Сам того не подозревая, Верховный жрец своим порывом сохранил жизнь бывшей горничной. Лейтенант, командовавший "Кошками пустыни" готовился выстрелить, и его не смущало, что в зону поражения попадает еще пять человек. Но пылающая сфера молнии испепелила жреца, который бросился прочь от опасности. Остальным досталась лишь волна жгучего воздуха, которая пронеслась по крыше вслед за резким хлопком разряда. Средние жрецы упали на пол, закричала от боли девушка на алтаре. Сам стрелок, защита которого состояла из темных очков, покачнулся, словно от удара.
Наступила странная тишина. Замер народ на улице, мигнул и погас потрескивающий шар, венчавший пирамиду. Через прозрачный пол "кошки" увидели десятки прихожан, с ужасом таращившихся на прореху в крыше. Оставалось лишь несколько минут - Алексей, стоявший в дверях, ведущих в главный зал понимал, что вот-вот схлынет ступор и толпа начнет действовать… Только что они предпримут? Для направления толпы нужен лидер, а единственные претендент только что испарился в разряде электрической дуги.
- Граждане Гардарики! С большим сожалением сообщаю вам о сложностях в нашем государстве, из-за которых правительству пришлось предпринять ряд действий… - Экраны на стенах пирамиды ожили теперь вместо жреца к народу обращался президент. - Прошу вас разойтись по домам - совсем скоро вы получите полную информацию о случившемся… - Соснову показалось, что стоявшая рядом жене улыбается. Тайра довольно кивнула в сторону зала, где, словно придя в себя зашевелились паломники, а потом указала на небо. Там, увеличиваясь с каждым мгновением, реяли три песочно-желтых вертолета. Уже через три минуты опустел храм, а на крышу пирамиды высыпало три десятка бойцов, одетых в желто-серую форму и тяжелую броню.
"Песчаные кошки" рванулись вниз по лестнице, обшаривая вначале служебные помещения, а потом и подземелья храма. Диверсионной группе оставалось лишь наблюдать за воцарившейся суетой - их миссия была выполнена.
Четыре жреца на крыше осторожно пошевелились - все время, пока шла высадка десанта, им удавалось притворяться мертвыми. Теперь, казалось, подвернулся удачный момент - за исключением рыдавшей жертвы, на крыше не осталось ни одного человека. Фигуры в серебристых мантиях поднялись на ноги и сделали несколько шагов в сторону двери. Остановил их необычный звук, похожий на дребезжание старинного электрического звонка. Один из жрецов оглянулся и тут же со стоном бросился обратно к тому месту, от которого пытался отойти. Его спутники, столь же резво повторили маневр, и подобно благоразумным школьникам уселись рядом с небольшим, похожим на опрокинутую миску агрегатом.
- Не шевелитесь… - Один из жрецов, постарше с виду, благоговейно посмотрел на странное приспособление. Небольшая мина, реагировавшая на изменение горизонта в радиусе нескольких метров, давно использовалась для контроля за военнопленными. После активации эта штуковина запоминала обстановку вокруг себя, воспринимая людей как часть обстановки. Если они оставались в определенной границе, агрегат был спокоен. Стоило же пересечь ее, мина взрывалась, выбрасывая несколько сот маленьких стальных шариков. Теперь жрецам оставалось только ждать, пока хозяева этой игрушки вспомнят о них и отключат механизм - если они, с их пресловутой кошачьей жестокостью, вообще собирались его отключать.
Глава 29
Диверсионная группа "Песчаных кошек" выбрала местом сбора самое лучшее помещение во всем храме - столовую. Дело было не в обстановке - просто, несмотря на все события, люди хотели есть. Бойцы справились с задачей и рапортом, поэтому теперь с удовольствием изучали полки с продуктами и добросовестно уничтожали храмовую пайку. Некоторое время в комнате стоял только глухой стук ложек о пластиковые миски и довольное чавканье некоторых бойцов. Алексей с удивлением смотрел на спутников, которые беззаботно трапезничали, несмотря на доносившиеся временами выстрелы - в подвалах храма продолжалась зачистка.
Как такового сопротивления, впрочем, не было - лишь несколько храмовников отказались выполнить приказ и сложить оружие. В коротких стычках с "кошками" у них не было шансов - сказывалось отсутствие организованной обороны и растерянность. Через полчаса последний очаг сопротивления пал, и бойцы потянулись наверх, выводя заодно вереницу инженеров и ученых, работавших в подземных лабораториях. Пленников разместили в нижнем зале - с ними еще предстояла работа. Пока они гадали о своей судьбе, мысленно уже выбирая между расстрелом и лишением гражданских прав, из группы "кошек" отделилась одна фигура. Полковник, разглядывавший некоторое время странный предмет, найденный на теле одного из храмовников, бросил пару коротких приказов подчиненным и быстро взбежал по лестнице.
