Отвечать за себя куда легче, чем за других. Однако Михаил Ратников, вновь оказавшийся в прошлом, вынужден заниматься именно этим! Мало того, что на дворе стоит 1241 год и едва удалось сбежать из тевтонского плена, так еще и новгородские воины считают его предателем. И нужно восстановить свое имя, свою честь, найти и вырвать из этой жестокой эпохи своих современников, двух молодых людей… одного удается отыскать быстро, а вот второго… точнее говоря - вторую…
А Псков, между прочим, захвачен рыцарями Тевтонского ордена, и войско новгородского князя Александра Ярославича уже на подходе… К тому же не дремлют старые враги - людокрады.
Содержание:
Глава 1 - Наши дни. Псковская область - Усадьба 1
Глава 2 - Наши дни. Июль. Псковская область - Советский-3 4
Глава 3 - Лето. Окрестности Псковского озера - Христовый брат 8
Глава 4 - Лето 1241 года. Окрестности Чудского озера - Комтур 13
Глава 5 - Осень 1241 года. Окрестности Чудского озера - Ведьма 15
Глава 6 - Осень 1241 года Окрестности Чудского озера - Кто? 16
Глава 7 - Осень 1241 года. Окрестности Чудского озера - В Плесков! 18
Глава 8 - Осень 1241 года. Псков - В узилище 19
Глава 9 - Осень 1241 года. Чудское озеро - Предатель 22
Глава 10 - Осень - зима 1241 года. Чудское озеро - Колобок 25
Глава 11 - Зима 1242 года. Псков - Медведев-Путин 29
Глава 12 - Январь - февраль 1242 года. Псков - Суета 32
Глава 13 - Февраль 1242 года. Псков - "Леви Страусс" 35
Глава 14 - Февраль 1242 года. Псков - Полный аудит 39
Глава 15 - Февраль 1242 года. Чудское озеро - Санный путь 41
Глава 16 - Март 1242 года. Чудское озеро - Грозны Очи 42
Глава 17 - Март 1242 года. Псков - Вхождение Александра 44
Глава 18 - Март - апрель 1242 года. Псков - Чудское озеро - Львы 46
Глава 19 - Апрель - май 1242 года. Псков - А если это любовь? 49
Глава 20 - Май 1242 года. Псков - окрестности Чудского озера - Что-то вы быстро! 51
Глава 21 - Наши дни. Начало августа. Окрестности Чудского озера - Колесо и дверца 54
Глава 22 - Наши дни. Август. Окрестности Чудского озера - ГАЗ-М20 "Победа" 57
Глава 23 - Наши дни. Август. Окрестности Чудского озера - Дама Элеонора 60
Андрей Посняков
Крестоносец
Глава 1
Наши дни. Псковская область
Усадьба
Вот аллоды, кои состоят в вечном владении аббатов…
Из средневековой грамоты
Усадьба, она так и называлась "Усадьба", потому как стояла на отшибе, в лесу, на берегу небольшой речки, а даже, лучше сказать - широкого ручья, что впадал в реку Черную, а уж та пополняла своими бурными водами беспредельно-серебристую гладь Псковского озера. До него от Усадьбы было километров десять, а до второго озера, Чудского, чуть побольше - пятнадцать, но это, если напрямик, через леса, ручьи, болотины… Имелись, вились тропки - в сухое лето запросто можно было пройти, даже и проехать - по заброшенной и разбитой лесовозами до полного некуда грунтовке. Не на легковушках, конечно, проехать - на "УАЗике".
