Гуня первым делом озаботился накрыть "стол" - копчёного мяса и фруктов у них теперь было в достатке. А Шур рассказал, что случилось за то время, пока Максим сидел в клетке. Собственно, рассказ получился недолгим. Сфинкс потребовал, чтобы лупоглазы проводили их с Гуней до двери за водопадом. О, как коротышка не хотел идти в тёмный мир! Он так и сидел рядом со спиралью, пока Шур рыскал по лабиринту в поисках чего-нибудь подходящего. Хорошо, что гравилёты довольно быстро подвернулись.
- Затем мы возвратились в мир Коолайнель. Я определил по маяку, где вас держат, прилетел и подстрелил караульных, - закончил рассказ сфинкс. - Кстати, станнер мне вернули, когда выпроваживали из своего мира. Я думаю, они не знают, как им пользоваться.
- Не знают? - удивился Максим. - Но разве у них нет понимателей?
- Хватит болтать, ешьте быстрее, - прикрикнул на них Гуня. Подвинул кусок мяса Огнице: - И ты, рыжая, ешь.
- Может я и рыжая, а ты вообще лысый! - огрызнулась на него девушка. И застыла с открытым ртом и вытаращенными глазами.
Повисла тишина, даже Гуня прекратил жевать. Потом девушка сглотнула, испуганно повернулась к Максиму:
- Макс, я понимаю, о чём они говорят. И этот, и этот. У меня что, мозгач в голове? Откуда он взялся?
Случившееся было невозможным. Максим вопросительно посмотрел на сфинкса.
- У девушки включилось "понимание", потому что она разумна. Без всякого имплантата. Всё в точности, как утверждали Коолайнель, - задумчиво произнёс тот. - Это не может быть побочным эффектом действия яда. Ещё одна загадка.
- И криссов в этом мире нет, вроде, - добавил Максим. - И никогда не было, раз лупоглазы в них не верят.
- Этот мир выглядит открытым и понятным, - мигнул сфинкс. - Но тайн и загадок в нём много.
- Макс, так ты, правда, не хотел… - вдруг невпопад спросила Огница.
- Да нет же! Это была игра, чтобы обмануть лупоглазов.
- А чё отказываешься-то? - хмыкнул Гуня. - Ты, рыжая, сама мозгой пошевели: не хотел бы, с собой не взял бы. Тока он молодой, неопытный. Вот у нас в Од’доме…
Шур протянул руку и отвесил коротышке подзатыльник. А Максим и Огница словно по команде отвернулись друг от друга, похватали со "стола" что попало под руку, и принялись ожесточённо жевать.
Находить ориентиры с высоты птичьего полёта труда не составляло. Но когда Максим увидел последний из них, то не сразу поверил своим глазам. Вернее, сначала не поверила им Огница, зрение у которой было куда острее.
- Макс, Макс, что это?! - закричала она над ухом.
И Шур, летевший чуть впереди и внизу, оглянулся, замедлил движение. Поравнявшись с Максимом, уточнил:
- Это оно, я правильно понял?
"Высокая белая башня" - гласила подпись на карте. Когда она появится впереди, значит, цель достигнута. А сама цель - это одиноко торчащая посреди равнины двузубая скала. Как раз между "зубами" - уводящая дверь.
Но они увидели башню куда раньше, чем добрались до этой долины. Тонкая, белая, как снег, башня поднималась над исполинскими деревьями, росшими вокруг неё. Она способна была поразить воображение, даже окажись в Вирии или в Задвери. А уж здесь она и подавно казалась неуместной. Башня была сказочной, фантастической. Нереальной. Как будто огромная игла вонзилась в зелёную подушку леса.
Чем ближе они подлетали, тем выше казалась башня. Они бы заметили её куда раньше, если бы она не была такой тонкой. Башня наверняка скрывала в себе очередную загадку этого мира. Или наоборот - в ней заключались разгадки? Когда внизу показалась долина с одиноко торчащей скалой, с такой высоты и правда выглядевшей гнилым сломанным зубом, Максим твёрдо решил - белая башня стоит того, чтобы потратить на мир лупоглазов лишний день. Огница не возражала прокататься на его спине туда и обратно. Шур же предложил добраться до двери, и там принимать решения без спешки и суеты.
