Шамраю показалось, что никто из его спутников не заметил исчезновения водителя. Круто повернувшись к профессору и фотографу, он на какое-то мгновение представил, что и их тоже нет, что рядом с ним ни души. Но нет - вот они стоят, будто соткались из влажного воздуха: Жора застегивает кофр, Максим Иванович поправляет на плече ремень сумки.
- Где Гриша? - наконец выдавил из себя Виктор и, не дождавшись ответа, гаркнул во всю силу легких, потому что неожиданно почувствовал именно такое желание - громко закричать после секундного онемения: - Гриша! Гриша! ГРИША!!!
Среди заброшенных построек прокатилось эхо. А через мгновение, показавшееся ему бесконечно долгим, в ответ послышалось:
- Ну и чего бы это я орал?
Фигура водителя возникла в черном дверном проеме ближайшей хаты. Гриша на ходу застегивал штаны.
- Ну ты даешь! - с неописуемым облегчением выдохнул Шамрай.
- Что я даю? - с недоумением спросил водитель, одергивая куртку. - Живот скрутило, а вроде ж ничего подозрительного и не ел… Может, аномалия ваша подействовала?.. Кстати, мужики, люди тут все-таки побывали, причем недавно. Я там, - он кивнул в сторону хаты, - в углу газетку видел местную, житомирскую. Хоть и скомканная, а заголовком кверху лежала: про парламентский кризис пишут. А рядом две пустые бутылки валяются - "Житомирська на бруньках".
- Ты что думаешь - сюда на джипах побухать приезжают? - поинтересовался Жора. - Больше негде? И головка у них не болит? Аномальная зона, как-никак…
- И штын там какой-то… Не знаю, как и сказать… Будто разрытая могила.
- Надо полагать, не ты один туда по нужде бегал, - констатировал фотограф.
- Да нет, там что-то другое…
Шамрай взглянул на часы.
- Погнали домой. Нам еще машину выталкивать.
11
Встретились они в маленьком кафе неподалеку от Соборной площади.
Шамрай пришел раньше, заказал капучино, а когда заказанное принесли, долго болтал ложечкой в чашке, пытаясь разогнать ароматную пенку.
Он никак не мог объяснить себе, почему уже второй день подряд после возвращения из Богом и людьми забытого Подлесного на душе у него лежит тяжеленный камень. Ночью он плохо спал - впервые за много лет после тех событий, которые остались позади и о которых он упорно не желал вспоминать. В те времена он не спал по несколько суток подряд, в качестве снотворного глушил водку, от которой сон пропадал окончательно, превращаясь в какие-то временные провалы в памяти. Дело чуть не дошло до принудительной госпитализации - как раз туда, в Заречаны, куда так боялась попасть Тамара Томилина со своими фантазиями. Но обошлось: врачи решили повременить с крайними мерами, приняли во внимание особую ситуацию пациента, вкололи лошадиную дозу какой-то дряни, после чего Виктор проспал больше суток. А когда очухался, мать, которая все время сидела рядом с ним, вколола еще дозу: так велели медики.
На этих уколах Шамрай продержался три дня, после чего родители отвезли его на полгода в село, куда перебрались после смерти бабушки, оставив сыну городскую квартиру.
Окончательно он выздоровел там, в тишине, на свежем воздухе. Потом пришлось начинать жить заново, фактически с нуля. И началом этой новой жизни стал полный отказ от алкоголя, даже от пива, и… "Необычные факты".
Все, хватит об этом!
Шамрай закрыл глаза, спрятал лицо в ладонях, а когда открыл - увидел Тамару. Девушка выходила из серебристого "Пежо", не совсем нового, но вполне пристойного. Причем с водительского места. Следовательно, приехала на своей.
Это почему-то озадачило Виктора. Судя по виду его новой знакомой, никак нельзя было предположить, что она раскатывает по Житомиру на собственном и далеко не дешевом авто.
- Привет! - Томилина опустилась на стул напротив и улыбнулась.
