У Глокты задергалось веко, и он осторожно потер его. Он никогда прежде ни с кем не обсуждал это.
"И вот, пожалуйста, говорю с совершенно незнакомым человеком".
- Не может быть никаких сомнений, я фигура трагическая. Раньше был полным дерьмом, теперь - пустая скорлупа. Выбирайте на вкус.
- Представляю, какую боль вы чувствуете, когда вас воспринимают вот таким образом. Много боли и много гнева.
"О, если бы ты только знала!"
- И все же мне это кажется странным решением: тот, кто подвергся мучениям, сам стал мучителем.
- Наоборот, нет ничего более естественного. По моему опыту, люди поступают с другими так, как другие поступили с ними. Вас продал отец и купил муж, а вы всю свою жизнь покупаете и продаете.
Эйдер нахмурилась.
"Теперь и ей будет над чем подумать".
- Мне казалось, боль могла научить вас состраданию.
- Сострадание? А что это такое? - Глокта сморщился, потирая ноющую ногу. - Печально, но факт: боль не дает ничего, кроме жалости к самому себе.
Костровая политика
Логен поерзал на жестком седле и прищурился, глядя вверх на нескольких птиц, круживших над огромной плоской равниной. Проклятье, как болит задница! Его ляжки были стерты, он задыхался от лошадиного запаха. Никак не мог найти удобное положение, чтобы не прищемить яйца: они все время оказывались стиснутыми. Он постоянно запускал руку за пояс штанов, чтобы их поправить. Чертовски неприятное путешествие, во всех отношениях.
На Севере он привык к дорожным разговорам. В детстве он говорил с отцом. В юности говорил со своими друзьями. Когда он ездил вместе с Бетодом, он разговаривал с ним - целыми днями, потому что тогда они были очень близки, почти как братья. Разговоры помогали не думать о волдырях на ногах, о голодном урчании в брюхе, о бесконечном треклятом холоде или о тех, кто вчера нашел свою смерть.
Логен хохотал над рассказами Ищейки, когда они вместе пробирались сквозь снежные заносы. Он ломал голову над тактическими задачами на пару с Тридубой, когда они тряслись верхом по грязи. Препирался с Черным Доу, когда они брели по болотам, и им годился любой повод для спора. В свое время он даже обменялся парой шуток с Хардингом Молчуном, а на свете найдется немного людей, которые могут сказать то же самое.
Он тихо вздохнул. Это был тяжкий вздох, застрявший в горле и не вырвавшийся наружу. Хорошие были времена, что и говорить, но теперь они остались далеко позади, в залитых солнцем долинах прошлого. Те парни давно вернулись в грязь. Умолкли навечно. И что еще хуже, бросили Логена здесь, у черта на куличках, с этой вот компанией.
Великого Джезаля дан Луфара не интересовали ничьи истории, кроме его собственных. Он сидел в седле, прямой как палка и надменный, задрав вверх подбородок и демонстрируя свое высокомерие, превосходство и презрение ко всему, что его окружало, - как юноша, который хвастается первым в жизни мечом, пока не узнает, что гордиться тут нечем.
Байяза не интересовала тактика. Если он открывал рот, то лишь отрывисто рявкал несколько слов, вроде "да" и "нет", и продолжал хмуро взирать поверх бесконечной травы, словно человек, совершивший страшную ошибку и не знающий, как выйти из положения. Его ученик тоже изменился с тех пор, как они покинули Адую: стал молчаливым, напряженным, настороженным.
Брат Длинноногий ушел далеко вперед, разведывал дорогу посреди равнины. Может, оно и к лучшему. Все остальные не произносили ни слова, но навигатор, надо признать, разговаривал слишком много.
Ферро ехала сбоку, на некотором расстоянии от общей группы: плечи сгорблены, брови сдвинуты в постоянной суровой гримасе, на щеке длинный багрово-серый шрам. Всем своим видом она старалась показать, что остальные - просто банда придурков. Она наклонилась вперед, навстречу ветру, и как будто толкала его, желая причинить ему боль своим лицом. Лучше уж с чумой шутки шутить, чем с ней, подумал Логен.