- Алексей, взгляни… - Полковник ГГВ махнул рукой подчиненным - сидите, мол, и протянул Соснову многострадальный кинжал с чуть оплавленной рукояткой. Дважды ранивший Верховного жреца клинок с металлическим звоном лег на стол. Ничего особенного в нем не было, кроме надписи, вытравленной на клинке: "Нашедшему последняя воля - передать Соснову А.В.". Буквы были едва различимы - словно прежний владелец специально заказал такую маленькую надпись из расчета, что только внимательный человек заметит ее.
- Я видел такой у дядьки… - Алексей поднял глаза на командира. - Он был в подвалах? - Полковник покачал головой.
- Только если твоему дядьке двадцать лет от роду. Кинжал выпал из-за голенища какого-то безусого храмовника с большими звездами на погонах. У парня в руках была "Стрела Перуна", так что переговоры с ним вести было некогда - мог сдуру всех там зажарить одним выстрелом… себя в том числе… - Алексей слушая рассказ, машинально взял в руки кинжал. Что-то шевельнулось внутри - толи потому, что он увидел глубокие царапины на оголовье, толи по другой, необъяснимой причине, Соснов повернул заостренный штырь, венчавший рукоятку. Набалдашник легко поддался - словно с ним это проделывали недавно, и через несколько мгновений Алексей снял его, вытянув на свет тонкий проводок с небольшим разъемом. Зная отношение дядьки к подобной технике, он пожал плечами, но все же вытащил из кармана КПК. Щелкнул замок и экран ожил.
- Летеха, ты что ли?… - Константин, явно во время записи держал миниатюрную камеру в руке и направлял ее на себя. Поэтому лицо временами уплывало в сторону, и в кадр попадал кусок стены или письменного стола командира храмовой стражи. - Плохи дела, Леха, если ты до этой записи добрался. Как там в романах писали, "если ты читаешь это, меня уже нету…". Не знаю, кто меня порешил, но наверняка не обошлось это без человека, которого мы оба знаем как твоего отца… - Соснов не заметил, как тихо отступил от стола его собеседник, а сидевшие рядом "кошки" вдруг уткнулись в тарелки. Запись была короткой - в ней Константин рассказал то, что выплюнул перед своей кончиной в лицо убийце. Вслед за этим он изложил основные пункты плана, который вынашивал Вадим Соснов - плана, который уже в большей степени был разрушен. В конце дядька признал Алексея своим сыном и наследником и подробно рассказал, как ему добраться до "небольшого подарка ко дню нового рождения".
- Слава Перуну… - Тайра удивленно посмотрела на мужа, потом молча кивнула ему.
- Зря только он не рассказал тебе этого раньше - был шанс остаться в живых самому… -
Глава 30
Человека на больничной койке узнать было сложно. Все части тела, не прикрытые простыней, были обмотаны бинтами. Опутанный трубками капельниц, проводами датчиков, раненый не шевелился. Лишь легкий шорох дыхательного аппарата показывал, что жизнь в теле еще осталась, пусть она и держалась в нем вопреки природе.
Медсестра, проводившая Соснова в палату, стрельнула глазками по его песчаного цвета мундиру, и чуть улыбнулась, отмерив в этом жесте в равной степени сочувствие, утешение и приглашение на кофе.
- Процедуры только что закончились, но пациент в сознании. У вас есть пять минут… - Алексей кивнул, сделал шаг вперед. Веки раненого дрогнули. Некоторое время он обводил мутным взглядом палату, не останавливаясь ни на одном предмете. Наконец, заметил Соснова.
- Значит, ты все-таки жив, старлей… - Алексей кивнул редактору телевидения Восточно-Сибирска.
- Да, гражданин… в нашем городе много происшествий за последнее время. Как вы оказались возле ретранслятора?
- Случайно… решил пешком пройтись… вышел на остановку раньше… - Редактор выталкивал слова по одному, словно роняя камни из слабеющей руки. - Ты знаешь… если через черный ход к студиям идти, как раз у ретранслятора будешь… Я даже не понял, что случилось… только в больнице…
- "Перун-Б"… - Раненый, казалось, сделал попытку приподняться. Ему удалось лишь слегка пошевелить левой рукой.
- Ты что несешь, Соснов, это же наша станция… - В распахнувшихся глазах лежавшего на кровати, беспомощного человека зашевелилась жизнь. Казалось, обвинение в адрес щита Родины способно поднять его, разом излечив. Но это длилось лишь миг - после краткой вспышки гнева редактор снова опал безвольной марлевой куклой.
