Алекс принес кружку с заваренной травой, что дала Гретта. Осторожно приподняв одной рукой мою голову, второй он влил в меня горький настой. То еще питье.
Через пару секунд спазм стал спадать, мышцы моментально расслабились, а я почувствовала, что могу дышать. Надо будет еще спросить этой травы, отлично действует.
- Лучше?
Я кивнула. Действительно, стало лучше, но как долго я смогу снимать спазмы силами одного лишь настоя? Алекс прав, мне необходимы лекарства.
- К тому же, есть вероятность, что этот блокнот с символом попал к Тайлеру случайно. Вдруг, они нашли его на развалинах. Мы не можем судить их за то, чего они вероятно и не делали. Я бы не хотел снова убивать людей чисто из догадок.
Отличный камень в мой огород. Именно из-за собственных подозрений я пошла в ту ночь в спальню к Рику. К чему это привело? Правильно, Алекс убил его и закопал на заднем дворе.
- Тебе придется смириться с этим. Нам нужны лекарства, и если для этого понадобиться изображать из себя приличных людей, я пойду на это. Я ведь немного от тебя прошу.
- Да, просто засунуть свои кошмары куда подальше, ходить и улыбаться этим людям, делая вид, что все хорошо.
- Ну, это же проще, чем стрелять в главнокомандующего?
- Тогда стоял вопрос жизни и смерти!
Как он вообще может сравнивать подобные вещи?
- А сейчас разве по-другому? Стоит вопрос твоей жизни или смерти, Ребекка! Тогда ты спасла меня, позволь же мне спасти тебя!
Я смотрела на него и понимала, что пропала. Я не могу сопротивляться силе его глаз и голоса, силе своей любви. Конечно, я останусь, забуду на время весь этот кошмар, притворюсь хорошей приличной девочкой.
Так странно изменилась сама любовь в этом мире. Раньше любовь означала романтику, семью, детей, уютный дом с камином. Совместные походы по магазинам, просмотр кино дома с попкорном, рестораны и памятные фотографии. Это было нормально, это было привычно. Все знали, когда слышали слово "любовь", что стоит за этим словом.
Что же стало с этим чувством сейчас?
Города пали, люди убивали друг друга, а чувства остались, хоть и сильно измененные. Спроси любого выжившего: "Что такое любовь?", он либо посмотрит на тебя, как на ненормального, либо не найдется, что ответить. Потому что в нынешнем мире нет места любви.
Но я люблю Алекса. Всем сердцем. Для меня любовь означает лишь одно: чтобы Алекс был жив. Любой ценой, всеми силами. Не нужна совместная семья, походы по магазинам, просмотр кино и прочее. Нужно лишь, чтобы он был жив. Пусть один, пусть без меня, но живой.
Я понимаю, почему он старается всеми силами спасти меня.
Если для этого понадобиться наступить себе на горло, я сделаю это.
Что мне еще остается?
5
Через час пришел Мастуф. Остановившись в дверном проеме, он внимательно и дружелюбно смотрел на нас двоих.
- Привет, брат. Еще раз. Гретта велела мне показать вам устройство нашего дома, раз вы решили тут обосноваться, то вам надо знать правила. Так положено, брат.
Алекс переодевался в предложенные нам вещи, застегивая на груди поношенную кожаную куртку. Выглядел он в ней потрясающе, словно из прошлой жизни: растрепанные черные, как крыло ворона, волосы, стальные глаза, высокое натренированное тело, выцветшие джинсы и кожаная куртка. Она идеально дополняла образ моего Алекса.
- Тебе идет, - прошептала я, все еще завороженно глядя на него.
- Спасибо, ладно, Мастуф, пойдем знакомиться с вашим домом.
- Отлично, брат. Я вам расскажу, где столовая, где душевая. И прочее, ну, ты понимаешь.
Алекс кивнул.
- Мне обязательно идти?
Если честно, шевелиться не было никакого желания. Я хотела лечь на кровать и проспать дня три, когда Алекс уже вернется с вылазки. Получить лекарство, вылечиться и покинуть это сборище фанатиков, прикрывающихся красивыми фразами о жизни, спасении и избрании Божьем. А потом они сжигают целые деревни за подозрение в укрывании заразного. Без доказательств и разбирательств. Таковы их методы.