У Миши как раз "УАЗик" и был куплен, почти одновременно с Усадьбой. А что, плохо разве? Рубленый дом - крепкий, на века, только лишь починить крышу - амбары, участок чуть ли не в гектар. Кругом лес, река, озеро вот…
Вообще, эту Усадьбу Мише приятель, питерский опер Василий Ганзеев по прозвищу "Веселый Ганс", посоветовал. Ты, сказал, хотел ведь чего-то уединенного, да на лоне природы, да подальше от людских глаз? Так вот и покупай - место хорошее: природа, охота, рыбалка, цивилизации почти никакой нет, даже сотовая связь - и та не берет. Покупай, пока просят недорого…
Миша - Михаил Сергеевич Ратников, молодой человек лет тридцати, высокий синеглазый брюнет с небольшой бородкой, бывший коммерсант, бывший учитель истории (о, это в какие седые времена еще было?!) - подумал-подумал, да и купил. Не для себя уединенья и покоя искал - для Марьюшки: стройненькой, миленькой, зеленоглазой… а как распустит по плечикам сахарным волосы льняные - ну, чисто русалка! Не думал, не гадал прожженный циник Михаил Сергеевич, что вот эдак вот Господь сподобит влюбиться, словно бы броситься с головой в глубокий речной омут! И вот на те ж - бросился…
Выжав сцепление, Михаил врубил первую передачу и, поднявшись в крутую горку, остановился, заглушив двигатель. Тут - рядом, буквально в двух шагах - щавеля росло немеряно, вот Миша и решил нарвать - на щи, Марьюшка-Маша любила…
Управился быстро - минут за десять нарвал пакетик, а больше и не надобно было. Хороший щавель - густой, крепкий, забористый, и здесь его прорва, не то, что за Усадьбой. Там, конечно, близко, но все не то - редкий да мелкотравчатый - не то, что вот здесь, тем более и по пути же.
Разогнувшись, молодой человек потянулся и повернул голову, услыхав надсадный рев мотора. Рев быстро приближался, и вот уже между деревьями, на лесной дорожке показался замызганный по самое некуда "Урал", под завязку груженный лесом. Ну, ясно дело - воры. Миша, конечно, в местные дела не лез, потому что был умный и вовсе не хотел, чтобы кто-то пустил красного петуха в Усадьбу или, пуще того, в магазин, еще по весне открытый им в ближнем, в пяти километрах, поселке. Поселок - а, вернее, два сросшихся - имел двойное название - "Советский номер 3" и "Сяргозеро". Первое досталось от времен колхозов-строек-лесоповалов, второе - от древних финно-угорских племен - "белоглазой" чуди. Проживало в сем довольно красивом местечке, если верить переписи, четыреста двадцать два человека, число которых летом, за счет приезжих дачников, легко переваливало и за тысячу. А магазин до Миши имелся один - бывший "ОРС", да и тот торговал только продуктами.
Ну, господин Ратников, пообжившись да приглядевшись, это дело быстро поправил - арендовал помещение в добротном кирпичном здании недавно закрытой восьмилетки, завез товар - парфюм, батарейки, шмотки, мелкую электронику и прочее - расторговался… И вот, на следующий год уже подумывал о магазинчике автозапчастей. А что? Дело выгодное - машины у всех не новые, ломаются часто, да еще мотоциклы, да моторные лодки, катера…
Поэтому ссориться с местными не хотелось. И без того - чужак. Хорошо, хоть жил в отдалении - все ж не так завидовали, как, к примеру, недавним переселенцам из Узбекистана Кумовкиным, этнически русским, которых в поселке, как водится, сразу же прозвали - "узбеки".
Ох, как их возненавидели!
Поселковые и так-то промеж собой жили недружно - в свое время в Советский переселили жителей так называемых "неперспективных деревень" - Карякина, Пустыни, Горелухи, издавна враждовавших. Выходцы из каждой поселились отдельными улицами, так сказать "средь своих", исконная вражда никуда не делась, но потихоньку притухла, проявляясь лишь по большим праздникам, когда в местном клубе традиционно устраивались драки. Все, как и положено издревле: карякинские на пустынских, или те и другие - на горелухинских, летом вариант - все вместе - на дачников или стройотрядовских студентов… Все как положено - с пьяными воплями, с кольями, с красной юшкой из носу и сломанными ребрами бузотеров. В общем, весело жили по праздникам, с огоньком, с задором, жаль, времена те давно ушли. Молодых мужиков нынче маловато осталось, да и те большей частью спились, а кто не спился, те, на пилорамах да лесовозах халтурили - после банкротства леспромхоза никакой другой работы в поселке не было. С одной стороны, молодцы - семьи-то кормить-одевать надо… Да и леса, в общем-то, не жалко - вон его сколько кругом, не окинешь взглядом! Леса не жалко, жалко дорог - уж их-то лесовозники-гады разбили, как "юнкерсы" в войну не разбивали.