- Я это знаю… - Алексей подумал, зачем, собственно он убеждает в своей правоте этого, явно умирающего человека? Но непонятное ему саму чувство упрямо тянуло слова. - Удар нанесен слишком чисто - ракета бы неминуемо разрушила и рядом стоящие здания. А так - не было даже обломков. Просто упал с неба лазерный луч - и нет больше телевышки. А вы, очевидно, оказались в зоне тепловой волны - когда воздух быстро раскаляется до нескольких тысяч градусов - это немногим лучше взрыва… - Редактор, казалось, кивнул.
- Жаль… от своего оружия… умирать обидно… - Алексей было рот, чтобы возразить, произнести привычные в таких случаях слова о неминуемой долгой жизни или тех ранах, которые заживают до свадьбы. Но промолчал, словно лежавший перед ним человек по-прежнему был волен распоряжаться им.
- Что же будет с нашей страной? - Вопрос был странным и оба это понимали. В него Алексей вложил и свою обиду за настоящего отца и гнев на отца названного, жалость к горничной, имени которой он так и не узнал, сожаление о жителях Новокраинки, тревогу за себя, обретшего неясный статус в ГГВ и сочувствие к бывшему начальнику.
- Была одна страна, станет другая. - Редактор заговорил на удивление четко, словно наконец обрел власть над обожженными легкими. - Мы многое потеряли, став гражданами Гардарики, но личная свобода лишь малая жертва, когда речь идет о выживании всей нации.
- Но вы же сами…
- Я - гражданин! И знаю, что "Перун-Б" зря не выстрелит! Жаль, конечно, что все случилось именно так - мы и сами могли бы вывести из строя оборудование…
- Просто руководство страны опасалась начала переворота…
- Я так и понял… что же, и среди нас встречаются недостойные звания гражданина. Это бросает тень на остальных - вот что плохо. Скажи, переворот не удался? Заговорщики уничтожены?
- Да… - Соснову подумалось, что редактору следовало бы спросить о личностях, из-за которых руководство страны решилось на крайние меры. Но тот молчал, хотя блеск в глазах говорил о том, что внезапная вспышка активности еще длилась.
- Тебя что, разжаловали? - Алексей не сразу понял вопрос и лишь взглянув на свои нашивки вспомнил, что одет в мундир сержанта ГГВ. Он медленно покачал головой.
- Нет… меня убили и воскресили в новом виде.
- Человечество так и не научилось воскрешать, мы можем только убивать… сержант. Хотя, это пожалуй и к лучшему - довольно с нас и того, что живем втрое больше дозволенного за счет других. - На последних словах голос редактора упал до шепота. Алексей невольно склонился, чтобы расслышать собеседника. И тут же уловил тонкий, нарастающий писк прибора. В коридоре послышались торопливые шаги, но прежде, чем открылась дверь в палату, что-то щелкнуло в глубине одного из аппаратов. Вслед за стеклянным хрустом в трубку капельницы была впрыснута большая порция какого-то лекарства. Робот-сиделка - одно из последних изобретений, выплюнул пустую ампулу из-под раствора адреналина, словно отстрелянную гильзу. Эта мера показалась ему недостаточной, и автомат зашелся в писке. Шаги приблизились и палата наполнилась людьми в светло-зеленых костюмах. Они пытались что-то сделать, причем все - одновременно. Соснова быстро оттеснили в сторону а потом и вовсе в коридор. Он постоял мгновение перед медленно закрывающейся дверью и направился к выходу. Алексею не так часто как врачам, но все же приходилось сталкиваться с ранами и смертью. Но все же он понял, что все попытки спасти человека - бесполезны. Наверняка, - подумалось ему, собравшиеся в палате знают это также хорошо. Но долг врачей - поддерживать жизнь гражданина, если только он сам не требует иного. Редактор словно отпустил себя, не желая оставаться на земле, точнее даже Соснову показалось, что его недавний собеседник из последних сил держался до встречи с ним, словно хотел получить ответ на важный для него вопрос.
- Гладкой дороги в светлое царство Перуна, - одними губами сказал Алексей в сторону палаты и скорым шагом направился к лифту. Он еще не знал, куда отправится - подразделение "Песчаных кошек" по-прежнему удерживало храм, но в услугах Соснова как проводника они уже не нуждались. Его имя, по идее, должно уже быть удалено из баз данных живых - это означало что ни жилья, ни работы до восстановления в правах он не получит. Сама же процедура восстановления могла длиться несколько суток, и все это время Алексею предстояло провести в карантинном помещении ФМС. При мысли о соседстве с негражданами, ожидающими распределения на работы, трех ярусных нарах и одном туалете на тридцать человек остатки оптимизма куда-то пропали. Еще хуже Соснову стало от мысли, что Тайра находится в тех же условиях. В способности жены постоять а себя он нисколько не сомневался, но сама идея поместить эту девушку в карантин привела его в ярость.
