Во-первых, времени у нас нет. Ну и главное: незачем ему знать об этом устройстве, пусть оно будет неожиданностью для всех.
- Приступим, Аднер, - обратился я к нашему ученому-изобретателю.
И время тянуть смысла нет, и Кайль, напротив своего обыкновения валяться в постели до самого обеда, мог объявиться на палубе.
- Есть, капитан! - откликнулся Аднер.
Несмотря на его довольно бравый тон, было заметно, что Берни волнуется.
Еще бы, ведь так много зависит от того, как пройдут испытания. Пусть пока мы вынуждены скрывать от всех его изобретение, но ведь так будет далеко не всегда. Пройдет немного времени, и все корабли в небе начнут обходиться без парусов, не зависеть ни от силы или отсутствия ветра, ни от его направления. Его имя прогремит по все обитаемым землям, а его изобретение принесет ему славу и состояние. И для всего этого необходимы сущие мелочи: чтобы 'Небесный странник' в мгновения ока не превратился в быстро разносимое ветром облако пыли. Или, по крайней мере, не рухнул с той высоты, на которой мы сейчас находились.
Управление приводами представляло собой два металлических рычага. Один из них дублировал на мостике кабестан, служащий для изменения высоты полета. Второй подключал тот привод, который и двигал кораблем без помощи парусов. И вот теперь мы собрались испытать третий, тот, что давал возможность управлять кораблем, когда он движется без помощи парусов. Он соединил его со штурвалом, и теперь, по его словам, 'Небесный странник' должен одинаково легко слушаться руля, что при парусах, что без них.
- Уверяю вас, капитан, - убеждал меня Аднер, - теперь корабль станет намного более маневренным.
'Ну что ж, посмотрим, - подумал я, берясь за тот из рычагов, который давал ход кораблю. - И сохранит нас Богиня-Мать!'
Подмигнул Мирре, смотревшей на нас с явной опаской. Ласково улыбнулся Николь, получив ответную улыбку, и плавно надавил на рычаг. 'Небесный странник' вздрогнул все корпусом, после чего начал медленно набирать ход.
Некоторое время все мы стояли, затаив дыхание. Но нет: корабль не собирался ни падать вниз, ни, тем более, превращаться в облако пыли.
- Гвен, возьми-ка немного вправо, - обратился я Гвенаэлю Джори.
Тот крутнул штурвалом, и корабль пошел в правую сторону.
- А теперь влево.
И снова корабль подчинился штурвалу без малейшей неохоты. Мы с навигатором Брендосом многозначительно переглянулись: на таком малом ходу под парусом летучие корабли абсолютно неуправляемы, и уже одно это обстоятельство дает нам многое. Например, при заходе на посадку там, где сложные условия местности или погоды.
Я двинул рукоять вперед более решительно, и корабль пошел так, как будто он был под полными парусами свежего ветра. Затем подал команду Гвенаэлю на штурвал, чтобы тот заставил 'Небесный странник' рыскать по курсу. Окончательно осмелев, распорядился сделать полную циркуляцию сначала в одну, а затем и в другую сторону. Добавил хода еще, увеличил высоту, снизил корабль, затем убрал тягу на л'хассы так, что он едва полз. Корабль слушался руля беспрекословно.
И уже совершенно ничего не опасаясь, дал ему полный ход, причем так резко, что все мы едва смогли удержаться на ногах, ухватившись кто за что. Мирра испуганно ойкнула, а в камбузе что-то зашипело, после чего из иллюминатора пошел пар. Корабельный повар Амбруаз Эмметт, или как мы его иногда называем после одной истории Пустынный лев, вместе со всеми присутствующий на палубе, опрометью метнулся в свои владения, что-то бормоча себе под нос. А 'Небесный странник' продолжал нестись высоко над волнами, легко повинуясь малейшим движениям руля. Душа пела, и я был готов Берни Аднера расцеловать.
