Максим Волгин не любил приключения. Но иногда приключения сваливаются на голову тем, кто их не любит. Летняя ночь вдруг оборачивается бесконечным полднем мира под изумрудными небесами - и прежняя жизнь заканчивается, а на смену ей приходит реальность, куда более невероятная, чем любой фильм или игра. И остановить её, "выключить" не получится. Надеяться можно только на верный станнер, на плечо друга и собственную удачу - если хочешь выжить, победить и вновь увидеть звёзды и синее земное небо.
Содержание:
Пролог, в котором ещё ничего непонятно 1
Часть I. Самое большое приключение 1
Часть II. В поисках Земли 25
Часть III. Мир вверх тормашками 46
Игорь Вереснев
Младшие братья
Хроники Максима Волгина
Пролог, в котором ещё ничего непонятно
Это был не Саракш, однозначно.
Максим больно ударился пальцами о колдобину, чертыхнулся. Дорога едва угадывалась в сгущающейся темноте. Если на кургане асфальт ещё уцелел, то дальше, в овраге, от него остались одни ошмётки. Страшно представить, во что шоссейка превращается к концу осени, когда пойдут затяжные дожди.
Ни осенью, ни зимой, ни весной Максиму бывать здесь не доводилось. Зато каждое лето гостить у бабушки считалось священной обязанностью. И "гостить" - это такой эвфемизм. В действительности приходилось и сорняки полоть, и картошку копать, и воду из колодца таскать - водопровод в Антракопе отродясь не водился. Смешно: двадцать первый век на дворе, адронный коллайдер построили, а канализации и водопровода нет!
Впрочем, это ему жизнь в захолустном посёлке казалась смешной и нелепой, потому как мог сравнивать с родным Ростовом. Димке Мёрзлому, единственному сверстнику, а потому и единственному приятелю Максима здесь, Антракоп сравнивать было не с чем. И пилить пешком четыре километра в соседнюю Луначарку, чтобы посмотреть в клубе новый "фильмец", казалось вполне обыденным.
Сегодня крутили вторую часть "Обитаемого острова". Первая произвела на Мёрзлого впечатление неизгладимое, потому и продолжение пропустить он никак не мог. Максим уже смотрел фильм весной, когда шёл тот в нормальных городских кинотеатрах. Смотрел, как положено, с долби-звуком и стаканом попкорна. Во второй раз пошёл за компанию, рассудив, что прогуляться летним вечером всяко лучше, чем огород поливать. Не учёл одного - возвращаться по темноте придётся, спотыкаясь о колдобины.
Мёрзлый на сгустившиеся сумерки и плохую дорогу внимания не обращал. Он весь был на далёком Саракше:
- Классный фильмец! Жалко, про космос ничего нету. Я про космос больше люблю. Самый зачётный - "Звёздные войны". Вот там мочилово! Бах - и нету планеты! Бабах! Бабах! Фьють-фьють-фьють! Круто! И этот, как его… Ну, где наши с жучилами воевали?
Он вопросительно посмотрел на Максима, но тот ничего не ответил. Фильм "о войне с жучилами" он либо не смотрел, либо забыл его начисто. Тогда Димка вздохнул, задрал голову к небу, где сквозь сгущающуюся черноту проступали россыпи звёзд. Остановился:
- Интересно, где этот Саракш находится?
- Нигде он не находится, придумали его.
- Да ладно тебе, "придумали". Планета такая ж есть где-то, а, Макс? Где? Я вон ту знаю, Венеру. А по астрономии какие учат?
В Луначарской школе учителя астрономии не было, и Димка об этом очень жалел. А Максим, наоборот, жалел, что ему с астрономией не повезло так, как приятелю. Вообще-то на везение ему грех было жаловаться - и в лотереи сколько раз выигрывал, и в футбольный тотализатор. Но на школу оно почему-то не распространялось.
- Большую Медведицу, - буркнул первое, что смог вспомнить.
- А где она, покажешь?
- На севере. Пошли, нефик стоять посреди степи.
Но Мёрзлый никуда не торопился.