Но до двери они не долетели.
Гравилёты работали беззвучно, потому в первый миг Максим не понял, что случилось, лишь удивился незнакомому ощущению. Потом сообразил, что это такое - невесомость! А потом завизжала Огница.
Они падали. Камнем летели вниз, с каждой секундой быстрее и быстрее. Всё происходило так стремительно, что испугаться Максим не успел. Удивился - да. И попытался вернуть управление гравилётом. Но ничего не получалось, гравилёт отказывался подчиняться. Нет, не так - гравилёта будто бы больше не существовало. Ранец за спиной был, а гравилёта в нём не было.
И только когда Максим взглянул вниз и увидел несущуюся навстречу - уже очень близкую! - землю, пришёл ужас. Нет, он не завизжал как Огница. Глупо визжать! Он представил себя впечатанного, вмятого в эту землю, в густую зелённую траву. Зажмурился, чтобы не видеть собственную неотвратимую смерть.
И тут руки девушки рванули его вверх. Сильно рванули, так, что он едва не вывалился из её объятий. Не понимая, что происходит, он открыл глаза. Земля продолжала нестись навстречу, но не так быстро, как прежде. Затем его ещё раз дёрнули, и полёт вновь замедлился. А потом он ударился оземь.
Он успел сгруппироваться, но получилось всё равно больно. Охнул, не удержался на четвереньках, упал на бок. Огница с воплем перекувыркнулась, растянулась в траве. И рядом упал Шур.
Впрочем, Шур, единственный из всех, не упал, а приземлился. Мягко, пружинисто, как кот. И стало понятно, что вовсе не княжна научилась каким-то фантастическим способом летать и замедлила падение, а именно сфинкс успел перехватить их у самой поверхности.
Он вскочил, сбросил оседлавшего его плечи коротышку, закричал на Максима:
- Ранец снимай! Бежим отсюда, быстро!
В команде звучало столько уверенности, что медлить, переспрашивать, Максим не посмел. Отцепил застёжки, сбросил с плеч лямки, отскочил в сторону, позволяя гравилёту тяжело свалиться в траву. Зачем бежать, тем более быстро - а когда ноги гудят от удара, это ох как больно! - он не знал. Но чувствовал - Шур прав, им грозит опасность.
Что это была за опасность, выяснилось, когда они отбежали метров на двести. Громыхнуло так, что уши заложило, взрывная волна ударила в спину, сбила с ног. И над долиной, клубясь, поднялось огненное облако, точно в кино о ядерной войне. Разве что это облако было не таким большим.
- Это… это мой гравилёт? - Максим изумлённо уставился на поднимающегося из травы сфинкса. - Кто его взорвал?
- Он самоликвидировался. Срок годности давно истёк.
- Эх ты ж… - жалобно вздохнул Гуня, потирая ушибленный зад. И как он умудрялся всё время падать на задницу? - А хорошие леталки были. Чиво, опять пешкодралом?
- До двери не больше часа пешего хода, - успокоил его Шур.
- А как же башня? - Максим обвёл взглядом товарищей.
Шур тряхнул гривой:
- Пешком до башни - дня три пути. Это первое. Второе: идти предстоит через лес, и кто в нём живёт, неизвестно. Третье - кто бы в лесу не жил, взрыв они видели и слышали. Значит, нас будут встречать. Потому давайте решать, пойдём мы туда или нет?
- Макс, а что в той башне? - поинтересовалась Огница.
- Не знаю. На карте написано - "высокая белая башня". Думаю, Инженер в ней не был.
- Мож, и нам туды соваться нужды нет? - усомнился коротышка.
- Я бы посмотрела, - пожала плечами девушка. - Но если в лесу эти уродцы лупоглазые живут… Может, в самом деле, не пойдём?
- Путешествие к башне - риск, излишний для решения той задачи, которую мы перед собой поставили. - Сфинкс посмотрел ему прямо в глаза: - Возможно, в другой раз?
Максим нахмурился. "В другой раз!" Шур сомневается, что карта Инженера приведёт их на Землю? Хотя… а кто, собственно, сказал, что сфинкс собирается идти с ним до самого конца?
