"Куда, он! - Кольнул молодого охотника неожиданный страх. - Там же кипяток. Он свариться в нём, если упадёт в воду!
Но Сашка, похоже, знал, что делает. На озером он ощутимо стал набирать высоту, сделал несколько больших кругов над побережьем, плавно поворачивая почему-то всё время одну сторону - налево. "Наверное, что-то в крыльях не так!" - Догадался Ар’рахх, но через некоторое время осьминог так же плавно развернулся в другую сторону. Зелёный верзила понял, что дело было в чём-то другом.
Летал землянин долго. Он несколько раз облетел всё побережье вдоль и поперёк того места, где они ночевали с "братом", то теряя высоту, то вновь её набирая. Как ему удавалось сделать это, молодой охотник понять не смог, хотя так интенсивно и много он не думал даже тогда, когда сражался на арене Храма Воли Богов.
Наконец, Александр пошёл на приземление. Он стал снижаться, заложил довольно крутой вираж, после чего его скорость заметно возросла, направил свой крылатый тростник к земле. Перед самой поверхностью он, наконец, увидел, что скорость слишком высока, он просто не сумеет так быстро бежать, когда коснётся почвы. Однако удача в тот день не отвернулась от выходца из далёкого мира. В момент касания с грунта он энергично оттолкнулся от мягкой почвы, "дельт’план" взмыл невысоко вверх, теряя скорость, после чего (благо позволяло пространство) уже совершено спокойно приземлился чуть ли не у самого дерева, под которым давно уже не лежал Ар’рахх.
- У вас там, на планете, что, все вот так - летают? - Это был первый вопрос, который родился в слегка обезумевшей о невиданного зрелища голове зелёного верзилы.
- Не все, но кое-кто летает.
- Тогда понятно, почему ты так уверенно взялся за это дело! Жаль, я так не могу!
- Почему не можешь? Очень даже можешь! Хочешь попробовать?
Это было слишком даже для сегодняшнего дня. От такого предложения Ар’рахх сначала опешил, потом отрицательно замотал головой и замахал руками, показывая, как он опасается подходить к самодельным крыльям.
- На сегодня мне впечатлений хватит! - Выдавил он. Давай мои полёты отложим на завтра?
- На завтра, так на завтра… Тогда давай сегодня помозгуем, как нам найти детёныша этого Б’орна.
- Давай! Тебе помочь снять кожу дракона с этого "дельт’плана"?
- Помоги. - Ответил Александр, отвязывая края шкуры от остова. - Кстати, более точное название этого летательного аппарата - дельтаплан. Через "а". Ну, да не суть важно…
Называй, как удобнее тебе.
- А как он летает? Ты крыльями не машешь вовсе, а всё равно тебя поднимает к Отцу Богов…
- Аэродинамика, брат. И восходящие потоки вкупе с невысокой силой тяжестью. То есть я хочу сказать, что на нашей планете и ты, и я и всё остальное весило бы гораздо больше, чем здесь. На Дракии летать легче.
Дело в том, что над поверхностью всегда есть зоны, где почва нагревается больше, чем в других местах. Там воздух идёт вверх. И вместе с собой поднимает меня, или другое крупное животное. Летать под действием поднимающегося воздуха называется - парить.
Так вот, парить над местом, где сильные восходящие потоки, можно очень долго.
- А над пустыней восходящие потоки есть?
- Конечно! А почему ты спросил?
- Если над пустыней можно долго парить, то какого Э’го мы пёрлись пешком полдюжины дней, и чуть не подохли от жары, если могли долететь до этого Храма за День?
Сашка хотел что-то ответить, но так и замер с открытым ртом.
Он неожиданно вскочил и забегал вокруг дерева, словно его укусила в то место, откуда растут ноги, болотная гадюка Ф'а, беспрерывно крича: "Эврика! Эврика!".
- Ты даже не представляешь, что ты сейчас сделал! - В сильнейшем возбуждении стал трясти своего зелёного "брата" землянин. Ты даже не представляешь!
