- Если вдруг передумаешь, я рекомендую тебя в клуб, - заверил Пэ-Джи. - После войны, конечно. Какие сейчас гонки.
- Само собой, - кивнул Мартинес, в душе сильно сомневаясь, что даже героизм и воинская слава смягчат сердце столичных снобов. Если уж даже официантка… Он взглянул на собеседника. - Как же тебе удалось сюда вступить? Ты ведь и близко не подходил к яхтам.
- Меня дед рекомендовал. - Пэ-Джи отхлебнул коктейль и осторожно поправил тонкие усики. - Когда делаешь ставки, захаживать в клуб очень полезно. Разговоры там всякие, у кого проблемы с двигателями, кто в форме, кто - нет… ну, ты понимаешь.
- И что, много удалось выиграть? - усмехнулся Мартинес.
- М-м… - Пэ-Джи мрачно скривился. - Вообще-то не очень.
Беседа плавно перешла на финансы, потом лайонка, тяжело переваливаясь, принесла заказанные блюда. Здесь это называлось "завтрак", хотя на флоте в это время давно уже обедали. Роскошный паштет отдавал ароматом изысканных трав - Мартинес, как ни силился, не смог угадать, каких именно. Официантка удалилась, оставляя в воздухе летящий пух.
Пэ-Джи склонился над супом, потом вдруг, просияв, поднял голову.
- Я хотел сказать, что считаю тебя выдающимся человеком.
Мартинес слегка опешил.
- Очень мило с твоей стороны, - вежливо улыбнулся он, намазывая бутерброд.
- Ты творил на войне настоящие чудеса, с самого первого дня.
Похвала из уст идиота - все-таки похвала. Мартинес невольно выпрямил спину, услышав столь лестные слова.
- Спасибо, - кивнул он, бросая в рот кусочек хлеба и с наслаждением ощущая, как нежный паштет тает во рту.
Пэ-Джи печально вздохнул.
- Ах, как бы мне хотелось тоже внести свой вклад! Я хочу сказать - в борьбу с наксидами. - Он серьезно нахмурил брови. - Как ты думаешь, что я смог бы делать?
- В академию тебя не примут по возрасту, так что флот исключается, - пожал плечами Мартинес.
В душе он надеялся, что так и есть - одна мысль об этом олухе в боевой рубке внушала ужас. А ведь эти кретины и в самом деле могли бы дать ему звание!
- Да нет, понятно, что в строй я не гожусь. - Пэ-Джи махнул рукой. - Гражданская служба… она слишком далека от войны… а вот, к примеру, работать с информацией…
- С чем? - поднял брови Мартинес.
С информацией, - повторил Пэ-Джи. Он тщательно промокнул усики салфеткой. - Ты же знаешь, легион справедливости постоянно призывает нас сообщать о предателях и подрывных элементах. Вот я и подумал - а что, если вступить в какую-нибудь антиправительственную группу и собирать о ней информацию?
Ну и ну… Лорд Пьер Дж. Нгени, секретный агент. Мартинес чуть не прыснул со смеху.
- Ты с кем-нибудь советовался? - спросил он, вымазывая хлебом тарелку.
- Нет, я сам придумал.
- Похоже. Такое только тебе могло прийти в голову.
Молодой человек расплылся в улыбке.
- Спасибо, Гарет! - Он вдруг снова нахмурился. - Только есть одна проблема. Я пока не знаю ни одного предателя, тем более что все они наксиды, а раз я не наксид, то ни в какую группу меня не примут, так ведь? Как же быть?
Мартинес молча жевал, не зная, что сказать. Пэ-Джи продолжал:
- Ты, случайно, не знаешь какие-нибудь подрывные организации, куда я мог бы вступить?
Кроме семейки Мартинесов, никаких…
- Боюсь, что нет.
- Очень жаль, - тяжело вздохнул Пэ-Джи. - Так или иначе, мне обязательно хочется как-то поучаствовать в войне.
А в самом деле, подумал Мартинес, что вообще должны делать гражданские, когда мы воюем? В ответ на его вопрос собеседник почесал затылок.
- Ну… нас призывают защищать Праксис, бороться с мятежными настроениями, - начал он перечислять. - Я вот точно борюсь. И защищаю.