Вот и вся развеселая команда. Его плечи опустились.
- Долго ли еще мы будем добираться до края мира? - спросил он Байяза без особой надежды на ответ.
- Некоторое время, - буркнул маг сквозь зубы.
И Логен поехал дальше, усталый, разбитый и тоскующий. Ему на глаза попалось несколько птиц, медленно скользивших над бесконечной равниной. Хорошие, большие, жирные птицы. Логен облизнулся.
- Пара хороших кусков мяса нам бы не помешала, - пробормотал он.
Давненько уже он не пробовал свежего мяса. С тех самых пор, как они покинули Халцис. Логен погладил живот. Жирок, который он нагулял в городе, уже почти исчез.
Ферро взглянула на него, нахмурилась, потом подняла глаза вверх, на кружащих над головой птиц. Резко дернула плечом, скидывая лук.
- Ха! - усмехнулся Логен. - Ну, удачи тебе!
Он наблюдал, как она плавным, отточенным движением достает стрелу из колчана. Напрасные усилия. Даже Хардинг Молчун не сумел бы поразить такую цель, а Молчун управлялся с луком лучше всех, кого знал Логен. Он смотрел, как Ферро накладывает стрелу на тетиву: спина изогнута дугой, желтые глаза пристально следят за скользящими в небе силуэтами.
- Ты никогда не собьешь ее с такого расстояния, стреляй хоть тысячу раз!
Она натянула тетиву.
- Только стрелу зря потеряешь! - крикнул Логен. - Надо смотреть правде в глаза!
А вдруг, когда стрела будет падать вниз, она вонзится ему в лицо? Или попадет в шею лошади, и та рухнет на землю и задавит его? Подходящий конец для этого кошмарного путешествия.
В следующий миг одна из птиц, кувыркаясь, свалилась в траву. Стрела Ферро торчала из пробитого насквозь туловища.
- Ну и дела, - изумленно прошептал Логен.
Он смотрел, как Ферро снова натягивает лук. Вторая стрела взмыла вверх, в серое небо. Еще одна птица шлепнулась на землю, недалеко от первой. Логен уставился на них, не веря глазам.
- Не может быть!
- Только не надо говорить, что тебе не доводилось видеть и более странные вещи, - сказал Байяз. - Человек, который разговаривает с духами, путешествует с магами и внушает ужас всему Северу!
Логен натянул повод и спрыгнул с седла. На нетвердых, ноющих ногах прошагал через высокую траву, наклонился и поднял с земли одну из птиц: стрела торчала прямо из середины груди.
Если бы Логен стрелял в нее с расстояния в один фут, он едва ли смог бы сделать это точнее.
- Так не бывает.
Байяз, усмехаясь, смотрел на него сверху, сложив руки на луке седла перед собой.
- Легенды говорят, что в стародавние времена, еще до начала истории, наш мир и другая сторона были одним целым. Единый мир. Демоны разгуливали по земле, вольные творить все, что вздумается. Царил хаос, какой не приснится во сне. Демоны сходились с людьми, и от них рождались дети-полукровки - наполовину люди, наполовину демоны. Монстры. Демонова кровь. Один из них взял себе имя Эус. Он освободил человечество от тирании демонов, и ярость его битвы с ними изменила форму земли. Он отделил верхний мир от нижнего и запечатал врата между ними. Чтобы ужас никогда не вернулся, он изрек Первый закон: запрещено напрямую касаться Другой стороны, запрещено говорить с демонами.
Логен наблюдал за тем, как другие спутники мага смотрят на Ферро. Демонстрация столь невероятного искусства стрельбы из лука заставила нахмуриться и Луфара, и Ки. Ферро снова отклонилась в седле и до предела натянула тетиву. Она держала сверкающий наконечник стрелы совершенно неподвижно и в то же время ухитрялась пятками направлять лошадь в нужную сторону. Сам Логен с грехом пополам управлял своим скакуном при помощи поводьев; но он не постигал, какое отношение имеет ко всему этому бредовый рассказ Байяза.
