Здесь, на равнине, все было по-другому. Но Логен все же видел определенную закономерность в том, кто где сидит, и это его не радовало. Он сам и Байяз расположились близко к огню, но остальные отодвинулись дальше, чем нужно в такую холодную ночь. Ветер и сырость сгоняли всех вместе, но люди как будто отталкивали друг друга. Логен взглянул на Луфара, презрительно кривившегося над миской, словно она была полна мочи. Никакого уважения. Логен взглянул на Ферро, метавшую в него желтые молнии из прищуренных глаз. Никакого доверия. Он печально покачал головой. Без доверия и уважения команда развалится в первой же стычке, как стена, сложенная без извести.
Однако когда-то Логен справился с еще более сложными людьми. Тридуба, Тул Дуру, Черный Доу, Хардинг Молчун - с каждым он дрался один на один и побил их всех. Он сохранил им жизнь и взял с них клятву следовать за собой. Каждый из них сделал все возможное, чтобы убить его - и у них имелись на то причины, - но в конце концов Логен завоевал их доверие, уважение и даже дружбу. Немного знаков внимания и очень много времени, вот что ему для этого понадобилось. "Терпение - вождь добродетелей, - говаривал его отец, и еще: - За день через горы не перевалишь". Может быть, время против них, однако спешкой тут ничего не добьешься. Надо смотреть правде в глаза.
Логен вытянул затекшие ноги, взялся за мех с водой, встал и медленно пошел к тому месту, где сидела Ферро. Ее глаза следили за ним, пока он приближался. Ферро была странной, без сомнений, и не только по виду - хотя, мертвые знают, вид у нее тоже достаточно странный. Она казалась твердой, острой и холодной, как новый клинок, и по-мужски безжалостной. Казалось, такая и соломинки утопающему не протянет, однако она спасла Логена, и не один раз. Из всех спутников мага в первую очередь он бы доверился именно Ферро. Поэтому он присел рядом с ней на корточки и протянул ей мех, бугристая тень которого подрагивала на шероховатой стене позади нее.
Ферро посмотрела на мех, нахмурилась, подняла мрачный взгляд на Логена. Потом выхватила мех у него из рук, отвернулась и снова согнулась над миской, так что он видел ее костлявые лопатки. Ни слова благодарности, ни единого жеста, но он не был в обиде. В конце концов, за день через горы не перевалишь.
Логен вернулся на свое место у огня и стал смотреть, как танцуют языки пламени, отбрасывая переменчивый свет на угрюмые лица его спутников.
- Кто-нибудь знает какие-нибудь истории? - спросил он с надеждой.
Ки вздохнул, Луфар скривил губу, глядя на Логена сквозь пламя. Ферро ничем не показала, что вообще его услышала. М-да, не очень обнадеживающее начало.
- Никто?
Молчание.
- Ну ладно, я вообще-то знаю пару песен… Если вспомню слова. - Логен прочистил горло.
- Ну хорошо! - вмешался Байяз. - Если это спасет нас от песен, то я знаю сотни историй. Что бы вы желали услышать? Любовную историю? Смешную? Рассказ о мужестве, преодолевающем все препятствия?
- Об этих краях, - предложил Луфар. - О Старой империи. Если это был такой великий народ, как он дошел до такого? - Он кивнул головой на обвалившиеся стены и все то, что лежало за ними: многие мили пустого пространства. - Это же пустоши!
Байяз вздохнул.
- Я мог бы рассказать, однако нам посчастливилось - мы путешествуем в компании с уроженцем Старой империи, и он, к тому же, ревностно изучает историю. Мастер Ки! - Ученик неохотно оторвался от созерцания огня. - Не согласишься ли ты просветить нас? Каким образом империя, некогда блистательный центр мира, пришла к такому упадку?
- Это долгая история, - пробормотал ученик. - Должен ли я начать с самого начала?
- А откуда же еще следует начинать?
