Маугли сидел на краешке прибранной постели, в руках держал дистанционный пульт от телевизора, не обращая внимания на вошедшего хозяина, перескакивал с программы на программу. Остановился на новостном блоке. Повернул лицо к Сулеме.
Некоторое время Гуцул смотрел на невозмутимого гостя сверху вниз, потом спросил:
- Чего ты хочешь, парень? - Маугли не ответил, и Сулема уточнил вопрос: - Чего ты хочешь от жизни?
- Жить.
Простой ответ.
- А как?
- Я не хочу никому доставлять беспокойство.
- А ты можешь его доставить? Беспокойство...
Парень снова не ответил, позволил выбирать Гуцулу, что значит беспокойство для того.
- Ну что ж..., - надул щеки авторитетный человек, - я сделаю тебе предложение с оговорками. Если ты его примешь - я тебе помогу. Если нет - дверь открыта. Денег на дорогу дам. Сам знаешь - тебя ищут.
О том, насколько тщательно Контора ищет Маугли, Сулема узнал только в декабре от того же Михея.
К тому времени Алексей Николаевич уже успел поездить по Европе, привязаться к парню. Талантливый боец не мог не вызывать восхищения у страстного болельщика: на ринге парень, получивший в новом паспорте имя Иван, заставлял трепетать каждый нерв Гуцула. Выброс адреналина подбрасывал руки Сулемы вверх, из горла вырывались дикие первобытные выкрики, шум стадиона оглушал, рвал перепонки...
Какой боец!
Его, его, его находка!!
Браво, Ваня, браво!!!
Окрыленный успехами подопечного Сулема допустил промашку и в конце ноября, поддавшись на уговоры голландского промоутера, выставил "Ураган Маугли" на официальные бои. Фотографии Ивана появились в прессе.
Через три дня после опубликования первой нечеткой фотки, к дяде Михею заявились гости - "люди в сером". Михей Данилович выждал время и позвонил приятелю с чужого аппарата:
- Алешенька, - с вкрадчивой, многоговорящей ласковостью приступил к беседе старый кореш, - ко мне тут давеча людишки приходили... Интересовались. Давно ли ко мне друг Гуцул в гости наведывался, спрашивали. Ты там нигде не наследил, Алеша?
- Да вроде как вокруг спокойно, - совсем не обманул Гуцул.
- Смотри. Людишки серьезные, не легашам чета... Интересовались нужным днем, спрашивали не наезжал ли ты рыбалить... Я пока дурачка валяю, но ежели всерьез взялись - узнают. Не от меня, конечно, от соседских кумушек... Работает - Контора.
- Уверен?
- Не первый день живу.
Сулема поблагодарил приятеля, попрощался. В сердцах чуть не разбил мобильный телефон о стену!
Три месяца Гуцул надеялся, что беглеца перестанут разыскивать, положат розыскное дело в долгий ящик, все само собой остынет. Быльем зарастет, другими делами накроется.
Не вышло. Просчитался. Ваню Маугли продолжают разыскивать со всем усердием.
А ведь прежде чем начать работать с новым бойцом, Сулема через верного человека прогнал отпечатки пальцев Маугли по милицейской базе, убедился: никаких следов психованного душегубца в базах нет. Нигде Ванюша не проходил, не засвечивался, чист, аки ангел.
Да и самому Маугли Гуцул поверил. Прежде чем придти к согласию, вывозить из страны в Европу "кота в мешке", поставил условие - о прошлом, паря, как на духу, как перед попом на исповеди все до донышка.
- Я ничего о себе не помню, - твердо глядя в глаза Сулемы, проговорил боец. - Ни имени не помню, ни места рождения. Отправной точкой воспоминаний служит место: обширный зал, где обедали люди в военной форме. Далее меня провели в какой-то медицинский кабинет со сложной аппаратурой. Оттуда я ушел и встретился с вами.
Сулема детально вспомнил фантастическую встречу на пустынной дороге, подумал о том, что такой боец, как Маугли мог уложить его ребяток "наглухо" и даже не вспотеть... А у ребяток только пара носов на бок свернулись и одно ребро треснуло - да и то, это Валера неловко на булыжник приземлился...
И получается, что... не похож парнишка на сумасшедшего убийцу. Вот хоть режьте, хоть пытайте - не похож! Ненормальный псих такие навыки в узде не удержал бы. Чисто на автомате уложил бы всех ребят в канаву штабелем и был таков.
А Маугли бил не насмерть. Аккуратно бил и бережно.
