Словно отвечая на вопрос Степанова, с флангов звонко хлопнули выстрелы "сорокапяток", украсив поле еще двумя дымными столбами – наводчики долго выбирали цели, но зато и не смазали. Леха злорадно ухмыльнулся, длинно сплюнув в пыль. Полдесятка уничтоженных за неполные пять минут немецких танков – неплохо для июня сорок первого! И пусть не врут будущанские историки, что мы воевать не умели! Ибо не фиг путать профессиональные навыки и уровень боевой подготовки с эффектом неожиданности и некомпетентностью командования! Одно дело – когда тебя в четыре утра раскатывают тоннами авиабомб и фугасных снарядов прямо в расположении. И совсем иное – настоящий бой один на один, когда командир рядом с тобой в окопах, а не сидит в далеком штабе, с которым порой и связи-то нет.
Срезав прицельной очередью выбиравшихся из подбитой артиллеристами "тройки" двоих танкистов – один кулем рухнул на землю возле гусеницы, второй так и повис на броне, наполовину свесившись из башенного люка, – Алексей оглядел поле боя. Первый из наших танков, легкий "Т-26", похоже, только что получил в борт болванку, потерял управление, но все еще полз вперед, постепенно замедляясь. "Бэтэшка" маневрировала, выворачивая узкими гусеницами пласты дерна и стреляя с коротких остановок. Пока танкистам везло: вот закрутился на месте с разбитой ходовой один немецкий танк, вот дернулся и задымил двигателем другой, вот несколько пехотинцев не успели увернуться от несущейся на них бронированной смерти, и их впечатало траками в грунт. Вот… вот и все, прощайте, парни, светлая вам память.
Несколько секунд десантник, закаменев лицом и не в силах отвести взгляда, смотрел на пылающее искореженное нечто, мгновением назад бывшее советским танком, затем сморгнул и отвернулся. Все, брони у них больше нет, да и на пушки особой надежды тоже – идущие с флангов панцеры уже развернулись, двигаясь в сторону артпозиций, над которыми уже поднялись султаны первых взрывов. Больше пары-тройки минут противотанкисты не продержатся, или снарядами закидают, или раздавят. С другой стороны, половину танков удалось выбить да с пехоты былую спесь сбили, вон как в землю вжимаются, хрен прицелишься. Сейчас другое важно – продолжат фрицы атаку или откатятся на исходную. Если отойдут и вызовут авиаподдержку – всем полный и гарантированный звиздец, с воздуха их позиции как на ладони, максимум за десять минут с глиной перемешают. Если продолжат – тоже хорошего мало, но есть шанс еще побарахтаться. Немцы выбрали второе и продолжили наступление, лупя по непокорному рубежу обороны изо всех стволов.
Патроны у Лехи закончились спустя пять минут… и еще девять гитлеровцев, оставшихся лежать на пыльной траве обряженными в фельдграу неподвижными холмиками. На один из которых еще и собственный танк наехал – какой там у мехвода обзор, особенно когда перспектива напрочь затянута поднятой взрывами пылью и дымом от горящих бронированных собратьев? Запасного короба хватило еще минуты на три: десантник стрелял уж вовсе короткими очередями, экономя буквально каждый патрон. Оставшийся не у дел летун азартно пулял из трехлинейки. Наверное, даже подстрелил кого – не зря ж в стрелковый кружок ходил, расстояние-то для винтовки плевое, метров двести от силы.
Когда до танков осталось меньше сотни метров, Леха аккуратно прислонил к стене окопа пулемет, до хруста потянулся и сообщил товарищу абсолютно спокойным голосом, хоть внутри все дрожало, словно хрестоматийный студень:
– Ну, что, друг Вася? Похоже, пора?
– Что пора? – повернул к нему пыльное лицо Борисов.
– Пора показать фрицам, кто в доме хозяин, – вот что. У тебя патронов сколько?
– Две обоймы и россыпью еще с полсотни, ротный выдал, помнишь?
– Россыпью – отстой, забудь, не будет у тебя времени обоймы снаряжать. Итого десять. Добро, прикрывай меня.
– А ты? – опешил тот. – Ты-то кудой?