- Демоны, Первый закон и все такое. - Логен взмахнул рукой. - И что с того?
- С самого начала Первый закон был полон противоречий. Любая магия исходит с Другой стороны, она омывает землю, как солнечный свет. Сам Эус отчасти был демоном, такими же были его сыновья Иувин, Канедиас, Гластрод и многие другие помимо них. Кровь демонов наделила их особыми дарами и особыми проклятиями. Она дала им могущество, долголетие, остроту зрения, недоступные для обычных людей. Их кровь перешла к детям, затем, постепенно разжижаясь, к детям детей и так далее, через многие столетия. Сначала дары проявлялись через поколение, потом через несколько, потом совсем редко. Кровь демонов истощилась и окончательно ушла из мира. Теперь, когда наш мир и нижний мир так отдалились друг от друга, мало кому удается увидеть проявление этих даров во плоти. Нам выпала редчайшая возможность стать этому свидетелями.
Логен поднял брови.
- Она наполовину демон?
- Гораздо меньше, чем наполовину, друг мой, - улыбнулся Байяз. - Сам Эус был наполовину демоном, а его мощи хватало, чтобы воздвигать горы и выкапывать ложа морей. Половина вселила бы в тебя такой ужас и такое вожделение, что твое сердце бы остановилось! Половина ослепила бы тебя с одного взгляда! Нет, здесь не половина. Самая малая крупица, не больше. Тем не менее в ней есть след Другой стороны.
- След Другой стороны, вот как? - Логен посмотрел на мертвую птицу в своей руке. - Значит, если бы я коснулся ее, нарушил бы Первый закон?
Байяз рассмеялся.
- Да, это тонкий вопрос! Ты не перестаешь меня удивлять, мастер Девятипалый. Интересно, что ответил бы на это Эус? - Маг поджал губы. - Полагаю, я в таком случае смог бы простить тебя. Но она… - Байяз кивнул лысой головой на Ферро. - Она, скорее всего, отрежет тебе руку.
Логен лежал на животе, разглядывая сквозь высокие стебли травы плоскую долину, по дну которой бежал мелкий ручеек. На ближнем берегу у воды стояло несколько домишек, а точнее, остовов. Крыш не было, лишь низкие полуразрушенные стены. Обломки валялись россыпью на косогоре, среди качающейся травы. Такая картина была привычной на Севере - множество деревень стояли покинутыми после всех прошедших войн. Людей выгоняли, вытаскивали, выкуривали из их жилищ. Логен частенько видел подобное и не единожды участвовал в деле. Он не гордился этим; он вообще мало чем гордился из того, что было с ним в те времена. Да и в любое другое время, если подумать.
- Да, здесь уже негде жить, - прошептал Луфар.
Ферро мрачно взглянула на него.
- Зато здесь можно хорошо спрятаться.
Наступал вечер, солнце садилось, и разрушенная деревня наполнилась тенями. Не было никаких следов человеческого присутствия. Никаких звуков, только вода журчала да легкий ветерок шелестел в траве. Никаких признаков людей, но Ферро была права: если нет признаков, это еще не значит, что нет опасности.
- Наверное, тебе стоит спуститься туда и осмотреть место, - вполголоса сказал Длинноногий.
- Мне? - Логен искоса взглянул на него. - А ты, значит, останешься здесь?
- Талантами, необходимыми для драки, я не обладаю. Ты это хорошо знаешь.
- Хм, - пробурчал Логен. - Драться ты не умеешь, но драку всегда найдешь.
- Находить - мое основное занятие. Я ведь навигатор, для этого я здесь.
- Тогда, может, ты найдешь для меня хорошую еду и постель? - вставил Луфар со своим ноющим союзным выговором.
Ферро с отвращением втянула в себя воздух сквозь зубы.
- Кому-то надо идти, - буркнула она, соскальзывая на животе со склона. - Я осмотрю левую сторону.
Никто не двинулся.
- Мы тоже идем, - бросил Логен Луфару.
- Что, и я?
- А кто еще? Три - хорошее число. Давай, пошли, и постарайся не шуметь.