Улыбка вышла несколько натянутой. Да и сама Тамара держалась довольно напряженно, выглядела взволнованной и даже, как показалось Виктору, слегка испуганной. Однако старалась держать себя в руках, что тоже было заметно.
- Привет, - ответил он. - Я тут хлебаю помаленьку…
- Хочу чаю, - сказала Тамара, поискала глазами официантку, сделала ей знак, а когда та подошла, даже не попросила, а распорядилась, не глядя в меню: - Фруктовый чай. Все равно какой. И с лимоном. Побыстрее, если можно!
Официантка ушла. Поняв, что ее барский тон можно истолковать по-разному, Тамара пояснила с извиняющейся интонацией:
- Замерзла… Не люблю ноябрь. Осень и зима вообще не мое время года. И голова почему-то раскалывается…
Виктор хотел было спросить, когда же это она успела замерзнуть, если только что вышла из машины, где наверняка работает печка. Но девушка опередила его:
- Это, наверно, что-то нервное. Всю трясет в последнее время. Руки сводит, какая-то дрожь… Бр-р-р! - Она зябко повела плечами и сразу же сменила тему: - Так вы, значит, побывали в Подлесном? Что, не обманула я вас?
Шамрай сделал глоток. Капучино почти остыл. Тамара тем временем закурила.
- Да, съездили мы туда, - ответил он.
- И как вам это зрелище?
- Все прочитаете на следующей неделе в нашей газете. А если в двух словах - там и в самом деле что-то похожее на аномальную зону. Во всяком случае, приборы показывают наличие каких-то аномалий в самом центре села.
Принесли чай. Тамара положила сигарету на край пепельницы, обхватила ладонями горячую чашку, на мгновение прикрыла глаза. Потом открыла снова и взглянула на Виктора, слегка склонив голову набок.
- Вы говорите о вещах, которые я даже представить не могу. В этом чертовом Подлесном папа с мамой меня сделали, но я там ни разу в жизни не бывала. И не знаю, где там центр, а где - околица.
- Судя по тому, что мне известно о местах с плохой энергетикой, могу сказать: известны случаи, когда эта негативная энергия продолжала оказывать воздействие на людей даже после того, как они покидали опасное место. Это как инфекция, понимаете? Или, если угодно, фатум, рок…
- Вы имели в виду - проклятие? - подхватила Тамара.
- Ничего подобного я не говорил. Проклятые места - это из фильмов ужасов.
- Не только, - уверенно гнула свою линию Тамара. - И вы только что это косвенно подтвердили. Село Подлесное, моя родина, которую я никогда не видела, - типичное проклятое место. До тех пор, пока там жили люди, оно питалось их энергией. А теперь оно требует, чтобы люди вернулись. Подлесное хочет жертв, понимаете?
Шамрай мог бы поклясться: даже сейчас Томилина была в здравом уме. Возможно, для кого-то это не аргумент, но она водит машину. А психически неуравновешенным людям прав не дают. Тем не менее она говорила вещи, которые с трудом укладывались в голове.
- Значит, так, - деловито проговорил Виктор. - Я действительно вчера съездил в Подлесное и на себе прочувствовал: что-то там не так. Энергетика, не энергетика, но, если смотреть на вещи трезво, что-то подобное всегда ощущается в местах, где давно не живут люди. Зайдите, к примеру, в какой-нибудь полуразрушенный дом на Корбутовке - таких там полно. И пусть вокруг ходят люди и ездят машины, а прямо напротив, через дорогу, подмигивает огоньками зал игровых автоматов или современный супермаркет - все равно заброшенное строение покажется вам местом, где время остановилось и обитают только призраки. Конечно, спасибо вам за информацию - теперь мы знаем, где в области находится еще одна аномальная зона… Но, знаете, я действительно до сих пор чувствую себя как-то… неуютно.
- О! - перебила его восклицанием девушка. - Все, можете даже не продолжать. Остальное - последствия. Если туда больше не ездить, у вас это наверняка пройдет. Потому что вы с этим чертовым Подлесным совершенно ничем не связаны. Но ведь я говорила вам, что знаю о людях, которые пропадали в этой аномальной зоне!
