- Тогда ты не туда летишь. И не с теми ребятами. А кстати, почему ты вообще согласилась лететь с нами? Сам-то я в Лос-Анджелесе не был, но, по слухам, там сейчас очень неуютно. Хреново, одним словом.
- Это мой долг, Олаф, - серьезно сказала она.
- Человечество в опасности и все такое?
- Человечество в опасности. Ты ведь только одним глазом проглядел эти сводки, а я с ними уже пять лет работаю. Поверь мне на слово, сейчас не время беспокоиться о собственном комфорте. А потом… - Она, задумавшись, поправила рыжую прядь. - Когда читаешь все эти отчеты… какими бы страшными они ни были… поневоле начинаешь гадать - а как оно все происходит на самом деле? Вот бы посмотреть своими глазами… Может, удалось бы заметить что-то, что пропустили наблюдатели? Ведь это же загадка, Олаф! Страшная, но захватывающая загадка!
- Не люблю загадки, - честно ответил я, - предпочитаю, чтобы все было просто и ясно.
Она усмехнулась:
- Вот это мне в тебе и нравится.
Хенрик до сих пор не мог прийти в себя. Должно быть, он первый раз встретился с тугом вот так - лицом к лицу. Он в минуту расправился со своей порцией и сделал знак девушке принести другую, что она и сделала, предусмотрительно разбавив ее изрядным количеством содовой.
- Ну и силища у этой сволочи, - изумленно сказал он, - до сих пор горло болит!
Я устало спросил:
- Врачу не хочешь показаться?
- Да пошли они…
- Тебе повезло, Хенрик. Мало кто уходит от туга живым. Это ты должен Карса благодарить. Если бы не он…
Хенрик неуверенно взглянул на Карса, какое-то время явно колебался, но потом, все же пересилив себя, выговорил:
- Спасибо…
- Не за что, Хенрик, - с готовностью отозвался Карс, - да я могу делать это сколько угодно…
Я подозрительно посмотрел на него. Кадарам чувство юмора вообще-то несвойственно. Может, он это всерьез?
- Если еще какой-нибудь туг начнет тебя душить, - на всякий случай пояснил мой напарник, - то я, конечно….
- Олаф, уйми ты свое чучело! - Хенрик вспыхнул со скоростью сухой соломы.
- Да ладно вам, - примирительно сказал я, - ты сказал спасибо, он ответил. Все в порядке. А ты, Карс, дружище, придержи свое остроумие при себе. Выучил на свою голову, понимаешь….
* * *
Трансатлантический рейс
31 октября 2128 года
…Самолет сделал круг над заливом и начал набирать высоту. Я припал к иллюминатору - люблю этот момент, когда усеянная яхтами поверхность воды стремительно отдаляется, а острова, разбросанные по заливу, кажутся крохотными клочками зелени в темной синеве моря. Потом море сменили горные вершины, похожие с высоты на складки смятого покрывала; сверкающие глетчеры и ярко-синие блюдца озер. С такой высоты все внизу кажется мирным и спокойным, а лик Земли - таким, каким он был и двести, и две тысячи лет назад. Потом, постепенно, землю закрыла плотная облачность и смотреть стало не на что. Моторы тихо гудели, и даже не верилось, что лишь тонкая металлическая перегородка отделяет пассажиров от ледяного холода и разреженного воздуха верхних слоев атмосферы.
Табло "Пристегните ремни" погасло, я отстегнулся, опустил столик и попросил стюардессу принести мне аперитив и американские газеты. Проклятое управление поскупилось на первый класс, и мы летели в туристическом - тесно, да и ноги вытянуть некуда. Карс, сидевший рядом со мной, дрых, затянув глаза третьим веком, - по-моему, эти космические странники плохо переносят воздушные перелеты. Я взял у стюардессы пластиковый стакан и свежий выпуск "Нью-Йорк тайме", укрепил табличку "Прошу разбудить меня, когда будут кормить" и углубился в чтение.