- Конечно, эээ… Прости, забыл, как зовут тебя.
- Ребекка.
- Да, Ребекка. Конечно, мне Гретта сказала, что Алекс пойдет с Уолтером на вылазку. А ты что будешь делать в это время? Тебе тоже надо будет кушать ходить и прочее. Это не обсуждается, Алекс, брат объясни ей.
Не надо было ничего объяснять.
- Я иду, иду.
Если Мастуф захочет нам показать, где у них хранится оружие и припасы, я должна это знать. На всякий случай.
Мы вышли из квартиры и под мерное бормотание Мастуфа, спускались по лестничным проемам. Один, второй, третий.
- Покидать свою комнату после девяти вечера запрещается, - перечислял Мастуф правила, загибая пальцы. - Просить добавки в столовой, кстати, тоже. Но еда так себе, брат, - он шутливо подмигнул Алексу. - Не думаю, что ты захочешь добавки. Душ принимать разрешается раз в три дня в целях экономии воды.
Раз в три дня, ого. Раньше я и таким похвастаться не могла. Иногда приходилось до месяца ходить, лишь обтираясь влажной тряпкой. Поэтому раз в три дня - это действительно роскошь.
Может, тут не так уж и плохо?
- Гретта местный врач, с любой болячкой - к ней. Многих с того света вытащила. Кто с ранениями, кто еще с чем, тьфу. Как будто А-2 людям мало.
- Тайлер главный у вас? - спросил Алекс.
Я старалась не отставать от них, но силы были на исходе, очень хотелось вернуться в квартиру и лечь на кровать.
- Да, я не знаю, сколько он тут, но лишь благодаря ему, мы все еще живы. Тут даже есть детская комната на девятом этаже.
- Дети?
- Конечно, брат, люди-то продолжают плодиться и размножаться, несмотря ни на что, - он рассмеялся. - Представляешь, снаружи А-2, эпидемия, хаос, у нас на девятом этаже около семи карапузов возрастом до 10 лет. Говорят, даже у Уолтера есть сын, но он потерял его. Оставил и обещал вернуться, но не смог.
Сколько еще таких "потерянных детей" по всему миру? За которыми обещали вернуться, но не вернулись?
- Столовая на восьмом, там же склад оружия, но это на крайний случай, ты же понимаешь, брат. Но там охрана, провизию тоже охраняют, поэтому даже не думайте ничего украсть.
- Да, никто просто так мне пушку не выдаст, это понятно, - Алекс запоминал каждую мелочь, я уверенна.
- Сообразительный, хвалю. Моя комната, брат, рядом с оружейной. Шестьдесят третья, приходи, если что надо будет.
Алекс развернулся и пожал Мастуфу руку.
- Спасибо.
- Да не за что, мы же вроде как должны все помогать друг другу, верно? Верно, брат, верно. Идите в столовую, время обеда уже прошло, но думаю у Стефи найдется для вас что-нибудь.
- Стефи - это повар? - говорить мне было тяжело, но дышать еще тяжелее. Спускаться по лестнице намного проще, чем подниматься, а я уже чувствую себя как отбивная, словно все соки выжали. Зачем я только пошла?
- Да, верно говоришь. Ладно, идите, до встречи.
Мы вошли в светлую просторную квартиру, переделанную под прием пищи: в большом холле рядами стояли столы и стулья, на стенах - перекошенные старые картины. И даже подобие скатерти постелено. В целом, неплохо.
Мы подошли к окошку, выдолбленному в стене, которое вело на кухню, где хозяйничала Стефи. Пожилая седовласая женщина уверенно натирала грязные тарелки в огромной раковине. Ее руки раскраснелись, а непослушные волосы выбились из резинки.
- Стефи? Здравствуйте, Мастуф сказал обратиться к вам. Мы новенькие, не успели на обед, - мягко проговорил Алекс.
Я прошла и уселась на крайний стул, благодаря Бога за возможность дать ногам отдохнуть. Мучала страшная отдышка, словно я кросс в три километра пробежала. А ведь когда-то я могла похвастаться неплохой спортивной формой.
