– Да ладно тебе, – перебил его охотник. – Никто не виноват, что это произошло. Сложно представить что бы случилось, если бы мы уже спали, или того хуже, если бы мы не встретили вас и не пошли вместе с вами. Вряд ли бы вы смогли отбиться от них. Жестокие твари. Сильные, благородные, быстрые. Прекрасные и ужасные одновременно. Знаешь, в любой другой день я бы мог гордиться подобной добычей, я никогда еще не видел их вместе в таком количестве, не говоря уже о том, чтобы перебить их всех. Обычно они ходят по одному. Максимум по трое. Но чтобы сразу одиннадцать! Нет, такого раньше не бывало, это не правильно.
Он провел по лицу рукой, чтобы хоть как-то успокоиться, но все чего добился, еще больше размазал кровь, копоть и грязь.
– Ладно. Пора уходить отсюда. Скоро сюда на запах крови прибежит вся живность с леса.
Вставая, охотник еще раз пробежался глазами по округе. Вроде бы он ничего не забыл. Еды осталось не сильно много, но им хватит. Они охотились семь дней, но всегда ходили вокруг территории поместья. Значит по прямой им хватит и двух дней.
– А как же они?
Патрик оглянулся. Карл стоял возле тела своей тети. Она выглядела бы спящей, если бы не рана, пересекающая ее тело по диагонали. Охотник покачал головой
– Мы не можем взять их с собой, ты должен это понимать. Нас всего лишь двое, и мы оба ранены, а их тут десятки, – он положил руку на плечо парня. – Я прекрасно понимаю, что ты хочешь похоронить их как следует, но у нас нет на это ни сил, ни возможностей и уж тем более времени. Мы итак тут слишком долго оставались.
Еще раз проверив сумки с припасами, он дал одну из них Карлу. Также он решил забрать с собой оружие своих напарников, парню же он протянул оружие, которым пользовался Людольф Дюпье, прекрасно понимая как для него было важно забрать с собой хоть что-то, что напоминало бы об отце. И они пустились в путь.
Туман преследовал их все утро и большую часть дня. Иногда в нем мелькали тени, очень похожие на людей, но при малейшей попытке их рассмотреть они терялись за деревьями. Возможно, это были выжившие родственники Карла, или простые путники, а может и просто игра воображения. После всего случившегося этой ночью, любой звук казался сигналом опасности, любая тень, ужасным зверем.
К концу первого дня они прошли большую часть пути, но совершенно выбились из сил. Их раны снова начали кровоточить. Повязку Карла сменили, и для Патрика пришлось соорудить самодельный костыль, его нога болела все сильнее с каждым пройденным километром, и он уже не мог сохранять выражение полного безразличия к боли. Каждые тридцать минут им приходилось останавливаться для привала, и охотник без сил опускался на землю, с трудом пытаясь унять дрожь во всем теле, судорожно хватая ртом воздух. Он был слишком горд, чтобы просить останавливаться почаще или просить помощи, не взирая на все сложности. Даже самых сильных людей можно сломить, но он и не думал сдаваться. Не здесь, не сейчас, только не после всего того, через что им пришлось пройти этой ночью. Возможно, как только они доберутся до поместья, он наконец-то сможет расслабиться и отдохнуть, но этот отдых еще нужно заслужить.
К концу второго дня они вышли к поместью. Полностью выбившись из сил, без еды, с бутылкой воды, которой оставалось буквально на пару глотков, эти измученные люди с трудом брели к домам, старательно поддерживая друг друга. Их раны вновь кровоточили, от одежды почти ничего не осталось, а организм был на пределе возможностей. Но увидев свет столь желанный свет, людей, дома, до которых оставались жалкие две сотни метров, они как будто почувствовали прилив радости. Патрик уже начинал бредить, его постоянно била дрожь, он был весь покрыт потом, а руки сжимали костыль все слабее. Через тридцать метров он упал. Впервые за все время путешествия казалось, что охотник вконец ослабел и потерял волю к жизни. Но они не могли остановиться, только не сейчас. Карл наклонился и взвалил охотника на плечи. Он был без сил, а вес Патрика был нешуточный. Но черта с два он его бросит так близко к дому! Шаг, еще шаг, еще. Еще и еще. Шестьдесят метров, пятьдесят, сорок. Очередной шаг окончательно добил парня. Он старался держаться, ведь оставалось пройти еще совсем чуть-чуть! Но сил оставалось слишком мало даже для такой малости. Они рухнули на траву. Два тела, практически незаметные в темноте, без чувств лежали на земле. Карл старался держать глаза открытыми, но он уже не мог противиться усталости. И тьма поглотила его.
Очнулся он от того, что в глаза бил яркий свет фонаря. Он с трудом разжал веки и приподнял голову. К ним бежали едва различимые в темноте силуэты, и они были одеты в форму слуг Дюпье. Их заметили! Все было не напрасно. Десяток рук аккуратно приподнял уставших путников и понес в сторону поместья.