Так вот, об "узбеках" Кумовкиных. Приехали они крепкой семьей, сами вдвоем, сын с невесткой, дочери, зятья, внуки. Сразу же взяли ссуду, да и так, верно, накопления были, выстроили просторный двухэтажный дом, с садом-огородом, с теплицею… И конечно же сей особнячок сразу же стал бельмом на глазу для каждого, уважающего себя, сяргозерца. Ходили, мычали - вот, мол, понаехали тут на все готовенькое… Ну и по мелочи пакостили, по крупному пока опасались.
Отогнав "УАЗик" с дороги в траву - чтоб лесо-возник-гад невзначай не помял, а то ведь они такие - Миша с интересом следил, как груженный лесом "Урал" с натугой штурмует горку… Нет, выкатил все же! Молодец! Только вот дорога…
- Здорово, командир! - лесовозник тоже остановил машину на пригорке, выскочил из кабины, закурил. Кудрявый молодой парень, лет на пять помоложе Ратникова, звали его Николай Карякин… Карякин, да - как и бывшую деревню.
- Привет, Николай, - Михаил вылез из авто, поздоровался. - Что - на халтурах?
- А куда ж нам деваться? - Карякин хохотнул. - Не все ж водку жрать.
И прищурился. Нехорошо так прищурился, не по-доброму… Миша знал, что Карякин-то был судимый, отсидел лет пять за грабеж, недавно вернулся… семью завел - вроде бы совсем стал порядочным человеком, и все же… Все же сквозило в его облике и повадках нечто такое… волчье… И это вот - "командир"… Карякина в поселке побаивались.
- Слышь, командир, - сплюнув, с ленцой протянул лесовозник. - Там, у повертки, ментов случайно, не видел?
- Да не видел, - Миша пожал плечами. - Однако ж - менты: они сейчас здесь, а потом - там. Никогда не угадаешь.
- Это верно. Ну, бывай, командир…
Карякин выбросил окурок в лужу и полез в кабину. Загудел двигатель, тяжелая машина тронулась, спустилась под горку… Михаил видел, как, выбравшись на шоссе, "Урал" резко прибавил скорость - что и понятно: сделка. Сколько рейсов сделаешь, столько и получишь.
- Собьют они когда-нить кого-нить! От, Христом-богом клянуся - собьют! Ишь, как носятся - словно черти угорелые.
- Это точно!
Ратников обернулся, увидев подошедшего старичка, бывшего лесника, а ныне пенсионера, Пантелеича, сухонького, седого, но еще вполне бодрого - вон, и сейчас шагал с ружьишком, хотя… сезон охоты уже что, открыт? Ах - Миша поморщился - не его это дело!
Старик проводил удалявшийся лесовоз долгим взглядом:
- Случай, не Колька Карякин за рулем?
- Он.
- Двух горелухинских третьего дня в клубе уделал… На танцах, Генка Горелухин видал - как раз проходил мимо клуба. Он так-то нелюдим, Генка-то… Участковый приезжал - разбираться.
- Разобрался?
- А, - Пантелеич махнул рукой. - Никто ничего не видал, никто ничего не хочет. Но колеса ему проткнут - вот, Христом-Богом клянуся - проткнут!
Михаил лишь усмехнулся - кто бы сомневался?
- Слышь, Миша, а ты не в поселок?
- Не, на Усадьбу - домой.
- Жаль, жаль… думал - может, подвез бы? Ну, раз так, пешком доберусь… Хо! Людей седни странных видал… аккурат у Черной, на бережку - в одежке старинной, ну, знаешь, как в кино показывают, некоторые даж - с мечами! Слыхал, в городах-от, клубы такие есть. Как их зовут-то?
- Реконструкторы, Пантелеич… Тут ведь Чудское рядом… Наверное, чего задумали изобразить, - Миша улыбнулся. - Хотя Ледовое побоище вряд ли у них выйдет. По причине полного отсутствия льда, потому как - лето красное стоит. А где ты, говоришь, их видел?