Женщина развернулась, все еще держа тарелку в руках.
- Конечно, мне сказали, что вы придете. Проходите, сейчас что-нибудь сообразим. Не ресторан конечно, но хоть что-то. Извините, запасов крайне мало, выкручиваемся как можем. Даже хлеб редко бывает.
Тут у всех манера говорить как можно больше? Не люблю болтливых людей, я устаю от них. Тем более сейчас, когда мое физическое состояние далеко от идеала. Уже за одну минуту она меня утомила.
- Ничего страшного, мы всему рады.
Если тебя кормят бесплатно, то почему мы должны отказываться от этого? Наши запасы, что мирно лежат в рюкзаках в квартире, нам самим еще пригодятся.
Вскоре Стефи принесла нам немного отварного картофеля и похлебку, цветом напоминающую шпатлевку для стен. Запах был ровным счетом такой же - никакой. Зато на вкус больше напоминала перловку. Даже один стакан разбавленного компота достался. Неплохой обед. Лучше, чем коренья или похлебка из крыс.
После обеда мы вернулись в квартиру. Этот подъем на десять этажей к ряду дался мне крайне тяжело. Не успев толком зайти в квартиру, я повалилась на кровать, мечтая закрыть глаза и прикинуться ветошью.
Проклятая отдышка. Проклятое воспаление легких. Проклятая жидкость в легких.
Я поудобнее устроилась, умоляя легкие дышать нормально.
- Если хочешь, можешь поспать.
Я подняла на Алекса взгляд, выглядел он шикарно. Интересно, если бы на А-2, мы когда-нибудь встретились бы?
- Алекс, если бы не эпидемия, ты бы обратил на меня внимание?
Он удивленно вскинул брови и присел рядом на краешек кровати.
- Ты хочешь сказать, заинтересовала бы меня молодая брюнетка с упрямым характером и топором в руках? - он улыбался, и за эту улыбку с готова продать душу Дьяволу.
- Вроде того.
- Все возможно, - он запустил руку мне в волосы, нежно поглаживая их.
- Не подумай ничего такого, но Алекс. Я ведь ничего не знаю о тебе. Где ты жил? Кто твои родители? Как ты оказался на заправке? Что случилось до того, как я освободила тебя? Ты обо мне практически все знаешь.
Разве что деталь про изнасилования родного брата я опустила.
- А ты сам для меня полная загадка.
- Разве это не придает мне определенного шарма?
- Я просто хочу все знать о тебе. О человеке, с которым делю свою жизнь, свое еду и воду. За кого я готова отдать жизнь.
Алекс заметно напрягся и шумно выдохнул. Я задела не самое приятное воспоминание. Но мне необходимо знать. Ведь, по большом счету, я ничего не знаю о нем, кроме имени и возраста. Отправной точкой была заправка, но что с ним было до, я до сих пор не имела понятия.
- Моя мама умерла одной из самых первых, как и твои родители. Может, ей даже повезло, не хотел бы, чтобы она видела все это.
- Какой она была?
- Ее звали Таисия, она была тихой и наивной. Я лет с четырнадцати стал подрабатывать грузчиком на железнодорожной станции, разгружая приходящие вагоны. В то время мама неудачно упала с лестницы и повредила себе что-то в позвоночнике, знаешь, врачи сыпали кучей страшных терминов, половину из которых я понять не смог. Я понял лишь то, что моя мама заболела очень сильно.
Я внимательно слушала его. Взгляд серебряных глаз отстранился, улетая в непростое детство и юность. Алекс, как и я, слишком рано стал взрослым, хотя относительно себя я бы еще поспорила.
- Передвигалась она с трудом, даже по дому ходила с палочкой. Я стал единственным кормильцем. Бросил учебу, помимо вагонов, устроился раздавать листовки, мыть подносы в какой-то забегаловке, помогать соседям с хозяйством за еду. То дерево спилить, то листья собрать в мешки.
- Она была хорошим человеком, я уверенна.
Алекс аккуратно кивнул, словно боясь потерять последние теплые воспоминания о матери.