- Нет, бюрократы не вздумайте над ней издеваться… - Прошипел Алексей в адрес чиновников ФМС, и пнул жестким носком ботинка ни в чем не повинную урну. Вмятина получилась солидной, и Соснов внезапно устыдился своего поступка. Но не успел он завершить мысленное раскаяние, как на горизонте замаячила кара материальная в лице двух патрульных службы гражданской безопасности. Как и любой человек, проводящий достаточно много времени на полевых сборах и близкий к армии, Соснов недолюбливал этих преемников милиции. Надо сказать, что сотрудники СГБ отвечали взаимностью тем, кто имел отношение к боевым частям. Обычно несшие службу в городах, они свысока смотрели на месивших грязь граждан, а те, в свою очередь считали СГБшников не способными к настоящим боям чистоплюями. Причины взаимной неприязни, переходившей от поколения к поколению, надо было искать в древности - очевидно еще в те времена, когда термины "гражданский" и "военный" означали разный статус людей. Но корни социального конфликта Соснова занимали мало - предстояла обычная процедура регистрации правонарушения с обязательным установлением личности и оформлением протокола. Камеры наблюдения уже зафиксировали порчу городского имущества. Оставалось только взыскать за него с виновника, прибавив к стоимости урны так называемый "воспитательный коэффициент" а говоря простым языком, завернуть сумму штрафа, которой хватит на сборку и доставку урны хоть из-за океана.
Соснова однако, волновали не столько деньги, сколько грядущая проверка. Если СГБшники определят его как покойного старшего лейтенанта… Хорошо, если дело закончится помещением в карантин ФМС - Алексей не мог точно вспомнить закон, хотя приблизительно представлял, чем грозит подделка документов. А именно в этом его могли заподозрить недалекие безопасники.
Патрульные между тем неспешно приблизились к Соснову. Несмотря на богатый событиями день, у этих ребят он явно складывался неудачно. Все беспорядки ограничились храмовой площадью, а им достался скучный квартал близ больничного комплекса. Штрафовать тут было некого, и они собирались отыграться на этом человеке в форме непонятной расцветки.
- Тааак, гражданин, нарушаем порядок? - Плотный и мускулистый безопасник в легком бронежилете не торопясь осмотрел вмятину на урне. Второй в это время стоял в нескольких шагах от Алексея, с грозным видом держа руку на кобуре электрошокера. Молодой, от силы восемнадцать лет, - машинально отметил Алексей. Старший патрульный между тем пришел к выводу, что если неизвестный хулиган решит нанести пару ударов по движущимся целям, то бронежилет ему вряд ли поможет. Потрогав для верности вмятину рукой, он колупнул отслоившуюся краску и осуждающе покачал головой.
- С порядком вы знакомы? - Факт правонарушения зафиксирован, отрицать непричастность бесполезно. Попытка бегства будет пресечена также как и сопротивление. - Для верности безопасник расстегнул кобуру, надеясь, что до сопротивления дело не дойдет. Алексей однако спокойно кивнул на услышанную речь. Сопротивляться и впрямь не имело смысла - СГБ сильна не патрулями, а средствами наблюдения и связи. На то, чтобы устранить двоих, Соснову понадобилось бы от силы полторы минуты. Но он знал, что через пять квартал будет окружен автомобилями безопасников и церемониться они уже не будут.
Сканер в руках патрульного удивленно щелкнул. Его обладатель некоторое время изучал появившуюся на дисплее надпись, потом снова попросил Соснова пройти через сканирование сетчатки. Результат оказался тем же. Некоторое время Алексей наблюдал вызванную неведомыми причинами внутреннюю борьбу на лице патрульного.
- Вы кто? - Вопрос был очень странным. К такому повороту событий Алексей не был готов. Он представился, назвав номер, полученный от "кошек". Патрульный ввел данные в сканер и с надеждой посмотрел на экран. Результат его не вдохновил.
- Вам придется пройти с нами для установления личности. - Если бы ему удалось замаскировать неуверенность в голосе, из-за которой приказ больше походил на просьбу, Алексей мог и подчиниться. Вместо этого он решился на дерзость.
- А у вас есть полномочия? - Патрульный еще раз посмотрел на свой прибор, словно надеясь прочитать ответ там. Потом со вздохом убрал сканер и покачал головой.
- За урну бы рассчитались, гражданин…
- Рассчитаюсь, когда протокол выпишете. - Алексей развернулся и направился к автобусной остановке. Младший патрульный с удивлением посмотрел на своего начальника.
- Он же нарушитель! Надо задержать! - Вместо ответа его собеседник повернул экран сканера. "Идентификация запрещена. При следующей попытке устройство будет отключено", - с удивлением прочитал он мигавшую надпись. - А что, это и правда возможно?
- Заплатишь пятьсот рублей за прибор? Я окликну этого типа, и проверим… Ты эмблему у него разглядел? Что это за формирование? - Младший патрульный кивнул.
- Зверь какой-то…
- Точно. Козел.