заглянул под днище и тщательно обследовал салон в поисках бомбы. Слишком уж долго автомобиль оставался без присмотра. На всякий случай велев Карсу подождать снаружи, я с замиранием сердца повернул ключ зажигания… Мотор тихо заурчал.
Я открыл дверцу и сказал Карсу:
- Залезай.
Он покорно забрался на сиденье рядом со мной. Автомобиль вырулил с пятачка у подножия Флоен и пополз по узким улочкам. Мы миновали гавань, где покачивались на волнах почти невидимые в тумане яхты и рыболовные суда, и выбрались на автостраду, ведущую к порту.
- Куда мы едем? - спросил Карс.
- Нужно навестить одного человека.
Я взглянул на часы: ровно полдень. У меня в распоряжении оставалось одиннадцать часов тридцать минут. И за это время я должен был сделать невозможное.
Машина остановилась на въезде в порт. Тут было тихо - портовые постройки выступали из тумана, точно какие-то доисторические мегалиты, вокруг не было ни единой живой души.
Я открыл дверцу и поднял воротник куртки.
Поганая погода, поганая жизнь…
- Подожди меня в машине, - сказал я Карсу.
- А ты куда?
- Я же сказал, проведаю кое-кого. Но тебя он не впустит. Он не любит чужаков. Если что - стреляй, не задавая вопросов. Хватит с нас наездов.
Я вышел из машины и, обходя лужи с гниющими отбросами и радужными пятнами нефти, тронулся знакомым маршрутом мимо бараков, мимо старого заколоченного склада и каких-то ржавых контейнеров, которые стояли тут, сколько я себя помню.
Наконец я остановился у давешнего одноэтажного здания со слепыми заколоченными окнами. Снаружи казалось, что оно вымерло точно так же, как все остальное здесь, но тайная жизнь внутри продолжалась. Дверь щелкнула, пропуская меня, и я оказался все в том же полутемном зале, опутанном проводами.
- Привет! - сказал Стамп.
Казалось, что за то время, что мы с ним не виделись, он так и не покидал своего механизированного кресла.
- Зачем пожаловал?
Тут царила адская жара - скрюченные конечности Стампа нуждались в тепле. Я с удовольствием стащил с себя куртку и бросил ее в угол.
Он ждал…
- Стамп, - сказал я, - мы ведь давно с тобой работаем. Я вроде тебя никогда не подводил. И ты меня - тоже.
Он, усмехаясь, смотрел на меня из темного угла, и в глубине сознания у меня промелькнула шальная мысль: а что, если ему и вправду все известно?
- К чему все эти прелюдии, инспектор, - спросил наконец он, - что-нибудь стряслось?
Секунду я молчал, обдумывая свои дальнейшие шаги. Он был непредсказуем. Я никогда не знал, чем его на самом деле можно пронять. И почему он со мной работает - из любопытства? Из странного чувства противоречия? Просто из-за денег?
Наконец я сказал:
- Либо ты ничего не знаешь, и тогда рассказывать бесполезно. Либо ты все знаешь, и тогда рассказывать тоже незачем. Поэтому я задам тебе всего один вопрос. Всего один. Откуда звонили?
Он моргнул и внимательно поглядел на меня. Казалось, он колеблется, но что-то оно очень затянулось, это его колебание, и сердце у меня безнадежно сжалось.
Нет, не знает…
Наконец он заговорил, и его тихий голос потряс меня, точно удар грома.
- Из Башни Розенкранца.
Вот сукин сын! Чувство благодарности боролось во мне с желанием свернуть ему шею.
- Так, значит, ты следил за всеми переговорами? - глупо спросил я.
Он пожал плечами.
- Выходит, что так.
- Может, это ты и стоишь за всем?
Он оскалился и стал похож на горгулью с собора Парижской Богоматери.
- Никоим образом. Зачем это мне? Невыгодное дело.
- Но знаешь, кто за этим стоит?
- Я сказал тебе все, что тебе может пригодиться. Остальное - не важно.
Было ясно, что впрямую больше из него ничего не вытянуть. Я попробовал зайти с другой стороны.
- Невыгодное? То есть ты хочешь сказать, что на этом нельзя нажиться? Эти бумаги ничего не стоят?
- Миллионы. Или ничего. Или всего-навсего несколько человеческих жизней. Это уж зависит…
- От чего?
- Да просто как повернется.
На какое-то время я вновь заколебался, но больше мне положиться было не на кого. В странное я попал положение, ничего не скажешь!
- Эти бумаги… у меня их нет, Стамп, - я посмотрел ему прямо в глаза.
Он спокойно сказал:
- Знаю.
- Знаешь?
- Я же не принадлежу к тем идиотам, которые носятся за тобой по всему городу почем зря. Я работаю головой, а не кулаками. Если бы они были у тебя, их давно бы уже нашли - при том, сколько сил они на это положили. И учитывая твою клиническую наивность.