Зелёный верзила выпучил глаза на своего спутника, не зная, как ему реагировать на странную выходку осьминога; на всякий случай он решил промолчать, мудро решив, что скоро "брат" придёт в нормальное состояние и сам расскажет, что же, собственно произошло.
"Как же я сразу не догадался! Ну как же сразу не сообразил!" - Ходил вокруг дерева пришелец, совершенно убитый горем. - А ты, Ар’рахх, молодец! Я тебе когда-нибудь памятник поставлю. Из золота! В полный рост!
Молодой охотник успокоился, лениво растянулся под деревом. Он не знал, что такое памятник, и зачем его ставить в полный рост, да ещё из золота - тоже. Его сейчас интересовали более приземлённые вещи. Например, как всё-таки найти и добыть детёныша этого Б’орна.
Однако поговорить с Саш’шей об этом удалось только ночью, перед тем, как зелёный великан, как обычно, первым устроился в своей подвесной постели, а землянин забрался на самый верх - бдить, охранять…
- Послушай, Саш'ша! - Сказал молодой охотник, закидывая руки за голову - точь-в-точь, как любил это делать Александр. - Я хорошо знаю повадки животных на этой планете.
Так вот, мне думается, этот Б’орн очень неглуп, если он сумел при такой неповоротливости выжить в окружении сонма голодных племён. Как я подозреваю, племя, вождя которого мы обидели со шкурой, не единственное на берегах этого озера.
И вот представь себе, что происходит. Куча драков, каждый из которых видит себя героем, добывшим для голодного племени целую гору мяса. У них есть дюжина дюжин Лет, чтобы изучить повадки этого монстра и научиться охотиться на него.
Однако этого не происходит. Здоровенный зверюга спокойно жрёт камыш чуть ли не трёх перелётах стрелы от хижин, совершенно не беспокоясь о том, что его потревожат.
О чём это говорит? О том, что Б’орн чувствует себя рядом с охотниками в полной безопасности.
Я давеча заметил в хижине вождя краешек коричневой шкуры монстра - единственной этой деревне, кстати. Может, гигант сдох - не вечно же они живут; но может, кому-то очень-очень давно повезло добыть зверя.
Но сегодня утром было видно, что на этого Б’орна они не охотятся - совершенно не умеют. У них нет тактики, они не знают его повадок, уязвимых мест. Я подозреваю, что этот зверюга живёт на этом месте много Лет, а вождь просто знал, что он всегда здесь.
С другой стороны. Почему жители побережья озера не охотятся на детёнышей? Их же легче добыть опять же в дюжину дюжин раз.
А не охотятся, потому что, как я думаю, детёнышей на побережье нет. Они - где-то другом месте, недоступном для местных драков. Вопрос: в каком?
Давай думать!
- Давай! Где-нибудь глубоко в камышах?
- Возможно. Но маловероятно. Пожар, облава, стая хищников доберутся до любого самого укромного уголка. Нет. Родители могут покидать детёныша надолго. Иначе окочурятся голоду. С такой-то массой тела!
- Может, они собираются в стаю и по очереди охраняют детёнышей?
Ар’рахх едва не захохотал, представив стаю гороподобных животных.
- Не-е… Исключено. Это сколько нужно камыша, чтобы прокормить всего одного монстра! А если их полдюжины? Нет. Отпадает.
- А может такое быть, что детёныши Б’орна появляются на свет не из яйца, а из тела зверя?
- Да. Такое возможно. Такие животные на Дракии есть. Например…
- Постой! - Перебил разговорившегося охотника землянин. - А может такое быть, что где нибудь посреди этого кипяточного озера есть большой остров?
- Да кто его знает? Вполне возможно! Ты думаешь?..
- Да, я думаю, что детёныши могут быть на острове. На Земле черепахи размножаются именно так - на островах.
- Значит, нужно поискать этот остров. Но если он есть, то охотники давно знали бы о нём.