В газете было полно обычной чуши, из которой я выудил лишь два более или менее представляющих интерес сообщения. Первое касалось налета на миссию кадаров, расположенную на Манхэттене; там, подумал я, не обошлось без дружков Хенрика; второе - какая-то темная история о пропавшем самолете, пилот которого спустя десять лет неожиданно появился в родном Мемфисе, повел себя, мягко говоря, странно и также неожиданно исчез. Это уже была наша вотчина - ну, Сандры, если быть честным, - хотя изложенные факты, разумеется, требовали проверки. Еще я выудил из газеты сведения о том, что за последние годы уровень радиации на обоих побережьях снизился практически до нормы и что правительство разрабатывает программу заселения этих мест - систему всяких скидок, льгот и долговременных кредитов. А ехать туда, разумеется, все равно никто не хочет - дураков нет.
Полет проходил спокойно. Я с подозрением окинул взглядом салон, ожидая какого-нибудь очередного подвоха, но все было тихо. Видимо, мы уже миновали Фареры и Исландию, и в разрывах облаков внизу виднелась лишь темная поверхность океана.
Трансатлантический перелет - штука долгая и утомительная. Кажется, ничего не делаешь, а все равно устаешь - и потому я облегченно вздохнул, когда на горизонте показались знакомые силуэты Манхэттена с его заново отстроенными башнями Торгового центра. Но на этом путешествие не кончилось - нам еще предстоял перелет через всю страну. Промежуток между двумя рейсами был такой короткий, что мы едва успели перехватить по сандвичу в забегаловке нью-йоркского аэропорта и вновь поднялись в воздух, на этот раз уже над континентом, пересекая его от Атлантического до Тихоокеанского побережья. Я в Америке был только раз, и то лишь в Нью-Йорке, а Нью-Йорк все-таки - единственный оставшийся на Американском континенте транспортный и торговый узел и походит на Америку примерно так же, как кинозвезда - на какую-нибудь девку из бара.
Этот, второй, перелет был все же покороче, но, когда мы приземлились в аэропорту Лос-Анджелеса, в голове у меня все окончательно перепуталось, в том числе и часовые пояса, и я так и не мог сообразить утро тут или вечер.
Я ждал, что нас встретят какие-нибудь солидные коллеги из местного управления, но на выходе в зале прилетов плакатом "Норвегия, сюда!" размахивал молодой темнокожий малый в вылинявших джинсах и майке с изображением штата Калифорния и надписью "Я предпочел бы жить в аду".
- Привет, - сказал он, пожимая всем по очереди руки, - меня зовут Рамирес. Я отвезу вас в Ногалес. Паршивое место, если честно. Но там у нас штаб.
- А ты кто такой? - подозрительно спросил Хенрик. Может, он думал, что его обманом заманили в эту глушь, чтобы обезглавить организацию "Свободная Земля"?
- Я-то? Рейнджер. Патрулирую границы. Командир попросил встретить вас, раз уж мне все равно нужно было в Эл-Эй за оборудованием. Генератор подсел.
Мне кажется, Хенрик предпочел бы более торжественный прием, но этому малому на всякие чины и звания было явно наплевать.
- Эл-Эй? - удивился Карс.
- Ну, Лос-Анджелес. Значит, вы кадар! Тут у нас чужаков сроду не было. Тут и свои-то жить отказываются! - Он весело усмехнулся. - Тяжело вам тут придется, ребята!
Он, по-моему, был из тех весельчаков, что вечно хихикают да посвистывают, сообщая вам самые неприятные новости. Удобный характер для такой работы.
- Ладно, - сказал я, - разберемся как-нибудь. Где твоя телега?
- Там, - он неопределенно махнул рукой. - На стоянке.
Мы вышли из здания аэропорта, и на меня обрушилось слепящее солнце. Над Лос-Анджелесом бушевал зной - я уж и забыл, что такое бывает.