Сулема покрутил в голове некие ассоциации, вызванные рассказом, нахмурился, сказал:
- Есть у меня дружок один..., так вот его кум Миша как-то на работу к москалям подался - в Воронеж, где сестра замужем проживает. Приехал в город, значит, позвонил с вокзала и... пропал. Нашли бедолагу спустя два года, тоже на вокзале, но под Смоленском. Ни черта мужик не помнил. Ни имени, ни Родины, ни мамки с папкой. Дежурная по вокзалу отвела Мишаню в вокзальную мусарню, там пальцы откатали - только так и узнали, кто таков, откуда взялся. Кума у кореша еще при Горбачеве закрыли, пальчики Мишани у москалей остались в базе.
Маугли напряженно слушал рассказ Сулемы, казалось, даже не дышал, кулаки пудовые стискивал.
- Кореш тогда в Смоленск смотался, забрал Мишаню из больнички, домой привез. Рассказывал, что тот башкой крутил, как будто жену и дочку, дом родной впервые видел... Сам худой да изможденный, словно за краюху хлеба на каких-то каменоломнях два года вкалывал... Мы тогда, дело прошлое, решили - опоили какие-то черти Мишу на вокзале да в рабство увезли... С тобой, как мне кажется, дело по-другому было.
- Как было? - хрипло подстегнул рассказ боец.
- Да вот кажется мне, паря, что с тобой..., как бы это сказать... вояки поработали. Беспамятные бедолаги и раньше на вокзалах появлялись, но были - в чем только душа держится. А ты... Ты, парень, другое дело. Тебя, по всему видно, - готовили.
- К чему?
- А бес их солдафонов знает. Возле места, где мы тебя подобрали какой-то военный объект стоит, слухи о нем и раньше нехорошие ходили. Я, парень, думаю, тебе как-то мозги промыли, всяких специальных знаний в пустую башку напихали. Рефлексы ускорили, тренировали, готовили из тебя, как в американском фантастическом кино - боевую машину в человеческом обличии. - Маугли понуро глядел в пол, кажется, привыкал к мысли, что он искусственно созданная военная машина. - Ты Интернетом пользоваться умеешь? - с ноткой жалости в голосе спросил Сулема. Парень покрутил головой. - Научим. Сам погуляешь по сети, найдешь рассказы о подобных найденышах, к себе примеришь. Годится?
Пользоваться компьютером "искусственный человек" научился так стремительно, что Сулема только укрепился в мысли - перед ним сверхсущество, созданное в секретной военной лаборатории. Не только физические, но умственные возможности Маугли намного превышали обычный человеческий уровень.
Уже в варшавской гостинице, спустя неделю с лишним, "Иван Погребняк" и Сулема, за рюмкой сливовицы вернулись к прежнему разговору.
- Я долго думал и анализировал, Алексей Николаевич, - проговорил Иван, - все, что я почерпнул из Интернета о схожих со мной случаях - не попадает под мою копирку.
- И не должно попадать, - уверенно проговорил Сулема. - Ты - продукт военных разработок. Вокзальные найденыши - сбежавшие или выгнанные рабы с плантаций.
- Алексей Николаевич! Я до сих пор думаю на другом языке! Я очнулся, разговаривая и думая на языке, которому до сих пор не могу найти аналогов в...
- Подожди, подожди, - заинтересованно перебил Гуцул. - Ты что хочешь сказать...
- Я выучил русский язык, на котором сейчас с вами разговариваю гораздо позже!
- Когда? - опешил Сулема.
- За сутки, что провел рядом с вами!!
- Не факт, - быстро опомнился собеседник. - Ты вспомнил русский язык, как только встретился с людьми, на нем разговаривающими.
- Да ничего я не вспомнил, - горько отмахнулся Маугли, - я его выучил. Учил и выучил. За это - отвечаю. Мне все вот это, - парень очертил рукой круг, показывая на гостиничный номер, - кажется чуждым, неправильным... Я как будто живу в мире, вывернутом наизнанку и этого я не могу понять, принять, логически обосновать. Во мне оставили нестертыми простейшие жизненные навыки, но предметы обихода каждый раз бьют по глазам - неправильностью. Чужеродностью. Весь этот мир, каждая мелочь раздражает, скребет по нервам!
- Намекаешь, - усмехнулся Сулема, - ты - не отсюда, да? - Могучий парень, доискивающийся внутри себя какой-то странной и вероятно - не нужной правды, вызывал жалость. - И каким же тебе кажется наш мир, приятель?