- Да у Черной речки. Ну, там недалеко к Красной Горке повертка… где черника… Черт! Аристаршка Брыкин, бригадир бывший, уже, верно, все ягоды там обрал. А не он - так Горелухин, уж тот-то все места знает.
- А, - Михаил улыбнулся. - И я знаю. Съездить, что ли, проведать? Может, кто знакомый?
Ратников и сам когда-то, когда еще жил в Питере, занимался исторической реконструкцией и тамошнюю тусовку знал. Впрочем, эти-то вполне могли оказаться и местными…
А действительно - съездить, что ли? Нет, сначала - домой, Маша, поди, заждалась…
- Ну, ладно, пойду я, - Пантелеич протянул Ратникову руку. - Слышь, Миша, ты когда за товаром поедешь?
Михаил пожал плечами:
- Да ездил уже. Теперь в августе только.
- Жаль, жаль… Мне б кабель для телевизора, а то старуха совсем заела - сделай да сделай… Мне-то он ни на хрен собачий не нужен, телевизор этот, а вот ей охота - "кармелит" всяких смотреть.
- Тебе кабеля-то много надо?
- Да метров пять… А что есть, что ли?
- Так загляни в магазин, там отрезки должны оставаться. У продавщиц спроси - уж всяко еще не продали.
- Ладно, - Пантелеич обрадованно затряс головой. - Спрошу! Спасибо, Миша, обнадежил… Ну, пойду…
- Добрый путь, - Михаил улыбнулся. - Супруге привет.
- Передам ужо…
Места вокруг расстилались красивейшие - зеленое изумрудье лесов с синими прожилками ручьев и речушек, прозрачные зеркала озер, желто-розовые - от лютиков и клевера - луга, воздух - прозрачный, тянучий, сладкий… И тишина вокруг! Ну, не считая пилорам и лесовозов…
Миша все же решил навестить реконструкторов, тем более тут и ехать-то всего ничего, а потому остановил машину, не заезжая во двор. Проходя воротами, окинул хозяйским глазом высокий, недавно слаженный забор, огород, сараи…
- Мисаиле!!! - оторвавшись от грядок, кинулась навстречу Марьюшка - милое зеленоглазое чудо в подоткнутой длинной юбке (коротких, как и, упаси Боже, джинсов или там шортиков, девушка не носила принципиально… может быть, пока?).
- Мисаил… любый мой… Приехал!
Михаил обнял девушку, прижал к себе и не говорил покуда ни слова, чувствуя, что соскучился, сильно соскучился, хотя и времени-то прошло мало… день всего, сутки - съездил в поселок, да там и заночевал, решая возникшие проблемы с лицензией.
Ах, как радовалась Марьюшка!
Целуя девушку в губы, Миша подхватил ее на руки, закружил… расстегнул блузку… Никакого белья Марьюшка не носила - еще не привыкла - под блузкой и юбкой ничего не было…
Михаил поцеловал девушку в грудь, поласкал языком, чувствуя, как быстро твердеют соски…
- Ах… - прикрыв глаза, томно застонала Марьюшка. - Ах, любый…
Они повалились в траву, и белый пух одуванчиков, сверкая, взлетел к солнцу…
- Ты такая у меня загорелая! - восхищенно, будто впервые, Миша смотрел на любимую, гладил ее по плечам и бедрам, Марьюшка смущалась, потом вдруг прижалась крепко-крепко, всем телом… - Прямо статуя бронзовая. Небось, на реку купаться бегаешь, когда меня нет?
- Бегаю, - улыбнулась девушка. - Хорошо ведь!
- Так вот прямо, голой…
- Так ведь тут нет никого? Или…
- Бегай-бегай, душа моя, - Михаил ласково похлопал Машу по ягодицам - тугим и упругим, чувствуя, как вновь нарастает желание… - Бегай!
Их утехи прервал вдруг треск мотоцикла - такой громкий, что слыхать было еще издалека, от повертки.