Тихоокеанскому побережью в Катастрофе досталось больше всего - мощная ударная волна вызвала подвижку тектонических пластов, и серия землетрясений, которых издавна так боялись калифорнийцы, прокатилась по всему побережью. Я видел фотографии моста Золотые Ворота, перекинутого над заливом Сан-Франциско. Так вот, он обрушился с первым же толчком, и его с тех пор так и не восстановили. Равно как и деловой центр Лос-Анджелеса. Люди отсюда бежали, забыв прихватить даже самое необходимое, и стали потихоньку возвращаться обратно лишь пару поколений спустя, когда начала спадать радиация и ветры, клубящиеся над Долиной Смерти, больше не приносили с собой тучи радиоактивного песка. Но местные уроженцы умерли на чужбине, так и не дождавшись этого, а новичкам было все равно - вместо роскошного конгломерата городов сейчас тут была просто горстка отстроенных наспех поселений, из которых Лос-Анджелес оставался самым крупным - аэропорт почти не простаивал. Изменилось все - рельеф, климат, очертания берегов, а уж страсти про эти места рассказывали самые невероятные.
Джип Рамиреса - побитый, исцарапанный, разрисованный камуфляжными пятнами - выглядел хуже, чем ездил; у него оказался мощный ровный ход. Мы миновали центр города с чернеющим остовом "Бонавентюр-отеля", заброшенные особняки богатых кварталов, поросшие какой-то мутировавшей разновидностью плюща с глянцево-черными листьями и цветами, пылающими точно синие языки пламени. Жилым казался только примыкающий к аэропорту район, все остальное, даже залитое беспощадным солнечным светом, производило впечатление кладбища, - и все же за выбитыми окнами увитых зловещим плющом домиков шла какая-то тайная жизнь. Один раз я даже увидел, как из трубы в безоблачное синее небо уходит тоненькая струйка дыма.
- Там разве кто-то живет? - обернулся я к Рамиресу. С виду дом казался совершенно вымершим.
Рамирес нахмурился.
- Мутанты, - неохотно ответил он. - Но их трудно увидеть. Они появляются только по ночам.
Сандра вздрогнула, словно, несмотря на льющийся с небес раскаленный свет, ее пробрал озноб.
- Что тут у вас делается?
Тот пожал плечами:
- Может, в Гиблых Землях и проще прокормиться, но выжить проще в городе. Вот они и занимают заброшенные дома - целые кварталы. Пусть себе… кому бы они мешали, если б не…
- Не что? - быстро спросила Сандра.
- Ну, им приписывают всякие сверхъестественные способности. Дурной глаз, например. Считается, что они могут наводить порчу на человека. Поэтому лучше им днем на улицу не выходить, да еще в одиночку. Было на моей памяти несколько паршивых случаев… Сами понимаете, полиции тут у нас нет. Только в аэропорту, и ту присылают из Нью- Йорка. А так… кто у нас занимается охраной порядка? Те же горожане…
- А вы на что? - сухо спросил Хенрик.
- Мы же тут не живем. Так, наезжаем пару раз в месяц. Мы патрулируем границы, следим, чтобы всякая нечисть сюда не лезла. Один раз, правда, я подбросил мутанта на своей тачке - толпа за ним гналась…
- И на что он похож? - с интересом спросил Карс.
Рамирес задумался.
- Трудно сказать. Они и впрямь умеют отводить глаза. Или могут менять облик. Я думаю - пока он на тебя смотрит, он может внушить тебе все, что угодно. Ты видишь его таким, каким ему хочется. Стоит ему отвлечься… ослабить внимание… или если он выпадет из твоего поля зрения… Я один раз увидел его уголком глаза, когда он не чувствовал, что я на него смотрю… так это было что-то страшное…
- И что дальше? - продолжал любопытствовать Карс.
- А ничего. Я высадил его на окраине. Самое смешное, что он меня даже не поблагодарил.
Уцелевшие кварталы внезапно кончились, точно срезанные ножом, и за ними открылись километры хаоса - рухнувшие постройки, обугленные обломки, торчащая в небо арматура. Все это затянулось теми же черными зарослями и казалось пейзажем какой-то другой планеты. Дорога была такой разбитой, что джип продвигался медленно и осторожно, объезжая каждую выбоину и подозрительную трещину.
- Тут мало кто ездит, - пояснил Рамирес, - разве что фермеры из тех, что еще держатся за свои клочки земли, да и мы - рейнджеры. Но остальные дороги еще хуже.
- Фермеры? - удивилась Сандра.
Рамирес вновь усмехнулся.
