Хорус ответил не сразу, и Аксиманд воспользовался моментом, чтобы рассмотреть резные черты лица магистра войны. Аксиманда все еще тревожил замеченный им увеличившийся возраст генетического отца. Ему очень хотелось спросить Луперкаля, что тот нашел, какие чудеса повидал и как далек был его путь.
Когда-нибудь, быть может, но не сегодня.
- Фулгрим собрал урожай, посеянный здесь много лет назад, - сказал Хорус. - Но довольно о моем брате, давайте насладимся предстоящим моментом.
- Каким моментом? - спросил Кибре.
- Своего рода воссоединением, - произнес Хорус. - Братство прежнего Морниваля вот-вот возродится.
Двор Луперкаля. Темный самоцвет в короне Питера Эгона Момуса.
Если раньше Локен, вернувшийся на "Дух мщения", с огромным трудом незаметно пробирался его тайными коридорами и секретными нишами, то теперь пребывание внутри Двора Луперкаля стало утонченной пыткой. Локен стоял возле магистра войны, когда они планировали кампанию на Исстване.
Тогда он был горд, даже более горд, чем в тот день, когда его выбрали для вступления в XVI легион. Теперь же он чувствовал только замешательство.
Геррадон и Ноктюа протащили их по кораблю и привели на пневмопоезд, идущий в сторону носа. Сперва Локен думал, что они направляются в стратегиум, однако после высадки в Музее завоеваний точно понял, куда лежит их путь.
С высокого потолка все так же свисали необычные знамена - частично новые, частично пыльные и гниющие. К толстым колоннам липли тени, из-за которых было невозможно сказать наверняка, одни ли они. Двадцать три луперка - он пересчитал их, пока те шли через Музей завоеваний, - рассредоточились и повели их к громадному базальтовому трону в дальнем конце зала.
- На колени, - произнес Геррадон, и им оставалось повиноваться.
Слева от Локена были Йактон, Брор и Севериан. Справа - Варрен, Тархон, Рубио и Войтек. Луперки окружили их, словно палачи. Они же стояли на коленях, лицом к трону, глядя в необозримый космос через одно из дополнений к залу: витражное окно, похожее на соборное.
На невообразимом расстоянии мерцали огоньки света далеких звезд размером с булавочное острие. Луна Молеха раскрашивала пол ромбами млечного сияния.
- Хороший трон, - заметил Варрен. - Стало быть, изменник все еще считает себя королем. Это давно следовало предвидеть.
Гер Геррадон пнул бывшего Пожирателя Миров в спину. Варрен растянулся на полу и оскалился, потянувшись к отсутствующему топору. Четверо луперков держали воина на прицеле болтеров, а другие вздернули его обратно на колени.
- Королем? - переспросил Геррадон с ухмылкой, которую Локену захотелось разорвать пошире. - Вы, Пожиратели Миров, всегда мыслили мелко. Хорус Луперкаль не считает себя королем. Вы не почувствовали? Теперь он - бог.
Севериан расхохотался, и Грааль Ноктюа плашмя ударил его болтером по лицу. Продолжая смеяться, Севериан завалился на бок и поднялся. Локену хотелось высмеять театральное поведение Геррадона, однако он едва мог дышать. То, что вскоре ему предстояло оказаться лицом к лицу с магистром войны, перенапрягало его сознательную память.
Уголки Двора Луперкаля превратились в разрушенные руины, где собирались мертвецы Исствана, жаждущие плоти. Расписывающий пол свет луны стал сверканием бурь атомного огня, а дыхание возле уха принадлежало его убийце.
- Локен, - произнес Круз.
Он не отрывал глаз от черного трона и не отвечал.
- Гарвель!
Локен моргнул и поднял голову.
Громадные железные двери Двора Луперкаля открывались.
В них, глядя на Локена с отеческой гордостью, стоял Он.
Его генетический отец, его Магистр Войны.
Хорус Луперкаль.
Магистр войны всегда был самым грозным из примархов. Этот факт признавали все Сыны Хоруса, хотя с ним жарко спорили легионеры из большинства других легионов.