Миша поцеловал Марьюшку в губы…
- Черт, принесло кого-то…
- Не говори так! - девушка засмеялась. - Гость в дом - счастье в дом, ведь верно?
- Верно, верно, - Михаил кивал, быстро одеваясь. - А ну-ка, глянем, что там за счастье?
Темно-голубой "Восход-2М" - насколько помнил Ратников, именно так именовалось сие восстановленное двухколесное чудо - выскочил из-за леса на ведущую к Усадьбе повертку и теперь быстро приближался, грохоча, словно немецкий танк.
Миша присмотрелся, опершись на ограду.
За рулем сидел щуплый пацан, то ли поселковый, то ли дачник, черт его знает, с копной светлых, растрепавшихся от ветра - какой, к черту, шлем? - волос и в обрезанных до колен джинсах, за ним виднелся и пассажир - ухмыляющийся и чем-то неуловимо похожий на самого Ратникова - тоже темноволосый, только без бороды, да и глаза не синие, а карие.
Неужели?
Господи - вот уж действительно радость, права оказалась Марьюшка!
Гость в дом - радость в дом!
- Здорово, лесной житель! - слезая с сиденья, пассажир скинул с плеч рюкзак.
- Здорово, Веселый Ганс!
Друзья обнялись.
- Ну, давай, давай, заходи… - Ратников радостно похлопывал приятеля по плечу - и в самом деле, не так уж и часто на Усадьбе бывали гости. - Сейчас посидим, отдохнешь с дороги, я пока баньку сварганю…
- Банька - это хорошо! - с чувством промолвил гость. - Однако я ведь того, не устал. Чай не пешком!
- Ага… Так ты, Василий, хочешь сказать, из Питера сюда на общественном транспорте добирался?
- Да нет, на своей… В поселке оставил - к тебе же на нормальной машине никак!
- А то ты не знал?
- Да знал… Ну, что, может, на рыбалочку сходим?
- Можно и на рыбалочку… - Михаил хохотнул. - Но сначала - водки!
- А вот это по-нашему, по-бразильски! - обрадованно подхватив рюкзак, гость вслед за хозяином зашагал по двору к дожидавшейся у крыльца Марьюшке - по обычаю, поклонившейся в пояс.
- Ну, ну, Маша, - Василий с видимым удовольствием чмокнул девушку в губы. - Зачем уж так-то?
- Дядя Миша!
Михаил оглянулся - во двор заглянул тот самый пацан, мотоциклист. Надо бы и его позвать, а то нехорошо как-то…
- Айда обедать с нами!
- Не-а… спасибо. Мне б уехать.
- А!!! - догадался наконец Ратников. - Что, не заводится? Подтолкнуть, что ли?
- Угу, подтолкните… если, конечно, не трудно.
- Да не трудно… Тебя как звать-то?
- Максимом…
- Ну, давай, Максюта, прыгай в седло… Разбегаемся… Оп-па!
Немного прокатившись под гору, мотоцикл оглушительно затрещал, и улыбающийся Максим, радостно поддав газку, скрылся за ближним лесом.
- Ну, вот, - посмотрев ему вслед, Михаил потер руки. - Теперь порядок…
- Порядок, говорю, - войдя в горницу, Ратников заплескался у рукомойника, краем глаза наблюдая, как сноровисто и быстро Марьюшка накрывает на стол.
Свежий лучок, молодая, только что появившаяся, редиска - краснобокая, крепкая, хрустящая, соленые огурцы, капусточка - в печи поспевало жаркое с гречневой кашей. А вот ни картошки, ни помидоров на столе не было - Марьюшка относилась к ним с недоверием, сии овощи были для нее незнаемыми, непонятными. Хотя, конечно, картошку Михаил выращивал, вон, пол-огорода засеяно. Зря, наверное, - все равно Маша ее не ест.
- Ну, вы кушайте, - поставив на стол аппетитно нарезанный толстыми хрустящими ломтями хлеб, девушка вновь поклонилась. - А я пока баньку спроворю…
- Да обожди, никуда не денется твоя банька, - разливая по стаканам водку, с нарочитой сердитостью проговорил Ратников. - Посиди вот лучше с нами, люба. Уваж гостюшку.