'Целовать его, я положим, не буду - у меня для этого Николь есть, но золотых ноблей отсыплю полной мерой, - размышлял я. - Сразу после того, как эти меры у меня самого появятся. Но и сейчас я его без благодарности не оставлю'.
- Господин Аднер, - начал я, взяв его за плечи и глядя в глаза. - Я благодарен самому Создателю за тот день, когда он привел вас на борт моего корабля. Думаю, недалек тот час, когда ваше имя прогремит по всему нашему герцогству и даже далеко за его пределами! Кроме того, я счастлив, что первым из таких кораблей, коими вскоре будут и все остальные, стал мой 'Небесный странник'!
Подумав при этом: 'А ведь я его в Дигране, едва не прогнал в шею, лишь только он озвучил, как мне показалось тогда, абсолютно бредовую идею'.
Засмущавшись Аднер забормотал:
- Что вы, что вы, капитан! Я тоже очень рад, что судьба свела меня именно с вами.
'Это что же получается, - размышлял я. - Благодаря этому чудесному устройству мне уже нет необходимости в такой большой команде. Так, и сколько человек я смогу уволить? Кок, естественно, необходим, тем более такой превосходный. Навигатор тоже, не могу же я сутками напролет не сходить с мостика. Родриг Брис - шкипер, боцман и плотник в одном лице, и без него не обойтись. Без Николь я никуда, и не только по той причине, что жизни без нее не представляю - она еще и замечательный лекарь. Энди Ансельм, пожалуй, тоже должен остаться: я его знаю едва ли не десяток лет, и при всех своих слабостях, он замечательный человек. А значит, останется и Мирра. Гвенаэль Джори? Нет, что мы все будем делать без его шуток, прибауток, веселых историй? Со скуки сдохнем! И остается только Аделард Ламнерт. Вообще-то именно он на корабле человек самый бесполезный, если не принимать во внимание то, что как воин он всех остальных нас вместе взятых стоит. И жизнь он мне спасал, причем не один раз. Получается, не смогу я ни с кем из них расстаться. Ни сейчас, когда необходимо держать чудесное устройство в тайне, и потому они все нужны. Ни потом, когда такой необходимости уже не останется'.
Еще через полчаса выяснилось, что впадать в полную эйфорию бессмысленно: набрав определенную скорость, 'Небесный странник' начинал вести себя так, как ведет морской корабль на крупной волне - раскачиваться с борта на борт, и с носа на корму. Но стоило только снизить ход, как все исчезало. Я с надеждой взглянул на Аднера, но тот только развел руками: 'Капитан, увы, я не всесилен'.
'Да ладно тебе, Берни, оправдываться, - подумал я. - Даже той скорости, что корабль может набрать без всяких последствий, вполне хватит, чтобы уйти от любого из преследующих нас кораблей'.
И я уже не с такой тревогой оглядывал горизонт, пытаясь обнаружить в небе паруса кораблей Коллегии.
* * *
Каилюайль Фамагосечесийт по своему обыкновению, показался из каюты только к обеду. Но к этому времени мы уже подняли парус, и летели по небу так, как летают по нему тысячи обычных кораблей.
- Добрый день, Люкануэль, - поздоровался он со мной, поднявшись на мостик. И сразу же, не дожидаясь ответного приветствия, указал куда-то вниз по правому борту. - Вон она, Энстадская бездна. Помните, о ней я вам вчера рассказывал? Видите то темное пятно?
Действительно, вода в одном месте имела темный, почти черный цвет. Такой она и кажется сверху, когда глубина очень большая. Как же, помню, отчего нет. Он даже какую-то легенду рассказывал, о том, как именно она образовалась. Но я почти не слушал, и потому только понял - что-то там связано с гневом Создателя. Все как обычно: девять из десяти произошедших на земле катаклизм связаны именно с ним. Да и что энстадская бездна? Стоит взглянуть в глаза Рианелю Брендосу чтобы увидеть другую бездну, значительно более глубокую - бездну тоски. Особенно когда он бросает взгляд за корму. В ту сторону, где остался острова Энстад.
