Сообщения о предательстве магистра войны уже начали распространяться, и силы Гантулги охотились на врагов. Командующий Белых Шрамов искал подтверждение информации о злодеянии и его вдохновителе. Гантулга получил его, обнаружив восемь боевых кораблей под флагом Гора, преследовавших поврежденную баржу X Легиона, подобно псам, травящих медведя.
Смерть Сынов Гора не была тихой. Зная, что предсмертные астропатические вопли быстро привлекут их братьев, Железные Руки и Белые Шрамы объединились и направились к Момеду, где по сведениям собирались другие части Железных Рук. Гантулга перебрался на баржу Клеве, перед тем, как сборный флот вошел в варп, чтобы поделиться разведданным.
Затем ударил шторм, и они потерялись. Начались их испытания.
Гантулга не считал ни часов, ни дней. Для него они были потоком.
- Время - это всего лишь расстояние между двумя объектами, - говорил он.
У Клеве не было выбора. Настройки в его оптических имплантатах автоматически показывали ход местного времени. Он называл Гантулге число, а Белый Шрам пожимал плечами, словно показывая, что, несмотря на практическую бесполезность данных, он ценил такое отношение.
Когда смерть Ферруса Мануса получила подтверждение, Клеве постановил, что его роты десять лет будут соблюдать траур. Но так как время было бессмысленно и непостоянно в пределах шторма, и всего лишь случайным отсчетом на периферии его зрения, Клеве также объявил, что траур начнется только после возвращения в реальное пространство, во временном потоке, признаваемом в физической вселенной.
Траур стал навязчивой идеей. Ни освобождением или избавлением, не бегством от шторма, даже ни поиском врага ради мести за павших братьев. Командир Железных Рук просто хотел закончить переход и вернуться в реальное пространство, чтобы сбросить показания таймера и начать траур.
В этот день, который знаменовал собой для преодолевающего бесконечный мрак варп-шторма и раскачивающегося корабля еще один отрезок времени, отмеченный для удобства на корабельных часах, Клеве нашел Гантулгу в верхней кают-компании. Тот обучал воинов из роты Клеве и группу летописцев чогорийскому боевому жаргону. Гантулга считал, что понимание Железнорукими секретного диалекта Белых Шрамов даст стратегическое преимущество, если воины двух Легионов будут сражаться в тесном взаимодействии против беспощадного врага, который знал все остальные имперские коды. Присутствующие летописцы должны были научиться ему, а затем стать наставниками для тех легионеров роты Клеве, которые находились на дежурстве. Клеве потребовал от своих летописцев отказаться от первоначальной роли, которая заключалась в прославлении Великого крестового похода. После предательства для летописей не осталось ничего чистого и достойного. Единственное, что, по мнению Клеве, заслуживало упоминания - это разрушенное прошлое до падения, поэтому летописцы добровольно стали мемуаристами.
Тем не мене, этот день, который был еще одной бессмысленной отметкой в размеренном хронометраже Клеве и еще одним неднем для Гантулги, станет знаменательным.
Железные Руки и мемуаристы поднялись, как только Клеве вошел в кают-компанию. Гантулга не встал. Клеве сразу обратился к нему.
- Это свет, - сказал он. - Маяк.
- Я слышал об этом, - ответил Гатулга.
- Мы направляемся к нему, - сообщил Клеве. - Я отдал приказ капитану корабля.
- Нам что-нибудь известно о моих кораблях? - спросил Гантулга.
Клеве покачал головой.
- Это огонь Терры? - спросил Гантулга, поднимаясь. - Астрономикон, свет Трона?
Клеве снова покачал головой.
- Данные неполны. Кажется маловероятным, что это свет Астрономикона. Исходя из анализа принцип работы схожий, но не тот же самый. Тем не менее, мы наполовину слепы, и едва ли можно полагаться на датчики.
- Мы должны направиться к нему, - согласился Гантулга. Он достал длинный слегка изогнутый меч и положил на стол перед собой. Затем опустил рядом ладони и молча благословил надежность и остроту клинка.