- Слушай, а что ты бы делал, если б попал на этот Саракш? А, Мак-Сим? - и противно гыгыкнул. - Хотел бы такое приключение?
- Блин, ты прямо как малой! - не выдержал Максим. Димка иногда бывал наивным до опупения, не скажешь, что через год школу заканчивает. Деревня, одним словом. - "Что делал", "что делал" - это кино, понимаешь? Его придумали. Нет никаких "саракшей", и "звёздных войн". Это малышня верит во всякую фантастику. И ты.
- Чё сразу "малой"? По шее дать, да? Я, между прочим, на полголовы тебя выше и на полгода старше. "Малой"… Не, я б не отказался туда попасть.
- Да пошли уже! Жрать же охота, реально. С обеда ничего не хавали!
- И чтоб я там крутым был, как твой тёзка, и неуязвимым. И тёлки красивые чтоб западали…
Да, это был не Саракш.
Когда они добрались до оврага и начали спускаться, стемнело окончательно, дорога угадывалась единственно по зарослям жёлтой акации вдоль обочины. И Димка наконец вернулся на землю:
- Вот я дурак! Новолуние же на этой неделе! Фонарь взять надо было!
Максим оглянулся на него.
- Ты хотел сказать - полнолуние? Ну и толку? Ничего эта луна не освещает, разве что себя саму.
- Гонишь? Я чё, по-твоему, новолуние от полнолуния не отличу? Была б полная луна, сейчас бы шли, как днём. А так… вон она, только-только народилась.
Волгин посмотрел на тоненький серпик над оврагом, спросил неуверенно:
- А там тогда что светится?
- Где? - Димка оглянулся. Большой жёлтый диск висел прямо за их спинами.
С минуту друзья стояли молча, переводили взгляд с одной "луны" на другую. Было тихо, лишь трещали сверчки в степи, да журчал ручеёк на дне оврага.
- Может, на моцике кто едет? Сверху, над обрывом?
- Не, не едет он, на месте стоит.
- И какого чёрта стоит?
- На нас смотрит.
- Думаешь, ему нас видно? Нифига, тут темно, как в заднице.
Они подождали ещё. Глаза, успевшие привыкнуть к темноте, различали кроны деревьев, кустарник.
- Край оврага глянь где, - прошептал Максим. - Это штука выше светится. Что там, башня?
- Ага, противобаллистическая…
Шутка получилась не смешной. Димке сделалось как-то неуютно, зябко. Он поёжился невольно… и вдруг жёлтый диск перестал быть диском, превратился в мощный прожектор! Луч, яркий, не рассеивающийся, пронзил черноту ночи, унёсся куда-то в степь, в сторону Антракопа. Провернулся, чиркнул по склону оврага, высветил каждую колдобину на дороге. И замер, поймав в фокус две человеческие фигурки.
Димка присел от неожиданности. Тут же опомнился:
- Мотаем отсюда! Быстро! - и показывая пример, рванул вниз, в темноту.
Луч не хотел отпускать, упрямо цеплялся за спину. Он держал в перекрестье света и ужаса - ужаса перед неизвестным и непонятным - так что волосы поднимались дыбом, а ноги делались ватными. Что это, Димка не знал. Но понимал, что если не улизнёт, не спрячется немедленно - да хотя бы не закричит! - то обмочится постыднейшим образом. Но напудить в штаны со страху - это было бы не самое плохое. О самом плохом не стоило и думать.
Он дико взвизгнул и сиганул в сторону, прямо в густые, увенчанные двухсантиметровыми колючками заросли. Проломил их, словно ослепший, не чувствующий боли носорог. Колючки рвали рубаху и джинсы, в кровь раздирали кожу, но он не замечал этого. И уж тем более не думал, что влетит от родителей за безнадёжно испорченную одежду. Он вообще ни о чём не думал. Подчинялся инстинкту - спастись, выжить. И когда толстая коряга схватила за ногу, опрокинула наземь, он сжался в клубок, накрыл голову руками, зажмурился. Старался не то что не двигаться, а и не дышать.
Когда он осмелился открыть глаза, приподнять голову, вокруг было темно. Димка полежал немного, потом встал, медленно, осторожно, кривясь от боли в исцарапанном теле, выбрался из зарослей. Жёлтый диск исчез.