- Совсем, что ли? - уточнил Шамрай. - Вы ведь в прошлый раз об этом так толком ничего и не рассказали…
- Кое-кто и совсем. - Тамара пожала плечами, отпила чаю, затянулась сигаретой. - Этих я сама не видела: они же исчезли. Все это я слышала от тех, чьи знакомые на какое-то время исчезали, а потом неведомо откуда снова появлялись. И каждый из этих бедняг после этого терял кусок памяти. Как в старом кино: здесь помню, здесь не помню.
- Вы можете назвать имя хоть одного такого человека?
- Зачем? - Тамара снова пожала плечами. - Все равно никого не найдете. Их по-быстрому вывезли подальше. Я, если честно, тоже к этим слухам с юмором относилась - вот как вы сейчас…
- При чем тут юмор? Не вижу ничего смешного… - попробовал оправдаться Шамрай.
- Ну я же вижу, - снова перебила его Томилина. - Я еще когда впервые к вам пришла, все разглядела. Вы на меня смотрели как на слабоумную. Но в Подлесное все же поехали - это ваша работа, ваш журналистский хлеб. Убедились, что там не все чисто, энергетика паршивая. Следовательно, хотя бы наполовину я была права. Верно?
Аргументы девушки выглядели железными. Не принять их Шамрай не мог: именно так все и происходило. Поэтому он только молча кивнул.
- Вот видите? - В глазах девушки блеснул огонек торжества. - И теперь вы вряд ли станете так категорично отрицать то, что я, или такие как я, могут ощущать остаточное влияние этой негативной энергетики. У каждого это проявляется по-разному. Буду говорить только о себе, бог с ними, с остальными.
Томилина отодвинула чашку, наклонилась к Шамраю, навалившись грудью на край стола, и их лица оказались совсем близко. Тамара понизила голос до шепота, который показался Виктору чуть ли не зловещим:
- Меня и сейчас зовет Подлесное, понимаете? Когда это происходило с кем-то другим, я только посмеивалась. И совсем по чистой случайности узнала о связи между тем, что происходит вот здесь, - она быстро провела кончиком безымянного пальца по лбу, - и негативной энергетикой места, где я прожила больше восьми месяцев в утробе матери.
- Но что значит - "зовет"? - Шамрай тоже невольно понизил голос.
- Мне трудно это объяснить. Зато благодаря вам я поняла, что эти мои ощущения вполне могут быть реальными. Но как с этим бороться - пока не знаю.
Тамара выпрямилась, взяла двумя пальцами тлевшую в пепельнице сигарету, подняла ее на уровень глаз, взглянула на собеседника сквозь дымок и осторожно вернула окурок на место.
- Теперь я знаю, что с этим делать и в каком направлении двигаться дальше, - проговорила она.
- Ну и в каком? - спросил Шамрай.
- Есть одна бабка, живет где-то под Коростышевом. Съезжу к ней, посоветуюсь. Говорят, она в таких вещах разбирается. Спасибо вам за все, что вы для меня сделали.
Девушка поднялась, незаметным движением вынула кошелек, выложила на столик купюру.
- Перестаньте, я заплачу! - Виктор поспешно полез за деньгами.
- Там достаточно. Благодарю вас за все еще раз.
- Но ведь я ничего не сделал!
- Вы просто не знаете, как много на самом деле сделали и как много это значило для меня! - загадочно возразила Тамара Томилина. - Вы взяли на себя труд выяснить главное: у моих страхов есть реальная основа. Ну а дальше я уже сама. Удачи вам!
Она торопливо вышла из кафе. Виктор проводил взглядом серебристый "Пежо".
12
Репортаж из аномальной зоны вышел, как и планировалось, через неделю.
