Точно, больше не пищит. Видать, минное поле позади. Вроде как испытываю облегчение, но… чего ожидать теперь? Сил едва хватает на то, чтобы передвигать ноги. А если сейчас мне наперерез выскочит нечто ужасное… Вроде чудища, встреченного раньше, еще по ту сторону, до прохождения точки невозврата, пока обратный путь не был отрезан… Я тогда хоть и начал уже погружаться за пределы обычной среды обитания, однако не занырнул "с головой".
В общем, если сейчас выскочит монстр, мне амба. Героический квест накроется медным тазом, едва начавшись. Крышка, короче. Можно еще много подходящих выражений вспомнить, а сил… нет. Силенки почти иссякли, печально, ан факт.
Потому пользуюсь возможностью отдохнуть, расслабленно стою и осматриваюсь.
Через некоторое время соображаю, что припомнил пейзаж. Точно-точно, в этих "декорациях" разворачивался сюжет самого первого моего зовущего сна. Начального из цепочки тех неимоверных видений, что подвигли меня броситься к черту на кулички в самоубийственном стремлении спасти мир от страшной угрозы.
А затем, вдруг получится успешно, в награду - вернуться к нормальному существованию. Избавившись от распирающего страха, переполнившего меня, как паром заполняется котел… Выпускать пар, не взорваться можно было только так, не иначе.
Отправившись в путь.
Отыскать выпускной клапан я могу лишь здесь. Если повезет.
Сказанул бы мне кто-нибудь в свое время, что я однажды попрусь в герои-волонтеры, исполненный дурацкого "киношно-книжного" намерения "спасать мир" свой, - долго бы я смеялся и крутил у виска пальцем…
Поднимаю глаза и смотрю вверх. Затеплилась призрачная надежда отыскать там просвет… Но его нет и в помине. Бугристые валуны туч загромоздили обзор, небо продолжает нескончаемую борьбу с землей, кипит и бурлит. Я перевожу взгляд ниже и трогаюсь с места, продолжив путь.
Вхожу в лес и словно бы окунаюсь в непроглядный, вязкий омут… Под кронами свет отсутствует по умолчанию, различаются только оттенки темноты. Но мое зрение ухитряется эти нюансы распознавать, и потому я как-то продвигаюсь вперед.
Бреду, раздвигая ветки руками. Сверху продолжает падать вода, капли сыплются и сыплются, древесные сплетения над головой несколько приглушают громовой грохот, но совсем отсечь его не могут… Я промок и утомлен в квадрате, если не в кубе. Всю энергию затрачиваю на то, чтобы идти, не остается ни капельки ее на мысли, страхи и прочее… Связных умозаключений нет вообще, если какая-либо мыслишка и поднимается вяло из темнотищи, воцарившейся в сознании, она сразу же ускользает от понимания.
Отчетливо понимаю лишь одно. Надо механически, "на автомате" шагать. Преодолеть как можно большее расстояние, разыскать годное укрытие от нескончаемого ливня и в нем переждать ночь. Иначе - разве что упасть, залечь в мягчайшую грязь, услужливо приготовленную водой из почвы, и кануть в забвение. Навсегда-
Странно, но я ухитряюсь не сбиваться с того маршрута, который уже прошел во сне. Притом что передвигаюсь почти неосознанно, лишь бы не стоять и не упасть. Если даже сбиваюсь с траектории, то все равно возвращаюсь на пройденную тропу - узнаю по деталям и запомнившимся ориентирам.
Что ж, вдруг так же будет случаться и дальше, и я, наверное, таки притащусь к тому строению, в котором пытался спрятаться от яростно гнавшейся за мной смертельной угрозы. Убегал в точно такой же ночи, залитой ливнем… Наверное, это продолжается все тот же сон, который мне опять привиделся, только с некоторыми изменениями.
Главное, дожить до пробуждения?..
