– Мне просто нужно с кем-нибудь поговорить, – нервно и виновато улыбаясь, сказал он. – Пожаловаться, помотать нервы и всё такое. Это, конечно, ничего не изменит, но…
– Проходи.
Лотос не ужасалась, не охала, и от этого Фолио стало немного легче. Она слушала, пока он говорил. А когда замолчал – потому что, если бы продолжил говорить, то разревелся бы как последний идиот – обняла его за плечи, как могла бы обнять сестра или мать, и молчала вместе с ним.
Когда Брэдли открыл глаза, в комнате было темно, но не так, как ночью. За окнами сгущались сине-серые сумерки. Резко сев на диване, Фолио попытался вспомнить, что произошло, и где он. В этот момент в дверях показалась Лотос.
– Проснулся?
– Я что, действительно заснул? Ничего себе… Сейчас вечер или уже утро?
– Вечер. Пойдём, выпьем чаю. И поедем в "Поиск".
Перекладывать на плечи Лотос ещё одно объяснение с Майклом Брэдли не стал. Это было бы нечестно по отношению к ним обоим. Хелла присутствовала при разговоре, но о результатах обследования Фолио сообщил Майклу сам.
Для Мэйнлоу новость стала тяжёлым ударом. Он только начал привыкать к тому, что в его жизни вновь появились родственные отношения, как вдруг опять всё рушится… Но Майкл нашёл в себе силы не проявлять собственное горе открыто. Когда нужно сделать всё для того, чтобы поддержать близкого человека, не время давать волю эгоизму.
Уже после того, как Лотос уехала домой, Фолио сказал:
– Да, совсем забыл: Фаар сегодня пригласил меня на заседание гиотского собрания. Кажется, им всем любопытно лично убедиться в моём существовании. Не очень-то мне охота туда идти…
– Но ты ведь можешь отклонить это приглашение?
– Да. Если бы всё было… как раньше, я бы над этим подумал. Но теперь… Теперь в любом случае не буду отклонять.
На следующий день, придя в центр, Брэдли попросил у Майкла дать ему взглянуть на гиотскую книгу. Мэйнлоу посмотрел на него нерешительно.
– Ты уверен, что стоит это делать?
– Уверен. Книга ничем мне не повредит.
– Ты не можешь быть уверен.
– Майкл, причина того, что со мной случилось – не в книге и не в знакомстве с Фааром. Это наследственность. Отец однажды упоминал, что мой прадед умер от такой же болезни. Правда, ему было за семьдесят… В общем, не вздумай винить в чём-то себя.
Мэйнлоу принёс книгу. Не снимая верхней панели, Брэдли положил её на стол перед собой. Майкл хотел что-то сказать, но в этот момент книга открылась. Появившиеся из неё лучи были очень отчётливыми и яркими.
– Её можно активировать с помощью мыслезнаковой команды, – пояснил Брэдли. – Наверное, так работают многие инопланетные технологии.
Майкл ничего не ответил. Об этом мгновении он мечтал почти два года… Но теперь готов был отказаться от своей мечты, и поступил бы так, не задумываясь – если бы только это могло что-то изменить.
Протянув руку, Брэдли коснулся одного из светящихся голографических знаков, и из него возник ещё один световой поток. Другие символы стали так же "раскрываться" уже без всяких прикосновений. Через минуту вместо нескольких лучей, которые обычно наблюдали исследователи, книгу окружала настоящая световая картина, одни изображения сменялись другими, многомерные фигуры возникали и тут же исчезали, уступая место новым. Но Брэдли не смотрел на всё это. Он сидел с закрытыми глазами. Мелодия, сопровождавшая работу книги, приобрела совершенно новый темп и ритмический рисунок, в ней появились одновременно и простые, и причудливые звуки. Потом она стала значительно тише, и Брэдли произнёс:
– Реальность, попавшая в плен слепой силы – обман. Не поддавайтесь обману… Перешагнуть границы можно только если разные… объединятся, как равные. Имя этих границ…
– Невероятно, – покачал головой Майкл. – Ты читаешь её.