- Макс? - несмело окликнул он.
Никто не ответил. Только трещали сверчки, и шумел ручей на дне. Димка набрался смелости, позвал во весь голос:
- Макс! Макс, ты где?!
Часть I. Самое большое приключение
Глава 1, в которой Максим не верит своим глазам
- Он спит, вы пришли слишком рано!
- Я пришёл вовремя. Он спал достаточно, пусть просыпается.
- Будить его - это неправильно. В церемонии первого пробуждения…
- Меня не интересуют ваши белые церемонии! Лучше скажите честно, магистр надеется, что уговорит криссов отдать этого дикаря вашему ордену? Ничего не выйдет! Я записал его во все геральдические списки. Он наш! Пусть просыпается. У меня всё готово для церемонии приобщения.
Слова были понятными, но смысл дискуссии Максим уловить не мог. Ясно, что обсуждали, спит он или нет. И от результатов обсуждения зависело… Чёрт его знает, что от этого зависело! Поэтому он открыл левый глаз. А правый оставил закрытым.
Он лежал на кровати в незнакомой комнате с белыми стенами и потолком. Больничная палата? Мотоциклист их всё-таки сбил, козёл. Интересно, что с Мёрзлым?
Максим подумал о друге… и тут же забыл о нём. Потому что посмотрел на людей, стоявших возле его кровати.
Пожилая женщина - врач? - была одета в белую блузу без рукавов и смешные, будто надутые изнутри штанишки, тоже белые. Дополняла её наряд белая шапочка, но не больничная, а какую одевают пловцы во время соревнования.
Одежда докторши была странной. Но стоявший рядом с ней высокий, черноволосый мужчина с длинным, крючковатым носом одет был ещё забавней: оранжевая майка и короткая, выше колен, красно-оранжевая, словно пламя, юбка. Из-под юбки выглядывали голые волосатые ноги. Босые.
И докторша стояла босиком. Ногти накрашены белым, серебристые татуировки на лодыжках. Такие же оказались у неё на тыльной стороне кистей. В сочетании с выкрашенными в серебристый цвет бровями эффект был ещё тот. Максим не решался определить, кто из этой парочки выглядел более странным. Нет, это не больница, а цирк. Или больница, в которой вместо врачей клоуны.
- Пробудился, - заметил его открытый глаз носатый. - Я, старший геральд-мастер славного Оранжевого Ордена, Пиаррадо Савай, приветствую тебя, юноша!
И уже менее торжественным тоном добавил:
- Вставай и одевайся. Пора приступать к церемонии.
Максим открыл второй глаз. И сообразил, что лежит абсолютно голый. Поспешно сел, схватил обнаружившийся у изголовья свёрток - футболка и юбка, точно такие, как у носатого. Он хотел спросить, где трусы, но почему-то постеснялся. Не только люди, но и правила в этой больнице были странными.
- Так как же тебя зовут, юноша? - спросил Савай, едва с одеванием было покончено.
- Максим. Максим Волгин.
Он стоял, переминаясь с ноги на ногу. Футболка была впору, носить же юбки ему прежде не доводилось, потому казалось, что та вот-вот сползёт. Или задерётся, обнажая чего не надо.
- Мак-Сим-Вол-Гин, - повторил Савай, растягивая слова и не следя за ударением. - Неблагозвучно и примитивно. Сократим до Мак-Гин.
- С какой радости? - возмутился Максим, обиженный за свои имя и фамилию. Мало того, что юбку заставили напялить, так вдобавок Макгином каким-то называться требуют. Что он им, шотландец, что ли? - Меня Максим зовут. Ну, Макс можно.
- Маакс, - попробовал на зуб и это слово носатый. - Это не имя, а дикарское прозвище. Ладно, пусть останется пока. Позже подберём тебе хорошее, достойное члена славного Оранжевого Ордена имя. Пошли, нам пора.
Лишь теперь Максим заметил, что разговаривает Савай странно. Он слышал звук его голоса, видел, как шевелятся губы, но слова не попадали им в такт. Такое бывает в дублированных фильмах. Причём дубляж наложили поверх оригинальной звуковой дорожки.