Луфар поглядел вниз сквозь стебли травы, облизнул губы, потер ладони. Нервничает, понял Логен. Нервничает, но слишком горд, чтобы признаться в этом. Словно неопытный юнец перед боем, который притворяется, что ему не страшно. Но Логена не обманешь. Он видел это уже сотни раз.
- Будешь ждать до утра? - резко спросил он.
- Подумай лучше о собственных изъянах, северянин! - прошипел Луфар и пополз вниз по косогору. - У тебя их более чем хватает!
Он перевалился через гребень холма громоздко и неумело, оттопырив кверху зад, и колесики его больших сияющих шпор громко задребезжали. Логен ухватил его за куртку прежде, чем Луфар успел отползти хотя бы на шаг.
- А ты не собираешься снять это?
- Что?
- Твои долбаные шпоры, вот что! Я же сказал, не шуметь! Еще бы повесил колокольчик на свой торчок!
Луфар насупился, однако сел и снял шпоры.
- И не высовывайся! - прошипел Логен, толкая его назад, спиной в траву. - Ты хочешь, чтобы нас прикончили?
- Отстань от меня!
Логен снова пихнул напарника вниз и ткнул пальцем, чтобы тот как следует все уяснил:
- Я не собираюсь подыхать из-за твоих чертовых шпор! Если не умеешь двигаться тихо, оставайся с навигатором. - Он сердито кивнул на Длинноногого. - Может, вы вместе с его навигацией сумеете добраться до деревни, когда мы проверим, опасно ли там.
Логен покачал головой и пополз вниз по склону следом за Ферро.
Та была уже на полпути к ручью - скользила над обвалившимися стенами, ныряла в промежутки между ними, пригибаясь к земле и сжимая эфес изогнутого меча. Быстрая и беззвучная, как ветер над равниной.
Впечатляюще, кто спорит, но по части умения подкрадываться Логен ей не уступал. В молодости он этим славился. Не сосчитать, сколько людей и шанка он застиг врасплох. Если к тебе подкрадывается Девять Смертей, ты услышишь только один звук - бульканье собственной крови из перерезанного горла, так гласила молва. Хочешь сказать про Логена Девятипалого - скажи, что он умеет подкрадываться.
Он приблизился к первой стене, перенес через нее ногу, тихий как мышка. Он перемещался плавно и мягко, как по маслу, не высовываясь. Его вторая нога зацепилась за какие-то камни на верху стены и со скрежетом поволокла их за собой. Логен попытался удержать эти камни, но сдвинул локтем еще больше, и они с грохотом покатились вниз. Логен неловко ступил на больную лодыжку, подвернул ее, взвыл от боли, рухнул на землю и покатился в заросли колючек.
- Дерьмо, - проворчал он, с трудом поднимаясь и нащупывая рукоять меча, запутавшегося в полах куртки.
Хорошо еще, что сразу не вынул меч, не то мог бы проткнуть себя насквозь. С одним его приятелем однажды случилось такое: вопил во все горло и до того увлекся, что не заметил, как споткнулся о корень и снес себе здоровенный кусок черепа своей же секирой. Вернулся в грязь ускоренным маршем.
Логен съежился среди упавших камней, готовый к тому, что на него кто-нибудь прыгнет. Однако все было тихо. Только ветер свистел сквозь дыры в старых стенах да вода лопотала в ручейке. Он пополз дальше, мимо кучи каменных глыб, сквозь старый дверной проем, переметнулся через накренившуюся стену, хромая на подвернутой ноге и пыхтя. Он уже не слишком заботился о тишине. Здесь никого не было, Логен понял это сразу после того, как упал. Иначе представление, какое он тут устроил, не прошло бы незамеченным. Ищейка, наверное, рыдал бы от смеха, будь он жив. Логен помахал в сторону гребня и мгновение спустя увидел, как Длинноногий машет ему в ответ.
- Никого, - пробормотал он сам себе.
- Нам повезло, - прошипел голос Ферро в паре шагов позади него. - Ты открыл новый способ разведки, розовый: наделать столько шума, чтобы все, кто есть, на тебя набросились.