Решению большинства он подчинился. Но всю дорогу до зубчатой скалы не мог думать ни о чём, кроме как о загадке белой башни. И когда увидел лазоревую спираль, думал, и когда шагнул в неё первым.
Никогда прежде Максиму не доводилось видеть двери между мирами, расположенные горизонтально. Выходить из них - и подавно. Он растерялся, обнаружив, что лежит на пурпурной спирали и вращается вместе с ней. Если бы скорость была такая же, как по ту сторону двери, голова мигом бы закружилась. Но и так было не очень приятно. Невидимые пружины подталкивали снизу, норовя перекатить то на один бок, то на другой, приподнимали и опускали. Не успев разглядеть, что творится вокруг, он поспешил отползти в сторону. И свалился на твёрдый гладкий пол.
Впрочем, твёрдого пола было не много - зазор в полметра между краем спирали и отвесной гладкой стеной ярко-синего цвета. Сильнее всего это напоминало колодец, выдолбленный в каменном монолите, только цвет для камня был необычный.
Максим задрал голову вверх, и сравнение с колодцем перестало ему нравиться. Потому что до верхней кромки было метров двадцать, не меньше. И если выемки в стене как-то могли претендовать на название ступеней, то о поручнях никто не позаботился…
- Ох!
Он обернулся на звук. Огница вращалась, словно на юле, крутила головой с широко распахнутыми глазами.
- Ух ты… Макс, где это мы?
Он лишь плечами пожал в ответ. Хотел посоветовать перебираться ближе к стене, но не успел - Гундарин выткнулся почти на том же самом месте, что и девушка. Отпихнул её в сторону, потёр ушибленную макушку, злобно уставился на княжну.
- Ты чего тут расселась?! А ну брысь!
Проворно соскочил со спирали, постучал костяшками пальцев по стене колодца. Потом смахнул со лба выступивший пот.
- Душно у вас тут, прям как в духовке. Сразу пить захотелось.
- Макс, а я опять не понимаю, о чём он говорит, - растерянно сообщила Огница.
- Во как! - Гуня покосился на неё. - У рыжей духота мозги отшибла
Максим переводил взгляд с одного на другую и всё отчётливее понимал, что поторопился покинуть мир лупоглазов. И ладно загадку белой башни не разгадал. Но он и кое-что куда более насущное выпустил из памяти. Расслабился, путешествуя на гравилётах.
С Шуром Огница не столкнулась, успела отползти в сторону. И когда сфинкс ловко отпрыгнул к стене, Максим признался:
- Ребята, я вас предупредить забыл. На карте возле отметки двери надпись была: "Иметь запас воды и продовольствия на 8 суток".
Сказал и потупился виновато.
Несколько секунд все молчали. Коротышка почесал макушку, пнул пару раз вращающуюся у его ног спираль. Вздохнул:
- А ты вовремя вспомнил, однако.
Максим говорил на добрийском, чтобы и Огница поняла. Потому она тоже испуганно уставилась на него:
- И что теперь делать?
- Выбираться из этого колодца, - ответил вместо него Шур. - Припасы растянуть на восемь дней мы сможем, с голоду не умрём. С водой будет хуже. Но здесь её всё равно не найдём, так что полезли наверх.
- Как же мы туда выберемся? - недоверчиво уставился на него Гуня. - Олли летать не умеют, по стенкам бегать тожить.
- Есть лестница, - сфинкс подошёл к ступеням, стал на нижнюю. - Прочно, не скользко, выберемся.
У Максима такой уверенности не было, но Шур правильно сказал - сидеть на дне колодца бессмысленно. Нужно выбраться, оглядеться. И уже там принимать решения.
Карабкаться по отвесной стене было тяжело, долго и ужасно жарко. Пот заливал глаза, взмокшие пальцы не хотели держать, и с каждым метром усиливалось ощущение пустоты за спиной. Максим поднимался первым, и от этого становилось ещё страшнее. Оступится, упадёт, и товарищи, что карабкаются следом, не удержатся. А край колодца, казалось, застыл на месте. Всё время хотелось оглянуться, проверить, - может, на самом деле так? Но оглядываться, смотреть вниз было нельзя.