Где-то справа, сбоку от меня внезапно вырастает тень. Выше моего роста, формой похожа на перевернутую толстым концом вверх кеглю - это все, что я успеваю определить. Она отрывается от земли и летит в мою сторону! Оказывается, я недооценил возможности своего организма. Сил хватает на то, чтобы отскочить в сторону, и тень обрушивается туда, где я только что находился.
О-о-о, сил хватает даже на то, чтобы вскинуть полученную у деда винтовку и выстрелить! Выстрел превосходит по громкости шум дождя, перекрывает грозовой раскат, на кончике ствола распускается огненный цветок, а после этого вырастает что-то вроде снопа искр, отскочившего от тени - подобно тому, как отлетают схожие искры от препятствий в играх с низкой разрушаемостью окружения.
Но кеглеобразную тварь остановить пока не удается. Она снова бросается в мою сторону, и единственное, что мне дано, это успеть еще раз выстрелить. Я успеваю, и в самый последний момент…
Создание валится наземь, но не замирает, а извивается, бьется в конвульсиях. Я вспоминаю, что у меня есть фонарик, достаю его, подсвечиваю и как могу пытаюсь вглядеться в чудище. Похоже на длинный, очень толстый шланг, раздутый с одного конца. И живой… На самом деле тварь эта, похоже, видоизмененная змея. Вся она покрыта чешуйками, на них блестят капли дождя.
Я вижу место, куда угодила первая пуля, - небольшая ямочка, от которой в сторону отходит борозда. Чиркнуло по чешуе… Но вторая пуля вошла точно в глазницу и поразила содержимое головы. Поэтому змеюге дергаться осталось скорее всего совсем недолго.
Вот ведь подфартило так подфартило!
Тут я соображаю, что зажженный свет может привлечь других монстров, и поспешно выключаю фонарик. Чтобы увеличить шансы на выживание, придется учиться сначала быстро продумывать и мгновенно просчитывать варианты развития событий после каждого поступка.
Тварюга фактически целиком защищена броней, и пристрелить ее у меня не было возможности. По крайней мере с тем нехитрым арсеналом, которым я располагаю. Я остался жив благодаря невероятной случайности. Инстинктивно, не думая, не целясь, выстрелил второй раз, когда от конца - совсем не счастливого - меня отделяли доли секунды. Не оцепенел от страха, а сражался до последнего.
Вдруг я не так уж бесперспективно слаб? И не зря приперся в Отчуждение…
Я благодарю винтовку, которую с этого момента по праву могу считать своим оружием. Она меня не просто не подвела. В данном случае сыграла решающую роль… Определила результат поединка.
Во всяком случае, какое-то время я думал, что "до последнего". Но очень скоро понял, что в Отчуждении не стоит говорить о чем-либо "последний".
Правильнее использовать слово "крайний"…
Винтовке я отдаю должное мысленно, сил шевелить губами решительно не осталось. Беззвучно благодарю, хотя очень горячо. От всей души. Вылети пуля как-то не так, наносекундой раньше или позже, и результат стремительной схватки мог сложиться далеко не в мою пользу. А ведь если бы оружие имело больший вес, возможно, мне потребовалось бы приложить иное усилие и увеличить затраты времени, чтобы его вскинуть, или спусковой крючок чуть более туго поддавался бы нажатию… Выстрел не свершился бы в единственно нужный момент.
Но подарок старика оказался фактором, идеально разрулившим проблему. Закономерно, если именно с этой минуты между мной и черной, видавшей виды "Рысью" возникнет особая связь, способствующая выживанию в дальнейшем…
О том, каким сложится будущее, пока что лучше и не думать.
С тем, что есть, делай, что должен, и будь что будет.
Я иду дальше, оставив агонизирующего мутанта умирать. Добивать не стал, чтобы не расходовать напрасно патроны. У меня их не очень-то много. Бронезмея по любому обречена, пуля вошла в мозги. Однако надо признать, существо живучее, как-то еще шевелится, бьется, крутится. Подозреваю, что и другие твари за жизнь в Отчуждении отчаянно цепляются, еще и как!