- Давно не практиковался, - буркнул Логен. - Ну, ничего страшного. Тут все равно ни одной живой души.
- Но были.
Она стояла посреди руин одного из строений и, хмурясь, смотрела себе под ноги. Выжженное пятно на траве, несколько камней вокруг. Костер.
- День или два назад, - пробормотал Логен, ткнув в золу пальцем.
Луфар подошел к ним.
- Ну вот, значит, здесь все-таки пусто!
На его лице было самодовольное хитрое выражение, словно он оказался в чем-то прав, причем с самого начала. Только Логен не мог понять, в чем именно.
- Тебе повезло, что пусто, не то мы сейчас собирали бы тебя по кусочкам!
- Это я собирала бы вас обоих! - прошипела Ферро. - Надо было сразу пришить ваши бесполезные розовые головы друг к дружке! От вас не больше пользы, чем от кучи песку посреди пустыни! Здесь есть следы. Лошади, повозки. Несколько.
- Может, купцы? - с надеждой спросил Логен. Они с Ферро поглядели друг на друга. - Пожалуй, будет лучше, если дальше мы поедем не по дороге.
- Это слишком медленно. - Байяз уже спустился в деревню, Ки и Длинноногий шли позади с повозкой и лошадьми. - Чересчур медленно. Будем держаться дороги. Если кто-нибудь появится, мы успеем увидеть его заранее.
Луфар явно сомневался.
- Если мы увидим их, то они увидят нас. И что потом?
- Потом? - Байяз поднял бровь. - Потом наш знаменитый капитан Луфар защитит нас. - Он оглядел разрушенную деревню. - Здесь есть проточная вода и какое-никакое укрытие. Кажется, неплохое место для лагеря.
- Да, неплохое, - пробормотал Логен. Он уже обернулся к повозке в поисках материала для растопки, чтобы разжечь костер. - Я хочу есть. Что там с теми птицами?
Логен сидел над своим котелком и наблюдал, как все едят.
Ферро пристроилась на корточках на самой границе колеблющегося света костра, сгорбившись и низко склонив над миской скрытое тенью лицо. Она бросала по сторонам подозрительные взгляды и засовывала еду в рот пальцами, словно боялась, что кто-то выхватит кусок. Луфар проявлял меньше энтузиазма: он изящно покусывал птичье крылышко белыми передними зубами, словно мог отравиться, если дотронется до мяса губами. Отвергнутые кусочки были аккуратно выложены на край его тарелки. Байяз жевал смачно, с удовольствием, в бороде у него блестели капли подливки.
- Вкусно, - пробурчал он с набитым ртом. - Возможно, мастер Девятипалый, тебе стоит подумать о карьере повара, если ты когда-нибудь устанешь от… - Он махнул в воздухе ложкой. - От того, чем ты занимаешься.
Логен хмыкнул. На Севере у костра дежурили все по очереди, и это почиталось за честь. Хороший повар ценился почти так же, как хороший боец. Но не здесь. Ни один из этой компании никуда не годился, если речь шла о приготовлении еды. Байяз едва-едва мог вскипятить себе чай, но дальше его умения не простирались. Ки сумел бы разве что вытащить сухарь из коробки, и то в лучшем случае. Что касается Луфара, то Логен сомневался, знает ли он, где у котелка дно, а где крышка. Ферро, судя по всему, презирала саму идею приготовления еды. Логен подозревал, что она привыкла к сырой пище. А может быть, и к живой.
На Севере, когда после тяжелого дня мужчины собирались на трапезу у больших костров, существовал строгий распорядок - кому где сидеть. Вождь восседал во главе, вокруг рассаживались его сыновья и названные клана. Дальше карлы занимали места в зависимости от заработанной славы. Трэлям разрешалось развести собственные маленькие костерки где-нибудь поодаль. Люди всегда знали свое место и меняли его, только когда приказывал вождь в знак уважения к службе, которую они ему сослужили, или за редкостную отвагу в бою. Если кто-то садился не туда, его могли здорово поколотить, а то и убить. Место у костра в каком-то смысле означало место в жизни.