Ноябрь уже полностью вступил в свои права. По ночам даже случались небольшие заморозки. С недавних пор Виктор Шамрай почему-то стал особенно чувствительным к переменам погоды, поэтому в пятницу, на следующий день после выхода очередного номера "Необычных фактов", проснулся с головной болью и заложенным носом. Позвонил секретарше редакции и сообщил, что прихворнул и сегодня останется дома, а попутно, и уже не первый раз в этом году, сделал замечание зеркалу: дескать, тебе всего тридцать, а ты, брат, уже сущая развалина.
Правда, после событий, о которых по-прежнему не хотелось вспоминать, Виктор выглядел как минимум лет на пять старше своего возраста. Старила ранняя седина, довольно щедро подморозившая его темные волосы, в особенности на висках.
Он прихлебывал чай с калиной, глядя в окно на голые скелеты деревьев, когда подал голос мобильник. Высветился незнакомый номер. Отвечать не хотелось, но, следуя привычному автоматизму, который опередил желание вообще отключить телефон, Шамрай нажал "Принять" и произнес:
- Слушаю!
- Это Виктор Шамрай? - Голос был совершенно незнакомый.
- Да, я. Э-э…
- Вы сейчас где, собственно, находитесь? В редакции сказали, что вы дома, болеете.
- Не соврали.
- Оставайтесь на месте, пожалуйста. Минут через двадцать я за вами заеду.
- То есть?..
Незнакомец отключился.
Звонок в дверь раздался даже раньше, чем через двадцать минут. Шамрай открыл. На пороге стоял мужчина лет сорока, подстриженный на казенный манер и со сломанным носом, который сразу бросался в глаза.
- Капитан Бражник, уголовный розыск. - Визитер с ходу предъявил удостоверение, чтобы сразу снять все возможные вопросы и одновременно породить новые, другого сорта.
Не ожидая приглашения, капитан со сломанным носом вступил в прихожую и аккуратно прикрыл за собой дверь.
- Это вы Виктор Шамрай?
- Допустим…
- Покажите документ, удостоверяющий личность. Желательно паспорт.
Виктор, по-прежнему недоумевая, достал из ящика стола паспорт и протянул гостю. Бражник пролистал страницы и постучал корешком документа по ладони, не спеша возвращать владельцу.
- Тут такое дело… Мне необходимо опросить вас насчет ваших отношений с гражданкой Томилиной Тамарой Григорьевной. Знаете такую?
- Знаю. Трижды общались по телефону, дважды встречались лично.
- Угу. - Бражник прошелся по комнате, аккуратно, даже подчеркнуто аккуратно положил паспорт на книжную полку. Затем достал из внутреннего кармана куртки сложенную газету и развернул. "Необычные факты", страница с биографией Тамары и собственным репортажем Виктора из аномальной зоны. - Вы это писали?
- Я. Что-то не так?
- Похоже, что не так, - согласился Бражник. - Номер вышел вчера. Со вчерашнего дня гражданку Томилину никто не видел.
Шамрай помолчал, переваривая информацию.
- А я тут при чем?
- Не знаю, - признался Бражник. - Именно это я и хотел бы выяснить. В последнее время Томилина практически не выходила из дому. Вы когда с ней виделись?
- На прошлой неделе… Даже не помню точно, в какой день. Мы ведь не близкие знакомые, понимаете? У меня по работе таких знакомых…
- Вы это уже говорили, - жестом остановил его Бражник. - Тут вот что: похоже, что вы последний, с кем она общалась лично. До позавчерашнего дня с гражданкой Томилиной была только телефонная связь. Вчера вышло вот это. - Он кивнул на газету. - Но, по нашим данным, Томилина куда-то исчезла еще позавчера вечером. Дома ее нет. В квартире разгром - будто она куда-то спешно собиралась. Машины на стоянке нет. Собственно говоря, - Бражник откашлялся, - охранник стоянки засвидетельствовал: позавчера Томилина около восемнадцати ноль-ноль села в машину и выехала со стоянки. При себе у нее была только небольшая дорожная сумка. И она очень спешила.
- Все это очень интересно, но какое отношение имею я к отъезду Томилиной?