Подобно мне. Ведь и обо мне теперь по праву можно сказать, что я - живая тварь в Отчуждении.
Плетусь вниз по склону. Водные ручьи и потеки грязи стремятся туда же - вниз… Очередная молния протыкает густую истому неба, в этот раз полыхнувший разряд настолько мощный, что земля конвульсивно содрогается, я чувствую под ногами вибрацию, а от грома напрочь закладывает уши. Вслед за этой молнией высверкивает другая, огненным росчерком проносится по небу и погасает, оставив за собой лишь яростный порыв ветра, бросивший дополнительный удар дождевых струй в лицо. Наклонная поверхность под ногами дрожит, и внутри рождается какой-то первобытный испуг утратить даже эту непрочную опору.
Ступни, естественно, намокли, обувь успела покрыться многими слоями грязи. Но сейчас я ни о чем не забочусь, кроме того, чтобы найти укрытие. Возможность пережить эту ночь кажется химеричной, утопической.
Да здесь что, всемирный потоп версии два-ноль вершится?!
Спуск превращается в настоящий водопад, и я, соскальзывая по нему, ощущаю себя щепкой, которую течением уносит по реке. Ветер то подталкивает в спину, то стегает в лицо, бросается навстречу, как будто играет в догонялки.
Остается лишь несколько шагов до окончания склона…
Проскакиваю их поскорее и, очутившись на относительно ровном участке, прямым курсом нацеливаюсь на постройку. Да, она все-таки есть! Теперь я кажусь себе бумажным корабликом, очутившимся в море под час бури, однако чудом скользящим меж гребней волн, пытающимся дотянуться до размытой линии берега.
Шансов практически нет, и безжалостная стихия вот-вот сомнет хрупкое суденышко, но вопреки морской ярости оно держится, держится на плаву, пытаясь преодолеть как можно большую дистанцию до того, как наступит темнота.
А она неминуемо наступит… Но, быть может, все-таки удастся достичь берега? Теплится крохотная надежда. Поди разберись, кто же виноват, что кораблик сделан из бумаги, а она уже совсем-совсем размокла…
Я одергиваю себя. Я - не из бумаги! Я - сталь. Выживу. Доберусь до берега, пересекая преграды волн на пути.
Хлипкий заборчик давно уже повален. Во дворе валяется разного рода мусор: покореженные листы металла, труха, какие-то непонятные материалы… Я открываю дверь и просачиваюсь внутрь помещения. Ничего не видно, но вроде как присутствует еще и второй этаж… Лестница, ведущая на него, цела. Я поднимаюсь наверх, изнеможденно опускаюсь на пол и сворачиваюсь калачиком, как побитая собака, наконец-то добравшаяся до своей подстилки.
Только бы здесь меня ничего не доставало! Энергии на борьбу покамест никакой нету, точно, иссякла до самого донышка.
Мне страшно. Ох, до чего ж-ж-ж мне страшно!!! Раньше я так боялся только в тех вещих кошмарных снах. И вот добровольно приперся туда, где всеобъемлющий страх не заставил себя ждать и пожаловал наяву.
* * *
Мы с Димой Люцифером топали по улице и болтали. Вокруг постепенно смеркалось, как-то незаметно позажигались фонари. Атласно-голубое небо виднелось в промежутках между верхушками домов и извивающимися над головами эстакадными дорогами.
Люцифер - это производное от фамилии Лютиков.
"Произведено" было по ассоциации с утренней звездой из римской мифологии, а не с персоной христианского верховного дьявола. Давно и не мной. Мне досталось уже как данность - знать своего коллегу как Люцифера и величать его Люцифером. Правда, иногда, в особые моменты, я называл его Лютик. Не скажу, что он был от этого варианта в восторге, но вслух такое случалось нечасто, так что стойкого негодования у него не вызывало.