– Вот ещё, слушай: "Тогда придёт новый мир, где ни один не встанет ни ниже, ни выше другого, а будут как братья, которые обменяются добрыми дарами исцеления. Польза цельному – в понимании двойственности, польза двойственному – в понимании цельности". Похоже на какое-то пророчество, правда? Может, Луиза нашла что-то вроде гиотской Библии?
Линии света вокруг книги постепенно начали исчезать.
– Мне ещё сложно добиться ясности… Я только пытаюсь подобрать ключ. Свободно читать не могу. Последние слова я уже знал.
– Откуда?
– Они записаны не только здесь, в этой книге, но и где-то ещё… Я осознал их, когда бесконтрольно падал в это информационное пространство, где хранятся все сведения, закодированные в мылезнаках. Просто случайно выхватил из всей этой огромной сферы знаний. Да, Майкл, теперь я понимаю, что значит – энергетическая форма информации… Понимаю, но не могу объяснить. Кстати, обязательно скажи Луизе про меня и про книгу… Она имеет право знать. И остальным скажи. Не надо ни от кого ничего скрывать.
Заседания собрания Винаи проходили на Гиоа. Но, само собой, Брэдли совершить межзвёздное путешествие никто не предлагал. Связь с Гиоа осуществлялась через прямой поток, а земное отделение гиотского совещательного органа, в которое входили девять представителей и девять советников, собиралось на планете людей. Обычно – в форталезской резиденции, потому что южноамериканский представитель Боо выполнял обязанности возглавляющего земного представительства. Но сегодня решено было сделать исключение и провести заседание в Уиллоугарде. Это не значило, что на повестке будет один-единственный "уиллоугардский" вопрос – его рассматривать собирались в самом конце. И прежде чем очередь дошла до него, гио обсуждали свои дела больше полутора часов – Брэдли специально заметил время.
Сидя в небольшой комнате, всю обстановку которой составляли диван и журнальный столик, он дожидался, когда его пригласят в зал заседаний. Комната находилась в резиденции, но, как ни странно, ничего гиотского в ней не было, она вполне могла бы сойти за помещение в человеческом офисе. По крайней мере, с виду. На стол даже предусмотрительно поставили бутылку воды и стакан.
Перед началом заседания в комнату заглянул Фаар, поздоровался и ещё раз заверил Фолио, что опасаться ему нечего. Напрасно, пожалуй… Брэдли не чувствовал какого-то особо сильного волнения, тем более – страха. Сейчас его главным ощущением была скука. Как назло, у него разрядился телефон, он не мог ни выйти в Интернет, ни послушать музыку, ни почитать книгу. Уж положили бы на стол заодно и какой-нибудь журнал…
Налив в стакан немного воды, скорее от нечего делать, чем от жажды, Брэдли взял его в руки и подошёл к окну.
Напротив резиденции, совсем рядом друг с другом находились управление автомобильного завода "Лоулэйк" и собор святого Себастьяна. Каменное кружево готических башен отражалось в зеркальных окнах высотки. Почему-то эта картина подействовала на Фолио завораживающе. Но отвлечься от неё пришлось волей-неволей. В углу комнаты замерцало поле прямопоточной связи, и в нём появилось лицо какого-то гио, который сказал:
– Мистер Фолио, пожалуйста, пройдите в зал заседаний.
В тот же момент одна из стен комнаты бесследно растаяла, чтобы не затруднять Брэдли выходом за дверь и путём до зала заседаний через коридор. "Человеческий" антураж действительно был только видимостью.