- Уверен, архив забрали те же люди, которые убили Берланда.
Он покачал головой.
- А вот я вовсе в этом не уверен. У них ничего нет.
- Почему?
- А кто, как ты думаешь, на тебя охотится?
- Этот тип, Хенрик… Да, верно, он говорил, что Кармайкла убили не его люди. И эту бедную девочку, которую подослали, чтобы она на досуге пошуровала у меня в комнате, - тоже. Я-то думал, он врет.
- А если нет?
Я вздохнул.
- Тогда, значит, есть кто-то еще. Ну и влип же я!
- Это точно, - с удовлетворением подтвердил Стамп.
- Ладно, по крайней мере, я смогу навестить их раньше, чем они того ожидают. Это уже кое-что.
Кресло, чуть слышно жужжа, описало полукруг, и Стамп, подъехав ко мне чуть не вплотную, уставился снизу вверх мне в лицо своими блестящими глазами.
- Конечно, доблестный инспектор! - сказал он насмешливо. - Ловкий, мужественный сотрудник Особого отдела, проникающий в самое сердце вражеского логова, круша все челюсти, которые попадаются ему под руку, уносит на своем плече похищенную злодеями прекрасную даму. Я восхищаюсь вашей энергией, инспектор!
Все-таки, не будь он инвалидом, я бы свернул ему шею.
- Я что, по-твоему, фокусник? Я что, выну эти бумаги, как кролика из шляпы? Где я их возьму? И что тогда будет с Сандрой? Мне же не на что ее менять! Да и то я далеко не уверен, что, если я раздобуду то, что им требуется, они сдержат свое слово!
- Хенрику можно верить, - сухо заметил Стамп.
Я насторожился.
- Ты его знаешь?
- Разумеется. Я знаю всех, кто действует в сфере моего влияния. Это ты бегаешь и стреляешь во все, что движется. Мое оружие - информация. И знаешь, может, это тебя удивит, но это - очень эффективное оружие. Иногда знание может оказаться гораздо убойнее любой штуки, которая с большой скоростью выплевывает кусочки металла. История, которая произошла с тобой, - наглядный тому пример.
- Что они ищут, Стамп? Что им всем нужно?
- Знание. И это вполне объяснимо. Видишь ли, последние полтора века человек слишком озабочен тем, чтобы просто выжить. Он тычется, точно слепой котенок, потому что вокруг него царит мрак. Чудовища, прячущиеся в этой тьме, пугают его… И вдруг вспыхивает свет. И оказывается - представьте себе, инспектор, - вдруг открываются странные вещи. Свет падает на чудовищ - и они исчезают. Или выясняется, что это вовсе не чудовища, а прекрасные, удивительные создания. И наоборот - луч света выхватывает из мрака друзей и знакомых, тех, кому доверяешь как самому себе, и оказывается, что вместо лиц у них чудовищные рыла.
Я вздохнул.
- Стамп, у меня нет ни времени, ни желания философствовать.
- Вот в чем твоя беда, инспектор, - произнес Стамп, - ты не желаешь ни слушать, ни понимать. А ведь я рассказал тебе все, что мог. И не моя вина, если ты ничего не понял.
- Да ничего ты мне не рассказал!
- Ищи бумаги, инспектор! Они важнее, чем жизнь десяти таких девок.
Я холодно сказал, натягивая куртку:
- Не говори ерунды.
- Я не могу найти их сам. Возможно, если ты не найдешь их, я предпочел бы, чтобы их нашел Хенрик - от этого будет хоть какой-то прок.
- Не вижу какой. Мне не нравятся методы, которые он использует.
- Что поделать. У них нет других. Это суровые люди. Они привыкли жить во мраке и сражаться с чудовищами, которые там прячутся. Что он сказал тебе перед смертью?
Я вздрогнул. До сих пор не мог привыкнуть к поворотам его мысли.
- Да ничего он не говорил.
- Ты можешь говорить откровенно. Все, что ты сейчас расскажешь мне, останется тут. Здесь не сработает ни одно подслушивающее устройство.
- Кроме твоих собственных.
- Верно. Кроме моих собственных.
- Да ничего он не говорил, Стамп. Он же умирал. Бредил.
- Надо же! Он что, посмотрел на тебя, радостно засмеялся, увидев твою физиономию, воскликнул "Какое счастье!" и откинул копыта? Так?
- Не валяй дурака. Говорю тебе, он уже умирал, когда я подошел. Вот и нес какую-то чушь.
- А позвольте узнать, какую именно чушь?
- Что-то вроде "дельфин не успел".
- "Не успел"? А может, все-таки "успел"? Или, наоборот, "не успели"?
- Да какая разница?
- Огромная разница. Представь себе действия Берланда в эти его последние часы. Он работает с архивами в пустом здании на первом этаже. Вечер. В здании - никого. Возможно, он ощутил слежку за собой - многие люди это нутром чувствуют. Возможно, особой чуткостью он не обладал - просто заметил, что кто-то заглянул в окно, или услышал чьи-то шаги в пустом коридоре. И что же он делает?