Он и я после работы, по укоренившейся у нас привычке, брели в излюбленную "заходиловку" опрокинуть пару-другую кружечек морковного пивка. А работали мы в комплексном медцентре города нашего Гордого, занимались всякими там опытными исследованиями. Дима вот-вот собирался приступить к диссертации… Уже полгода он тряс меня и делился своим желанием, даже собирал материалы какие-то по выбранной теме, в библиотеки неэлектронные хаживал, реально озаботился вопросом… И начать сей фундаментальный труд для него было лишь вопросом времени. Вот полгода собирается.
…Как объяснить-то? Можно сказать, что по профессии я врач. Но являюсь ли я буквально тем, кто лечит? Клятву, не забытую Гиппократову клятву я давал, причем еще по окончании "вышки", когда отзубрил километры справочников и целительских опусов и наконец-то перепрыгнул рубеж выпускного теста. Вот только время настоящих врачевателей, адептов медицины, уже давно миновало.
Да, про настоящих медиков я читывал и видывал в исторической специализированной инфе. Еще в начале этого века, и в прошлом веке, и раньше, они лечили людей, занимались тем, к чему были призваны. Счастливые!.. В наше время, увы, на исходе столетия, забота о состоянии организма человека практически полностью возлегла на "плечи" роботизированных систем.
Прогресс привел к тому, что теперь исцеление - просто технологические алгоритмы. Разной степени трудности. От простеньких косметологических и профилактических процедур до сложнейших операций, вплоть до пересадок мозга, каковые стали возможны в две тысячи шестьдесят шестом, через год после моего рождения. Даже с легкими манипуляциями, типа лечения ангин и конъюнктивитов, продукты роботехники справляются лучше человека.
Статистика свидетельствует беспристрастно. У хирурга-человека рука может дрогнуть во время проведения операции, но самый примитивный робот, ввиду неспособности к реальным эмоциям, от этого застрахован. Пока что неспособности. Создание искусственного интеллекта благодаря движению против, основанному легендарными Илоном Маском и Стивеном Хокингом, до сих пор не состоялось. Но зато компьютерное программирование давно достигло таких высот, что в приложения и системы закладываются варианты фактически на все случаи жизни.
Да, программы тоже не обходятся совсем без сбоев, но это лишь теоретически, а практика неумолима, ведь машины выверяются на производственных конвейерах с прецизионной точностью, вычищая ошибки из кода, заведенного в "мозги", практически исключая возможность каких-либо аберраций.
Замечательно, конечно, только нам, врачам, при этом что делать? Под "нами" подразумеваются такие, как я, личности, которых угораздило родиться духовными последователями Авиценны, Гиппократа, Пастера, Амосова, Гауза, Филатова и других гениев здравоохранения.
Даже кондитерам, пекарям, булочникам, поварам и прочим из отрасли питания гораздо легче - еще остались заведения, где готовкой пищи заняты живые люди, а не роботы, туда можно устроиться, хотя не везде всем желающим хватает мест… Поэтому они сами такие заведения и открывают. Да и в домашних условиях можно наготовить блюд "от пуза".
А нам куда деваться-то?.. Несколько десятилетий не принято уже массово обращаться в ретроклиники, где человеки по старинке вместо роботов врачеванием занимаются. Можно, конечно, открыть такую, не обращая внимания на то, что знакомые посчитают дураками и никудышными бизнесменами. Да только ведь пациенты толпой не повалят, вот в чем проблема… По тем же самым причинам не захотят обратиться.
Потому что вероятность ошибки у компьютерных систем на порядки меньше, чем у человека. И это констатирует практика, засвидетельствованная неумолимой статистикой. Гениальные диагносты остались в прошлом, потому что современное медицинское оборудование способно проанализировать все процессы в организме и синтезировать для конкретного больного точную процедуру оперативного вмешательства или лекарство-панацею. Ну, почти панацею.
Только будьте в состоянии оплачивать счета, и гарантировано поддержание здоровья на уровне. Для малоимущих тоже во многих местах имеются методы финансирования, пусть и меньшего перечня услуг.