Ки пожал тощими плечами и заговорил:
- У всемогущего Эуса - отца мира, победителя демонов, закрывшего врата, - было четверо сыновей. И каждого Эус наделил особым талантом. Старшему сыну, Иувину, он передал высокое искусство - умение изменять мир при помощи магии, укрощенной знанием. Ко второму сыну, Канедиасу, перешел дар делания - умение придавать нужную форму камню и металлу. Третьему сыну, Бедешу, Эус подарил способность разговаривать с духами и подчинять их своей воле. - Ки широко зевнул и, моргая, уставился в огонь. - Так были рождены три чистых направления магии.
- Мне послышалось, что у него было четыре сына, - буркнул Луфар.
Взгляд Ки скользнул вбок.
- Так и есть, и здесь лежит исток разрушения империи. Гластрод был младшим сыном Эуса. К нему должен был перейти дар общения с Другой стороной, тайное искусство призывать демонов из нижнего мира и подчинять их воле призвавшего. Однако это было запрещено Первым законом. Поэтому Эус не дал младшему сыну ничего, кроме своего благословения, а мы знаем, чего это стоит. Он открыл троим сыновьям их долю секретов и ушел, наказав детям нести в мир порядок.
- Порядок! - Луфар швырнул свою тарелку в траву и окинул презрительным взглядом сумрачные развалины. - Не слишком они преуспели!
- Вначале у них все получалось. Иувин взялся за дело с охотой, использовал все свое могущество и все свои знания. На берегах Аоса он нашел народ, который ему понравился. Научил этих людей наукам и ремеслам, дал им правительство и законы. Обретенные знания помогли им покорить всех соседей, и Иувин сделал их вождя императором. Шли года, сменялись поколения, нация росла и процветала. Земли империи простерлись на юг до Испарды, на север до Анконуса, на восток до самого Круглого моря и еще дальше. Император следовал за императором, но Иувин всегда был рядом - направлял, советовал, придавал форму событиям в соответствии со своим великим замыслом. Все было цивилизованно, мирно и благополучно.
- Почти все, - вставил Байяз, вороша палочкой угли угасающего костра.
Ки усмехнулся.
- Мы забыли о Гластроде - как и его отец. Обойденный сын. Отвергнутый сын. Обманутый сын. Он вымаливал у братьев хотя бы толику их секретов, но те ревниво относились к отцовским дарам и все трое отказали ему. Он видел, чего достиг Иувин, и преисполнился невыразимой горечью. Он нашел темные места мира и там втайне принялся изучать науки, запрещенные Первым законом. Он нашел эти темные места и прикоснулся к Другой стороне. Он нашел эти темные места и заговорил на языке демонов, и услышал в ответ их голоса. - Голос Ки упал до шепота. - И голоса сказали Гластроду, где нужно копать…
- Очень хорошо, мастер Ки, - жестко перебил Байяз. - Я вижу, теперь ты изучил тему весьма глубоко. Однако не стоит задерживаться на деталях. О раскопках Гластрода мы поговорим в другой раз.
- Конечно, - пробормотал Ки. Его темные глаза поблескивали в свете костра, на изможденном лице лежали мрачные тени. - Вам виднее, учитель. Итак, Гластрод строил планы. Он наблюдал из тени. Он собирал тайные знания. Он льстил, угрожал и лгал. У него ушло не много времени, чтобы направить слабовольных на исполнение его замыслов, а сильных обратить друг против друга, ибо он был ловок, обаятелен и обладал прекрасной внешностью. Теперь он постоянно слышал голоса - голоса из нижнего мира. Они внушали ему, что нужно повсюду сеять раздоры, и он слушался. Они побуждали его поедать человеческую плоть, чтобы овладеть силой жертв, и он соглашался. Они велели ему разыскать потомков демонов, еще остававшихся в нашем мире, отвергнутых, ненавидимых, изгнанных, и собрать из них армию; и он повиновался.
Кто-то коснулся Логенова плеча, и тот чуть не подпрыгнул на месте. Над ним стояла Ферро и протягивала ему мех с водой.
- Спасибо, - пробурчал он и взял мех у нее из рук.