Глава 2
Прибытие в Монтосел
Погода благоприятствовала все дни полета к Островам. Вообще-то на карте они обозначены как архипелаг Габстела. Был когда-то такой знаменитый путешественник, Иоахим Габстел, первым обогнувшим земной шар на летучем корабле 'Улыбка фортуны', он-то и присвоил архипелагу свое имя. Но так уж сложилось, что все называют их именно Островами. Вытянутый с севера на юг архипелаг насчитывает более десятка островов, и практически все они именуются каким-либо оттенком цветов. Например, тот, который нам нужен, носит имя Багряный. Есть еще Амарантовый, Пюсовый, Лазурный, Кармин и так далее. И только самый северный остров, сплошь гористый - Анхейм.
Один мой недавний знакомый, которого я могу назвать другом, носящий имя своего славного предка, рассказал мне сохранившуюся в семейных преданиях историю, почему так произошло.
- Был на борту 'Улыбки фортуны' один художник, - рассказывал Иоахим. - Так вот, не поверишь - честь назвать эти острова, он выиграл в кости. Художник и поименовал их всякими Селадонами и Маджентами. И только один из островов назвал Анхеймом. Наверное, названия цветов у него закончились, - засмеялся Иоахим.
О новейшей истории архипелага мы узнавали от господина Фамагосечесийта, неоднократно бывавшего там.
- Видите во-он там далекие пики гор? Так вот, это и есть остров Анхейм. На нем единственное поселение. И все из-за того, что на острове нет ни единого источника пресной воды, - рассказывал он, искоса поглядывая на палубу, где о чем-то разговаривали Николь и Мирра.
- Так что, им туда воду для питья привозят? - без всякого интереса интересовался я.
- Нет, - жизнерадостно ответил Кайль. На мой взгляд, чересчур жизнерадостно, или я просто уже устал от его постоянного общества. Большую времени, не занятую сном, он проводил на мостике, докучая мне пустопорожними разговорами. В то время, когда вахту нес навигатор Брендос, Кайль появлялся там значительно реже. - У них там есть один работающий механизм Древних, из тех, что из морской воды делают пресную, этим и спасаются. Установка небольшая, и потому на Анхейме всегда определенное количество людей, не более того, иначе воды на всех попросту не хватит.
- И что же они вообще там обитают?
- На Анхейме единственный на всех Островах рудник с железной рудой. Рудник весьма небогатый, так что вы сами должны понимать, как ценятся здесь изделия из стали, - и Кайль слегка топнул по палубе.
Безусловно, понимаю. Весь груз 'Небесного странника' и состоит из таких вот стальных изделий. Торговец в очередной раз взглянул на девушек.
'И чего это он все время на них пялится? И ведь явно же не на Мирру, в сравнении с Николь выглядевшей очень и очень бледно'.
Сама же Мирра с некоторой озабоченностью во взоре частенько поглядывала на Энди, несшего вахту у единственной мачты 'Небесного странника'. Вот с этим как раз все понятно: паури - аборигены, ведущие почти дикарский образ жизни, славятся не только своим миролюбием и добродушием, но и весьма свободными нравами. И особенно это относится к паурянкам.
Помнятся мне рассказы тех, кто побывал на островах архипелага, иные от восторга едва ли не захлебывались. Отсюда и беспокойство Мирры: как то он себя поведет, ее Энди? Вообще-то и Николь должна на меня поглядывать, ее что, такие вещи совсем не волнуют? Или она так в себе уверена? Либо же ей безразлично? Мне даже немного грустно стало.
- Вы, наверное, обратили внимание, Люкануэль, - продолжил свой рассказ Кайль, - на форму островов.
На что я кивнул: обратил, еще как обратил.
- Согласитесь, создается такое впечатление, что, если острова сдвинуть вплотную друг к другу, они создадут единое целое, как будто бы когда-то они такими и были.