В доме их обмыли, переодели и перевязали раны. Раны Карла были уже не опасны, хоть он и сильно пострадал от стресса, голода и обезвоживания, но Патрику повезло меньше чем ему. Рана на его ноге была серьезна уже там в лесу. Если бы ему смогли оказать помощь сразу, то у него были бы шансы выйти из всего этого кошмара невредимым. Но поход нанес ему слишком большой урон, чтобы можно было так легко отделаться. И ногу пришлось ампутировать. На ее место поставили самый дорогой имплант, который можно было себе позволить на планете. Через три дня после операции к охотнику пришел Карл. Он был одет в простые черные брюки и рубашку, сквозь которую виднелась белизна бинтов.
– Спасибо тебе Патрик, правда. Я очень благодарен тебе за свое спасение. Мне никогда не удастся отплатить тебе за все, что ты для меня сделал, но поверь мне, я постараюсь, – он с улыбкой положил связку ключей на стойку.
– Это ключи от одного из наших домов в поместье. Я буду тебе признателен, если ты согласишься погостить у нас еще какое-то время. Но я буду рад, если ты решишь остаться у нас навсегда.
Патрик лишь улыбнулся, а через секунду, под действием болеутоляющих, он уже провалился в сон. Вот так охотник и поселился в родовом поместье Дюпье. Сначала он утверждал, что не задержится надолго, максимум пару месяцев, пока не восстановит здоровье. Но время шло, а он все не уходил.
Сейчас, спустя шестнадцать лет этот пышущий какой-то внутренней силой человек продолжал охотиться для поместья, принося с собой из леса столько добычи, что повара не успевали ее готовить. Невзирая на произошедшее, он все еще занимался любимым делом, а в свободное время помогал работникам по мере своих возможностей.
Карл постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел. Он знал, что если Патрик дома, то достучаться до него практически невозможно. Особенно, если он слушал музыку своей родной планеты. Прямо как сейчас.
Аден остался снаружи и затянулся новой сигарой. Заходя внутрь, человек оказывался прямо посреди зала славы целой гильдии охотников. Десятки трофеев самого разнообразного вида и размера были развешаны на стенах, полу, а некоторые даже украсили собою потолок. Карл пошел дальше, уже не обращая внимания на всю эту дивную коллекцию, которой позавидовал бы даже самый матерый охотник. Если слишком долго на них смотреть начинало казаться, что эти головы смотрят в ответ, а этого он сейчас хотел в последнюю очередь. Решив, что охотник сейчас наверху, Карл начал подниматься вверх по лестнице. Второй этаж был полностью отведен под оружейную. Подумав, он решил, что та сейчас закрыта, поэтому он сразу же поднялся на третий. Поднявшись, он прошел в бедно обставленную спальню. Кровать, зеркало, шкаф с одеждой и дверь с выходом на балкон. Патрик стоял на балконе и вглядывался в темнеющее небо. Как только Карл вошел в комнату, он обернулся. Левая нога слишком сильно контрастировала, на фоне загорелого тела. Металл ноги был посеребрен и довольно сильно выделялся, когда он уходил на охоту. Поэтому ему приходилось надевать штаны с самым плотным материалом, какой он мог достать, чтобы полностью скрыть даже малейшую возможность блеска на свету.
– Мальчик мой! – прокричал бородач, сжимая хозяина поместья в объятиях. – Как же я рад тебя видеть. Ты даже не представляешь, что я пережил за эти месяцы. Пойдем, пойдем вниз! Кое-что покажу тебе. Уверен, ты никогда такого еще не видел.
Спустившись вниз, Патрик повел их сквозь лабиринт комнат. Зайдя в одну из них охотник, обернулся.
– Подожди-ка здесь секунду.
Вернувшись, он нес в руках большой рюкзак.
– Пойдем на свет, так будет красивее.
Подойдя к лампе, он выставил освещение на максимум. Расстегнув рюкзак, он сунул руку внутрь и достал на свет свою находку. Это был большой кусок янтаря, имевший практически идеально круглую форму диаметром около тридцати сантиметров. Но не это было самым главным. В центре янтаря застыла фигура насекомого. Приглядевшись, Карл удивленно распахнул глаза.
– Сиреневый богомол?! Они же вымерли тысячи лет назад. Где ты смог откопать его?