Логен старательно делал вид, что спокоен, но сердце его безумно колотилось. Он отхлебнул небольшой глоток, ударом ладони загнал обратно пробку и положил мех рядом с собой. Когда он поднял голову, Ферро не ушла. Она по-прежнему стояла над ним, глядя вниз на пляшущие языки пламени. Логен подвинулся, освобождая место. Ферро насупилась, потопталась на месте, потом медленно опустилась на землю и села, поджав ноги, на достаточном расстоянии от Логена. Протянула ладони к огню и оскалила блеснувшие зубы.
- Там холодно.
- Эти стены не очень-то защищают от ветра, - кивнул Логен.
- Да.
Ферро перевела взгляд на Ки.
- Не останавливайся из-за меня, - резко произнесла она.
Ученик усмехнулся и продолжил:
- Странным и зловещим было воинство, собранное Гластродом. Он дождался момента, когда Иувин покинул империю, пробрался в Аулкус, который тогда был столицей, и начал действовать по заранее подготовленному плану. Это было так, словно весь город охватило безумие. Сын восставал на отца, жена на мужа, сосед на соседа. Император был убит на ступенях дворца собственными сыновьями, а затем они, обезумев от алчности и зависти, обратились друг против друга. Извращенная армия Гластрода проскользнула в сточные трубы под городом и поднялась оттуда, превратив улицы в могильные ямы, а площади - в бойни. Некоторые демоны могли принимать чужой облик, похищая лица у людей.
Байяз покачал головой.
- Принятие облика… жуткая и коварная вещь.
Логен вспомнил женщину, которая говорила с ним среди холода и тьмы голосом его умершей жены. Он нахмурился и расправил плечи.
- Да, вещь поистине жуткая, - отозвался Ки, и его болезненная усмешка стала еще шире. - Ибо кому можно доверять, если нельзя верить собственным глазам и ушам, невозможно отличить друга от врага? Но самое худшее было впереди. Гластрод призвал демонов с Другой стороны, подчинил их своей воле и послал уничтожить тех, кто еще мог ему противиться.
- Призыв и подчинение, - прошептал Байяз. - Проклятые искусства! Страшный риск. Чудовищное нарушение Первого закона.
- Гластрод не признавал никаких законов, помимо собственной силы. Вскоре он уже восседал в императорском тронном зале на куче черепов, жадно пожирая человеческую плоть, как дитя сосет материнское молоко, и купаясь в лучах своей ужасной победы. Империя растворилась в хаосе, напоминавшем, хоть и весьма отдаленно, хаос древних дней до пришествия Эуса, когда наш мир и мир нижний были единым целым.
Порыв ветра ворвался в щели между древних камней, и Логен, поежившись, плотнее закутался в одеяло. Эта чертова история действовала ему на нервы - похищение чужих лиц, насылание демонов, пожирание людей. Однако Ки не собирался останавливаться.
- Когда Иувин узнал о том, что сотворил Гластрод, он пришел в страшную ярость и обратился за помощью к братьям. Канедиас не захотел прийти. Он сидел взаперти, возился со своими машинами и ничего не хотел знать о внешнем мире. Иувин и Бедеш без него собрали армию и пошли войной на своего брата.
- Ужасная война, - пробормотал Байяз. - С ужасным оружием и ужасными потерями.
- Война охватила весь континент от края до края, в нее влились все мелкие распри, она породила неисчислимое множество междоусобиц и преступлений, чьи последствия до сих пор отравляют мир. Однако в итоге Иувин одержал победу. Гластрод был осажден в Аулкусе, его подменыши были раскрыты, его армия была рассеяна. И тогда, в самый отчаянный момент, голоса из нижнего мира нашептали ему план. "Открой врата на Другую сторону, - сказали они. - Сорви засовы, сломай печати и распахни двери, затворенные твоим отцом. Преступи Первый закон в последний раз - впусти нас обратно в мир, и тебя больше никогда никто не обойдет, не отвергнет и не обманет".
Первый из магов медленно кивнул сам себе.
- Однако его снова обманули.