И действительно, глядя на карту, на извилистые береговые очертания, так и хочется вырезать их всех по контурам, а затем сложить. Уверен, между ними не окажется ни малейшего просвета.
- Но самое удивительное в том, что проливы между островами очень и очень глубокие. Особенно удивительно, если учесть глубину Кораллового моря.
После этих слов Кайль взглянул за борт, где действительно дно просматривалось в мельчайших деталях. Там, где оно вообще существовало, потому что под нами проплывали бесчисленные атоллы, мели, выступающие из воды камни, скалы и крошечный островки с одинокими пальмами на них.
- И что по этому поводу говорят ученые? - спросил я только для того, чтобы что-то сказать.
- Ученые? А шут их знает, что они говорят, - пожал плечами Кайль. - Ни разу не приходилось с ними общаться.
'Так уж и ни разу? Один из них даже на борту 'Небесного странника' имеется - Берни Аднер. Причем самый настоящий, не из тех, что только и занимаются тем, что пишут мудрёные книги, где через слово не понятно', - подумал я, но промолчал, глядя на то, как на мостик поднимается Николь.
- Вы сегодня выглядите особенно замечательно, - Кайль едва не расшаркался перед девушкой.
- Спасибо, господин Фамагосечесийт. Очень приятно это услышать от такого мужчины, как вы, - улыбнулась ему Николь.
А мне почему-то захотелось отправить этого господина, чье полное имя удается выговорить только через раз, если уж не за борт, так на палубу, настолько мне не понравилась адресованная Николь ему улыбка. Надо же, а он-то как расцвел, как будто ему внезапно оказался наследником очень богатого родственника, о существовании которого и не предполагал.
- Люк, мне необходимо с тобой поговорить, - сказала Николь после того, как Кайль все же спустился на палубу.
Мы отошли на самый край мостика, подальше от стоявшего за штурвалом Гвенаэля. Некоторое время помолчали, любуясь кипенно-белыми заснеженными вершинами гор острова Анхейма, особенно красиво смотревшимися на фоне лазурной глади моря. Мне и в голову не приходило, о чем хочет поговорить со мной Николь, но судя по ее решительному виду, разговор не сулил мне ничего хорошего. Наконец, она сказала:
- Люк, предупреждаю тебя сразу: если ты будешь глазеть на этих… - тут она на мгновение замолчала, очевидно, подбирая подходящий эпитет 'этим', - в общем, девиц… Или, не приведи Создатель…
И тут же, оборвав себя на полуслове, произнесла с явной обидой:
- Ну и чего ты улыбаешься такой довольной улыбкой?
'Ну как тут не улыбаться, милая? - думал я, нежно привлекая ее к себе. - Я уж бог весть что успел подумать. Даже то, что вдруг стал тебе совсем безразличен'.
Провожая ее стройную фигурку взглядом, я думал о том, что все для нас всех здесь, на Островах, должно сложиться хорошо. И если это будет действительно так, мы останемся на них надолго. А почему бы и нет? Климат здесь благословенный, войн отродясь никогда не бывало, а работы для 'Небесного странника' должно быть достаточно. Не думаю, что здесь их слишком уж много, летучих кораблей, а значит, предложения о найме посыплются один за другим. И самое главное: Коллегия, здесь, на Островах, абсолютно не имеет никакой силы. Конечно, все может измениться в одночасье, но пока мне беспокоиться не о чем.
- Капитан, взгляните, - оторвал меня от размышлений голос навигатора Брендоса.
Я принял из его рук зрительную трубу Древних. Одну из тех чудесных вещей, что досталось нам в наследство от людей, живших до нас за тысячелетия. Такие сейчас не делают, и вряд ли научатся делать в ближайшие века. Труба была моим подарком ему, и чего уж тут, несколько раз я пожалел, что не оставил ее себе, слишком высокой ценой она мне досталась. И еще, зрительные трубы сама по себе очень редко попадаются в древних руинах, а уж такая, обладающая способностью видеть сквозь ночную мглу, и вообще одна на тысячу, если еще не реже. И хотя навигатор Брендос держал ее постоянно на мостике, не унося с собой по окончанию вахты, все-таки хозяином был он.