– О. Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы достать его. Я пробирался через болота утягивающие вниз все что в них попадало, переплывал реки настолько бурные, что могла бы снести танк со своего пути. Как-то раз мною попробовала закусить стая диких обезьян. Схватить меня ночью хотели. Да только когда поняли, что я их заметил, попробовали смотаться. Ну я и проследил за ними до пещеры. Забрался внутрь аккуратно и смотрю, как они пошли поклоняться этой штуке. Видимо считали ее своим идолом или чем-то подобным. Ну, я не растерялся и накостылял им, схватил эту штучку и рванул к выходу. А там медведь! Чертов медведь на выходе из чертовой пещеры с чертовыми обезьянами за моей спиной! Клянусь, никогда в жизни не думал, что могу так драться мачете. Ну и еще твой подарок помог немного, – с этими словами он хлопнул рукой по искусственной ноге.
– Потрясающая вещь, и куда ты ее теперь денешь?
– А что бы ты с ней сделал?
– Я? Я бы поставил ее на постаменте в центре твоих трофеев. Такую вещь люди должны видеть с входа.
– Ну так и отлично, завтра попрошу у столяров соорудить что-нибудь поизящнее. Думаю, теперь у меня отбоя от посетителей не будет, такую вещь нашел, что теперь из дома точно неделями вылезать не буду.
– А это что такое? – Карл указал на крупный укус на плече. – Я думал к тебе невозможно подкрасться так близко.
– А это, да так ерунда. Изнежился я с вами, все-таки семь месяцев сидел без дела. А все из-за того, что никто уже не ценит такое благородное дело как охота без винтовок. Всем сейчас подавай оружие, способное убить задолго до того, как зверь тебя увидит. Хоть бы кто-то поучился работать ножом.
Он взглянул на Карла:
– Хорошо, что хоть тебя отец воспитал как надо.
На это возразить было нечего. Большинство аристократов никогда не держали в руках ничего тяжелее ручки. И лишь немногие, как например Дюпье, пытались хранить старые обычаи. В молодости отец часто заставлял Карла тренироваться до седьмого пота. Все свободное от уроков и официальных приемов время он упражнялся во владении всеми видами холодного оружия. В стрельбе он уже достиг своего максимума, а вот мечи, алебарды и прочие орудия требовали большего труда и старания. Он вкладывал в тренировки сего себя и достиг больших успехов. Никто из сверстников не мог одолеть его в дуэли. Даже некоторые взрослые отступали под его напором. После того, как его отец погиб в лесу, он загорелся идеей фехтования сильнее, чем когда либо. Ему нужно было дать выход своим чувствам. Единственным выходом для него оставались тренировки. И его старания были вознаграждены. Сейчас среди аристократов ему не было разных в навыках владения оружием, да и лучшие мастера не были способны справиться с ним. Единственными кого он пока не мог одолеть, были ангелы. Он часто сходился с ними в тренировочных камерах, но каждый раз терпел поражение за поражением. Все-таки они были больше чем людьми, вряд ли обычный человек вообще был способен одолеть ангела один на один.
– Ну да ладно, насмотрелись и хватит. Пойдем в гостиную. Хочешь чего-нибудь?
– Да, расскажи мне все, что повидал за эти месяцы. Я всегда любил твои рассказы.
Патрик улыбнулся.
– Ну как скажешь. Когда я вошел в лес...
3
Аден закурил новую сигару. Ему было скучно. Но он привык справляться со скукой. Ночью нечего было особо делать, поэтому он, как начальник охраны любил бродить по поместью и осматривать караулы. Все лучше чем, например, сидеть за столом и пялиться в мониторы, тщетно надеясь увидеть на камерах что-то новое. Никто никогда не пытался проникнуть на территорию поместья ни днем, ни ночью. По крайней мере сейчас. Раньше находились умники, которые пробовали проникнуть в особняк. Какой подвиг, залезть в дом к сенатору и унести с собой что-то ценное! Однако Аден изменил местную систему безопасности и отбил у воров и хулиганов любое желание проникнуть в поместье.
Раньше он был обычным солдатом Сил Планетарной Самообороны, обычные люди, прошедшие базовую подготовку ведения боя в пределах своей планеты. Потом его перевели в Гвардию Альянса, войска, предназначенные для войны с внешними угрозами, будь то вторжение или колонизация новых планет. Альянс постоянно расширялся, а солдаты были ценным ресурсом в галактике. Пиком его карьеры стало назначение в Серебряную Гвардию. Это было элитное подразделение. Лучшие из лучших отбирались из всех видов войск лично ангелами. Каждые полтора года проходили сборы, на которые присылали первую роту каждого полка. Традиционно первая рота укомплектовывалась ветеранами, получившими наибольшее количество наград, лучше всего проявившими себя на поле боя или показывавшими лучшие показатели во всех дисциплинах на учениях. Аден был сержантом первой роты, когда их послали на сборы. Под его началом было тридцать человек, каждый из которых готов был горой встать за своего командира. Адена любили. Он был лучшим на тех сборах и получил свое место в Серебряной Гвардии. Он стал одним из тех избранных, которые неотступно следовали за воинством ангелов. Они следовали за ними всегда, в любом путешествии, вторжении, на любых учениях или же принимали участие в Охоте. Их бросали в самые горячие точки, им доверяли самые опасные участки в обороне, они были острием копья при молниеносных атаках. Их было немного.