- Да, моя мама была очень хорошим человеком. Иногда по ночам она стонала от боли в спине, поэтому, когда я нашел ее мертвой, то даже вздохнул облегченно. Не потому, что мне теперь не надо ухаживать за ней, а потому, что она, наконец, перестала мучиться. Я сразу же ушел, не дожидаясь вечера. Сбежал в тот же день, оставив город и дом далеко за спиной. Выживал, как и все - грабежом того, что еще не разграблено, ночевками в брошенных домах. Один раз повстречал группу ребят лет около двадцати. Они были вооружены битами с вколоченными гвоздями и топорами.
Алекс встал и подошел к окну, где ветер из приоткрытой створки трепал выбившиеся черные пряди волос. Наступал вечер, скоро пробьет комендантский час, когда запрещено будет покидать комнату.
- Одного звали Эван, второго Джозеф, третьего не помню, он вроде помладше был и, в общем, тише, чем они. Я примкнул к ним, мне казалось, что вместе будет проще выживать. Они постоянно говорили о захвате власти, что мы должны пойти отобрать у важных шишек их могущество.
- Восстание против власти? Зачем?
- Я сначала так же подумал, к чему им это. Потом уже, сидя прикованным в кладовой, я понял. Власть имущие имеют все: воду, еду, электричество, теплые вещи и прочее, что стало большим дефицитом с приходом А-2. Понимаешь? Они хотели собрать как можно больше людей под свое начало и свергнуть власть в каком-нибудь городишке, потом промыть мозги жителям, собрать армию еще больше и так далее.
- Чем же они отличаются тогда от простых разбойников?
- Ничем. Я им так же сказал, тогда-то и встал вопрос ребром - либо я иду с ними до конца, либо они бросают меня. Я выбрал второй вариант, но даже не подозревал, чем это может закончиться. Они-то меня и приковали, хоть я и успел напоследок Эвану нос сломать.
- Алекс, прости.
- Нет, все правильно. Мне следовало раньше рассказать, да как-то не решался.
Я с трудом поднялась с кровати, подошла к Алексу и обняла его за талию, прижавшись щекой к теплой спине. Хочу, чтобы он чувствовал, что мне не все равно, что я с ним до конца. До самой смерти, если будет угодно.
- Постой, что это? - спросил озадаченно Алекс, глядя из окна куда-то вниз.
- Где? Дай посмотреть.
Я уперлась руками в подоконник и подтянула себя поближе. Внизу, около входа в высотку, лежало тело человека. Вокруг него бегали дети и тыкали в него пальцами.
- Что за бред? Что там происходит? Может, этот человек плохо себя чувствует?
Паника. Внутри загорелся огромный красный фонарь, сигнализирующий, что все очень плохо.
- Это же не может быть заразный, Алекс? Они же за забором! Верно? Как он пробрался? Пожалуйста, скажи, что он не заразный!
- Не знаю, - я чувствовала, как напряглась спина Алекса. - Я не вижу отсюда, что там не так. Нужно проверить! Вдруг, это все-таки заразный!
Алекс сорвался с места и побежал к двери.
- Если это заразный, то и дети теперь тоже! Я должен предупредить! Где Мастуф? Он же должен там сидеть! Черт!
Если этот человек заразный, то детям конец. Нам всем тут конец, если Алекс не успеет предупредить.
Я вскочила и побежала следом за исчезнувшим в дверях Алексом, умоляя легкие позволить мне добежать как можно быстрее до первого этажа.
6
Алекс бежал впереди, преодолевая по три ступеньки за раз. На улице уже темнело, скоро наступит комендантский час. Кто вообще отпустил детей без присмотра гулять на улицу? Поубивать таких родителей!
Я старалась не отставать от Алекса, контролируя дыхание. Легкие то и дело норовили выплюнуть сами себя, приходилось иногда останавливаться, делать глубокий вдох и снова бежать вниз.
Бесконечные лестничные пролеты. Нам не встретился ни один человек, это и хорошо. Новенькие, которые сломя голову несутся вниз в первый же день, могли вызвать много подозрений. А наша задача сейчас - предупредить тех, кто внизу. Мастуфа, Алису, если эта девушка с кроссвордами еще там. Предупредить беду, потому что если дети уже забежали в высотку, то нам всем конец.