Но с другой стороны… Этот монстр не даст приблизиться к месту роста молодняка ближе, чем на два перелёта стрелы. Да ему достаточно перевернуть лодку или плот. И - всё!
- Но на остров можно попасть по воздуху!
- Да, попробовать можно. Но одному тебе не справиться.
- Правильно мыслишь! Тебе тоже придётся научится летать на дельтаплане!
Ар’рахх промолчал, ничего не ответил. Он вообще прекратил разговор, отвернулся от Александра, о чём-то надолго задумался. Землянин хотел его спросить что-то ещё, но не стал, решил дождаться утра.
Глава 6. Лёжка монстра
Войско "лесных братьев" растянулось на несколько перелётов стрелы. Лекарям определили место в одном обозе с продуктами, в арьергарде небольшой разбойничьей армии.
К’нарр и его "внучка" шли почти рядом, плечо к плечу, но между собой не разговаривали.
Работорговцу было отчасти стыдно за вчерашнюю, как он думал, "слабость", а его спутница просто светилась от счастья, совершенно не замечая ничего вокруг. Северянин бросил на неё несколько мимолётных взглядов, хотел сказать, что произошедшее вчера лучше всего забыть, и как можно скорее, но настойчивая мысль, что у её любимой Ир’рны через установленный Богами срок могут появиться братики и сестрички, не давала ему произнести роковые слова. Роковые, потому что таких слов после безумной ночи любви партнёрше не говорят. Обидеть можно до самой глубины души. А всем известно, как мстительны и коварны бывают женщины, которых несправедливо обидели… Лучше промолчать.
Молчанье - дороже золота.
Уже к полудню появился первый раненный. Кто-то из молодых, не слишком опытных "робин гудов", оступился на пропитанной влагой почве, сорвался с дороги, долго летел вниз по крутому склону…
Поднимали его вверх практически "по частям".
Негоциант к осмотру раненого был уже готов.
Молодого воина внесли на руках, бережно положили на узкий стол лекаря.
С первого взгляда было видно, что отрок - не жилец.
Ноги и руки были поломаны в нескольких местах, кое-где из оранжевой от крови плоти белели обломки костей… Вдобавок, пока он падал, кувыркаясь, в раны набилось много грязи. А К’нарр знал: там, где была грязь, потом всегда много гноя, а драк начинает бредит и быстро умирает.
Пришла атаманша. Она мельком глянула на воина, сорвавшегося в пропасть, жестом отозвала работорговца сторонку.
"Не трать на него время! - Шепнула она. - Дай ему что-нибудь такое, чтобы он не чувствовал боль, и пусть умирает. Тебе его не спасти. Когда всё сделаешь, догоняй отряд.
Мы идём дальше!"
Атаманша вышла. Вслед за ней палатку покинула и вся её немногочисленная "свита".
К’нарр и "внучка" остались вдвоём.
Воин-отрок всё понял, он обречённо проводил взглядом прямую спину предводительницы разбойников, снова посмотрел на работорговца.
В душе негоцианта от этого взгляда что-то шевельнулось.
Возможно, на него повлияла ночь любви, полная страсти; возможно, приказ атаманши породил у него внутреннее несогласие, сопротивление ему; возможно, северянин, сам того не замечая, стал изменяться, перерождаться, становиться настоящим целителем - лекарем, который никогда не откажет в помощи раненному или больному, даже если у него не будет ни единого шанса на успех.
- Здесь есть поблизости горный ключ? - Неожиданно спросил он у воина, охранявшего палатку. Тогда принесите мне воды из него, и побольше - распорядился он, получив утвердительный ответ.
Отрок удивлённо посмотрел на негоцианта, потом на большой бурдюк с холодной водой, влажно шлёпнувшийся о землю почти у его ног, кажется, стал догадываться, что умирать его не оставят: вода для этого не нужна.
- Посмотри мне в глаза! - Услышал он голос целителя. Повернул голову. В лицо ему полетело белое облачко пыли, которое дунул в него со своей ладони песочного цвета лекарь.
Сознание воина провалилось в чернь.