С каждым годом, проведенным в Гвардии, Аден понимал, что это не его пусть. Быть среди этих людей, окруженным постоянными восхищенными взглядами, видеть, как на твоих глазах творится история. Это все было прекрасно. Но цена были слишком большой. Ни одного года без войны, ни одного дня без постоянной готовности броситься на другой конец вселенной, лишь для того, что вновь идти в пламя битв. Последняя Охота стала точкой. Большой и жирной. При вторжении рота Адена была в числе первых, атаковавших первую же планету на их пути. То что им пришлось пережить тогда, навсегда изменило жизни каждого из них.
Их бросили. Они были наконечником копья, да вот только наконечник этот откололся и потерялся в водовороте войны. Они днями боролись за выживание, волна за волной они выдерживали нападения чужих. Все ужасы, что они на них посылали, встречали лишь сплошную стену огня и стали. Через семь месяцев их наконец-то нашли. Ангелы пришли на помощь, атакуя противника прямо с неба. Они бросались на противника до тех пор, пока все они не побежали. Только после этого они смогли передохнуть. Из трехсот солдат роты выжило всего лишь двадцать три.
После этого их отправили на орбиту в один из транспортников. Никто из них не ожидал, что они еще примут участие в этой войне, роту невозможно было укомплектовать так, чтобы она вновь стала боеспособной единицей. С ними было покончено. И все это понимали. После того, как очередная Охота оказалась бесполезной, в систему прибыл флот для колонизации системы. Тысячи гражданских кораблей летели мимо сотен военных и облепляли очищенные от чужаков миры.
Прибыв обратно в систему, они вернулись на места своего базирования. В тот же день Аден подал в отставку. Немногие хотели уйти из Серебряной Гвардии, еще меньше было тех, у кого это получилось, кому дали шанс начать новую жизнь. Адену и еще нескольким гвардейцам этот шанс выпал. Не было никаких пышных проводов, никаких торжественных речей или подбадривающих выкриков сослуживцев.
Собрав свои вещи, гвардейцы покинули пределы базы и отправились искать новое призвание. Трое улетели на столичный мир системы, двое решили вернуться в Гвардию Альянса, один был назначен майором Сил Самообороны. Аден же решил попробовать себя в роли телохранителя. Первым его клиентом был капер, незаконно провозящий на своих кораблях наркотики. Аден проработал на него чуть больше месяца, после чего сообщил о нем в Министерство Торговли Системы. Следующим был богач из тех людей, для которых кроме денег не существовало ничего святого. У него Аден продержался неделю.
В конце концов, он пришел к Карлу Дюпье. На тот момент он был главой семейства почти пятнадцать лет. Карл сразу же распознал в Адене честного и благородного человека, который был способен пройти все испытания мира и провезти за собой попутчиков целыми и невредимыми. Он с радостью принял его на работу, но с одним условием: он всегда будет честен с Карлом и будет открыто высказывать ему свои мысли. Даже если это будет неприятно и будет ставить под сомнение все, что думал Карл, лучше знать правду. "Правда – это то, что дает нам силу, ложь же порождает иллюзию этой силы". Так он сказал ему. Уже через три года Аден смог дослужиться до начальника охраны поместья. Тогда же он и потерял зрение, когда один из новичков в охране случайно вывел мощность светошумовой гранаты на максимум и выронил ее прямо перед Аденом. Аден успел лишь удивиться. Световая вспышка была настолько мощной, что безвозвратно повредила его зрение. Он мог бы остаться инвалидом на всю оставшуюся жизнь, если не Карл. Чтобы вернуть своему другу зрение он постарался найти самого лучшего доктора в системе. Уже через два месяца Аден вновь смог видеть мир вокруг, хоть и немного иначе, чем раньше. Он так и не мог достойно отблагодарить хозяина за этот подарок, но тот лишь отмахнулся.
– Ты рискуешь не только своим зрением, а своей жизнью, пытаясь защитить меня от всех опасностей нашего мира. И если я могу вернуть тебе то, что ты утратил, выполняя свою работу, то я это сделаю. И не важно, сколько это потребует времени и сил.
* * *
Тенью скользнув по крыше, он спустился вниз по стене. Пробираясь между домами, незнакомец искал пути отхода. Скоро они ему понадобятся. Слишком мало места. Ему нужно было больше пространства для маневра.
Он уже тридцать минут кружил вокруг, не решаясь ступать дальше, пока не разведает все вокруг. Пробравшись между прутьев забора, он метнулся через заросли кустарника. Стараясь не ломать ветки, он извивался всем телом, словно уличный акробат на представлении. Рядом скользнул свет фонаря. Охрана!