- Вынужден вас разочаровать, - сухо заметил Бакстон, - это не вранье. Рамирес привез мне сводки из Эл-Эй. Все, что он говорил, подтвердилось. Мы ведь получили все расшифровки их переговоров с базой. Компетентные люди уже решают, как нам дальше строить наши отношения.
- Теперь нас попрут с Земли, - уныло заметил Карс.
- Такой вариант не исключен. Тоже мне, устроили комедию: мы - могущественная цивилизация… за нами звездный флот… Но скорее всего высылка вам не грозит - человечеству сейчас просто не до вас. Думаю, наоборот. Судя по слухам, рассматривается вопрос о том, чтобы увеличить квоту ваших эмиссаров на Земле. Нам может потребоваться помощь - все равно чья.
- Я знаю ваших бюрократов, - Карс был настроен скептически, - они ничем не лучше наших. Пока они договорятся…
- Зато тут у нас бюрократов нет, - сказал Глен, - так что можете приступать к работе прямо сегодня. Вам будет предоставлен тот же доступ ко всей информации, что и остальным, и полная свобода передвижения. Устраивает?
- Вполне, - ответил Карс.
- Ну тогда я надеюсь, что вы окажетесь достаточно удачливым, чтобы возвращаться из рейдов. Мы недавно, как я уже сказал, потеряли один из отрядов. Пять человек. Ушли в глубокий поиск… Четверо вообще не вернулись, а один вернулся в таком состоянии, что…
Он поглядел на Сандру:
- Вот и вам нашлось занятие… Вы ведь психолог, верно? Придется вам поработать с этим парнем. Может, удастся хоть что-нибудь из него вытянуть… Бедняга совсем свихнулся, порет всякую чушь…
- Но я ехала сюда вовсе не для этого, - холодно возразила она.
- Тут решаю я, - отрезал Глен. - Не нравится, завтра же отправлю вас обратно. У меня каждый человек на счету, я за всех отвечаю. А малый нуждается в помощи квалифицированного специалиста…
- Но они, - Сандра повернулась к нам, - тоже могут нуждаться в помощи квалифицированного специалиста.
- Они, слава Богу, пока еще в своем уме. Док пойдет с ними. Уж первую помощь он, надеюсь, сумеет оказать, если что. Он давно уже просился в поле, да я его не пускал - случись что с ним, некому было бы латать рейнджеров. Тех из них, кто все же добирается до базы, во всяком случае.
Вид у девушки был несколько разочарованный, а я мысленно облегченно вздохнул. Я ничего не имел против Сандры, которая каждое утро приносила бы мне в этом Богом забытом углу кофе в постель (хотя внутренний голос подсказывал мне, что этого от нее не дождешься), но таскать ее по Гиблым Землям навстречу смертельной опасности… Мало мне вчерашней истории!
Док в отличие от всей пришлой публики оказался, в виде исключения коренным калифорнийцем - его предки жили в Санта-Барбаре еще в позапрошлом веке и были вполне состоятельными людьми. Даже после Катастрофы семья его ухитрилась сохранить деньги, достаточные, чтобы он получил лучшее медицинское образование на Американском континенте плюс стажировку в одной из лучших европейских клиник. Почему он вернулся сюда, чтобы похоронить себя в этой глуши, для всех оставалось загадкой. Поговаривали о какой-то несчастной любви, о разбитом сердце, но я в эту чушь не верил. Был он высокий, узкоплечий и сохранял на лице выражение отчужденного высокомерия. Мне он не понравился.
Познакомились мы с ним в тот же день, поскольку Глен, который ухитрялся держать всю бесшабашную компанию в железной узде, погнал нас делать прививки. Я двинулся на процедуру с естественным отвращением здорового человека, которого мутит от вида бормашин и вертящихся кресел в зубоврачебных кабинетах. Сандра, напротив, держалась с видом бывалого специалиста, направляющегося обменяться опытом с коллегой. Хенрик на такие мелочи просто не обращал внимания, а Карс, которому прививки не требовались, отправился с нами за компанию. Может, ему доставляло извращенное удовольствие наблюдать, как у меня трясутся поджилки.