– Тудой, блин. Вась, не тупи. Вон те два танка прямо на нас прут, закопают заживо – и не заметят. Тебя танками обкатывали?
– Нет, откуда?
– А меня – да. Оттуда. Все, прикрывай. Делай что хочешь, но пехоту отсеки, не дай им меня подстрелить. Ежели же танк до окопа доедет, падай на дно, но не пузом, а становись на карачки да руки-ноги напряги в полусогнутом состоянии. Когда землей завалит, потихоньку распрямляйся и откапывайся. Покедова.
– Леш…
– Заткнись. – Десантник взял в каждую руку по связке гранат, покачал, оценивая вес. Килограмма по полтора-два, нормально. Еще бы с тем самым, мать его, энергичным замахом разобраться…
Оттолкнувшись ногой, Степанов рывком перекинул тело через бруствер, ушел перекатом на пару метров в сторону и замер. Пока по нему никто не стрелял, видимо, не заметили. И то хлеб. Успокоив бешено колотящееся сердце, Алексей пополз навстречу лязгающей смерти, пытаясь убедить себя, что вражеский механик-водитель его тупо не видит. И вообще, вовсе это не фрицевский панцер из сорок первого, а самая обычная "БМД" из начала нулевых, которой их обкатывали на полигоне. Никакой опасности нет, всех делов – поставить гранату на боевой взвод и метнуть под гусеницу, высчитав время горения запала. Несколько минут работы, и можно возвращаться. А там и перепуганный Васька, и спирт во фляге – пей, не хочу… Всего несколько минут…
Когда до первого танка оставалось метров тридцать, Леха, перевернувшись на бок, открутил крышечку на рукоятке трофейной гранаты и сжал пальцами фарфоровый бублик, прикидывая скорость противника. Запал на этой вундервафле горит никак не меньше семи секунд, возможно, дольше, значит, бросать следует с упреждением. Главное, чтобы фриц в сторону не свернул. Ну, пора? Пожалуй…
Резко дернув запальный шнур и выждав пару секунд, десантник, не поднимаясь, швырнул связку навстречу танку. "Интересно, отчего в старых кинофильмах герои почти всегда поднимались чуть ли не в рост, собираясь метнуть в танк гранату? – пришла в голову несвоевременная мысль. – Чтобы героически погибнуть, напоровшись на очередь курсового пулемета? Глупо ведь, неужели из положения лежа нельзя связку бросить? Вечно эти киношники все с ног на голову перевернут".
Связка плюхнулась метрах в пяти перед танком, подскочила – Леха похолодел, – но осталась на месте. Уф… Беззвучно шевеля губами, Степанов отсчитывал секунды. Вот гусеница вмяла "колотушки" в траву, вот по тракам прокатился первый опорный каток, второй, третий… на пятом и рвануло. Совсем не так эффектно, как в кино, просто клуб темного дыма да клочья дерна. Панцер как ни в чем не бывало пер вперед, прямо на десантника. Неужели не получилось, не хватило мощности? Леха уже собрался откатиться в сторону, но в этот миг залепленная глиной и спрессованной травой, поблескивающая отполированными грунтозацепами гусеничная лента вдруг провисла, судорожно дернулась и торопливо поползла с ведущего колеса, причудливой змеей сворачиваясь на земле. Есть! Есть, с-сука! Порвал-таки гусянку, разул фрица!
Танк вздрогнул, когда первый опорный каток уперся в неожиданную преграду, и начал отворачивать, загребая уцелевшей гусеницей и утробно рыча движком. Секунда – и мехвод понял, что произошло, и застопорил машину, не желая становиться бортом к русским окопам. Бегущие за кормой пехотинцы сбавили скорость, еще не осознав, что именно произошло, и Леха торопливо потянул из кобуры пистолет. Ну и где же его прикрытие, где, млин, ворошиловский стрелок Васька?! Чего медлит?!