- Весьма похвально, - кивнул Мартинес, выбирая лайонский пух из салата.
- А ещё мы должны всячески содействовать военному производству и беречь стратегические ресурсы… но сам я, к сожалению, никак не связан ни с производством, ни с ресурсами, так что…
Мартинес хотел было предложить Пэ-Джи купить какие-нибудь ресурсы, а потом беречь их, но собеседник едва ли оценил бы юмор.
- Я хочу делать что-то большее, - объяснил он. - Мы переживаем критические времена, необходимо действие!
- Тогда можешь, к примеру, устроить благотворительное шоу, а выручку перечислить в пользу флота или ещё куда-нибудь.
Пэ-Джи с сомнением пожевал губами.
- Боюсь, при теперешних моих финансах…
Кто бы сомневался. Мартинес вздохнул.
- Ну, тогда устрой распродажу. Твои друзья, наверное, с удовольствием освободятся от вышедшего из моды барахла.
- Да разве это настоящее дело? - Пэ-Джи махнул рукой. - Нет, получается, что я совершенно бесполезен. Кругом война, а какой от меня толк? Обидно, черт возьми! - В его глазах светилось искреннее отчаяние. - Понимаешь, я ведь хочу доказать, что достоин Семпронии. Она твоя сестра, и от этого все ещё хуже. Когда девушка каждый день ходит рядом с настоящим героем, она невольно сравнивает…
Мартинес был поражен. "Достоин Семпронии"? Неужели этот остолоп по-настоящему влюбился? В девушку, которая в настоящий момент ходит, так сказать, рядом с совсем другим "героем".
- Знаешь что, - подумав, посоветовал он, - поговори-ка ты на эту тему с лордом Пьером.
- А какой смысл? - горько вздохнул Пэ-Джи. - Да нет, видно, угостить завтраком героя войны - это все, на что я способен.
- Уже совсем неплохо, - улыбнулся Мартинес.
Душевные переживания собеседника не слишком его волновали. Гораздо серьезнее было то, что Семпрония с ее легкомыслием вполне могла проколоться. Если семейство Нгени узнает про шашни невесты с лейтенантом Шанкарашарьей, жди беды.
- Извини, что надоедаю тебе своим нытьем, - продолжал тем временем Пэ-Джи, - просто я думал, ты что-нибудь посоветуешь… Слушай, - глаза его загорелись, - а может, ты возьмешь меня на свой новый корабль, ну… добровольцем там или как-нибудь?
Мартинес внутренне сжался.
- Боюсь, это невозможно, - с фальшивой печалью в голосе ответил он. - Сначала тебе придется окончить военную академию.
- Ах, да… - Пэ-Джи повесил голову.
Возвращаясь домой, Мартинес заметил лавчонку, торгующую антиквариатом. Поколебавшись, вошел и, высмотрев фарфоровую вазу покрасивее, розовую, полупрозрачную и расписанную хризантемами, принялся ее тщательно простукивать. Звон оказался приятным, он расплатился и послал вазу на квартиру Сулы с запиской "Это для цветов". Потом купил у цветочницы огромный букет гладиолусов, послал по тому же адресу, написав: "Это для вазы".
Следующий час Мартинес провел, извиваясь под мощными умелыми лапами массажиста-торминела. Во дворец он вернулся в полном изнеможении и с воспаленной кожей, едва добравшись до постели, но мышцы, задубевшие за два месяца жестоких перегрузок, наконец обрели эластичность.
Разбудило его треньканье коммуникатора. Ещё не разлепив веки, Мартинес скомандовал:
- Только звук! Ответить.
- А где картинка? - ответил голос Сулы. - Включи, я хочу показать тебе твои цветы!
- Лучше не смотри, испугаешься, - проворчал он, протирая глаза, и повернул к себе дисплей коммуникатора, стоявший на тумбочке. - Ладно, так и быть, сейчас… Звук и картинку!
Экран взорвался живописной мозаикой цветов - красных, оранжевых, желтых. Рядом сияло улыбкой лицо Сулы, которая весело рассмеялась, увидев заспанного Мартинеса в нижнем белье и со спутанными волосами.