Док деловито вогнал иглу мне в предплечье и, впрыснув дозу сыворотки, заметил:
- Сегодня вам лучше не покидать пределы базы. Возможна реакция.
- Какая еще реакция? - спросил я. Его назидательный тон мне не понравился.
- Озноб… температура.
- Озноб? - Я повернулся к окну. В щель из-за приспущенной шторы било ослепительно яркое солнце.
- Эта лихорадка уложила в могилу троих, прежде чем нам удалось получить действенную сыворотку, - заметил док, - но она дает сильные побочные эффекты. Может быть, - добавил он задумчиво, - она плохо очищена.
Я еле удержался, чтобы не объяснить ему, какой он сукин сын, - не хотелось сразу портить отношения, тем более что он вроде бы должен был патрулировать окрестности вместе с нами.
Я только намекнул ему, что, если у Сандры начнутся какие-нибудь очень уж сильные побочные явления, я скручу ему голову.
Он только пожал плечами.
- Я занимаюсь своей работой, а вы занимайтесь своей.
Беда была в том, что нам, похоже, предстояло заниматься одной и той же работой.
* * *
Из отчета агента 18–15
Иногда мне кажется, что, хотя я прожил на этой планете достаточно долго, я так и не сумел полностью понять людей. И дело даже не в том, что все они такие разные. В каждом человеке, с которым я имел возможность здесь познакомиться, таятся неиспользованные возможности. Никогда не знаешь, на что они действительно способны! Ведь, казалось бы, их цивилизация сейчас стоит на грани краха - точно так же, как в свое время наша, - но они живут так, словно отказываются это признавать! Они борются до последнего даже в тех случаях, когда ситуация совсем безнадежна! Они ведут себя так, словно впереди у них долгая и счастливая жизнь: влюбляются, заводят семьи, наслаждаются обществом друг друга, даже ненавидят друг друга так, словно смерть и неведомое будущее не подстерегают их за каждым углом. Может быть, мы когда-то давно слишком рано отступили, отказались бороться, или, как они говорят, опустили руки, - ушли и оставили без боя родную планету тому неведомому, что заступило на наше место? Может, именно поэтому мы теперь обречены скитаться по всей Вселенной, нигде не находя себе пристанища, везде оставаясь чужаками?
Мы всегда считали себя более цивилизованной расой, чем люди, - еще бы, ведь мы освоили космос, мы избавились от сокрушительных страстей, от ненависти и сильных порывов, тогда как в каждом человеке скрываются резервы, неведомые даже ему самому.
Именно поэтому они способны противостоять неизбежному. А вдруг они в конце концов победят? Я в них верю!
* * *
Ногалес
2 ноября 2128 года
7 часов утра
…Проклятый док оказался прав - к середине дня у меня поднялась температура, начал колотить озноб, и ни о какой вылазке в окрестности базы и речи быть не могло. Я предпочел бы завалиться на койку и проспать там с полудня до следующего утра, но каморку на двоих мне, как выяснилось, предстояло делить с Карсом, а видеть перед собой, просыпаясь, его унылую рожу мне сейчас было особенно противно. А потому остаток дня я провел в кабинете у Глена, рассматривая заспиртованных в банках двухголовых уродцев и диковинных, ни на что не похожих тварей. Не знаю, что делали остальные - Сандра, видимо, отправилась приводить себя в порядок тем загадочным образом, благодаря которому хорошенькая женщина обычно ухитряется сохранить первозданную свежесть даже посреди этой раскаленной пустыни. Нужно сказать, что женщин на базе хватало - не среди рейнджеров, конечно, хотя вечером в общей столовой я заметил несколько крутых девиц, а среди обслуги. Персонал набирался в основном из местных, и все девушки были смуглокожими и темноволосыми, с примесью индейской или негритянской крови. В этих миниатюрных эбеновых статуэтках с четко очерченными скулами и хрупкими запястьями была своя прелесть, но я предпочитал ярких блондинок… ну, на худой конец, таких вот рыженьких, как одна моя знакомая докторша.