За спиной гулко бухнула "трехлинейка", и крайний фриц мешком осел на землю, выронив карабин. Второй гитлеровец ухватил его за ремни портупеи, собираясь оттащить под защиту брони, но "ТТ" Алексея дважды хлопнул, и он повалился на товарища. Остальные трое торопливо прянули за корму. Сдавленно выдохнув – вырывавшийся из груди воздух казался горячим, будто он стоял возле доменной печи, – десантник перекатом сменил позицию, вжавшись в неглубокую дождевую промоину. Надеюсь, у летуна хватит ума не дать этим деятелям высунуться? Иначе хрен он до второго танка вовремя доберется. Так и доползет, гад, до их окопчика да и прикопает Борисова.
Снова бахнула "треха". Пуля ударила по касательной в борт, уйдя рикошетом в сторону. Выглянувший из-за кормы фриц торопливо спрятал башку. Молодец парень, допер-таки, в чем его задача. Значит, и ему пора двигаться, да пошустрей. Патронов у летуна в магазине всего три штуки осталось, затем придется перезаряжаться, а это время. Которого, разумеется, нет. За спиной затарахтел немецкий пулемет, следом оглушительно грохнуло, аж в голове зазвенело – потерявший маневренность танк решил поддержать атаку более удачливых камрадов огнем. Лишь бы по их окопчику не влупил, тогда Ваське точно кранты. Добить бы его, да только чем? Даже банального "ПТР" ни у кого из бойцов нет, а ведь он так классно бортом подставился, с одного патрона можно спалить! Обидно…
Стараясь посильнее вжиматься в землю, десантник пополз вперед, держа в правой руке пистолет, а в левой – связку гранат. За себя он особо не переживал: для танкистов он пока в мертвой зоне, да и не видят они его из своей коробки, а пехотное сопровождение, будем надеяться, летун отвлечет. Если еще жив. Вскоре промоина закончилась, дальше шло практически ровное пространство с торчащими кое-где жиденькими кустиками. Правда, и до ползущего с не слишком высокой скоростью танка, следом за которым бежали пятеро немцев, оставалось всего метров десять-двенадцать, самое то для броска. Успел. Как там летун говорил? Сделать энергичный, мать его, замах? Ну-ну…
Степанов перевалился на бок и отвел руку, примериваясь… Тьфу, чуть не забыл, нужно ж еще эту подвижную фиговину на рукоятке влево до упора сдвинуть. Или вправо? Нет, точно влево. Передвинув флажок предохранителя, он швырнул связку под правую гусеницу немецкой "тройки" (успел сосчитать количество опорных катков), искренне надеясь, что "замах" вышел достаточно "энергичным" для штатного срабатывания ударного механизма. Связка плюхнулась почти удачно, точнехонько в метре перед траками, но чуть левее, если и накроет гусянкой, то только внутренним краем. К сожалению, излишне резкое движение заметили пехотинцы, и вокруг парня зашлепали, поднимая невысокие султанчики, пули. Блин, ну что за непруха? Ладно, а если так?
Перекатом сменив позицию, рывком выбросил тело в позицию для стрельбы с колена – точнее, с колен, так устойчивее, – и добил магазин двумя сериями по три выстрела. Кувыркнулся снова, успев заметить боковым зрением излишне резко дернувшегося ближайшего фрица – видимо, попал. Нашарил кармашек с запасной обоймой и перезарядился, позорно посеяв в траве пустую. И в этот момент гранаты взорвались. На сей раз рвануло гораздо громче, чем в прошлый; между катков выметнулся фонтан дыма и глины, полетели какие-то ошметки, похоже, куски разодранного бандажа или еще хрен пойми чего. Стрельба со стороны пехотинцев прекратилась, и десантник, рывком преодолев три метра голого пространства, сполз в оставленную взрывом гаубичного снаряда воронку. Ну, что там, подбил – нет? Поглядеть бы, да стремно высовываться. Если фрицы успели заметить, куда он делся, мигом просверлят во лбу третий глаз – с вынесением мозга через затылок. Опять же, каску попортят, казенное имущество.