Обдумать это странное свойство как следует, Максим не успел. Он вообще не успевал думать - слишком много непонятного валилось на голову. А носатый схватил его под локоть и потянул за собой.
- Счастливой тебе жизни! - пожелала на прощанье врачиха. И серебряные татуировки её вдруг вспыхнули золотом.
- Ага, спасибо, - машинально кивнул Максим, уже не в силах удивляться.
Через минуту он понял, что ошибся в своих способностях. Всё, что происходило в палате, было так, цветочки. Ягодки поджидали снаружи. Они вышли прямо сквозь окно, одновременно оказавшееся и дверью на широкую террасу с белыми - может быть мраморными? - колонами. За террасой начиналась изумрудно-зелёная лужайка и дальше - парк. Деревья, какие прежде Максим видел разве что в кино, да и то твёрдой уверенности не было, цветочные клумбы, такие огромные, что весь Антракоп поместился бы на любой из них, бассейны, похожие на озёра, впадающие и вытекающие из них ручьи и речушки со скалистыми гротами и водопадами. Но самым странным было не это. Самое странное находилось вверху. Максим как поднял голову, так и застыл. И рот сам собой раззявился.
Небо тоже было ярко-зелёным, изумрудным. Не голубым!
- Это… где это? - только и смог спросить он у носатого.
Тот самодовольно улыбнулся, вскинул руку, обвёл широким жестом всё вокруг:
- Этот прекрасный мир, мой юный Маакс, называется Вирия. Ты проснулся в Рекреационном Центре Белого Ордена. Там, - он указал на юг - находятся Радужные Фонтаны, Галерея Фантазмов, Ристалища. Напротив - Дворцы Церемоний, самое изумительное место, которое можно представить… Впрочем, ты и представить не сможешь. Ничего, скоро ты уподобишься всё это лицезреть.
Максим поворачивался вслед за рукой Савая на север, восток и запад. Потом сообразил, что стороны света он придумал. Где на самом деле находятся восток и запад, было не понять - ярко-жёлтое солнце висело в зените, посреди изумрудного неба. Он видел это собственными глазами, но поверить в такое не мог.
- Это Америка, да? - спросил первое, что пришло на ум.
Савай запнулся на полуслове, снисходительная улыбка медленно сползла с его лица. Помолчав недолго, он признался:
- Я не знаю, что ты называешь этим варварским словом. Никогда его не слышал. Возможно, в твоём мире наш именно так и зовут. Но это - Вирия! Запомни, юноша.
Откуда-то сверху и сбоку к их ногам упал низкий удобный диванчик с подлокотниками. Нет, не упал - завис в дециметре от пола. Савай плюхнулся на него, похлопал по сидению рядом:
- Присаживайся!
Максим подчинился, уже и вовсе ничего не соображая. И в следующую секунду диванчик рванул с места! Проскользнул между колонами, понёсся над лужайками, над цветниками, то приподнимаясь на пару метров, то прижимаясь к земле. От скорости перехватило дыхание. Главное, было непонятно, как носатый управлял этой штукой? Он даже пальцами не шевелил.
- Послушайте, - Максим постарался, чтобы голос звучал твёрдо. Это нелегко сделать, когда летишь верхом на диване со скоростью пятьдесят километров в час! - Я не знаю, зачем меня сюда привезли, но я хочу вернуться домой. Я требую встречи с российским консулом!
Савай покосился на него удивлённо.
- Юноша, даже я не смею "требовать" встречи с консулом. Зачем тебе это? Хочешь, чтобы тебя записали в другой орден? Вряд ли ты добьёшься успеха. Что в тебе такого особенного, что консул станет хлопотать перед криссами об исправлении всех свитков? И, вдобавок, ордена с таким смешным названием в Вирии нет. Поверь, я знаю, о чём говорю. Кроме Оранжевого и Белого, имеются Красный, Жёлтый, Зелёный…
Максим не понял ни слова из этого пространного объяснения. Потому упрямо тряхнул головой:
- Я не хочу ни в Красный, ни в Жёлтый, ни в серо-буро-малиновый! Я хочу домой, в Ростов! Ростов-на-Дону, вы слышали о таком городе? Это в России! А мы сейчас где?!