- Несчастный глупец! Создания Другой стороны сделаны из лжи. Иметь с ними дело значит подвергать себя самой страшной опасности. Гластрод подготовился к ритуалу, но в спешке допустил какую-то незначительную ошибку. Возможно, всего лишь уронил крупицу соли, но результат оказался поистине кошмарным. Великая сила, которой хватило бы, чтобы прорвать ткань мироздания, вышла на волю без всякой формы и без всякого смысла. Гластрод уничтожил сам себя. Аулкус, великая и прекрасная столица империи, превратился в пустыню, земли вокруг него были навеки отравлены. Теперь никто не решается приближаться к этому месту, все обходят его за многие мили. Город похож на разоренное кладбище, там нет ничего, кроме развалин. Достойный памятник глупости и гордыне Гластрода и его братьев. - Ученик поднял глаза на Байяза. - Я рассказал верно, мастер?
- Все верно, - пробормотал мат. - Я знаю. Я видел это. Молодой глупец с пышной блестящей шевелюрой… - Он провел рукой по своему голому черепу. - Молодой глупец, столь же невежественный в магии, науке и путях силы, как ты сейчас, мастер Ки.
Ученик склонил голову.
- Я живу лишь для того, чтобы учиться.
- И в этом отношении ты весьма продвинулся… Как тебе понравился рассказ, мастер Девятипалый?
Логен поджал губы.
- Вообще-то я рассчитывал на что-то более веселое, но надо брать то, что предлагают.
- Сплошная чепуха, если хотите знать мое мнение, - презрительно вставил Луфар.
Байяз хмыкнул.
- Как удачно, что никто не хочет его знать. Может быть, вам стоило бы помыть котелки, капитан, пока еще не слишком стемнело?
- Что? Я?
- Один из нас добыл пищу, другой ее приготовил. Третий развлек историей. Вы единственный, кто до сих пор не внес своей лепты.
- За исключением вас!
- О, я чересчур стар, чтобы плескаться в воде в это время суток. - Лицо Байяза стало суровым. - Великий человек должен прежде всего научиться смирению. Посуда ждет вас!
Луфар открыл было рот, чтобы возразить, потом передумал и сердито вскочил с места, швырнув свое одеяло на траву.
- Чертовы котелки! - прошипел он, подбирая посуду с земли возле костра, и затопал в сторону ручья.
Ферро наблюдала за его удаляющейся спиной со странным выражением лица, которое могло бы сойти за улыбку. Затем она снова перевела взгляд на огонь и облизнула губы. Логен откупорил мех с водой и протянул ей.
- Угу, - буркнула она, выхватила мех и сделала быстрый глоток. Потом, вытирая рот рукавом, покосилась на него и сдвинула брови. - Что?
- Ничего, - поспешно ответил Логен, отводя взгляд и поднимая вверх пустые ладони. - Ровным счетом ничего.
Однако про себя он улыбался. Знаки внимания и время, вот как он этого добился.
Небольшие преступления
- Холодно, полковник Вест?
- Да, ваше высочество, зима уже на подходе.
Ночью выпало что-то вроде снега - холодная слякоть превратилась в скользкую ледяную корку. Теперь, в бледном свете утра, весь мир казался подмороженным. Копыта лошадей хрустели и чавкали в подмороженной грязи. Вода печально капала с подмороженных деревьев. Вест не был исключением. Его дыхание облачками пара вырывалось из хлюпающего носа, онемевшие от холода кончики ушей неприятно пощипывало.
Принц Ладислав почти не замечал этих неудобств. Правда, он был закутан в огромную шубу, к которой прилагались шапка и рукавицы из блестящего черного меха; наряд, без сомнений, стоил не одну сотню марок. Принц широко улыбнулся, обернувшись через плечо:
- Однако люди, кажется, здоровы и бодры несмотря ни на что!
Вест едва мог поверить своим ушам. Собственный Королевский полк, находившийся под командованием Ладислава, выглядел вполне счастливо, это верно. Просторные палатки располагались стройными рядами в центре лагеря: разведены костры, рядом привязаны лошади, все как полагается. Но положение рекрутов, составлявших добрых три четверти их сил, было менее веселым. Они были подготовлены из рук вон плохо. Необученные, без оружия, одни слишком больные, другие слишком старые для похода, не говоря уже о битве. Некоторые не имели ничего, кроме собственной одежды, да и та была в плачевном состоянии.