- Самые упрямые не съехали отсюда даже сразу после Катастрофы, когда правительство сгоняло всех чуть не силой. Люди тут всегда держались за свою землю.
- А тут… не опасно?
Машина наконец миновала чудовищные последствия разрушений и теперь ехала по пустоши, поросшей кое-где корявыми низкими деревьями.
- Да вы не видели эти фермы! Это же настоящие крепости! Ограда в два человеческих роста, да еще по верху колючая проволока пущена. А уж продержаться на своих запасах они могут годы. Странные штуки они продают, кстати, - большая часть живности мутировала… да, это вам не Скандинавия! Ей-то, говорят, меньше всего досталось!
Я обвел взглядом окрестности…
В синее небо указующими перстами уставились каменные столбы. Они почти не отбрасывали тени - солнце стояло в самом зените.
Да, это уж точно не Скандинавия…
- Долго еще ехать? - обратился я к Рамиресу.
- Часов пять! - ответил он жизнерадостно. - Будь дорога получше, управились бы за три.
И, помолчав, добавил:
- Я рассчитал так, что мы доберемся до темноты. Не хотелось бы, чтобы ночь застала нас в дороге.
Сандра беспокойно спросила:
- А что, ночью тут опасно?
- Ну, - неуверенно отозвался Рамирес, - это все-таки не граница… На всякий случай там сзади, в ящике, лежит кое-какое оружие. Но лучше обойтись без стрельбы.
Джип еще раз показал себя с лучшей стороны - в нем работал кондиционер. Иначе я бы просто спекся.
- Попрошу уважаемых пассажиров поглядеть налево, - сказал Рамирес бодрым голосом гида. - Окна только не открывайте. Пыли набьется!
Я приник к стеклу. Там в лощине, присыпанная бурым песком, смутно виднелась какая-то белая груда.
- О Боже! - воскликнула Сандра. - Это же кости!
- Так точно, мэм! - ухмыльнулся Рамирес.
- Вы их что, стаскиваете сюда, что ли? - удивился Хенрик.
- Вот уж нет! Сами приходят!
- Ладно тебе трепаться!
- Я правду говорю. Это - кладбище мутантов. Сюда приходят умирать всякие странные звери из Гиблых Земель. Сейчас уже не так часто, а раньше, говорят, они перли, как речной поток. А их тут уже поджидали. Видите?
Он кивком показал вверх, на небо, где медленно парили темные точки.
- Не знаю, что их сюда гонит, но это паршивое место, - и он нажал на акселератор.
Сандра грустно сказала:
- Не понимаю, как вы тут живете?
Он вновь усмехнулся:
- Красотка, разве это жизнь? Это адская работа, вот что это такое!
Постепенно солнце начало клониться к закату, и молчаливые каменные изваяния, застывшие точно стражи этой неприютной земли, отбросили длинные тени, лиловыми полосами перечеркнувшие красную почву.
Я вновь обернулся к Рамиресу:
- А что тут еще есть? Кроме пустыни?
Он пожал плечами:
- Гиблые Земли… это уже на самой границе с Мексикой и дальше. Насколько они в действительности простираются, никто не знает. Над ними даже самолеты не могут летать - отказывают приборы. Большую часть из них занимает Трясина - огромное болото, образовавшееся вскоре после катаклизма. Наши биологи говорят, что оно бурлит жизнью, но человеку туда лучше не соваться. Еще ходят слухи про какой-то затерянный город - ну, таких легенд у нас и до Катастрофы было полным-полно…
Наконец плоская как стол равнина сменилась холмами, которые поднимались все выше, а ближе к горизонту так густо поросли лесом, что красноватый оттенок сменился непроглядным сине-зеленым покровом, казавшимся еще более мрачным из-за быстро наступавших сумерек.
Неожиданно машина замедлила ход.
- А я думал, вы хотите успеть на базу до темноты, - заметил Хенрик, - похоже, вы не торопитесь.
- Еще как тороплюсь! - Рамирес выглядел напряженным. Он подобрался и настороженно сверкал темными глазами, осматривая окрестности. - Но мы не в Норвегии, парень. И даже не в Нью-Йорке. Хайвэев тут у нас нет, сам понимаешь.