Его нынешний вид, несомненно, пресек бы эти споры.
В Хорусе присутствовал мощный динамизм, заряд, который передавался от него тем, на кого он смотрел. Оказаться в его присутствии означало узнать: боги ходят среди людей. Это гиперболизированное утверждение подтверждали те, кому посчастливилось встречаться с Ним. Теперь же эта мощь, эта сущность увеличилась.
Она преумножилась стократно и опустошила запасы ненависти Локена настолько, что тот едва удержался, чтобы не броситься к ногам магистра войны с мольбой о прощении.
"Ноги, смотри на его ноги".
Совет, который ему дали, когда Луперкаль еще служил Императору. Он был справедлив сейчас так же, как и в то время. Локен не поднимал глаз. Он вдохнул и задержал дыхание. Сердце гремело, словно молот, стучащий по сросшемуся костяному щиту грудной клетки.
Во рту пересохло, как перед его первой битвой.
- Посмотри на меня, Гарвель, - произнес Хорус.
Этот миг узнавания смыл всю ту боль, которую Локен испытал с момента, когда на Исстван упали первые бомбы.
Он не мог не подчиниться.
Магистр войны был всепобеждающим героем, облаченным в черный, как пустота космоса, доспех. На огненном оке у него на груди виднелась прорезь зрачка и черные прожилки, когти были выпущены, как у хищника джунглей, приближающегося для убийства.
Его лицо было таким же героически самоуверенным, как помнил Локен.
Остальные воины, сопровождавшие Хоруса, были знакомы Локену, однако они казались призраками в затмевающем все вокруг ореоле личности магистра войны. Он услышал их ошеломленные голоса и понял, что знал их, а они - его, но не мог оторвать глаз от своего бывшего верховного командующего.
Желание остаться на коленях из верности, а не поневоле, было всеподавляющим.
- Встаньте. Все вы, - сказал Хорус.
Локен повиновался, сказав себе, что это был его собственный выбор.
Никто из остальных следопытов не последовал его примеру. Он предстал перед магистром войны в одиночку - так, как всегда и знал. Чем бы это все ни закончилось - сейчас или в грядущие годы, все сведется к смертельной схватке двух воинов.
Фигуры, окружавшие магистра войны, вышли из тени, и Локен почувствовал вспышку гнева при виде бывших братьев по Морнивалю.
Покрытый шрамами, враждебный, с неизгладимой ненавистью в глазах Эзекиль.
Хорус Аксиманд - бледный, с лицом, прижатым к черепу, будто плохо застывшая глина, глядел на Локена расширенными глазами, глядел не с ненавистью - со… страхом? Возможно ли, чтобы Маленький Хорус чего-то боялся? Огромный и топорный Фальк Кибре. Следует за Абаддоном.
Ничего нового.
Граэль Ноктюа занял место рядом с ними, и Локен тут же осознал перекос отношений между ними. Морниваль переродился, однако его нрав оказался гротескно неуравновешенным.
- Никогда не думал, что увижу тебя снова, Гарвель, - произнес Хорус.
- С чего бы? - ответил Локен, призывая свои запасы непокорства, чтоб говорить отчетливо и громко. - Я умер, когда ты предал все, за что когда-либо стояли Лунные Волки. Когда уничтожил Исстван Три и верных сынов четырех легионов.
Хорус медленно кивнул.
- И, несмотря на все это, ты возвращаешься на "Дух мщения". Почему?
- Чтобы остановить тебя.
- Ты это сказал Малкадору? - произнес Хорус, а затем повернулся и оглядел остальных следопытов. - Он это сказал вам?
- Это правда, - сказал Локен. - Тебя необходимо остановить.
- Чем, отделением? - спросил Хорус, приподняв бровь. - Не думаю. Гарвель, Галактика не стерильное место, питающее любовь к мелодрамам. Ты не хуже меня знаешь, что это кончится не истребительными командами ассасинов или упреждающим ударом в тысячах световых лет от Терры. Это кончится тем, что я буду смотреть отцу в глаза, держа его руками за шею, и покажу Ему, как Его ложь сжигает в пепел все, что ему дорого.