- Сказано же вам - не знаю. Пока еще никто ничего не знает. Вчера ее разыскивали целый день. Потом кто-то заметил эту вашу писанину в газете. Вы признаете, что были знакомы с Томилиной. Можете что-нибудь пояснить по этому поводу?
- А с какой радости я должен вам что-то пояснять? - возмутился Шамрай. - Вы врываетесь ко мне, демонстрируете газету, делаете какие-то мутные намеки…
- Да не врывался я никуда. - Бражник держался спокойно, даже несколько отстраненно. - Вы сами меня впустили. И не обвиняют вас ни в чем. Пока, по крайней мере…
- Пока? А в чем, собственно, меня можно обвинить?
- Это дело прокуратуры. Мы работаем со свидетелями. - Последовала пауза. - Или с подозреваемыми.
- Свидетелями чего? - все сильнее распалялся Шамрай. - Подозреваемыми в чем?
- Тут такое дело. - Бражник потер подбородок. - Тамара Томилина у нас на подписке.
- На подписке?
- Да, - кивнул капитан. - О невыезде. Она проходит свидетелем по убойному делу. У нее подписка, а она исчезла. Нехорошо. А тут еще и ваша писанина… Поехали, Виктор Максимович, там следователь ждет.
"Смотри-ка, даже отчество запомнил", - машинально отметил Шамрай.
Все остальное дошло до него позже.
13
Следователем, к которому доставил Виктора капитан Бражник, оказалась утомленная некрасивая женщина в очках.
На вид ей было лет сорок. Звали ее Кира Антоновна Березовская.
Бражник остался в кабинете, пристроился в углу на новехоньком стуле. В целом помещение прокуратуры, в котором Виктор даже по причине обстоятельств, о которых не хотелось вспоминать, никогда не бывал, совершенно не соответствовало его представлению о казенных учреждениях. Тут было даже по-своему уютно, повсюду еще виднелись следы недавнего ремонта, частью которого, очевидно, была и новая офисная мебель.
Без всяких предисловий, ничего не поясняя, Березовская придвинула к Шамраю чистый лист бумаги, растолковала, что он должен написать, и следователь с опером принялись терпеливо ждать, пока Виктор исполнит их просьбу. Как только он закончил, женщина пробежала глазами написанное и протянула лист Бражнику. Тот поднялся со стула, взял бумагу и тоже прочитал, но более внимательно, после чего вернул объяснение следователю и уселся на прежнее место. Оба расположились так, что Березовская смотрела прямо в лицо Виктору, а Бражник сверлил взглядом его затылок.
- А теперь послушайте, что вы написали. - Кира, которая выглядела ни моложе, ни старше своих лет, даже несмотря на то что серая внешность должна не добавлять, а забирать годы, и все еще в восприятии Шамрая не дотягивала до Антоновны , откинулась на спинку своего стула. - Значит, так: "Я, Шамрай Виктор Максимович, работаю специальным корреспондентом в газете "Необычные факты". Профиль нашего издания - различные необычные и уникальные явления, в том числе и паранормальные. Эти явления все сотрудники и авторы газеты в той или иной мере стремятся исследовать". Пока все верно?
- Верно, - подтвердил Шамрай.
- Согласна. Ваша газета известна всем. Читаем дальше. - Следователь вздохнула и ни с того ни с сего принялась выразительно декламировать: - "Пятого ноября сего года ко мне в редакцию пришла гражданка, представившаяся как Тамара Томилина. Ранее я с ней не был знаком…"
От того, как внезапно вынырнул из-за его спины опер, Виктор вздрогнул. Бражник поднес к самому его носу фотографию:
- Эта женщина приходила к вам?
С фото смотрела улыбающаяся Тамара. Снята она была крупным планом, причем на фоне египетской пирамиды. На ней была белая футболка.
- Эта, - кивнул Виктор.
Опер убрал фото и снова вернулся на место. Шамрай оглянулся было, но следователь продолжила читать, и он переключился на нее.