- Звонит мне.
- Ну да. И, в ожидании, пока вы приедете его спасать, он, возможно, успевает куда-нибудь спрятать эти бумаги. Вы ему дали на это время - вы ведь не слишком торопились.
Я нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
- Стамп, может, он их и спрятал, но ведь их скорее всего нашли. Они же там все перерыли, в кабинете!
- А что, если на минутку предположить, что он их спрятал не в кабинете?
- Да где же он мог их еще спрятать, да так, что их до сих пор не нашли?
- Это - Музей естественной истории, - напомнил Стамп.
- Ну и что? Тоже мне, новости. - Я вдруг чуть не задохнулся от внезапного озарения. - Черт! Дельфин!
- Наконец-то! - удовлетворенно произнес Стамп. - Долго же пришлось вам втолковывать, казалось бы, очевидные вещи.
Я нерешительно посмотрел на него.
- Но, раз ты догадался, мог догадаться кто-нибудь еще.
- С чего бы? Если его последние слова больше никто не слышал, а вы оказались таким уж идиотом… Он, бедняга, пытался втолковать вам, что успел спрятать бумаги где-нибудь в зале экспонатов, в чучеле дельфина скорее всего или где-то рядом… а вы и не поняли.
Я больше не обращал внимания на его колкости.
- Что же мне теперь делать, Стамп?
- На вашем месте я забрал бы оттуда архив, пока его не нашел кто-нибудь еще. За вами наверняка следят, но не мне вас учить, как избавляться от "хвоста". Поезжайте, найдите бумаги. Тогда на руках у вас будут лишние козыри, которыми вы сможете распоряжаться по своему усмотрению.
Он меня удивлял все больше.
- Ты хочешь сказать… что сам ты в этих бумагах не заинтересован?
- Я лучше запущу сюда гремучую змею, - отрезал Стамп. - Шевелитесь! У вас мало времени.
Я взглянул на часы.
Без четверти два.
Почти бегом я ринулся наружу. За Стампа можно было не беспокоиться - он-то не даст себя в обиду, его сарай на деле настоящая крепость, да и, пока у него нет архивов, он не представляет интереса для моих преследователей. А вот за мной они будут охотиться, это уж точно…
Но, пока я бежал к машине, никакой слежки за собой не обнаружил. Возможно, они наблюдали за самой машиной? Для этого им не надо было преследовать нас напрямую - это же не средние века! Миниатюрный датчик…
Карс по-прежнему сидел на своем обычном месте. Я рывком отворил дверь, плюхнулся на водительское сиденье и врубил зажигание. Машина дернулась и рванула с места.
- У тебя все в порядке? - только сейчас успел я обратиться к Карсу.
- Да, - ответил он.
- Никто к тебе не вязался?
- Нет… тут вообще никого не было.
- Ладно… - Я вырулил на трассу и погнал по дороге, вьющейся у подножия холма.
- А куда мы теперь, Олаф? - покорно спросил мой напарник.
- Проветриться… у меня мозги лучше работают, когда их обдувает ветерком.
Он покосился на меня и больше вопросов не задавал.
Берген - город небольшой, и вскоре я припарковал машину за старой кирхой. Отсюда уже можно было пешком выбраться задворками на Музейную площадь.
- Мне опять ждать в машине? - Карс, казалось, приготовился к худшему.
Секунду я колебался.
- Пошли, - сказал я наконец, - если что, прикроешь меня.
- Мы целый день носимся, - обиженно сказал мой напарник, - ты мне ничего не говоришь…
Я машинально проверил, на месте ли пушка.
- Карс, - сказал я, - я вообще не хотел тебя втягивать в это. Дело-то личное, внеслужебное. Но раз уж ты в него встрял, сделай милость, не задавай больше вопросов.
И мы начали торопливо карабкаться вверх по склону, огибая разлапистые кусты рододендронов.
Несколько раз я оглядывался, пытаясь засечь "хвост", но его не было. Поросший низким кустарником склон был пуст. Парк за оградой затерялся в туманной пелене, но за шумом дождя ничего не было слышно - ни треска веток, ни шороха травы.
Здание музея возникло из тумана неожиданно и тут же заполнило собой все пространство. Окна на первом этаже были закрыты, но на втором оконная рама повернулась вокруг поперечной оси, открыв внизу широкую горизонтальную щель. Я взглядом указал на нее Карсу.
- Туда можно подняться по пожарной лестнице. Потом - на карниз.
- Карниз мокрый, Олаф, - озабоченно произнес мой напарник, - это опасно.
- Нынче все опасно, - сухо ответил я, - даже пользоваться фуникулером, как выяснилось. Ладно, я первый.
И я, натянув перчатки, взялся за ржавую перекладину пожарной лестницы.