В этот миг тухло воняющие сгоревшим тротилом стенки мелко задрожали, вниз потекли ручейки иссушенной взрывом глины. Что еще за нах?! Не успел Леха как следует испугаться, как над краем воронки показался заляпанный грязью тупорылый нос немецкого танка. Время, казалось, затормозило бег, и парень успел во всех подробностях разглядеть множество никому не нужных подробностей, тем не менее намертво отпечатавшихся в памяти. Буксировочные проушины, в правой подрагивает в такт движению серьга. Закрепленная поперечной балкой на нижнем скосе лобовой брони запасная гусеница. Погнутый передний брызговик надгусеничной полки с латинской буквой "G" на нем. Отблескивающая отполированным металлом зубцов ведущая "звездочка". Отблескивавшая, понимаете?! Отполированными зубцами, мутер их панцерваффную, да за левый фрикцион! Сорвало ему гусянку, сорвало, блин! И этого гада он тоже разул!
Танк попытался подвернуть, но земля не выдержала, проседая и сползая на дно могучим пластом, мгновенно привалившим ноги. Десантник отпрянул к противоположной стенке воронки, вжимаясь в неровную поверхность спиной и подсознательно желая только одного – оказаться где угодно, только бы подальше отсюда. Бронемашина тяжело покачнулась, обрушивая вниз целый водопад глины, и накренилась, словно собираясь завалиться набок – вот тут уж Алексея проняло всерьез, просто удивительно, что штаны не намочил, – но в последний миг замерла, негромко тарахтя работающим на холостых оборотах мотором. Несколько секунд Леха тупо пялился на остановившийся в полуметре от лица опорный каток – забитый землей, с прилипшей к потрескавшемуся резиновому бандажу раскатанной в бурую массу травой и потеками масла вокруг прикрывающего ступицу колпака, – затем начал смеяться. Сначала беззвучно, просто сотрясаясь всем телом, затем все громче и громче, уже на грани истерики. И так и хихикал, пока перед засыпанными почти по колени ногами не шлепнулась "колотушка", заброшенная в воронку кем-то из немецких пехотинцев…
Дальнейшие события уложились в одно-единственное растянувшееся до бесконечности мгновение. Схватив гранату за рукоятку, Степанов швырнул ее обратно. Затем рванулся, едва не порвав связки, и выдернул ноги из земляного плена, автоматически подумав, что шнурованные ботинки – это все-таки шнурованные ботинки. Будь он в сапогах, пришлось бы дальше босиком рассекать. Глухо бумкнул разрыв, раздались крики боли и гортанные ругательства – видимо, фрицы не смотрели старых советских фильмов о Великой Отечественной и не знали, что наши бойцы частенько успевали вернуть осколочный подарок владельцу. Над головой скрипнули, распахиваясь, створки бокового башенного люка. В проеме показалась голова танкиста в черной пилотке, приплюснутой массивными наушниками. Несколько мгновений немец с десантником ошарашенно глядели друг на друга, одинаково удивленные неожиданной встречей. Первым пришедший в себя фриц попытался нырнуть обратно под защиту брони, однако Леха поднял руку с пистолетом и выстрелил не целясь. Башка гитлеровца дернулась, и он свесился из люка с дыркой посреди лба. Жаль, гранаты нет, самое то было б ее внутрь закинуть.
Укрываясь за нависшими над воронкой катками, Алексей осторожно выглянул из воронки. Похоже, немцам сейчас не до него: двое возятся с раненым, еще один перевязывается самостоятельно, нервно поглядывая куда-то в сторону наших позиций. Интересно, что он там такого интересного увидел? Степанов мысленно хмыкнул: ну, пацаны, тут я не виноват, вы сами напросились. Ибо нефиг терять бдительность с прочей осторожностью. Опершись плечом о каток, парень поднял пистолет и трижды выстрелил. Рывком выметнулся из ямы, едва не ставшей могилой, присел за кормой. Правки не требовалось, все гитлеровцы были мертвы. Кроме раненого, которому, впрочем, и так недолго осталось: осколками гранаты изодрало бедра и пах, видимо, "колотушка" рванула прямо под ногами. Поморщившись, Леха спустил курок еще раз. Все, отмучился.
