- Продолжай смотреть, - потребовал Алькад.
- Если бы кто-то выбрался, я бы уже знал, - произнес Кирон.
- Продолжай смотреть, будь ты проклят. Я хочу найти еще своих людей.
- Сэр, никого не осталось, - сказал Кирон. - Только мы.
Алькад обмяк, и Кирон возненавидел себя за то, что донес очередной удар судьбы, послуживший дальнейшему унижению его легата.
Он потерял свой шлем в бою, а доспех почернел повсюду, где на него попал выброс плазмы. Большая часть неприкрытой плоти обгорела, и он чувствовал сморщенные уплотнения ран, которым было суждено никогда не зажить.
Горячий ветер врывался внутрь "Носорога" через зияющую пробоину в скате. Практически всю фронтальную секцию срезало взрывом, обнажив водительский отсек. Вместо наблюдения за полем боя посредством внешних пикт-трансляций или тонкого смотрового блока у Кирона была развороченная дыра, сквозь которую смогли бы пролезть плечом к плечу два легионера.
- Есть вести от Саликара? - спросил Алькад. - Мы должны связаться с Кровавыми Ангелами, объединить наши ресурсы.
Кирон не ответил. Его внимание приковало к себе жуткое зрелище на дальнем краю поля боя. Даже помехи от дыма сражения не могли скрыть кошмарности того, что он видел.
- Во имя Жиллимана, что там творится? - спросил Алькад.
Кирон покачал головой. Это выглядело невозможным.
Рыцари дома Девайнов атаковали "Идеал Терры". Что-то уже повредило его. Одной руки не было, и титан шатался с визгом резонанса страданий. Из него исходил едкий туман и пламя. Его тяжело ранили.
Боевые пушки рыцарей вышибали в его ногах воронки. "Жнецы" сотнями срезали скитариев и пехоту Армии, размещенных в бастионах ног. Рыцари рванулись вперед и выстрелили термальными копьями в верхние секции, сдирая кормовую броню, будто фольгу.
- Что, по-твоему, они делают? - спросил Алькад.
- Они изменники, - прошипел Кирон, не желая в это верить, несмотря на свидетельство собственных глаз. - Рэвен Девайн все это время был с Хорусом!
- Тогда его жизнь моя, - произнес Алькад.
Кирон оставил напыщенность легата без внимания и сфокусировал свое внимание на ведущем рыцаре. Красно-золотая машина со свисающим с панциря золотистым знаменем и трескучей энергетической плетью, хлещущей сбоку. Он знал ее под именем "Бич погибели".
Она остановилась позади "Императора" и напрягла ноги.
- Они ведь не могут ему навредить, да? - спросил Алькад. - Конечно же, они чересчур малы. "Император" слишком большой, чтобы…
Рыцарь Рэвена Девайна испустил из своего термального копья поток раскаленного добела огня. И на один мимолетный миг Аркадон Кирон поверил, что легат может быть прав.
А затем эта надежда разбилась, когда все рыцари дома Девайнов объединили огонь своих копий в один слепящий луч убийственного света. Соединившись до чудовищного эффекта, огонь копий пробил ослабленную броню "Идеала Терры".
Чувства Кирона были усовершенствованными. Он видел в спектрах, недоступных неаугментированным смертным, и сразу же понял, что "Император" обречен. Он видел пробой громадного реактора в сердце "Идеала Терры" столь же ясно, как планшет перед собой. Стремительный рост температуры в сочетании со сгустками радиоактивного пламени, изрыгаемыми из надстройки титана, сообщали о каскадной гибели "Императора".
Рыцарям также было об этом известно, и они уже бежали прочь от совершенного ими убийства. "Бич погибели" вел рыцарей дома Девайн в тыл имперской армии, выжимая всю скорость, на которую они были способны.
"Идеал Терры" стоял неподвижно, и Кирон заплакал, видя унижение столь величественного символа технологического искусства человечества.
- Давайте же, давайте, - шипел он, желая, чтобы адепты Механикум и их сервиторы сбавили давление в реакторе, выбросили, что могли, и спасли остальное, пусть даже уже знал, что слишком поздно.