Сделав несколько шагов, Фолио очутился в просторном помещении с высокими потолками. Стены здесь, по гиотскому обыкновению, имели волнообразную форму, но присутствовала симметрия. Брэдли, конечно, не пересчитывал, сколько они делают одинаковых изгибов, но нетрудно было догадаться, что восемнадцать – по одному на советника или представителя. Каждый изгиб образовывал что-то вроде ниши, неглубокой, не мешающей видеть весь зал. В нишах, на высоких креслах, похожих на то, которое находилось в приёмной Фаара, сидели гио. Стены ниш и пол около них были окрашены разными цветами. По телерепортажам из форталезского зала заседаний Брэдли припомнил, что в фиолетовом секторе обычно сидит возглавляющий Боо. Скорее всего, он же по прямопоточной связи пригласил его, Фолио, войти в зал. Но наверняка Брэдли не поручился бы. Гио слишком похожи друг на друга… Он пытался отыскать взглядом одного, знакомого – и никак не мог этого сделать. Возможно, ниша Фаара находится за его спиной…
– Здравствуйте, господа участники Собрания, – стараясь, чтобы голос звучал как можно более уверенно, произнёс Брэдли.
– Здравствуйте, мистер Фолио, – ответил за всех возглавляющий. – Прошу, присаживайтесь.
В середине зала появилось кресло. Расположено оно было так, что, не крутя головой, Брэдли мог видеть восьмерых гио. Сейчас пришельцы вновь напомнили ему бесстрастные каменные изваяния. Изваяния, которые смотрят на него из-под полуприкрытых век… И не только эти восемь, другие, которые сидят позади него – тоже. Поневоле он почувствовал, как возвращается прежняя неприязнь.
Но в этот момент что-то едва уловимо коснулось его сознания. Он понял, что Фаар пытается "позвать" его так, чтобы это осталось скрыто от внимания других. Теперь Брэдли точно знал, что Фаар сидит не позади, а справа от Боо, в зелёном секторе. Бросив взгляд в том направлении, Фолио удивился, как мог сразу этого не понять.
Узнал он и пришельца в синей нише, соседней с нишей представителя. Это советник Иао, ещё один "первооткрыватель" Земли, который два с лишним года назад прибыл на планету вместе с Фааром.
А ещё только сейчас Брэдли заметил, что под потолком медленно вращаются два поля прямого потока. В одном из них можно было увидеть похожее помещение, кресла в котором располагались в несколько рядов, в другом – крупный план лица одного-единственного пришельца. Это связь с залом заседаний на Гиоа и с координатором земной миссии Диовии, находящемся на главном корабле.
Надо же, скольким важным инопланетным персонам любопытно посмотреть на диковину в человеческом обличии… Что ж, он не обманет их ожиданий. В зале ощущался сильный мыслезнаковый "фон". Брэдли чувствовал его, ещё сидя в комнате, но старался особенно не "прислушиваться". Он до сих пор не был в себе полностью уверен. Неизвестно, получится у него удачный "разговор" с гио на их языке или нет. Но если бы его способности вышли из-под контроля раньше времени, он потерял бы единственный шанс показать пришельцам, что может быть под силу человеческому разуму.
– Господин Ноон, – обратился Боо к главе Собрания на Гиоа. – Сегодня нас посетил мистер Фолио.
– Мистер Фолио, – заговорил Ноон, – не скрою, известие о ваших возможностях вызвало у нас удивление. Пожалуйста, не воспринимайте это как проявление неуважения с нашей стороны. Но ваш случай уникален…
На взгляд Фолио, Ноон ничем не отличался от других гио. Но Брэдли знал, что по меркам пришельцев глава собрания Винаи находится уже в весьма почтенном возрасте. Человеку сложно даже представить себе бездну прожитого им времени. В сравнении с людьми гио почти бессмертны. Ноону сейчас больше восьмидесяти тысяч лет.
– Не поймите нас неправильно, – продолжал глава Собрания, – но мы хотели бы убедиться, не возникла ли тут ошибка.
– Я согласен, – сказал Брэдли. И повторил – но уже не используя для этого голос: – Я согласен.