- Ты безумен, - произнес Брор Тюрфингр. - Волчий Король остановит тебя, вырежет свое имя на твоем сердце и отдаст твои кости вюрду, чтобы вечно прорицать будущее.
Хорус щелкнул пальцами.
- Русс? А, так вот в чем тут дело.
Локену хотелось, чтобы Брор заткнулся, но вред уже был причинен.
- Леман не утолил свою жажду крови на Просперо? - продолжил Хорус, печально качая головой. - Интересно, знает ли вообще Император, что вы здесь. Или Волчий Король устроил все сам? Ему всегда не терпелось пролить кровь своих братьев. Он убедил Малкадора, будто отправить вас сюда - единственный способ завершить войну, пока она не добралась до Терры?
- Русс как верный сын стоит на стенах Терры, - сказал Круз. - На стенах, которые магистр камня укрепил так, что пробить их - не в твоих силах.
- Пертурабо уверяет меня в обратном, - отозвался Хорус. Он наклонился и взял Круза за подбородок. - Ах, Йактон. Среди всех моих сыновей ты был единственным, от кого я никогда не ожидал, что он отвернется от меня. Ты был старым стражем, воином, чьи корни и на Терре, и на Хтонии. Ты был лучшим из нас, но твое время кончилось. Скажите, как вы вообще попали на борт?
Локен сохранил на лице нейтральное выражение и надеялся, что Круз смог сделать то же самое.
"Он не знает о Рассуа или "Тарнхельме"".
- Мы пришли сюда, чтобы разметить "Дух мщения" для Русса, - произнес Локен, надеясь, что толика правды сможет отвлечь магистра войны от Рассуа.
- Да, Грааль говорил мне, что видел нацарапанный на стенах футарк.
- Проклятый Свессл, - прошипел Брор. - Есть хоть кто-то, кому он не рассказал?
Хорус двинулся дальше, по пути к своему трону неторопливо обходя кругом оставшихся следопытов.
- Разметка пути для Русса, - произнес он. - Звучит правдоподобно, однако брось, Гарвель, мы с тобой оба знаем, что это не единственная причина, по которой ты здесь. В твоем возвращении есть нечто большее, чем ты рассказываешь.
- Ты прав, - ответил Локен, обернувшись к Геру Геррадону. - Я пришел убить его. Освободить душу Тарика.
- Возможно, это отчасти так, - признал Хорус, усаживаясь на трон. - Но почему же ты не говоришь своим товарищам, зачем на самом деле пришел сюда? И не скромничай, Гарвель. Я узнаю, если ты солжешь.
Локен попытался заговорить, но взгляд магистра войны пригвоздил его к месту, через глаза зачерпывая со дна наихудшие из предательских опасений. Он силился повторить то, что только что сказал, однако не получалось.
Восседая на троне в сиянии луны, светящей сквозь витражные окна, Хорус выглядел царственным и величественным Владыкой, за которого стоило бы отдать жизнь. Сотню жизней, тысячу. Столько, сколько он попросит.
- Я…
- Все в порядке, Локен, я понимаю, - произнес Хорус. - Ты вернулся, так как хочешь вновь присоединиться к Сынам Хоруса.
Именно этого момента Брор Тюрфингр боялся с тех пор, как они покинули Терру. Не смерти, в этом миге для него не было ничего страшного. Он считал себя мертвым с той секунды, как отверг синий цвет Стаи и принял протянутую руку Ясу Нагасены.
Нет, он боялся не смерти.
Локен сделал шаг к трону магистра войны.
Брор наблюдал за крахом разума Гарвеля Локена так, как эстет мог бы сокрушаться о медленном разрушении великого произведения искусства.
Брору было приказано убить Локена, если тот преклонит колено перед Хорусом. Он понимал, почему эта обязанность досталась ему. Он был одним из VI легиона, сыном Палача, и можно было рассчитывать, что он совершит немыслимое, какие бы сложившиеся братские узы тому ни мешали.
Он медленно выдохнул.