Термальный ауспик вышел из строя, окутавшись искрами.
Кирон отвернулся, и его авточувства приглушились в ответ.
- Не смотрите на это, - предостерег он.
Кастор Алькад был более-менее прав, когда предполагал, что рыцари слишком невелики, чтобы причинить "Императору" что-то большее, нежели неудобство. Их поразительно сконцентрированный огонь привел к каскаду пробоев реактора на инженерных палубах, однако даже с этими повреждениями можно было бы справиться.
Когда адепты на борту "Идеала Терры" инициировали протоколы предотвращения ущерба, чтобы избежать катастрофического пробоя реактора, их предали изнутри, равно как и снаружи. Многие из сакристанцев, которых они были вынуждены набрать в реакторные отсеки, принадлежали к рыцарским хозяйствам.
И существенно преобладающее большинство этих людей происходило из дома Девайнов.
Тихий саботаж систем сброса давления, вывод из строя механизмов охлаждения и, в конечном итоге, жестокое убийство старших адептов сделали катастрофический пробой реактора неизбежным.
Реактор, дающий энергию титану, представлял собой плененную звезду.
Неприрученную. Ни в коем случае.
А реактор в сердце "Императора" был на много порядков мощнее всех прочих.
Пробой в мгновение испарил весь "Идеал Терры", и бурлящий плазменный взрыв вздулся расходящимся облаком белого жара.
Вспышка ослепила всех, кто на нее глядел, выжигая глаза из их черепов. Всё в радиусе пятнадцати сотен метров от "Императора" просто исчезло, мгновенно сгорев дотла или превратившись в расплавленный металл.
Кошмарные температуры и давление в точке взрыва превратили землю в стекло и с чудовищной скоростью разметали от центра раскаленные газообразные осадки. Находясь внутри плотного гидродинамического фронта, взрыв стал сокрушающим поршнем, который сдавливал окружающий воздух и разносил на куски все, во что бил. Полусфера расходящейся ударной волны устремилась вслед за ревущим шаром плазменного огня, но вскоре затмила его пылающую ярость.
Перегрузка в эпицентре была колоссальна, она выбила в поверхности Молеха глубокий кратер и швырнула в воздух даже самые крупные боевые машины, словно пшеничные зерна, сдутые с ладони фермера.
В первое же мгновение взрыва число погибших с обеих сторон составило десятки тысяч. В следующие секунды оно увеличивалось по экспоненте. Простые смертные в радиусе четырех километров от детонации погибли практически моментально, размазанные накатывающимся сверхдавлением.
Кроме того, те солдаты, которые находились в укрытиях или внутри укрепленных бункеров, прожили на несколько секунд дольше, пока не обрушились грохочущие ударные волны. Все опорные пункты и траншеи обрушились, эту стадию взрыва пережили лишь самые везучие или тяжелобронированные.
Ближе к флангам сейсмическая сила сбивала солдат наземь и прерывала бой, когда до них доходил колоссальный масштаб произошедшего.
Окутанное дымом грибовидное облако плазмы уходило в небо. Оно достигало тринадцати километров в высоту и было окружено коронами раскаленного до синевы пламени. Палящие ветры с ревом пронеслись по земледельческим равнинам к северу от Луперкалии, выжигая на них всю растительность и жизнь.
Выживших ожидали плазменные ожоги, способные поспорить с любой из отметок, полученных на других планетах, которые раздирала на части война. Центра имперского фронта больше не было, однако тысячи солдат и бронемашин остались сражаться.
Уничтожение "Идеала Терры" было для Молеха лишь началом конца.
На севере и на юге, сразу за пределами досягаемости ударной волны, горизонт заволокло облаками пыли. В водоворот сражения вводились свежие войска.
Кастор Алькад крепко вцепился в помятый борт "Носорога". От зрелища гибели "Императора" неверие в нем боролось с ужасом. Поле боя пребывало в беспорядке, мужчины и женщины выползали из обломков, пытаясь понять, что только что случилось.