- Ты обнажил меч? - спросил Клеве.
- Я - охотник, - ответил Гантулга, - поэтому знаю, как действуют охотники. Это может быть свет Терры, может быть другой надеждой. Но также и приманкой. Так что давай направимся к этому свету, но при оружии, пока не узнаем, что он значит.
Они приходили из сердца шторма, на протяжении многих часов, затем дней, наконец недель: одиночные корабли, поврежденные суда, рассеянные флотилии и осколки флотов.
Они были сбившимися с пути и обреченными, выжившими и беженцами, людьми, бегущими от битв и жаждущими их, или просто астронавтами, ищущими убежище от безумия Гибельного шторма.
И они прибыли в Макрагг, к свету во тьме.
Некоторые корабли доставили столь необходимые товары и материалы из Пятисот Миров. У всех были новости или их обрывки. Многие корабли принадлежали к собственному Легиону Жиллимана, затерявшиеся в шторме при возвращении с бушующей на Калте Подземной Войны или ожесточенной кампании против предательских сынов по всему Ультрамару. На некоторых кораблях были воины разбитых Легионов - Железные Руки и Гвардия Ворона, горстка Саламандр. Рассказанные ими истории были самыми горькими.
- Приемный зал готов, повелитель, - тихо сообщила Ойтен.
Это стало ежедневной традицией: повелитель Ультрамара лично приветствовал представителей кораблей, которые свет привлек на Макрагг. В этой церемонии было некое утешение и радость, иногда встреча старых товарищей или же приветствие ценного воина. Но также имели место скорбь и отчаяние, а список сообщений о бесчестии и потерях постоянно рос. Жиллиман считал, что Калт закалил его сердце до такой степени, что оно подобно состоящему из тяжелых металлов звездному ядру расплавилось, привыкнув к боли. Ведь сердце может вынести только определенную степень страданий, после чего перестает что-либо чувствовать.
Он ошибался.
Примарх изучал огромный гололитический экран оборонительных систем: Макрагг и его орбитальная защита, расположение флотских соединений и недавно прибывших скоплений кораблей, внешние оружейные платформы и пустотные станции, звездные крепости и лунные станции, заграждения и суда-ловушки, минные поля, промежуточная система наблюдательных постов и сторожевые флотилии, охраняющие точку "Мандевилль", рыскающие патрули, терпеливые линейные крейсера, автоматические батареи. Прикосновением пальцев он корректировал определенные линии и менял позиции кораблей.
Ойтен знала, что это просто было машинальная и рассеянная работа мозга, которому едва ли требовалась концентрация для управления столь стратегически сложной системой.
Из долгого опыта общения она знала, что мысли Жиллимана где-то в другом месте.
- Милорд?
Жиллиман не поднял глаз.
- Трое мертвы, - мягко произнес он. - Лоргар не зря бахвалился. Трое.
- Милорд.
Жиллиман покачал головой, не отрывая взгляда от экрана.
- Я о том, что они рассказали мне, Ойтен. Что Гор и все остальные должны пойти против нас, против меня, против моего отца… Я не могу осмыслить происходящее. Мое единственное утешение… Вообще единственное утешение, почерпнутое в ходе ожесточенного боя с Лоргаром, заключается в том, что ими нечто завладело, отравило их. Варп в их головах. Это едва ли оправдывает действия братьев, но объясняет их. Они сошли с ума и больше не принадлежат себе.
Он взглянул на нее. Пожилая, прямолинейная и стройная женщина опиралась на высокий посох. Короткие волосы были такими же белоснежными, как и платье.
- Принять подобное тяжело, милорд, - сказала она.
- Я думал, это будет тяжелее всего, - согласился Жиллиман. - Но разве может сравниться предательство братьев со смертью трех верных сынов? Выжившие не могут опровергнуть эту информацию. Феррус мертв. Верные Коракс и Вулкан мертвы. Потом эти новости из уст других о Просперо. Магнус настолько ослушался отца, что на него натравили чертовых Волков. А теперь мы слышим сообщения из системы Фолл, подтверждающие, что и Пертурабо в самом деле предал нас…
Он встал.