Можно было надеяться, что собравшиеся вокруг воины последуют за ним, однако их чрезвычайно превосходили числом. В сознании Брора были запечатлены позиции луперков. Они бы его не остановили. Возможно, когда-то они и были воинами легиона, но теперь являлись малефикарумом.
Брор был безоружен, однако воин Стаи не нуждался в оружии.
Он мог сломать Локену шею, не моргнув глазом.
А если спустя один удар сердца он умрет, так тому и быть.
Брор прикрыл глаза, чувствуя, как на загривке поднимаются дыбом волоски. Впервые он ощущал подобное в лесах Фенриса, когда на него охотился громадный седой волк, и годи говорили, что однажды тот убьет его.
Он доказал, что они ошибаются, и сделал из шкуры зверя плащ.
Брор поднял взгляд и увидел, что Тилос Рубио неотрывно смотрит на него. Его глаза были расширены, в них читалась мольба. Они метнулись в направлении Гера Геррадона. Воины не обменялись ни единым словом, но смысл был очевиден.
"Будь наготове".
Локен ощутил, что шаг за шагом он передвигается вперед, к трону магистра войны.
То, о чем говорил Хорус, было абсурдом - он не мог вернуться в легион, после всего, что случилось между ними, после всей той крови и предательства.
"И все же…"
Он хотел этого. Глубоко внутри он хотел этого.
- Локен, не делай этого, - произнес Круз, поднимаясь на ноги. - Не слушай его. Он предал всех нас, сделал чудовищами в глазах тех самых людей, для защиты которых нас создавали.
Удар кулака Абаддона отправил Йактона на пол. Красные полосы в его волосах напоминали кровь на снегу.
- Закрой рот, Вполуха, - сказал Абаддон.
- Локен! - закричал Круз, двигаясь вперед на четвереньках.
"…он больше не Вполуха… его голос прозвучит громче, чем чей-либо еще в его легионе".
Локен моргнул, услышав у себя в голове слова Мерсади Олитон.
Нет, это были не слова Мерсади, она принадлежали Эуфратии Киилер.
"Если ты увидишь гниль, намек на порчу, отступишь ли ты от своей упорядоченной жизни, выступишь ли против ради высшего блага человечества?"
Он уже слышал эти слова на борту этого же самого корабля, на жилых палубах, что занимали летописцы. Испуганная, одинокая Эуфратия тянулась к нему, пытаясь предостеречь его от того, что могло произойти, но он отмахнулся от нее, от ее беспочвенных страхов.
- Гарвель, - произнес Хорус. Локен обернулся и увидел, что магистр войны протягивает ему свою перчатку. - Прекрати ненавидеть меня за случившееся.
- Почему это? - спросил Локен. - Ты совершил худшее из возможного: сперва уверил, будто нас любят и ценят, а затем показал, что все это ложь.
Хорус покачал головой, но не убрал протянутой руки. Позади него, поверх лунного лика прошел зубчатый боевой корабль. Нос звездолета был украшен Оком Хоруса, но это был грубый рисунок, похожий на граффити.
- Вернись ко мне, сын мой. Мы можем воссоздать утраченную связь, обновить узы товарищества. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, пока я заново творю Империум.
Локен оглянулся на воинов, стоявших позади него на коленях. На людей, вместе с которыми он сражался и проливал кровь. Людей, которых он звал братьями в самые мрачные времена. Он посмотрел им в глаза, увидев там непреклонность и многое другое. Рубио стиснул кулаки. Войтек напряг шею, словно машина, вот-вот готовая сорваться с передачи.
Он увидел устремленный на него холодный взгляд Брора Тюрфингра и вспомнил слова, которые тот произнес при их первой встрече.
"Если я сочту, что твои корни слабы, я лично убью тебя".
Он почти незаметно кивнул товарищам и сделал шаг в сторону прочь от трона магистра войны, почувствовав, как туго натянуты узы верности и братства, связывающие его с этим моментом.
Боевой звездолет за окном пересек пространство.
Хорус поднялся на ноги.
Внутрь Двора Луперкаля снова брызнул слепящий свет луны.