В принципе, К’нарр лично не рисковал ничем.
Риск существовал только для этого молодого драка, распростёртого на столе. Риск, что если он выживет, то останется калекой до конца своих Дней.
Раны работорговец промывал долго. К счастью, у отрока не был повреждён ни один крупный кровеносный сосуд, иначе он давно бы умер от потери крови. Кости у молодых драков срастаются хорошо - это негоциант знал ещё с детства (самого его Боги избавили от увечья, но он не раз слышал, как мать его отца говорила ему, что, не смотря на то, что кости у молодых драков срастаются хорошо, лучше с высоких деревьев на твёрдую почву не прыгать).
Вычистив раны, северянин тщательно напудрил их изнутри порошком, убивающим гной.
Он начал уже стягивать края ран специальными жилами, но потом вдруг почему-то остановился. Его уже довольно большой опыт говорил ему, что в ранах всё же может появиться гной. И тогда…
"Что же делать? Как решить эту задачу?" - Думал он, в очередной раз тщательно промывая родниковой водой свои окровавленные руки. Неожиданно его взгляд упал на краешек палатки, из-под которого трудолюбивый муравей старался вытянуть соломинку.
Часть травинки была внутри палатки, часть - снаружи. Наконец, муравей, поняв, что ему не преодолеть тяжести плотного полотна, полез внутрь, в соломинку.
К’нарр, как заворожённый, проследил взглядом за насекомым, зачем-то подошёл к краешку полога, приподнял его. Муравей уже выбирался из противоположного края травинки.
Работорговец наклонился, подставил палец для насекомого, а когда тот забрался на него, поднял к своему лицу и зачем-то поцеловал муравья - одними губами.
Затем он быстро вернулся к столу, приказал принести целый пучок чистой соломы.
Из пучка он выбрал несколько самых плотных, аккуратно вставил их одним концом в ранку, крепко стянул края нитями.
"Теперь гноя можно не бояться - он вытечет из раны через полые стебли травы. А когда гной и сукровица перестанут выходить, травинки можно будет удалить". - Думал северянин, размеренно "штопая" раненного отрока.
Только к вечеру, укрепив все выправленные теперь конечности вдоль длинных и ровных стеблей, К’нарр позволил себе передохнуть. Он устало присел около начавшего приходить в сознание молодого воина, едва не уснул.
"Интересно, далеко ли до ближайшего села?" - подумал он, всё же отдаваясь навалившейся дремоте. - "Раненого придётся оставить в нём".
Утром, так и не дождавшись вразумительного ответа от своего друга на свой вчерашний вопрос, Сашка решил "стать на крыло" и совершить облёт территории вдоль побережья озера. Нужно было совершенствовать навыки управления самодельным планером, важно было понять, насколько верно их с Ар’раххом предположение о том, что детёнышей Б’орна на побережье горячего острова нет.
Зелёный верзила всё также молча помог Александру натянуть драконью шкуру на каркас, не проронив ни слова, одними глазами "проводил в полёт" "брата по крови".
У землянина на душе поскребли кошки: он понял, что опять нечаянно задел в религиозной душе молодого охотника нечто очень болезненное; но поменять что-то было уже нельзя, поэтому приходилось просто терпеть обиду новообретённого друга, надеясь, что она либо "рассосётся" сама собой, либо, со временем, Ар’рахх соизволит объясниться, назовёт причину, по которой простой, с точки зрения землянина, вопрос поверг в уныние трёхпалого аборигена.
Утренняя прохлада "бодрила" до дрожи. Сашка после взлёта довольно долго летел прямо, норовя попасть в тёплый поток воздуха, идущий от озера, особенно сильный именно в утренние часы.
Впрочем, далеко от побережья землянин залетать побаивался, справедливо полагая, что пока он не научиться хорошо управлять дельтапланом, пока не узнает всех особенностей воздушной стихии над этой планетой, делать "пируэты" над водоёмом, температура которого, "если что", не позволит ему доплыть до берега. Да и умирать, варясь заживо, ему не хотелось…
Планер оказался лёгким в полёте, удобным в управлении. Он нёс Александра "с запасом"; чувствовалось, что дельтаплан может поднять в воздух значительно больший, нежели у землянина, вес.