Повторил так, что это "услышал" не только Ноон, но и все, кто присутствовали в зале физически или посредством прямопоточной связи. Одновременно в его разуме сформировалось скрытое от остальных представление о том, что информация о "разговоре" с удалёнными "собеседниками", наверное, заинтересовала бы Майкла. Мыслезнаковый "диалог" между Землёй и Гиоа невозможен из-за огромного расстояния. Но ощущая присутствие участников Собрания в прямопоточном поле, Брэдли без труда мог с ними общаться.
– Что вы хотите узнать? Я готов ответить на вопросы, – "говорил" Брэдли.
Несколько мыслезнаковых потоков одновременно устремились в его сознание. Разделив их и выбрав один, он "ответил":
– Вы правы, господин Раа, мои способности, скорее всего, вызваны болезнью. Но мне не хотелось бы обсуждать это.
Брэдли отчётливо улавливал удивление "слышавших" его гио. Многим трудно было поверить в происходящее, но действительность не оставляла им другого выхода.
Боль покалывала виски, точно иголками. Но Фолио знал, что теперь этой боли его не одолеть.
Страха в сердце не было. Брэдли с почти иррациональным восхищением принял дар, который принесла ему смертельная болезнь. Мыслезнаковая форма бытия стала реальностью. В этой реальности жили и действовали сознания множества существ.
Мыслезнаковая форма бытия являлась энергией. Воплощённой энергией.
Это было прекрасно. Это было чудовищно. И слишком тяжело для человека…
В хоре "голосов" Брэдли отыскал сознание Фаара. Ему нужно было с кем-то поделился тем, что он сейчас чувствовал, иначе всё могло бы закончиться плохо. Фаар понял его состояние и незаметно для других постарался передать ему свою уверенность, поделиться силами и энергией. Только благодаря этому Брэдли смог спокойно завершить мыслезнаковый диалог. Не бессознательно "выпасть" из энерго-информационной сферы, а "замолчать" по собственной воле.
Вскоре после этого Фолио покинул зал заседаний. Всё, что он мог сказать и сделать, было сказано и сделано. Пришельцы совещались ещё около пятнадцати минут, а Брэдли выполнял просьбу Фаара: дожидался его в той же комнате с диваном и столом. Сидел, глядя в окно – точнее, не глядя, а тупо уставившись. И чувствовал, что у него нет сил даже на обычные мысли. Правда, когда пришёл представитель, Брэдли уже начал немного приходить в себя.
– Спасибо, мистер Фолио, что подождали. Вас не затруднит прогуляться со мной?
– Нет, что вы.
Брэдли понятия не имел, где Фаар собирается прогуливаться. Не по городским же улицам… Но расспрашивать ни о чём не стал, просто пошёл вслед за представителем.
Проделав короткий путь на лифте, они оказались на крыше здания резиденции. К своему удивлению Брэдли увидел, что здесь обустроен парк. Первое, что бросилось в глаза – обилие самых разных водоёмов. В неподвижной глади прудов отражалось небо. Шёпот ручьёв вторил журчанию небольших водопадов.
Росшие в парке деревья по большей части были низкорослыми, похожими на кустарники. Кое-какие из них родом явно с планеты Фаара. Но в других Брэдли узнал вполне земные ивы, вишни и магнолию.
– Я бы назвал это место "садом воды", – заметил Брэдли.
– Мы любим воду, мистер Фолио.
– Почему вы сажаете и земные растения тоже?
– Среди них есть очень красивые.
Было нетрудно догадаться, что Фаар не просто хочет показать парк, а ведёт гостя в какое-то определённое место. Вскоре представитель остановился около озерца, которое, если смотреть с одной стороны, имело форму полумесяца. С другой, когда становился виден извилистый ручей, сбегающий из озера по пригорку, водоём напоминал скорее незамкнутое кольцо.
На берегу озерца было много камней – и большие валуны, и мелкая галька. На ветвях склонившегося над водой дерева висели светильники. Интересно бы посмотреть, как они горят по вечерам…
– Это моя любимая часть сада, – сказал представитель.
– Господин Фаар… Я ни о чём не прошу, но всё-таки хочу узнать: гиотская медицина способна вылечить то, чем я болен?