Практически все собранные имперские боевые машины сражались в тени "Идеала Терры", и от них осталось немногим больше, чем дымящиеся остовы, которых едва хватало, чтобы опознать, какой машине кто из них принадлежал.
- Все кончено, - произнес Дидак Ферон, выходя из своего "Носорога".
- Нет, - сказал Алькад, указывая туда, где разрозненные командные секции пытались навести подобие порядка в том, что осталось от их сил. - Мы маршируем во имя Молеха.
- Но мы не обязаны умирать за него, - заметил Ферон.
- Придержи свой проклятый язык, - вмешался Кирон.
- Не забывай свое место, - огрызнулся Ферон, приблизившись и встав рядом с Алькадом. - Легат, нам нет нужды погибать здесь. Только не тогда, когда Ультрамар охвачен войной, и Мстящему Сыну нужно, чтобы мы были рядом с ним!
Алькад ничего не ответил, впервые в жизни не зная, что делать. Теория - это всё, но что такое теория, когда вся практика завершилась смертью?
Среди уничтоженной огнем пустоши внизу Алькад заметил, что и враг не избежал кошмарного взрыва. Их армия подверглась точно такому же опустошению. Лишь вражеские титаны пережили взрыв целыми, хотя даже они получили ужасные повреждения.
Они брели сквозь поднятую взрывом пелену пыли и дыма, словно тени. Гигантские убийцы, которым было нечего противопоставить. Даже если бы имперские командиры внизу смогли собрать свои войска, какое оружие, способное сражаться с боевыми машинами предателей, у них осталось?
- Нам нужно возвращаться в Луперкалию, - произнес Ферон.
- И что потом? - требовательно спросил Кирон.
- Мы покинем Молех, - сказал Ферон.
- Как? У нас нет корабля.
- Тогда силой заберем его у врага, - ответил Ферон. - Найдем одиночный корабль и возьмем его штурмом. Затем пробьемся из системы и направимся обратно к Пятистам мирам.
- Ферон, ты уже подверг дисциплинарному взысканию дюжину легионеров, осмелившихся высказать подобную идею, - произнес Кирон. - Я вижу на нескольких из наших несчастных выживших красные шлемы.
- Это было до того, как войну закончили одним ударом, - парировал Ферон, снова обращаясь к Алькаду. - Сэр, мы не можем тут оставаться. Гибель на Молехе ничего не даст. В ней нет ничего практического. Нам необходимо отправиться домой и сражаться в битве, которую мы действительно можем выиграть.
- У нас есть долг перед Молехом, - сказал Кирон. - Мы поклялись его защищать, нас связывает слово, данное Императору.
Кастор Алькад позволял словам подчиненных накатываться на него, зная, что оба правы и оба абсолютно неправы. Он провел по лицу ладонью, стирая песок и кровь битвы. Подмигнул очередной черной отметке напротив своего имени, еще одной неудаче в список "почти попал" и "поучаствовал".
- Сэр, каковы ваши приказы? - спросил Кирон.
Алькад повернулся и поставил ногу на подножку опаленного "Носорога", бросив последний взгляд на развернувшийся внизу ад. На горизонте виднелись несомненные облака пыли от приближающейся бронетехники. Множества бронетехники.
- Вези нас в Луперкалию, - произнес Кастор Алькад.
- Сэр… - начал было Кирон, но Алькад вскинул руку.
- Это приказ, - сказал он. - В Луперкалию.
Из обломков своего "Грозового молота" выползла наполовину ослепшая и обгоревшая Тиана Курион. Ее зеленое одеяние почернело от масла и одеревенело от крови, которая непрерывно толчками лилась из живота. Некоторые ребра сломались, и она сомневалась, что левая нога когда-либо сможет выдержать ее вес. Правая рука превратилась в оплавленное месиво почерневших обрубков. Боли еще не было. Боль придет позже, если допустить, что она доживет до этого "позже".