Носатый засмеялся.
- Маакс, там, откуда тебя привезли, нет никаких городов, только дикарские стойбища. Город - это Вирия! Похож твой Рос-тоу на Вирию?
- Нет, но…
Договорить он не успел. Земля внизу вдруг оборвалась, и диван рухнул вниз, заставив испуганно охнуть. И вновь раскрыть рот от изумления.
Оказывается, все цветники, деревья, дворцы, озёра и водопады находились… на террасе огромного, невообразимо огромного здания! И ниже был следующий ярус. Диван развернулся, нырнул под его своды, в прохладный рассеянный свет невидимых фонарей. Понёсся по бесконечным коридорам, сквозь залы с уходящими на десятки метров вверх потолками, сквозь колоннады, сквозь живую драпировку зелёных, алых, разноцветных лиан. Всё было настолько грандиозно и… невозможно! Подозрение, что его выкрали и вывезли за границу, начинало улетучиваться. Какая там Америка…
- Я домой хочу, - заикаясь, прошептал Максим.
- Конечно, я и везу тебя домой, - не спорил Савай.
Диван замедлил скорость, приземлился. Носатый тут же вскочил, поднял театральным жестом руку:
- Прошу!
Часть стены коридора мгновенно сделалась прозрачной. Нет, она исчезла, открывая внутренности помещения!
Это были настоящие апартаменты, вся их трёхкомнатная ростовская квартира уместилась бы здесь с лёгкостью. Максим осторожно прошлёпал босыми ногами через всю комнату. Пол был устлан чем-то гладким, мягким, похожим на линолеум. Но идти по нему было куда приятней, чем по линолеуму. И пол был тёплым…
- Отныне это твой дом. Осваивай, изучай, - посоветовал ему Савай. - Понимаю, за последний час ты увидел больше чудес, чем за всю предыдущую жизнь. Тебе нужно привыкнуть. Потому оставлю тебя ненадолго. Скажем… на десять часов. Затем я вернусь, и приступим к обучению.
Он пошёл назад, к своему дивану. Но, не дойдя до стены, остановился, хлопнул себя по лбу, быстро вернулся назад. Улыбнулся Максиму:
- Чуть не забыл! Ты ведь наверняка голоден. Дикари всегда хотят есть!
Едва сказал, и на столе в углу комнаты возникло блюдо с непонятными оранжевыми шариками, политыми густым жёлто-прозрачным соусом. Максим отпрянул от неожиданности.
- Ешь! - предложил Савай. - Это роклераны под музкарой, вкусно. У вас в лесу такого нет. Разумеется, цивилизованному человеку не пристало жрать, как животному. Но ты пока не знаком с обеденной церемонией, и даже с правилами быстрой еды, так что тебе можно.
- Откуда они взялись? Их же не было?
- Ты совсем дикий, Маакс! - удивился Савай. - Когда человек голоден, он зовёт кормителя, когда нужна одежда - одевателя, когда требуется лететь - летателя. Для этого в голове каждого человека есть пониматель. Только у маленьких детей их нет и у дикарей. Но тебе криссы его вживили, не беспокойся.
Последняя фраза Максиму не понравилась. Он быстро провёл рукой по голове, но никаких шрамов не нащупал, и волосы были на месте. Хотя, вживлять можно по разному.
Решив разобраться с этим позже, он подошёл к столу, разглядывая невесть откуда появившееся угощение. Он и в самом деле проголодался, пора было перекусить.
- И чем его есть можно? - полюбопытствовал.
- Пальцами, чем же ещё. Ешь, как ты привык у себя в… Рос-Тоэ.
Спорить и рассказывать о ложках и вилках Максим не захотел, потянулся к тарелке. Но Савай вдруг закричал, брезгливо замахал руками:
- Постой, не сразу же! Как так можно, на тебя ведь смотрят? Дождись хотя бы, пока я тебя покину, - и поспешно метнулся к выходу.
- Сам сказал - "как привык", - пробубнил ему в спину Максим.