Я взглянул вперед сквозь запыленное ветровое стекло.
- Что-то неладно?
Рамирес неохотно ответил:
- Похоже на то…
Джип прибавил скорость, потом резко остановился. Рамирес, перегнувшись через сиденье, достал винтовку и, натянув пыльник, надвинул на голову капюшон.
- Что там?
- Еще не знаю.
Я обернулся:
- Карс, Сандра, оставайтесь в машине. Пошли, Хенрик, посмотрим.
Карс начал было что-то возражать, но я взглянул на него, и он тут же заткнулся.
- Там, на заднем сиденье, есть ветровки, - не оборачиваясь, сказал Рамирес. - Наденьте.
- Это еще зачем? - буркнул Хенрик.
- Во-первых, температура к вечеру резко падает… во-вторых - пыль… Раньше мы тут вообще без респираторов не показывались. Теперь вроде нужды в них нет.
Я натянул холщовую робу и, машинально проведя рукой по кобуре, чтобы проверить, на месте ли пушка, вылез наружу. Рамирес уже стоял рядом с машиной, и вид у него был нерадостный.
- Колесо спустило, - объяснил он.
- У тебя что, запаски нет? - спросил Хенрик.
- Почему - нет? Есть. Но пока мы будем менять камеру, пройдет время. Мы не успеем добраться засветло. Это раз. А два - поглядите-ка, на что мы напоролись.
Я присел на корточки.
Поперек рытвины была уложена доска, сплошь утыканная ржавыми гвоздями. На нее и наткнулся джип. Рамирес вел машину осторожно, и он наверняка бы заметил ее, лежи она на дороге просто так, но она была искусно замаскирована сухой травой.
- Это ловушка, - мрачно сказал Хенрик.
- Угу… - рассеянно отозвался Рамирес. Он отошел в сторону и, присев на корточки, начал внимательно рассматривать что-то в густой пыли. Потом махнул нам рукой.
- Идите-ка сюда. Только осторожно. Следы не затопчите.
Нагнувшись, я и впрямь увидел чьи-то следы, освещенные косыми лучами заходящего солнца. Они уступали по размеру следам взрослого человека и не превышали детские, но, в общем, на том, что оставившее их существо, видимо, передвигалось на двух ногах, сходство с человеком и заканчивалось. Следопыт из меня никакой, но мне показалось, что ступни этого создания явно завершались крючковатыми когтями, а слабая вмятина между растопыренными пальцами свидетельствовала о наличии меж ними перепонки. Я вспомнил странную зверюгу, которую мы подстрелили в Фьорде… та вроде бы была гораздо крупнее…
- Это еще что такое? - спросил Хенрик. Пригнувшись и уперев руки в колени, он тоже рассматривал следы. - Это не отпечатки ног человека!
- В пустыне нет людей, - отозвался Рамирес. - Но некоторые животные, выходцы из Гиблых Земель, соображают ничуть не хуже человека.
- И кто же это, по-твоему, может быть?
- Пумы… или койоты… Черт, это могут быть даже крысы!
- Не морочь мне голову. Что я, крыс не видел?
- Да ты вообще не видел, что творится в Гиблых Землях! Парень, да это может быть кто угодно!
Я вздохнул:
- Ладно. Ты тут начальник. Что ты предлагаешь?
- Нужно натащить побольше сушняка. Как знать… некоторые из них боятся огня… некоторые из них. Тут поблизости полным-полно сухой травы и кустарника. Окружим машину - в случае чего сможем устроить небольшой фейерверк.
Он отряхнул колени от бурой пыли и замахал руками оставшимся в машине Карсу и Сандре.
- Давайте выходите! Нужно успеть до темноты.
Потом обернулся к нам, и его юное лицо приняло не по годам озабоченное выражение.
- Должно быть, они выследили меня на пути туда, - объяснил он. - И рассчитывали задержать здесь, чтобы мы не успели вернуться. Они неплохо соображают, эти твари. И чем дальше, тем лучше. В ящике с оружием есть гранаты. Они тоже не помешают. И возьмите винтовки. Тут нельзя ходить без оружия. Похоже, нам придется нелегко.