Сверхтяжелая машина лежала на боку, наполовину почернев и сложившись внутрь, будто пластиковая моделька, которую оставили слишком близко к огню. Резина на сочленениях и башенках капала, как воск, и Курион увидела кости своего экипажа, выброшенного взрывом.
Она не знала, где они находились.
В ушах звенело от взрыва и контузии. Из обоих сочилась липкая жидкость. Она слышала, но все было приглушенным и тусклым, словно пропущенным сквозь воду. Глаза засыпало пылью, но она видела проблески кошмара сквозь поднимающиеся облака дыма, словно блуждающим термальным потокам хватало ума не терзать ее слишком большим количеством ужасных сцен за чересчур краткий промежуток времени.
Она слышала вопли раненых солдат. Самовоспламенение боеприпасов. Горение топливных цистерн и глухие шаги, которые могли принадлежать только охотящимся вражеским машинам. Временами в поле ее затуманенного зрения забредали окровавленные солдаты. Мужчины и женщины с отсутствующими конечностями и сломленными, остекленевшими лицами. Увидев ее, некоторые поворачивались, но не подавали вида, узнали ли своего командующего.
Ее армия сгинула. Погибла за один удар сердца из-за предательства Девайнов.
Она слышала последние обрывки вокс-перехватов с "Идеала Терры", но не понимала их, пока не развернула "Грозовой молот" к "Императору". Стоило ей отвести взгляд от пикт-планшета, как произошел взрыв.
Как давно это было? Явно недавно.
Ее танк находился далеко от того места, где его окапывали. Сила взрыва швырнула его на сотни метров. Она должна была умереть и не хотела думать, какие кошмарные силы оказались приложены к корпусу "Грозового молота". Удар при приземлении раздавил практически всех внутри танка, кроме нее.
И теперь казалось, что ее обманули.
Курион прислонилась к днищу "Грозового молота". На коленях собралась лужа крови. Она могла узнать смертельную рану по виду. Левой рукой командующая нащупала свой пистолет. Она так и не удосужилась обзавестись красивым личным оружием, и у нее не было фамильного наследия, как у некоторых более надменных полковых командиров. Это был просто стандартный лазерный пистолет типа "Марс". Полный заряд, рифленая рукоять и железные прицельные приспособления. Функциональный, но без прикрас.
Совсем как она сама.
Подойдет. Это было единственное оставшееся у нее оружие, а она где-то читала, что солдату хорошо умереть с оружием в руках.
Перед ней шевельнулась тень. Нечто с габаритами и подвижностью живого существа. Нечто такое, что не должно было быть здесь. Мимо нее проворно прошло огромное чудовище, покрытое чешуей с серым мехом. Его руки и плечи были перевиты нечеловеческими мускулами.
Курион попыталась вспомнить местное название зверя.
Маллагра. Да, точно.
Какого дьявола маллагра делала так далеко к северу? Разве они все не сидят по горам и джунглям? А затем Курион увидела, что чудовище не одно. Десятки таких же зверей бесновались среди окровавленных выживших из ее армии, самозабвенно терзая и пожирая тех. Они двигались с поразительной скоростью, сгребая раненых солдат когтистыми лапами, раздирая их и скармливая в свои пасти-мясорубки.
По полю прыжками перемещались гигантские хищники семейства кошачьих размером с кавалерийских скакунов. Из их челюстей безвольно свисали тела в форме. Стаи дрались за трофейную плоть, будто изголодались. По полю боя в панике понеслись группы подпрыгивающих птицеподобных существ с длинными шеями. Их щелкающие челюсти хватали бегущих солдат и перекусывали надвое. Всего несколько часов назад это была гранд-армия Курион. Издаваемый зверями шум стих, сменившись грохотом двигателей и топотом тяжелых сапог.
Среди дыма и пыли двигались фигуры. Человекоподобные, но крупнее и выше даже абхуманов мигу. Закованные в грязную броню цвета слоновой кости, они пробивались сквозь туман, словно были для этого рождены. Их вел гигант в лохмотьях и доспехах, несущий громадную косу.