- И этим ты хотел меня напугать? - скептически заметила она.
Он снова принялся тереть глаза.
- Думаю, уже напугал.
- По крайней мере буду знать, на что похожа твоя кровать.
- Давай, любуйся… а я буду любоваться тобой, - вздохнул он.
Даже на маленьком домашнем экране было видно, как вспыхнули ее щеки и лоб.
- Я вижу, ты ещё живешь по корабельному времени…
- Вроде того, - согласился он.
Продолжительность суток на флоте, введенная по приказу шаа, составляла двадцать девять часов, в отличие от 25,43 стандартных часа на Заншаа. Если и существовала в какой-нибудь галактике планета, оборачивавшаяся вокруг своей оси за двадцать девять, ее ещё предстояло открыть.
Сула кивнула на вазу.
- Откуда ты знаешь, что мне нравится такой фарфор?
- Просто угадал, - пожал плечами Мартинес. - Наверное, у меня врожденный вкус. Увидел в лавке и почувствовал, что она должна быть твоей.
- Если ещё раз почувствуешь что-нибудь подобное, не сомневайся. Это лучшее, что делалось когда-либо на Заншаа.
Она медленно провела кончиками пальцев по изящным выпуклостям вазы, и Мартинес невольно вздрогнул, ощутив чувственность этого прикосновения.
- Завтра церемония - меня будут награждать, - сказал он. - В девять ноль одну по столичному времени, в штабе флота. Ты придешь?
Сула отвлеклась от вазы.
- Да, конечно… если меня пустят.
- Я включу тебя в список гостей, - заверил Мартинес. - Найдешь меня в актовом зале.
- Там красиво, - улыбнулась она, - тебе понравится.
- Потом у нас здесь будет вечеринка, приходи.
- Твои сёстры уже любезно пригласили меня, хоть и не сказали, в честь чего прием. - Сула взглянула на него, задумчиво прикусив нижнюю губу. - Ты не подумай только, что я хочу слишком многого, но…
- Тебе нужна вторая такая ваза?
Она рассмеялась.
- Вообще-то да… На самом деле я хотела узнать, свободен ли ты сегодня вечером.
- К сожалению, нет. - Мартинес пожал плечами. - К тому же… - Он честно взглянул в ее зеленые глаза. - Я ещё не в лучшей форме.
Сула секунду смотрела на него, потом отвернулась.
- А завтра? - тихо спросила она.
- Завтра будешь судить сама.
В этот момент массивная дверь красного дерева со стуком распахнулась, и в спальню ворвалась Семпрония с воплем: "Что ты с ним сделал?!"
Мартинес в изумлении обернулся, чуть не упав с кровати.
- Что? - вытаращил он глаза. - С кем?
Лицо сестры пылало, в глазах горела неприкрытая ненависть.
- Никогда тебе этого не прощу! Никогда!
- Извини, - послышался из коммуникатора тихий голос Сулы, - я вижу, ты занят…
Мартинес повернулся к экрану, потом снова к Семпронии, и как раз вовремя, чтобы уклониться от Золотого шара, едва не раскроившего ему череп.
- Увидимся, - успел бросить он Суле с извиняющимся видом, услышав в ответ ее: "Конец связи".
На дисплее мелькнула оранжевая заставка, и экран потемнел. Капитан уже стоял на ногах, отражая по очереди щетку для волос, бритву и прочие предметы, которые сестра хватала без разбора с комода.
- Да объяснишь ты наконец, что происходит? - заорал он, поймав в воздухе флакон одеколона и бросив на кровать.
Семпронию это не слишком образумило, но обстреливать его она перестала.
- Что ты сделал с Никкулом, мерзавец?
Теперь Мартинес мог точно ответить на вопрос. В характеристике на лейтенанта Шанкарашарью он написал, в частности:
"Обладает высоким интеллектом в сочетании с творческой фантазией. Проявил способность решать сложные технические проблемы. Незаменим при выполнении заданий, требующих высокой технической квалификации, абстрактного мышления и научного подхода…"
И далее:
"Участвовал в сражении при Хон-баре в качестве офицера-связиста, однако исполнение им своих обязанностей не позволяет рекомендовать этого офицера на должности, связанные с ответственностью за жизнь и безопасность других военнослужащих".