Проснувшись наутро, я понял, что вновь чувствую себя совершенно здоровым - проклятый док, видимо, все-таки знал свое дело. Пару минут я лежал на жесткой койке, соображая, где нахожусь и что меня разбудило, как вдруг над изголовьем у меня что-то щелкнуло и из крохотного динамика раздался голос Глена:
- Отряду Рамиреса собраться у меня в кабинете. Десять минут на сборы.
Через восемь минут я уже брел по коридору, гадая, и почему это я не стал зубным техником, как того хотела моя мама? По крайней мере, ни один идиот не стал бы чуть что вытаскивать меня из постели.
За исключением дока, весь отряд был уже в сборе. Даже Сандра пришла, хоть вроде бы Глен и не включил ее в разведывательную группу. Я был прав - выглядела она просто сногсшибательно. Даже наш посетитель, из-за которого, видимо, и поднялась вся эта суматоха, поглядывал на нее с интересом, а это уже кое-что!
Не думал я, что на белом свете еще сохранились такие экземпляры!
- Вот, - сказал Глен. - Этот человек прошел двести километров, чтобы увидеться с нами.
Гость наш был одет только в набедренную повязку и татуировку - она так густо покрывала его смуглое тело, что ее вполне можно было считать одеждой. Уши его украшали костяные пластинки, а шею - ожерелье из зубов какого-то крупного животного. Если он сам убил его, да еще вот этим примитивным копьем, которое притащил с собой, не хотел бы я сойтись с ним один на один!
- Он хоть по-английски говорит? - с сомнением спросил Хенрик.
- Единственный в своем племени, - сказал Глен, - если это можно назвать английским. Какая-то англо-испанская смесь. Но я так понял, что он пришел, чтобы сообщить нам что-то важное - кроме него, это сделать было некому.
- Меня послать наш курандейро, - пояснил индеец. - Он говорить, пусть бланка омбре драться с демонами. Мало демонов - уже нехорошо. Много - очень нехорошо. Очень много - совсем нехорошо. Конец света!
- Что он болтает? - изумленно спросил Хенрик.
- Я так понял, что его племя раньше жило в лесах, вероятно, где-то на границе с Гватемалой… бывшей Гватемалой. А потом природные катаклизмы вытеснили их в этот район. Многие, конечно, погибли - сами знаете, что тут делалось, - но остальные как-то приспособились. Полагаю, они наверняка тоже мутанты, хотя, может, и сами об этом не знают. Но прежде они никого не беспокоили. И общаться с нами избегали. А теперь их курандейро встревожен - он утверждает, что в лесах появилась какая-то страшная опасность.
- Кто такой курандейро? - спросил я.
- Колдун. Шаман, врач… возможно, вождь. Так вот, их колдун говорит, что в лесах появилась какая- то могущественная сила. Он называет их "демонами". По их поверьям, близится великая битва, в которой погибнет весь нынешний мир. Ну, такая местная версия апокалипсиса. Он боится их и думает, что, может, мы сумеем с ними справиться…
- Вот они, пришельцы! - тихо сказал Хенрик. - Настоящие пришельцы, не то что эти очковтиратели! Вот где они окопались!
- Быть может, быть может… - задумчиво пробормотал Глен. - Может, это и пришельцы. Кто знает? Интересно, почему практически все верования говорят о появлении в конце времен могущественных созданий, о катаклизмах, о великой битве, которая должна предшествовать концу света? Впрочем, это я так… Ладно, займемся более насущными проблемами.
Он нажал кнопку селектора.
В дверях возник патрульный - молодой парень со шрамом через все лицо.
- Отведите этого человека в столовую, накормите и устройте поудобнее, - распорядился Глен. - А завтра группа выходит на разведку. Он пойдет проводником. Завтра выходим, - обернулся он к индейцу. - Завтра… маньяна… понятно?
Тот кивнул. Он с уважением посмотрел на уродцев в банках, потом перевел такой же уважительный взгляд на Глена. Наверное, решил, что тот тоже курандейро… а может, даже и великий вождь.