- Что еще? Мне интересно, что еще произошло? Горит ли уже Терра? Мертв ли мой отец? Если половина моих братьев присоединилась к мятежу Гора, тогда, кто остался? Трое из тех, кого можно было считать верными, уже мертвы. Кто еще? Где Хан? Гибнет ли Дорн вместе с Террой? Говорят, что Сангвиний со своим Легионом пропал. Лев исчез во тьме. Удалось ли предателям выследить и разорвать на куски Волчьего Короля? Неужели я один?
- Милорд, вы…
Жиллиман поднял руку.
- Просто мысли вслух, Тараша. Перед тем, как войти в зал, я стану невозмутимым. Ты знаешь, что это так.
Она кивнула.
- Я могу рассчитывать только на подтвержденные факты, - сказал Жиллиман. - Макрагг по-прежнему стоит. Мой Легион по-прежнему боеспособен. Пока сохраняются эти факторы, Империум существует.
Повелитель Ультрамара накинул на широкие, заключенные в броню плечи плащ и закрепил застежку на горле. На нем был церемониальный вариант боевого доспеха с когтями. Во время сложившейся ежедневной традиции приветствия тех, кто прибыл из шторма на свет маяка, примарх не носил личного оружия.
Ойтен смотрела, как ее возлюбленный повелитель поправляет плащ. Сейчас, более чем когда-либо, он походил на монарха. Почему-то отсутствие оружие придавало ему еще более величественный вид.
- Мы можем рассчитывать только на себя, - сказал Жиллиман. - Мы ждали слишком долго и должны сказать свое слово. Мы больше не можем позволить себе терять время, ждать новостей о том, что Терра выстояла или мой отец все еще жив. Ради человечества и, несомненно, по воле моего отца Империум снова начинается здесь и сейчас.
Он направился к выходу из зала.
- И я лично убью любого ублюдка, который попытается остановить меня.
4
В ЗАЛЕ ПОВЕЛИТЕЛЯ УЛЬТРАМАРА
Никогда не стойте между хищником и его добычей,
Или королем и его троном.
- Иллириумская пословица
- Никто здесь не преклоняет колен, - объявил Жиллиман, войдя в Приемный зал, но каждый из присутствующих уже поклонился. Стены огромного помещения были богато отделаны золотом и серебром, высокую крышу поддерживала тысяча колонн с украшенными лепестками капителями. На просторном, покрытом черно-белой мозаичной плиткой полу преклонили колени и склонили головы сотни гостей. Около двух третей из них были космодесантниками различных Легионов.
- Никто здесь не кланяется, - повторил Жиллиман. - Вы прибыли на Макрагг и вам здесь рады. Позвольте поприветствовать вас.
Жиллиман в сопровождении внушительных Инвиктских телохранителей в терминаторских доспехах "Катафракт" подошел к ближайшей группе и поднял ее командира, обхватив воина за плечи.
- Представься, - приказал примарх.
- Верано Эбб, капитан, "Безмолвное отделение", Гвардия Ворона, - ответил космодесантник.
- Я разделяю твою утрату, - сказал Жиллиман.
- А я разделяю вашу надежду, - ответил Эбб. - И отдаю свой отряд под ваше командование, повелитель. Я прошу исключительно о возможности стоять вместе с Ультрамаром и покарать убийц.
- А я не прошу тебя ни о чем ином. Твое место здесь, Верано. Добро пожаловать.
Верано кивнул и указал на отделения неподалеку.
- Сардон Караашисон, Железные Руки и все его родичи, которых мы смогли спасти. Рядом с ним Саламандр Зитос и его братья.
Жиллиман посмотрел на них.
- Вы присягаете, как Верано? - спросил он.
Караашисон был существом, в котором осталось не так много плоти, облаченным в гордый черно-белый доспех. Он не снял визор, несомненно из-за того, что под ним немного оставалось от настоящего лица. Визор и был его лицом. Линзы шлема сверкали красным светом.