В ходе боя Шанкарашарья дважды впадал в панику: первый раз при виде врага, и второй, когда заградительный ракетный залп выплеснул в пространство огненное море плазмы. Третьего шанса Мартинес ему не дал, хотя не исключено, что молодой лейтенант сумел бы преодолеть шок и проявить себя с лучшей стороны. Тем не менее капитан предпочел не рисковать.
В первые дни после битвы он не раз задавал себе тот же вопрос, что и в отношении Камаруллы: "Хотел бы я участвовать в бою, где моя жизнь зависела бы от лейтенанта Шанкарашарьи?" Ответ неизменно оказывался неутешительным.
Теперь, с такой характеристикой в личном деле, лейтенанту предстояло до конца войны прослужить начальником какой-нибудь базы снабжения или информационного центра. Карьера его была убита.
- Что случилось, Прони? - снова крикнул Мартинес. - Объясни, наконец!
Сестра гневно погрозила ему кулаком.
- У Никкула уже было все договорено! Сам лорд Пеццини обещал ему место на новом крейсере, который строится на Харзапиде. Через две недели нужно было вылетать туда… А сегодня капитан вдруг вызвал его и объявил, что услуги его больше не понадобятся и место отдано другому. - Она мстительно прищурилась. - Никкул сказал, что капитан, наверное, прочел твою характеристику. Что такого ты там написал?!
- А что говорит сам Никкул? - холодно осведомился Мартинес.
- Ничего, - прошипела Семпрония, - кроме того, что ты поступил правильно. - Губы девушки дрожали, в глазах стояли слезы. - Ему было стыдно, он отвернулся… по-моему, даже заплакал… - Гнев снова вспыхнул, она сжала кулаки. - Ты был его героем! Он использовал все связи, чтобы попасть к тебе на корабль… - Слезы потекли по щекам, крик перешел в рыдания. - Ты… ты обещал присмотреть за ним… обещал!
- Ему не следовало использовать связи, - вздохнул Мартинес. - Не надо было никого просить, чтобы обойти более опытных офицеров. Никкул слишком молод, он ещё не готов.
- Ты обещал помочь! - всхлипнула она. - Ты должен был… а сам…
Семпрония шагнула к брату, замахнувшись кулаком, но не удержалась на ногах и опустилась на кровать, сотрясаясь от рыданий.
- Прони… - Мартинес тронул сестру за плечо, но она злобно стряхнула его руку.
- Уйди! Ненавижу тебя!
- Это моя комната, - возразил он шутливо, - куда же я уйду?
- Заткнись!
Наступившее молчание нарушалось лишь всхлипываньем. Подумав, Мартинес принял решение не затыкаться.
- Шанкарашарья - хороший человек, - сказал он, стараясь говорить помягче, - но он не годится в офицеры флота. Пусть выберет любой другой жизненный путь. Тут только ты можешь ему помочь, не я.
Семпрония с ненавистью обернулась к нему, потом, вскочив, бросилась вон. На пороге она обернулась снова, выплюнув:
- Мерзавец! Никакой от тебя пользы!
Тяжелая дверь с силой захлопнулась. По ушам ударила мертвая тишина.
Мартинес некоторое время стоял, прислушиваясь, потом со вздохом посмотрел на кровать. Заснуть, видно, уже не удастся. Он натянул рубашку с брюками, пиджак и туфли, вычищенные Алиханом до зеркального блеска. С военной точностью разложил по местам разбросанные вещи, вышел и направился к лестнице.
В гостиной и парадном зале оказалось пусто. Очевидно, все домашние собрались у кого-нибудь в комнате, обсуждая выходку Семпронии. Мартинес плеснул в стакан ларедского виски и продолжил поиски, прихлебывая напиток.
Брат оказался в холле у дверей кабинета. Он, пыхтя, волочил в кладовую какую-то мебель - что-то среднее между креслом и кушеткой. На первый взгляд сиденье казалось двухместным, однако, присмотревшись, Мартинес понял, что четвероногое тело размером с большую собаку разместилось бы на нем удобнее всего.