- Ладно, - сказал великий вождь, - все поняли?
Он проводил взглядом удаляющегося лесного жителя.
- Быстро же они одичали, - заметил он. - Я читал где-то, что еще в двадцатом веке это было вполне цивилизованное племя. Они даже техникой кое-какой умели пользоваться. Но в нынешних лесах цивилизованному человеку не место. Там может выжить только дикарь.
- Рейнджеры выживают, - заметил Рамирес.
- Тоже мне, нашел цивилизованных людей! - фыркнул Глен. - А потом, что значит "выживают"? Дальше границ никто не суется. А уж если говорить о той пропавшей группе… Вам удалось хоть что-нибудь узнать от вашего пациента, Сандра?
Она покачала головой:
- Пока нет… Он бредит. То плачет, то начинает биться и кричать: "Нет! Это не они!" Я провела сеанс гипноза - после него он вроде стал спокойнее, но вытянуть больше из него все равно ничего не удалось. Так, словно… - Она нахмурилась. - Словно какой-то участок памяти у него заблокирован. Но ведь это невозможно!
- Вы думаете? - холодно спросил док.
- Что значит, я "думаю"! Я знаю! У меня все-таки достаточная квалификация…
- Тут, в Гиблых Землях, все возможно, - примирительно заметил Глен. - Ладно, вернемся к насущным вопросам. Теперь у вас хотя бы есть проводник. Но все равно - задание исключительно опасное. Настолько опасное, что я не имею права вам приказывать! А потому спрашиваю: кто добровольно - я подчеркиваю - совершенно добровольно готов присоединиться к отряду?
- Это моя работа, шеф! - блеснул зубами Рамирес.
- Хорошо… Хенрик? - обернулся он к террористу.
- Я давно мечтал взглянуть в глаза этой сволочи, - мрачно ответил Хенрик, - жизнь положу, но доберусь до мерзавцев!
- Олаф?
Я ответил:
- Я ведь сотрудник Особого отдела. Кому, как не нам, заниматься всякими страшными тайнами, всем, что угрожает человечеству, понимаешь? Это мой долг.
- Карс?
- Доктор Бакстон, - серьезно сказал Карс. - Быть может, именно ради этого мы блуждали столько лет по Вселенной туда-сюда. Но, если я не вернусь, свяжитесь с нашим консулом. На мое место придет другой.
- Утешительная перспектива, - пробормотал Глен.
- Доктор Бакстон, - умоляюще проговорила Сандра, - может быть, все-таки…
- Никаких "может быть", - авторитетно сказал Глен. - С доком мы этот вопрос уже уладили. Послушайте, Сандра, неужели вы не понимаете - от вашего общения с этим беднягой будет гораздо больше толку, чем от ваших подвигов в Гиблых Землях. Мы отчаянно нуждаемся в информации - в любой информации… Как говорят наши краснокожие братья, "я все сказал!".
…Весь день я провел, готовясь к экспедиции - Глен завалил нас отчетами патрулей, данными метеослужбы, картами… Правда, от карт особого толку не было; либо они были составлены очень приблизительно - по описаниям тех групп, которым удалось хоть ненамного углубиться в Гиблые Земли и вернуться обратно, либо имели весьма почтенный возраст. Некоторым вообще было больше ста лет - эти относились к периоду "до Катастрофы", а с тех пор рельеф местности сильно изменился. Некоторые, более точные, были сделаны вскоре после катаклизма, в те времена, когда аэрофотосъемка была все еще возможна и самолеты могли пролетать над огромным пространством, которое сейчас лежало за стенами базы, скрывая свои тайны от любопытных глаз.