- Да, повелитель, - ответил он. - Я встану о бок с любым, кто противостоит Гору.
Зитос снял зеленый шлем и держал его под левой рукой. Его кожа была почти такой же темной, как черная полировка доспеха Караашисона. Глаза Саламандра сияли неестественно ярко, с той же силой, что и светоулучшенные линзы воина Железных Рук.
- Мы скорбим о потере наших братьев Железных Рук и Гвардии Ворона, - сказал он с мягким акцентом, - и мы побеждены и обескровлены. Но Восемнадцатый Легион не в трауре. Мы твердо решили оставаться непреклонными и верить, что наш примарх, ваш брат, выжил. Мы не станем скорбеть, пока не получим доказательств.
- Ты говоришь о ложной надежде, Зитос? - спросил Жиллиман.
- О прагматизме, повелитель.
- Возможно, прагматичнее было бы принять худшее и двигаться далее. Надежда может быть тяжелой ношей.
- Надежда также может быть и оружием, - ответил Саламандр. - То, что мы не будем скорбеть, не означает, что не станем сражаться. Мы присягаем и будем сражаться подле вас, а нашим боевым кличем станет "Вулкан жив!" Ваше слово, милорд, будет законом для нас до дня, когда этот клич докажет свою правоту.
Жиллиман подошел к следующей группе - отряду израненных Имперских Кулаков, которых возглавлял гигант. Воин был изувечен в боях и согласился только на самую элементарную медицинскую помощь. Одна рука была отрублена и выглядела так, словно ее отгрызли.
- Алексис Полукс, - начал он, - капитан 405-й роты и…
- Я узнал тебя, Алексис, - перебил Жиллиман.
- Я польщен, милорд. Не был уверен, что вы запомните меня.
- Я считаю обязательным для себя помнить всех выдающихся на взгляд моих братьев офицеров. Я читал твой доклад, посвященный сражению в системе Фолл.
- Это была кровавая битва, повелитель.
- Ты продемонстрировал блестящее стратегическое мышление. Железные Воины превосходили тебя в численности и вооружении.
Полукс промолчал.
- Ты бежал на захваченном корабле? "Контрадоре"?
- Это было не бегство, а отход, повелитель, - поправил Полукс. - Наш примарх потребовал незамедлительно вернуться на Терру. Мы подчинились приказу.
- Несмотря на потери, которые вы понесли из-за отступления?
- Я сожалею о потерях, - сказал Полукс. - Но еще более я сожалею, что не закончил начатое. Он был во власти Карающего флота. Мы были близки к тому, чтобы убить ублюдка.
В зале наступила тишина. Никто еще не привык слышать столь презрительные слова о сыне Императора, предатель он или нет.
- Пертурабо - мой брат, - сказал Жиллиман.
- Прошу прощения, милорд, - извинился Полукс. - Я не хотел…
- А также трижды проклятый ублюдок, - продолжил Жиллиман. - Не оправдывайся из-за меня. Алексис, у меня к тебе две просьбы. Первая - прими лечение, которое мы можем тебе предложить, чтобы ты смог снова встать в строй. Вторая - когда оправишься от ран, присоединяйся ко мне и закончи то, что начал в Фолле.
Полукс помедлил, а затем кивнул.
- Принимаю обе, милорд, - ответил капитан, - но на определенных условиях. Я получил приказ вернуться на Терру и не нарушу его.
- В данный момент пути на Терру нет, - сказал Жиллиман. - Может быть, Терра больше не существует. - Думаете, Тронный мир пал? - спросил Полукс.
- Уверен, что он - главная цель магистра войны.
- Тогда мы тем более должны сплотиться, перевооружиться и всеми силами направиться на Терру, - заявил Полукс.
- Сколько времени вы блуждали посреди шторма после Фолла, Алексис? - спросил Жиллиман. - Говорю тебе, что пути на Терру нет. Во тьме есть только один свет. Наш единственный выбор - это укрепиться и объединиться здесь. Кроме того, полагаю у меня есть достаточно полномочий для отмены данного тебе приказа.