Вест видел людей, сбившихся вместе под деревьями в поиске тепла, и от дождя их защищала лишь половина одеяла. Просто позор.
- Собственные Королевские обеспечены хорошо, но я беспокоюсь о положении рекрутов, ваше…
- Да, - продолжал Ладислав одновременно с ним, словно Вест ничего и не говорил, - здоровы, бодры и грызут удила! Должно быть, огонь в груди не дает им замерзнуть, а, Вест? Не могут дождаться, пока увидят неприятеля! Черт подери, какая жалость, что мы должны томиться без толку здесь, за этой чертовой рекой!
Вест закусил губу. Невероятные способности принца Ладислава к самообману день ото дня становились все поразительнее. Умом его высочества прочно овладела идея стать прославленным полководцем, под чьим командованием находится несравненное войско идеальных солдат. Одержать великую победу и вернуться в Адую, где его встретят как героя. Однако вместо того, чтобы приложить хоть малую толику усилий для осуществления своего желания, он вел себя так, будто это уже свершилось, не обращая внимания на истинное положение дел. Ничего неприятного, нежелательного или противоречащего его нелепым представлениям принц попросту не замечал. Тем временем хлыщи из штаба принца, все вместе не набравшие и месяца боевого опыта, восхваляли его тонкие суждения, хлопали друг друга по плечам и соглашались со всеми его высказываниями, какими бы идиотскими они ни были.
Человек, который никогда ни в чем не нуждался, никогда ни к чему не стремился и никогда ни в чем себя не ограничивал, имеет очень странный взгляд на мир, думал Вест. И вот тому доказательство: едет рядом, сияя улыбкой, словно забота о десяти тысячах человек - легкое бремя. Кронпринц, как справедливо заметил лорд-маршал Берр, абсолютно не знаком с реальным миром.
- Холодно, - пробурчал Ладислав. - Это не очень-то похоже на пустыни Гуркхула, да, полковник Вест?
- Да уж, ваше высочество.
- Однако некоторые вещи остаются неизменными. Я говорю о войне, Вест, о войне в целом! Она везде одинакова! Беззаветная отвага! И честь! И слава! Вы ведь сражались вместе с полковником Глоктой, я не ошибаюсь?
- Вы правы, ваше высочество.
- Я всегда любил слушать рассказы о подвигах этого человека! В детстве он был одним из моих героев. Как он обходил врага кавалерийским налетом, перекрывал пути снабжения, нападал на обозы и все такое прочее! - Стек в руке принца описал в воздухе петлю и пал на воображаемый обоз. - Превосходно! Я полагаю, вы это видели?
- Кое-что видел, ваше высочество.
Кроме того, Вест видел немало солнечных ожогов и натертых седлом ссадин, грабежей, пьянства и тщеславных выходок, чтобы порисоваться перед другими.
- Полковник Глокта, клянусь головой! Нам здесь не помешала бы его отвага, как по-вашему, Вест? Его напор! Его решительность! Чертовски жаль, что он погиб.
Вест поднял голову.
- Он не погиб, ваше высочество.
- Не погиб?
- Он был захвачен в плен гурками, а затем вернулся в Союз, когда война закончилась. Он… э-э… поступил на службу в инквизицию.
- В инквизицию? - ужаснулся принц. - Что может заставить человека отказаться от солдатской жизни ради этого?
Вест поискал подходящие слова и решил, что лучше не отвечать.
- Не могу себе представить, ваше высочество.
- Поступил на службу в инквизицию! Кто бы мог подумать?!
Некоторое время они ехали в молчании. Постепенно улыбка вернулась на лицо принца.
- Однако мы говорили о воинской славе, верно?
Вест поморщился.
- Совершенно верно, ваше высочество.
- Вы ведь были первым, кто прошел сквозь брешь при Ульриохе? Первым, так мне докладывали! Вот это честь! Вот это слава! Должно быть, это незабываемое ощущение, правда, полковник? Незабываемое!