К счастью, даже самое трудное и утомительное занятие рано или поздно заканчивается. Настала всё-таки минута, когда Максим ухватился за последнюю ступень, затем - за кромку, поднялся ещё, перевалился через край. Отполз от колодца, сел, огляделся. И понял - решение принимать с тем же успехом можно было и на дне.
Во все стороны стелилась ярко-синяя каменная равнина, покрытая сетью белых линий, разбегающихся от колодца. Идеально гладкая, идеально плоская равнина. Она даже у горизонта не заканчивалась! Постепенно размывалась, её синь смешивалась с небесным изумрудом. Оттого казалось, что сидишь внутри огромной сферы, и стоит подняться - оторвёшься и будешь лететь вверх, пока не шмякнешься на солнце.
Максим протёр глаза от заливающего их пота. Сфера - это, конечно, иллюзия. Они попали в очередной плоский мир. Пустой, девственно чистый мир. Ни животных, ни растений, ни холмов, ни рек. Лишь бесконечная синяя пустыня, расчерченная белыми линиями.
Ему показалось внезапно, что в этой мысли скрыта разгадка. Или очень близко к разгадке. Но тут над краем колодца показалась рыжая макушка Огницы. Девушка выкарабкалась, буркнула, хмуро глянув на него: "Мог бы и руку подать!" Не вставая с четверенек, подползла, села. Погладила синюю поверхность, поинтересовалась:
- Это что, камень? Никогда б не поверила, что камни бывают такого цвета. - Посмотрела по сторонам, добавила: - Как океан.
Разгадка, крутившаяся где-то рядом, ускользнула. Максим досадливо вздохнул, встал, и пошёл к Шуру, вытягивающему привязанного верёвкой Гуню.
Идти по гладкой равнине вдоль прочерченной по ней полосы оказалось легко… первые несколько часов. Ещё бы - ноги в грязи не вязнут, об камни не спотыкаешься, за корни и кусты не цепляешься. Если бы не духота. Криссовская одежда охлаждала кожу, но только те участки, которые прикрывала. А уж воздух она и подавно не кондиционировала. В самом лучшем положении оказалась Огница со своей курткой с длинными рукавами, брюками, стянутыми тесёмками на щиколотках. В самом худшем - Шур с набедренной повязкой и банданой. Хотя сфинкс духоту переносил на удивление стойко. Зато Гуня ныл беспрестанно, просил разрешение выпить воды. Шур не разрешал - воду следовало экономить.
Первый привал они устроили, когда идти сил не осталось. Соорудили какой-никакой навес из подстилок и одеял, забрались под него, Гуня целиком, прочие - сколько поместится, выпили по глотку воды и постарались заснуть. Впрочем, у Максима заснуть не получилось. Потом начали останавливаться чаще. Они превратили это в ритуал: соорудить навес, глотнуть воды, лечь. Автоматизм движений заставлял не думать, сколь таких отрезков пути их ждёт. Каждую третью остановку старались немного поесть и поспать. Хоть и прикрывали головы конфискованными у запасливого Гундарина тряпичными лоскутами, но от жары всё равно мутило. А может быть не от жары, а от одуряющего однообразия синей плоскости, перечёркнутой белой линией? Словно мелком на школьной доске…
На седьмом привале у коротышки закончилась вода во фляге. Закончилась она, очевидно, гораздо раньше, но выяснилось это, когда Гуня, жалобно наблюдавший, как товарищи полезли в сумки за флягами, не выдержал:
- Шур, а дай и мне глоточек хлебнуть.
- У тебя же ещё оставалось?
- Мож, я закупорил неплотно? Вытекла…
От одной мысли, что драгоценная влага могла вытечь зря, во рту у Максима стало ещё суше, хоть суше уже невозможно. Он поспешно сделал свой законный глоток. На счастье, не последний.
Огница просьбу коротышки, естественно не поняла, переспросила. А когда Максим перевёл, гневно свела брови:
- Врёт он! Вылакал всю воду. Я видела, он специально отставал.
Против ожидания, Гуня не спорил. Он весь сжался, сморщился, сделался ещё меньше, чем был.
- Это правда, Гундарин-Т’один? - строго спросил Шур. - Ты выпил всю воду?
Коротышка шмыгнул носом.
- Шур, я бы умер, если бы не глотнул. Правда.