Вид с километровой высоты очень сильно отличался от того, который Заречнев привык видеть на этой планете у себя под ногами.
Когда прошло первое ощущение пьянящего восторга и радости, распирающей изнутри, Сашка решил с высоты рассмотреть Храм Сердца Богов - авось с неба он что-то увидит, откроет что-то новое, сыщет тайный, незаметный проход в "логово" хранителей Сердца Богов.
Храм с воздуха казался забавной детской игрушкой, сооружённой из деревянных коричневых кубиков каким-то усердным малышом. В пирамиду вели хорошо заметный оранжево-красные ручейки паломников, образовывавшие собой ровный рисунок Глаза Бога, начертанного на одеянии почти каждого паломника.
Александр сделал несколько больших кругов над Храмом, постепенно набирая высоту: каменное плато Храма быстро нагревалось под лучами Отца Богов, создавая мощный восходящий поток.
И тут его ждало неприятное открытие. Оказалось, что расстояние между сердцевиной Храма Сердца Богов и ближайшим к нему побережьем горячего озера, по самым скромным прикидкам, превышает пятьсот метров.
Чтобы проплыть под водой такое расстояние, задержать дыханием придётся самое малое, минут на десять.
Сашка знал, что пока ему такое не по силам.
"Время ещё есть!" - Мысленно приободрил он себя, разворачивая дельтаплан в сторону места, где остался Ар’рахх. - "Что-нибудь придумаем!"
Землянин летал так долго, что зелёный верзила успел подстрелить какую-то птицу и даже зажарить её на медленном огне.
- Есть будешь? - Это были первые слова, которые пришелец услышал от своего друга в этот день. Сашка кивнул, неотрывно "гипнотизируя" покрывшуюся сочными каплями жира тушку летуна. Заречнев не ел так давно, что у него от голода в руках и в ногах появилась едва заметная дрожь.
- Ты можешь мне объяснить, что произошло; почему ты обиделся на меня, когда я предложил тебе самому попробовать полетать на этом планере? - Задал, наконец, молодому охотнику свой вопрос Александр, так долго "вертевшийся" у него на языке.
Ар’рахх снова промолчал. Но уже не стал отворачиваться от друга, он молча доел свою часть добычи, так же молча вытер руки-клешни о сухую короткую траву, вырванную тут же, у дерева.
- Рассказывать очень долго. Но всё равно ты можешь не понять, как не могу понять я каких-то очень простых и очевидных для тебя вещей. Например, зачем тебе нужно было лезть в пасть огромному дракону, плюющемуся огнём, за каким-то там охотником из Племени Хромой Черепахи, если ты мог преспокойно спрятаться за какой-нибудь крепкой дверью? Так поступили бы двенадцать драков из двенадцати. Но не ты. Почему?
- Русские на войне своих не бросают…
- Вот видишь. Для тебя это очевидно настолько, что даже не требует объяснений. Вот и для меня также очевидно то, что мы, драки - существа земные, сухопутные. Мы не летаем по небу. Хуже того - даже мысли об этом - страшный грех, серьёзный проступок перед Богами. Ты хочешь, чтобы меня или моих потомков за твои слова наказали Боги?
- Мне сложно судить о том, что можно, а что нельзя делать жителю этой планеты. Но я считаю, что Боги не настолько глупы, чтобы наказывать какого-то простого драка за несколько полётов на самодельном аппарате. Разве не Боги дали нам разум, чтобы мы могли сами решать, что нам можно, а что - нельзя? Разве не проще было Богам сделать всех бессловесными животными, лишёнными разума, поступающими исключительно так, как хотят того Боги? Зачем тебе и мне разум? Разве не для того, чтобы мы могли думать?
Думать и решать, как нам поступать в той или иной ситуации.