Почему-то Фолио был уверен, что насчёт его точного диагноза представитель уже осведомлён.
Фаар молчал. Пауза затягивалась.
– Ясно. Я не должен был задавать вопрос, да? Вы не станете этого делать. Вдруг после лечения я не потеряю своих способностей?
– Мистер Фолио, мне жаль…
– Но другие вашей жалости не разделяют, правда? Я – угроза для гио. Для ваших тайн. У вас ведь много тайн, господин Фаар, не так ли? – в голосе Брэдли послышались нотки раздражения. – Пока я не могу в них проникнуть. Только чувствую… Пока.
– Не буду отрицать их существования, мистер Фолио. Но вы же не ждёте, что я стану все их разглашать?
– Не забывайте, меня не так легко ввести в заблуждение, как других людей, – усмехнулся Брэдли. – Вы позвали меня сюда не за тем, чтобы постоять на берегу озера. Что-то вы разгласить явно собираетесь.
– Да, вы правы… – проигнорировав насмешку собеседника, медленно произнёс представитель. – Я хочу помочь вам сделать то, чего опасались мои собратья… Этот поступок противоречит не только нашему закону, но и морали. Но я должен совершить его. Ради будущего людей и гио…
– А разве у нас общее будущее?
– Мы должны постараться, чтобы оно… оставалось общим.
Раздражение Брэдли улеглось само собой. Почему-то слова Фаара напомнили ему то, что он однажды слышал от Лотос. Она говорила, что люди и гио связаны друг с другом.
Повернувшись к Брэдли, представитель внимательно посмотрел на него своими странными ярко-синими глазами.
– Я понимаю ваши чувства, мистер Фолио…
Ещё минуту назад в ответ на это Брэдли в сердцах бросил бы что-нибудь вроде "Да что вы можете понимать!" Но теперь он был достаточно открыт, чтобы воспринять сопереживание Фаара.
– Мои намерения, чем бы они ни были продиктованы, это всего лишь мои намерения. Если вы не хотите меня выслушать – одно ваше слово, и мы попрощаемся… как добрые знакомые.
– Вы в самом деле думаете, что я упущу такую возможность? Вы ведь хотите научить меня проникать на высший уровень мыслезнаков!
– Не совсем, – Фаар поднял ладонь, развернув её большим пальцем к себе – гиотский предупреждающий жест. – Научить этому вас я не могу. Я не уверен, сможете ли вы когда-либо привести свой разум в состояние открытого восприятия, необходимое для проникновения в наше информационное поле, но если сможете – ничья помощь вам нужна не будет. Я хочу лишь показать вам один фрагмент нашей истории.
– Вы могли бы просто пересказать его – не словами, так мыслезнаками, – пожал плечами Брэдли.
– Я хотел бы, чтобы вы увидели сами…
– Ладно. Мне уже интересно. Но если это самое состояние "открытого восприятия" мне недоступно, как я смогу что-то увидеть и понять?
– Вот здесь моя помощь вам пригодится. Настройтесь на состояние собранности.
– Собранности?..
– Как для обычного диалога. И постарайтесь следовать за мной.
– Хорошо. Я постараюсь. Я готов…
Не успев произнести это, Брэдли понял, что больше не видит вокруг себя сада.
Вместо него появились два гио, один из которых "говорил" второму:
– Хорошие новости, господин Уэи. Поисковая группа обнаружила планету с подходящими обитателями.
– Отлично. Нужно как можно скорее организовать экспедицию.
– Да, господин глава Собрания.
После этого в сознании Фолио возник образ гиотского корабля, летящего низко над запорошенной снегом горной долиной. Внутри корабля несколько гио, обступив машину, назначение которой Брэдли было неизвестно, вели какие-то приготовления. По общей картине происходящего он предположил, что это учёные.
– Внимание, Лаан, – "произнёс" один из гио. – Сейчас мы подойдём на нужное расстояние.