- Вылакал свою долю, пускай теперь что хочет, то и делает, - торжествующе объявила Огница. Приложила флягу к губам, отпила. Принялась тщательно закупоривать горлышко, будто издевалась над коротышкой.
Шур помедлил, разглядывая её. Тряхнул гривой, объяснил:
- Мы поделимся с ним водой. Он виноват, и будет наказан. Но не сейчас. Сейчас надо выжить. Всем. Переведи, Макс, - и протянул коротышке флягу.
Максим перевёл, хоть шевелить растрескавшимися губами было чертовски больно. Огница аж вскинулась:
- Делиться?! С какой радости? Если у шерстяного вода лишняя, пусть делится. А мы свою не дадим!
Максим начал было переводить на русский, потом сообразил, что этого от него не требуется. Надо же, как в голове шумит - совсем соображать перестал. Мало одного глотка воды, мало. Девчонка права, куда же тут делиться? Фляга и так почти пустая, на оставшиеся шесть дней никак не хватит. И если коротышка не дойдёт, то сам виноват…
Голова сама собой качнулась. Отрицательно. И спёкшиеся губы сами собой прошептали:
- Я поделюсь.
На пятнадцатом привале они доели последнюю яблоко-дыню. Плод сморщился, усох, влаги в нём уцелело едва ли половина, но всё равно, это была влага. И калории, чтобы поддержать силы. В котомках оставалось несколько ломтей копчёного мяса, но от самой мысли положить это в рот становилось дурно.
На двадцатом привале у Максима закончилась вода во фляге. Он знал, что это случится, но когда последняя капля выкатилась из горлышка, сделалось страшно. Шур взглянул на него, но ничего не сказал. Его последний глоток только что допил Гундарин.
А во время следующего "спания" Максиму приснился сон. Приснились Земля, дом, родная ростовская квартира - впервые с той самой ночи, когда его похитили криссы.
Их квартира выглядела странно пустой. Нет, вся мебель, вещи, знакомые с детства, были на месте. Но ощущение пустоты не уходило. Не из-за того ли, что комнаты были слишком велики? Он бесконечно долго бежал по коридору, оскальзываясь на ярко-синем линолеуме. И кухня была огромной, и старенький холодильник "Атлант", разросся до невероятных размеров. Максим распахнул его дверцу и зачаровано замер.
Холодильник весь был завален бутылками с минералкой, даже в морозилке притаилось несколько штук. Вода была холодная, прозрачная, манила прилипшими к стенкам пузырьками. Но… она не хотела выливаться! Максим хватал бутылки одну за другой, откручивал пробки, опрокидывал, прижимая горлышко к пересохшим губам, - вода не текла! Она была там, внутри, шипела, пенилась… и не хотела выливаться.
Отчаявшись, он бросился к мойке. Пить воду из-под крана негигиенично - это каждый знает. Но Максиму было плевать. Он хотел пить!
Вода ударила тугой звонкой струёй. Он радостно засмеялся, подставил под неё лицо, рот… и не почувствовал влаги. Вода была ненастоящей, так, мираж, иллюзия. Вода издевалась над ним, и он ничего не мог с ней поделать.
Он заплакал. Заплакал без слёз - слёзы тоже не желали течь. Всхлипывал и шептал еле слышно: "Ну пожалуйста, хоть капельку!"
За спиной тихо зашуршало, хлюпнуло. Максим резко обернулся. Одна из бутылок упала, выплеснула лужицу воды. Он опустился на четвереньки, коснулся лужи губами. Это была вода, настоящая! Он принялся жадно лакать.
Лужица оказалась крохотной, Максим вылакал её досуха. И попросил ещё. Сам не знал у кого.
- Больше нет. Это была последняя.
Он с трудом разлепил веки. Разумеется, он лежал не на полу ростовской квартиры. Под ним была всё та же пустыня из синего камня. Прямо на белой полосе сидела Огница, сжимала в руках пустую флягу.
- Больше воды нет, - повторила она.
Медленно, очень медленно, Максим сел.
- Ты отдала мне последнюю воду…
- Ты просил пить и плакал…
- Мне снился дом… там, на Земле. - Он помолчал, добавил: - Наверное потому, что я его никогда не…