- Каким образом? - поинтересовался Полукс.
- Алексис, - обратился Жиллиман. - Я старше по званию. Пока ситуация не изменится, я командующий. И намерен воспользоваться этим правом. Мы должны спасти Империум. Предположения и нерешительность - неподходящие занятия в данное время.
Полукс пристально посмотрел на повелителя Ультрамара. Имперский Кулак был одним из немногих космодесантников, которые физически хотя бы отдаленно были сравнимы с примархом.
- Что вы сделали здесь, повелитель? - спросил он. - Что делаете?
- Я защищаю Пятьсот Миров, Алексис, - ответил Жиллиман. - Укрепляю то, что осталось от Империума на Макрагге. У нас есть маяк, относительно безопасные транспортные маршруты и возможность должным образом перегруппироваться. Фактически это и есть Империум.
- Что делает вас кем? - спросил Полукс. - Нашим Императором?
- Я не претендую ни на чье наследство, - сказал Жиллиман, едва заметно отстранившись. - Как и Зитос, я буду ждать доказательств, прежде чем принимать любые решительные меры. Но если мой отец мертв и я единственный оставшийся в живых верный примарх, тогда да, я - Империум.
- При таких условиях я последую за вами, - сказал Полукс, - но предостерегаю, пока мы не узнаем… - Уверен, ты знаком, - перебил Жиллиман, - с теоретическими и практическими концепциями Ультрадесанта?
- Да, повелитель.
- Все умозрительно, Алексис. Остальной Империум, безопасность Терры, выживание моего отца. И только Макрагг реален. Он - единственное, что у нас точно есть, и в это опасное время единственная основа, на которую мы можем полагаться.
Казалось, что Алексис Полукс еще многое мог сказать по этому вопросу. Он выдержал взгляд Жиллимана и кивнул.
- Сейчас имеют значение практические решения, - сказал он. - Приведите меня в порядок, и я буду сражаться под вашим командованием. Я буду биться, по крайней мере для того, чтобы узнать больше о том, что целесообразно.
- Благодарю тебя, Алексис, - сказал Жиллиман. - Я рад любому опыту, который ты и твои братья могут предложить в деле совершенствования укреплений и обороны. Имперские Кулаки давно известны за…
Он остановился, узнав тихое, размеренное скобление точила о клинок.
Неподалеку ждали возможности поприветствовать примарха еще один офицер Железных Рук со своими людьми и группа Белых Шрамов. Жиллиман ободряюще похлопал Полукса по звонкому наплечнику и подошел к воинам. Казалось, что звук исходит из их рядов.
- Иирон Клеве из Железных Рук, - представился Клеве, поклонившись. Он и его люди были закутаны с головы до пят в черные плащи. Их траур начался сразу после возвращения в реальный мир.
- Я Гантулга, - произнес командир Белых Шрамов и скорее резко кивнул головой, чем поклонился. В его левой руке мерцал обнаженный меч.
- Приветствую вас обоих, - сказал Жиллиман, пожимая руки Клеве. - Примите мое предложение укрыться от шторма. Я слышал, у вас несколько кораблей, Клеве?
- Ударная группа Белых Шрамов и моя баржа, повелитель, - ответил Клеве. - Мы вместе преодолели бурю, потеряв два корабля.
- Ты пришел ко мне с обнаженным клинком? - спросил Жиллиман Белого Шрама.
- Да, но моя другая рука открыта, - ответил Гантулга, протягивая ее Жиллиману. - Мы не знали, что скрывалось за вашим светом, повелитель Ультрамара, поэтому одна моя рука была пуста, а в другой я держал меч.
- Что теперь ты думаешь о моем маяке? - спросил Жиллиман.
- Мне он вполне по душе, - ответил Гантулга. - Это не западня, которой я опасался. Но я запомнил слова, сказанные вами Имперскому Кулаку. Действия Гора…
Он прошипел имя, словно оно обжигало его рот, и Белый Шрам хотел его выплюнуть.
- Действия Гора - предательство, повелитель Ультрамара…