Нам предстояло продвигаться пешком; ни одна машина не смогла бы пройти сквозь топи или завалы гниющих деревьев, оплетенных новой бурной порослью. Радиация ускорила рост растений, и за сто с лишним лет непроходимые джунгли поднялись даже там, где раньше были степи и города. Никто так и не знал, что делается в заброшенном Мехико, который раньше - до Катастрофы - был самым крупным городом на всей планете. Самое страшное - возможно, там еще жили люди или то, во что они превратились…
Из-за того, что мы не могли отправиться в путь на машине, приходилось двигаться налегке: палатка, спальные мешки, оружие - только самое необходимое. К самому необходимому относился и дозиметр: нам предстояло кормиться только тем, что мы могли отыскать в Гиблых Землях, а многие животные и растения до сих пор были радиоактивны, несмотря на то что уровень радиации в самих джунглях упал почти до нормы. Глен пытался объяснить мне, почему так бывает, но я, честно говоря, его не очень-то понял…
Пока мы собирались, наступил вечер. Вокруг воцарилась тишина, прерываемая лишь заунывной перекличкой каких-то ночных птиц. Я вышел из душных, прокаленных яростным солнцем помещений базы и, стоя на крыльце, с жадностью вдохнул ночной воздух, напоенный неведомыми запахами. Я до сих пор чувствовал себя тут не в своей тарелке - все мне было непривычно: яркие краски, звуки, пряные ароматы южной ночи словно таили в себе смутную тревогу. Луна взошла и зависла над базой - огромная, яркая… я подумал о базе кадаров, висевшей над землей в этом холодном мире, и в первый раз пожалел их - несчастные бесприютные странники… если уж мне так одиноко здесь, на моей родной планете, то что же должны чувствовать они, не имея возможности вернуться домой…
Я вздохнул и уже повернулся, чтобы возвратиться обратно, в свою каморку, как вдруг почувствовал, что на крыльце появился кто-то еще. Нежная рука легла мне на плечо.
Это была Сандра.
Освещенная холодным лунным светом, она казалась воплощением этой южной ночи… Если в Норвегии она казалась мне яркой, экзотической, даже чуть-чуть пугающей, то здесь она была самой собой - плоть от плоти напоенных жарким солнечным светом земель, этой ночи, такой же душистой и жаркой, как ее тяжелые бронзовые волосы. У меня даже дух захватило - так она была хороша!
Лицо ее, обращенное ко мне, напоминало нежный мерцающий цветок из тех, что, по поверьям, расцветают в полнолуние и увядают к восходу солнца.
Волшебный цветок.
- Вы выступаете в путь завтра с утра, правда? - спросила она.
Я молча кивнул.
- Я тоже хотела пойти с вами… Сам знаешь… Бакстон меня не пускает. Говорит, я здесь нужнее. Но, знаешь, на самом деле мне кажется, что он просто сексист.
- Кто?
- Ну, из тех, кто считает, что женщины не годятся для тяжелой и опасной работы. - Она нахмурилась. - Я думаю, что он не прав. Я ничем не хуже остальных.
- Конечно, - сказал я внезапно охрипшим голосом. - Даже лучше…
Она ничего не ответила, и лунный свет залил пространство между нами, словно холодный ртутный поток.
- Но, если честно, я рад, что ты не идешь с нами, - сказал наконец я. - Я не мог бы больше ни о чем думать, все время бы волновался за тебя. Я слишком люблю тебя, чтобы позволить тебе погибнуть!
Она внимательно посмотрела на меня.
- Что ты сказал?
- Я сказал, что я слишком люблю тебя, чтобы…
Она вздохнула.
- Ах, Олаф! Почему ты не говорил этого раньше?
- Разве я не…
Она покачала головой.
- Я думала, я для тебя так… один из приятных эпизодов.
- Может, я и сам так думал… сначала… но теперь мне кажется… нет, я уверен…
И я шагнул к ней, преодолев узкую полосу пространства. И с изумлением увидел слезы, блеснувшие у нее на лице.
Она прижалась ко мне с таким пылом, который трудно было подозревать в этой внешне сдержанной и деловой женщине.
Может быть, виной тому был лунный свет?
Я запустил пальцы в ее пышные волосы и поцеловал ее. Лицо ее, обращенное ко мне, мерцало во тьме, взгляд мой тонул в ее глазах, точно в лунных колодцах.
Господи, ну почему нужно было забраться в эту полную опасностей глушь, чтобы наконец обнять женщину, которой я так отчаянно домогался все это время!