- К тебе приходили наксиды? - удивленно спросил он.
Роланд обернулся.
- Да. Помоги, а?
Гарет поставил стакан на истертый паркетный пол и взялся за кресло с другой стороны. Оставив его в кладовой, забитой всевозможными диванчиками, кушетками и табуретами, приспособленными для анатомии множества рас, осененных светом Праксиса, братья перетащили назад в кабинет временно удаленную терранскую мебель.
- Не хочу поручать слугам, - объяснил Роланд, утирая пот со лба, - зачем нам лишние сплетни.
Его брат, снова держа в руке стакан, бросил взгляд на неприметную дверь в стене, выходившую в переулок. Очевидно, ею и пользовались для тайных визитов подозрительные гости.
- А зачем ты вообще с ними встречаешься?
Роланд снисходительно усмехнулся.
- Не бойся, я ничего не замышляю против общественного порядка и империи. Ко мне приходили в высшей степени респектабельные наксиды, которые даже не знали ничего о планах заговорщиков и удивились не меньше нашего.
Младший Мартинес задумчиво отхлебнул виски.
- Тебе не кажется, что в таком случае они ещё меньше достойны доверия? - хмыкнул он.
- Я им и не доверяю, - возразил брат, - просто помогаю делать бизнес. - Посмотрев на стакан брата, он отпер ключом стеклянный шкафчик и налил себе тоже. - Тебе добавить?
- Да, спасибо.
Пузатый графинчик звякнул о край стакана. Роланд продолжал:
- От наксидов после мятежа все отвернулись, в результате многие их клиенты серьезно страдают в финансовом отношении. Все денежные потоки, направленные на военное строительство и поставки для флота, идут мимо наксидов.
- Вот и хорошо, - с улыбкой кивнул Гарет, наслаждаясь благородным торфяным привкусом напитка.
Роланд вернул графинчик на место и снова запер шкаф.
- Многим наксидам, таким как мои гости, лорд Уммир и леди депутат Хаа, предстоит жить под постоянным подозрением до конца войны. Они понимают, что это неизбежно, и достаточно обеспечены, чтобы пережить трудные времена. Однако в таких условиях им трудно выполнять обязательства, данные постоянным клиентам, и притом, заметь, не все эти клиенты - наксиды.
Гарет медленно кивнул.
- Теперь понимаю.
Роланд улыбнулся.
- Мы даем клиентам наксидов все, что им нужно и что они получили бы без нас, будь у их покровителей все в порядке с расовой принадлежностью.
- А взамен?
- Наша прибыль, конечно, хотя в основном лишь после войны. Ну и благодарность наксидов, разумеется.
Младший брат презрительно сплюнул.
- Их благодарность нам нужна как…
Роланд укоризненно покачал головой.
- Подумай сам. Если мы выиграем войну, лояльные наксиды снова получат свою долю власти, и это будет нам на пользу… А если… - Он подошел ближе и понизил голос: - Если проиграем, их благодарность поможет тебе сохранить голову… да и нам всем.
Не найдя, что ответить, Мартинес вздохнул и двинулся вслед за старшим братом в зал, где Випсания уже начинала разливать коктейли.
Главным гостем в тот вечер был лорд Пьер Нгени, представлявший в отсутствие отца интересы своего клана в столице. Ещё не старый, с большой круглой головой и тяжелой нижней челюстью, он выглядел очень внушительно в бордовом мундире лорда-депутата и разговаривал обычно деловым резковатым тоном.
- Я поговорил кое с кем по поводу вашего назначения, - сказал он, отведя в сторону младшего Мартинеса, - так что почва уже подготовлена. Объявление о награде даст необходимый толчок. А если возникнет необходимость, - он поморщился, - можно будет поднять вопрос и в парламенте. Если правление флота отказывается дать боевое назначение самому отличившемуся из капитанов, это может и должно обсуждаться на высшем уровне.
"Хотя ты сам предпочел бы не высовываться", - усмехнулся про себя Мартинес.
- Можно надеяться, что поднимать вопрос не придется, - присоединился к беседе Роланд. - Один из членов правления всецело на нашей стороне. Завтрашняя церемония придаст его аргументам дополнительный вес.