Наконец мы спустились на первый этаж. Легкие горели огнем, отчего я согнулась пополам, хватаясь за перила, умоляя себя сделать вдох. Надо было взять настойку с собой.
Алекс выскочил на улицу через незакрытые двери, я за ним. Он резко остановился, отчего я со всей силы налетела на него и повалилась назад. Алекс стоял, как вкопанный.
- Мастуф? Что ты делаешь?
И тут я увидела.
Мастуф стоял в метре от входа, нацелив свою винтовку на кучку детей, что стояли метрах в тридцати от нас около тела человека. Я поднялась на ноги, желая лишь одного - увидеть глаза этого человека, что бездыханным грузом лежал на асфальтовой площадке. Хватаясь руками за косяк, буквально с силой заставила ноги выпрямиться, а тело принять вертикальное положение.
- Мастуф, что ты делаешь?!
Голос Алекса звенел от шока. Не знаю, чего мы ожидали тут увидеть, но эта картина убивала меня. Винтовка, направленная на детей, Мастуф, стоящий непоколебимо, словно скала.
Что же стало с этим миром, если мы вынуждены убивать собственных детей? Они же еще дети! Если родители не досмотрели и отпустили их, если охрана не досмотрела, и на территорию проник заразный, то это не их вина. А наша, целиком и полностью. Мы собственноручно убили своих детей.
- Алекс, это зараженный. Ты же понимаешь, брат, что это значит?
- Мастуф, успокойся, опусти оружие. Это же дети!
- Они заразные! - Мастуф сорвался на крик, тыкая винтовкой в направлении детей.
Они испуганно жались друг к другу, не в силах вымолвить ни слова. Сердце кровью обливалось от взгляда на них.
- Может, он не заразный? - подала я голос из-за спины Алекса.
Мастуф резко развернулся, по его лицу бежали слезы.
- Посмотри на него сама! Его глаза черные, как задница негра! Посмотри!
Я внимательно присмотрела и увидела широко распахнутые черные глаза мертвого человека, безучастно смотрящие в закатное небо. Он погубил нас, этот заразный.
- Мастуф.
- Брат, я пристрелю их всех! Я не шучу!
- Мастуф! - рявкнул Алекс, он резко подскочил к нему и схватил винтовку за дуло. - Ты не сможешь! Это же дети!
- Не трогай меня! - орал Мастуф, выхватывая оружие. - Это не твоя проблема, а наша!
- Это теперь и моя проблема, я не позволю тебе сделать этого! Посмотри на меня!
Мастуф перевел взгляд на Алекса, и по его глазам я поняла, что он не шутит. Он действительно их пристрелит, всех пятерых детей.
Почему дети должны расплачиваться за наши ошибки? Это мы во всем виноваты, только мы. А им просто не повезло.
Слезы жгли глаза, никогда, никогда я не смогу спокойно смотреть на смерть. К тому же, детей. В голове вспыхивали все кошмарные воспоминания: сожженные дети в деревни, сироты в Городе во главе с Даганом, умирающий на руках Пиф.
Дети - ангелы, они ни в чем не виноваты, но почему-то именно им приходится расплачиваться за наши грехи.
- Алекс, брат, я не могу позволить им зайти внутрь, иначе нам всем конец! Ты же понимаешь это!
Это ясно, как день. Пустит, и считай мы все трупы.
- Но не обязательно же их убивать! Просто отпусти, дай уйти! - кричал на него Алекс.
- И что тогда? Они пойдут заражать других путников? Или что? Мы должны убивать зараженных! Они - главная проблема планеты! Именно из-за них мы все еще дохнем как крысы!
- Нет, умоляю, не надо, - шептала я, но меня никто не слышал.
Мастуф и Алекс смотрели друг на друга как два заклятых врага, как лед и пламя, схлестнувшись в бою. Я знала, Алекс не отступит от своего, ни за что. После всего, что мы пережили, что мы видели, он не позволит Мастуфу сделать это.