А к нему, раскинув руки, направлялся воин такого же телосложения. Он был окутан тенями, но на его груди пылало янтарное око. Он даже не удосужился достать закинутую за плечи огромную булаву.
Колоссы заговорили о проведенной битве и завоеванном мире. У Курион хлынула кровь. Она пыталась расслышать слова гигантов, зная теперь, кто говорит.
Ей следовало бы ненавидеть этих предателей, этих богоподобных существ, расправившихся с ее армией, но, к своему отвращению, она чувствовала лишь благоговение.
Ее зрение начало гаснуть.
По краям ширились серые пятна.
Магистр войны пожал Мортариону руку по старому обычаю - запястье к запястью. В былую эпоху этот жест был порожден недоверием, однако ныне означал лишь рукопожатие славных воинов.
- Да будут твои планы темны и непостижимы, как ночь, брат, - произнес Мортарион, - а когда придешь в движение, бей, словно молния.
Хорус обвел взглядом творящееся вокруг него опустошение, мертвые тела, разбитые орудия войны и ревущих чудовищ. Он ухмыльнулся.
- На войне некоторых из нас убьют, - сказал Хорус. - Но мы уничтожим их всех.
Последнее, что увидела Тиана Курион - как два примарха сходятся и с лязгом брони обнимаются, как любящие братья.
Обнимаются, празднуя победу.
Глава 21
КЛЯНУСЬ ЖИЗНЬЮ. ЧЕЛОВЕК РЯДОМ С ТОБОЙ. НАСЛЕДИЕ КОРТЕЗА
Улицы Луперкалии были заполнены людьми, валившими в направлении транзитных платформ. Аливия смотрела через наблюдательные блоки "Галена", как они с гулом движутся к верхнему краю долины. Мужчины, женщины и дети тащили на спинах или в перегруженных машинах все, что могли.
Возле вершины долины она заметила инверсионные следы от загруженных челноков, лихтеров и барж снабжения, которые пытались подняться в воздух.
- Что ты видишь? - спросил Джеф из глубины "Галена".
- Я вижу много напуганных лиц, - отозвалась она.
Аливия знала, что их испуг был оправдан.
Ни у кого не было шансов убраться с планеты выше одного к ста. И все же, несмотря на весь тот страх, что она увидела в пробивающейся вверх по склону толпе, люди все равно пропускали "Гален". Какое-то глубоко укоренившееся почтение к символу медиков заставляло их отходить с дороги, и Аливии был отвратителен тот факт, что она считала свою необходимость важнее их.
В конце концов, кем она была, чтобы судить, кому покинуть Молех, а кому остаться? И на кратчайший миг она испытала обиду по отношению к тому, кто поставил ее сюда и поручил ей присматривать за его тайной.
Она бросила взгляд внутрь медицинской машины, где сидели Джеф, Вивьен и Миска, а также Ноама Кальвер и Кьелл. Пятеро людей, которых ей было необходимо вытащить с планеты. Пятеро, чье спасение лишит пятерых других шансов выжить. Аливия была более чем готова совершить такой размен.
Однако от этого у нее на сердце не становилось легче.
Вокс-динамик трещал, повторяя все то же сообщение, которое транслировал на протяжении двух последних часов. Говоривший был таким немногословным, прямолинейным и убедительным, какими могут быть только военные-карьеристы.
Разумеется, сперва она подозревала западню. Ложную надежду, подставленную из враждебности или же по какой-то иной злонамеренной причине. Однако, прослушав сообщение, уловила блеск неприкрытой истины.
Существовал путь ухода с Молеха.
Имперский корабль пережил войну в пустоте и нашел убежище в поясе астероидов. Проведя ремонт и перевооружение, его капитан совершил акт высочайшей отваги и привел звездолет назад.
"Просвещение Молеха" было готово эвакуировать беженцев и выживших при вторжении магистра войны. Окно возможности было узким и уменьшалось с каждой минутой. Вражеские корабли уже сейчас начнут запускать свои реакторы, чтобы покинуть орбиту и пойти на перехват.
Если "Просвещение Молеха" не уйдет в скором времени, то не уйдет никогда.