Интересно, отчего тот фриц, что плечо себе бинтовал, с таким страхом в сторону рубежа обороны глядел? Ответ пришел спустя секунду, когда десантник расслышал разнесшееся над позициями нестройное "Ур-ра!". Осторожно выглянув из-за брони, увидел бегущих с винтовками наперевес красноармейцев, широко разевающих рты в боевом кличе. Вот оно что – кто-то из уцелевших командиров решил поднять остатки батальона в штыковую. Смело, но глупо. Хотя как знать, может, как раз и не глупо: артиллерии у них не осталось, пулеметов тоже, а с одними винтовками да считаными гранатами против танков с пехотной поддержкой особо не навоюешь. Это ему повезло аж целым двум панцерам гусянки порвать, другим может так не сфартить. Нашарив в глубине кармана запасной магазин, Степанов перезарядил "ТТ", не передергивая затворной рамы – недостреленный восьмой патрон так и остался в стволе, – и погладил пальцами рукоятку висящей на поясе пехотной лопатки. Хм, кстати, смешно. Сколько он слышал и читал в своем времени про знаменитую русскую рукопашную, которой фрицы боялись до усрачки и нервного тика, но вот даже в страшном сне не думал, что придется в ней лично поучаствовать! С другой стороны, все в жизни когда-то приходится делать впервые… Криво ухмыльнувшись, Леха расстегнул чехол, собираясь вытащить лопатку.
И в этот момент за спиной заполошно затарахтели танковые пулеметы, лязгнула, поворачиваясь, угловатая башня. Тьфу ты, блин, как же он позабыл, что разорванная гусеница вовсе не означает, что танк перестает быть боевой единицей! Ну уж нет, граждане фашисты, хрен вам на рыло, а не это! Ишь чего удумали, неподвижную огневую точку устроить! Вот прям счас! Только шнурки поглажу.
Выдернув из-за пояса одного из убитых пару гранат, Леха взобрался на танк и присел за башней, укрываясь от периодически бьющих в броню шальных пуль. На миг приподнявшись, убедился, что все в порядке: командирский люк наглухо не задраен, между створками щель в добрую ладонь шириной. Отлично. Уже привычно скрутив торцевую заглушку, вытряхнул на ладонь фарфоровый бублик. Дернул. Энергично, ага, Васька б оценил. Навалившись грудью на "сундук Роммеля" – вроде так этот ящик ЗИП позади башни называли? – дотянулся свободной рукой до люка. Сдирая кожу на пальцах, рывком приподнял крышку ровно настолько, чтобы пропихнуть внутрь "колотушку". И, оттолкнувшись от брони, спрыгнул вниз, опасаясь не столько детонации боекомплекта, сколько огня красноармейцев, для которых любой силуэт на корпусе немецкого танка – однозначно враг. Судьба экипажа его уже не волновала: какой бы слабой ни была "М-24" на открытой местности, в бронированном ящике объемом всего-то в несколько кубометров шансов спастись не имелось. От слова "совсем"…
Кувырком погасив скорость, Степанов успел отбежать от обреченной "тройки" метров на двадцать и нырнуть в весьма к месту подвернувшуюся воронку, когда за спиной глухо бухнуло. Выждав пару секунд, осторожно выглянул. Как он и предполагал, снаряды не сдетонировали, ударная волна лишь распахнула башенные люки, сейчас курящиеся сизым дымом сгоревшего аммонала. Все, конец панцерманам, отвоевались. Как говорится, "и юнге кляйне не узнает, какой зольдату был капут"… Может, забраться внутрь да снять пулемет, вряд ли его всерьез повредило? Нет, это уже перебор, там сейчас наверняка такое месиво, что ну его куда подальше. А что там его "первенец"?
Леха нашел взглядом первый подбитый им танк. Который, к сожалению, по-прежнему ворочал башней и стрелял в сторону наших позиций из пушки и пулеметов. Уцелевшие пехотинцы, укрывшись за ходовой, также вели огонь. Трое, блин, значит, больше летун никого не подстрелил. Жаль. Хоть бы сам жив остался. Помочь бы нашим, только как? Для пистолета далековато, да и пойди попади в лежащего человека. Разве что гранату кинуть. Активировав запал, десантник выждал секунды три, широко размахнулся и отправил осколочный гостинец в недолгий свободный полет. Хорошо попал: "колотушка" шлепнулась в паре метров от фрицев, почти сразу же и взорвавшись. Вперед!