Можно и аналогию соответствующую провести, опять же, с всякими там кондитерскими-булочными-закусочными. Человек-то может и лишней соли пересыпать, и даже отравить невзначай, а робот по строго заложенной последовательности блюдо готовит и подает. Поэтому большинство людей, уже не первое поколение, выросло на робо-фуде, и они предпочитают не заморачиваться тем, что никакая машина не приготовит шедевр вкуса. Но кулинарное искусство - по-прежнему творчество.
По крайней мере пока есть потребители, которые верят, хотя бы на интуитивном уровне, что компьютер не приготовит шедеврально, - "живые" рестораны, бары и кафе будут пользоваться спросом у гурманов.
А медицину творчеством считать перестали, когда пациенты поняли, что врачебные ошибки, некомпетентность или халатность - немаловажные причины множества смертей на протяжении предыдущих веков - успешно могут устраняться из процесса сохранения здоровья. "Человеческий фактор" слишком дорого обходится там, где речь идет о сохранности человеческой жизни.
Единственным, а точней, последним вариантом для применения медицинских талантов остается возможность пойти в нелегальные, "пиратские" целители. Все еще актуальный способ подлечиться для определенной части малоимущих пациентов или для тех немногих, кто еще упорствует в убеждении, что доктор-человек справляется со спасением жизней не хуже систем-диагностов, операционных робо-комплексов и автоматизированных фарма-лабораторий. Но с медпиратами в основных странах первого и второго мира борются; искореняют, где-то нещадно, где-то без фанатизма, однако достаточно эффективно. Так что последний вариант подходит скорей для бедных и беднейших, третьего и четвертого…
Поэтому нам, лицензированным врачам, остались теоретическая и административная сферы медицины. В процессе исследований, конечно, и практические опыты случаются, но разработка новых моделей машин и процессов очень сильно разнится с применением их в массовой лечебной практике.
Вот научными-то исследованиями мы и занимаемся. Без этой возможности станет вообще мутно и беспросветно.
Затем все, что разрабатываем нового, мы в машинерию внедряем, и утешает лишь одно, что горизонты знаний роботы раздвигать пока не умеют. Спасибо тем, кто в начале века "притормозил" искусственный интеллект… Все же какими они были счастливыми, врачи предыдущих поколений! Они в реале использовали теоретический багаж для оказания каждодневной помощи больным. Спасали жизни в буквальном смысле.
Хотя там тоже нюансы были… Если обратиться к соответствующим базам данных, столько всего узнать можно! В том числе практиковалась так называемая "народная медицина", имеющая мало общего с действительным врачеванием. Если такие методы кому-то помогали - это была уже не медицина как таковая, а чистой воды энергезия, область, исследующая биоэнергетические процессы. Тогда все это списывали на экстрасенсорику.
Ошибочно принимали за медицину народную… Методы-то были действительно "народными", особенно по части излечения "травяными" композитами. Прообразами современных фарма-лабов, пытавшимися подобрать правильное сочетание элементов для редактирующего воздействия на текущие химические процессы организмов.
Да только вряд ли это было медициной - на десяток добросовестных знахарей приходились сотни шарлатанов, по сути, вредителей, откровенных или опосредованных.
Вдобавок немалое количество дипломированных медиков, официально причисленных к медицине, относились к профессии формально; по сути, занимаясь не излечением больных, а "отрабатыванием зарплаты". Становились они такими по разным причинам. Быть, к примеру, серьезным практикующим хирургом - более чем нервно, насколько я понял. Как правило, каждый из них хотя бы раз пережил смерть пациента у себя на столе… Или вот еще, венерология. Каково это, каждый день пялиться на живые гениталии, мужские, женские и даже детские, оценивая, сравнивая, диагностируя. Это сродни занятию патологоанатома. Хотя в морге вообще жуть, с трупами постоянно иметь дело…