Он окружил Луперкаля ореолом, расписал серебром и отбросил на палубу самую темную из теней. Освещенная спинка трона магистра войны добавила тени крылья, как у безликих демонов из жутких книг, что давал Гарвелю Кирилл Зиндерманн.
- Часть меня жалеет, что я не могу этого сделать, сэр, - произнес Локен. - Поверьте, мне хочется тепла, которое приносит участие в чем-то большем. Мне хочется быть частью. Так было между мной и легионом, но вы лишили меня этого, когда ударили в спину. Нас всех.
- Нет, - произнес Хорус. - Гарвель, нет. Это не…
Но теперь Локен не собирался останавливаться.
- Отвернуться от всего, что я знал, оказаться отделенным от легиона, который сделал меня тем, кто я есть? Это был худший миг моей жизни. Он свел меня с ума. Не смерть Тарика и не погребение заживо на Исстване - в конечном итоге, меня сломили разбитое сердце и зияющая пустота.
- Ну так вернись же ко мне, Гарвель, - сказал Хорус. - Ощути это тепло вновь, разве тебе не хочется стать частью величайшего предприятия, какое когда-либо видела Галактика?
- Я уже в нем участвовал, - ответил Локен, отворачиваясь от Хоруса. - Оно называлось Великим крестовым походом.
Рубио кивнул, и Брор Тюрфингр прыгнул через палубу. Его рука была твердой, как лезвие секиры. Он врезался в Гера Геррадона и сбил того с ног. Вместе с ним двигался Войтек. Предводитель луперков отлетел назад и от неожиданности растянулся на полу.
Ударили выстрелы, и по резкому всплеску выраженной двоичным кодом боли Брор понял, что в Ареса Войтека попали. Он почувствовал запах смазки и горячих масел.
Круз и Севериан уже двигались, атакуя Морниваль.
У Брора не было на них времени.
Новые выстрелы. Вопли. Он зафиксировал расположение луперков, но это было несколько секунд назад, и его знание обстановки безнадежно устарело.
- Убей его, Брор, - закричал Рубио. - Он блокирует мои силы!
- Пытаюсь, - проворчал Брор. - Он сильнее, чем кажется.
Лицо Геррадона исказилось от ярости. На мгновение Брор увидел, как внутри извивается темное пламя. Он ударил Геррадона лбом в лицо. Скула вмялась, на рассеченную кожу хлынула омерзительно пахнущая кровь.
Они еще боролись, а кровь уже перестала течь, и порез на щеке Геррадона затянулся сам собой.
Тот рассмеялся.
- Думаешь, ты можешь мне навредить? Вы, Волки, и впрямь глупцы.
Серворуки Войтека прижали одну из рук Геррадона, и Брор попытался вытащить его клинок из ножен. Кулак Геррадона с грохотом ударил Брора в живот, расколов броню и выбив из него дух.
Геррадон пинком отбросил его, и Брор выпустил рукоять.
Он пошатнулся, когда в спину ударил заряд из болтера. Еще один разорвал плоть на бедре. Его переполняла боль, однако он снова бросился на врага.
Геррадон схватил его за горло свободной рукой и впечатал в Ареса Войтека. Столкновение было ужасающим. Доспех треснул.
Брор заметил, что за спиной Геррадона что-то блестит. Лунный свет сиял на Ультиме из слоновой кости. Похищенное оружие торчало из заплечных ножен. Он потянулся к нему - слишком далеко. Хватка Геррадона усилилась, выдавливая из него жизнь. Он напряг все мышцы плеч и шеи, его лицо стало лиловым от напряжения.
А потом он увидел это.
Гладий Проксимона Тархона, поднятый над головой, словно дар древних богов Асахейма.
Зажатый в манипуляторной клешне Ареса Войтека.
Серворука всадила клинок в спину Геррадона.
Демон внутри луперка взвыл, упустив контроль над смертной плотью мертвеца. Железная хватка на шее Брора ослабла.
Не слишком сильно, но достаточно.
Брор оторвал руку Геррадона от своей шеи. Он бросился вперед и сомкнул отточенные клыки на плоти луперка.
Их взгляды встретились, и Брор испытал наслаждение, увидев внезапный страх.