Сейчас, посреди бела дня, ее удивительная способность не требовалась, и потому я просто приложил ее к глазам. Уже недалекий остров Багряный, на котором и располагался необходимый нам город Монтосел, приблизился настолько резко, что, будь я непривычен, непременно бы вздрогнул. Бухта, в глубине которой и расположился Монтосел, выдавалась мысами далеко в Коралловое море. В ней самой виднелось несколько мелких корабликов. Не летучих, конечно, те не могут садиться на воду, им подавай ровное поле без всяких камней или пеньков, иначе при посадке те продавят корпус от веса корабля.
В Монтоселе поле, как и обычно, находилось в стороне от самого города, и в трубу Древних просматривалось хорошо.
Поле было почти пустынным, и на нем виднелся лишь одинокий двухмачтовый корабль. Имелось и еще несколько одномачтовых, но они как раз меня и не интересовали, слишком мелки. Двухмачтовый - другое дело. Если Коллегия, несмотря на все мои соображения, все же выслала за нами погоню, то она давно уже должна быть здесь: 'Небесный странник' - кораблик не самый ходкий, да и на Энстаде мы задержались.
'Был не самым ходким, - поправил себя я. - Но теперь, с устройством Аднера по скорости в небе ему равных нет. Только надолго ли? Такие вещи долго в тайне не сохранишь'.
- Нет, господин Брендос, этот корабль Коллегии не принадлежит. По крайней мере, именно такого среди ее кораблей я не видел.
Мне смело можно об этом судить: восемь долгих лет прослужил на принадлежащих ей кораблях. И все же сомнения оставались, куда от этого деться? Возможно, я видел их не все, но может быть и такой вариант, что Коллегия отправила в погоню чужой корабль.
За спиной послышались шаги. Это Кайль в очередной раз решил осчастливить нас своим появлением на мостике. Он смерил расстояние до берега.
- Вероятно, к вечеру мы прибудем в Монтосел.
В общем-то да, если не принять во внимание одно обстоятельство. Я расслабил зрение и сквозь полуприкрытые веки посмотрел на небо перед нами.
- Гвен, подверни-ка с четверть румба вправо.
Услышав от штурвального: 'Есть, капитан!', скомандовал уже громче, чтобы услышали на палубе:
- Энди! Пол-оборота на подъем!
- Есть, капитан! - донеслось уже оттуда.
Это и есть из моих двух даров - дар видеть ветер, вернее, воздушные потоки в нем. И если мы поднимемся в небо чуть выше, уйдя немного влево, то попадем в отличный воздушный поток, чем сэкономим несколько часов. К сожалению, существует вероятность того, что через некоторое время он распадется, но ведь в небе он далеко не единственный, и уж кому, как не мне об этом знать.
'Небесный странник' войдя в поток, вздрогнул, скрипнул, переваливаясь с борта на борт, и значительно прибавил в скорости.
* * *
Вблизи острова, да и в самой бухте, на берегу которой расположен Монтосел, море приобрело темный, почти черный цвет - глубина резко увеличилась, но, вспомнив рассказ Кайля, удивляться я не стал.
- Командуйте, Брендос, - передал я управление кораблем навигатору.
- Хорошо, господин капитан, - отозвался тот, и сразу же, чтобы дать понять остальным - кто сейчас главный, крикнул. - На палубе! Приготовиться к маневрам.
После чего обратился уже ко мне:
- Куда будем сажать корабль, капитан?
Вопрос резонный. То, что именно на посадочном поле, понятно и без слов. Но в Монтоселе оно оказалось непривычно больших размеров.
- Прямо по центру и сажайте.