- Доисторическим маразматическим дерьмом.
После того разговора прошло три с лишним месяца. "Ваня Погребняк" старался больше не выходить на откровенность с шефом, прятал мысли в отговорках, не велся на шутливые подначки. Получив от дяди Михея сигнал, Сулема пришел в гостиничный номер лучшего бойца и, кривя лицо, бросил на прикроватную тумбочку новый паспорт:
- Вот, это тебе, - проговорил хмуро. - Придется, Ваня, расставаться.
- Что-то случилось? - Привыкший к неприхотливой кочевой жизни Маугли, никогда не выражал желания уйти. Сулема решал, улаживал за него все организационные вопросы с властями. Гуцул и несколько сопровождавших их ребят, стали единственной семьей Ивана. Якорем скоротечных, трехмесячных воспоминаний, надежной гаванью-защитой, где никто не приставал с расспросами, не удивлялся странностям "Погребняка".
Алексей Николаевич рассказал о разговоре с крымским корешем, тяжело оседлал подлокотник кресла и, печально глядя на "приемыша", сказал:
- Будь моя воля, Ваня, я бы с тобой ни за что не расстался. И так придется отказываться от боя, неустойку бюргерам выплачивать...
- Много влетело? - поинтересовался Ваня.
- Не бери в голову, решу, - отмахнулся шибко заработавший на бойце промоутер. - Ты о себе побеспокойся. Твоя задача, парень, - исчезнуть, как тебя и не было. Направления мне не говори, открыток к рождеству не посылай, - усмехнулся, неожиданно проникнув в полной мере, как привязался к странному молчаливому бойцу. - Но если подопрет - не скромничай. Чем смогу - всегда пожалуйста. Ты мне не чужой.
- Спасибо, Алексей Николаевич, я понял. Но..., вряд ли вы когда-нибудь обо мне услышите.
- Не зарекайся!
- Я не зарекаюсь, я рассуждаю здраво. Вы помогли мне притереться к этой жизни, теперь я смогу бесследно раствориться. Не привлекать внимания особенностями. Я буду осторожен.
Маугли исчез из гостиницы той же ночью. Утром, выйдя на завтрак в ресторанный зал отеля, Алексей Николаевич увидел за угловым столиком новичков: парочку накачанных парней с внимательно-рассеянными глазами.
"Вовремя ушел Ванятка", - подумал Сулема, раскрыл спортивную газету и начал неторопливо потягивать кофеек из крошечной белой чашечки.
1 часть.
Подмастерье.
Первым пришел кот.
И Воронцов даже не понял, почему вдруг открыл ему входную дверь квартиры.
Стоя на пороге в измятых спальных трусах, успел удивиться. Потом обрадоваться, мелькнула мысль - "я становлюсь нормальным?!", память перестала регистрировать мельчайшие детали бытия, пропустила, не отпечатала в анналах звонок в дверь... Какие-то шалопаи позвонили, хихикая сбежали вниз по лестнице. Кот дотянуться до звонка не мог, будь даже он из цирка.
Захар сосредоточился... Невероятная фиксирующая все и вся память, мгновенно восстановила порядок.
Воронцов проснулся не от звонка. Встал с постели. Поддернул резинку широких клетчатых шортов. И, зевая, поплелся к двери.
Звонка оттуда точно не было. Был только сидящий на коврике под дверью крупный полосатый кот с драным левым ухом. И некое странное, призывно-требовательное, щекочущее ощущение, заставившее Захара подойти к двери и отпереть замок. Воронцову показалось, что к двери его как будто бы позвали.
Кот позвал.
Вот засада, всерьез расстроился мужчина, начинается, блин, заново! Точнее - продолжается. Вот уже несколько дней Воронцову казалось, что его голова временами превращается в телевизор, заполненный "белым шумом". Причем телевизор древний, с ручками настройки на корпусе, которые некая нетерпеливая рученка постоянно покручивала, пытаясь выловить в мельтешащем черно-белом крошеве устойчивую передачу: найти канал трансляции.
А подобных странных ощущений Воронцов боялся до одури. Человек, семь лет ходящий по тонкой грани между сумасшествием и здравием, не мог беспечно отнестись к любым возникшим вдруг кульбитам рассудка: ощущение "белого шума" Захар испытывал впервые. Тумблер "настройки" щелкнул в голове четыре дня назад. Причем, мягко говоря, - не вовремя. "Шум" накатил в особо трепетный момент, когда Захар нежно мял пальцами ладошку Дины, уговаривая любимую назавтра отправиться в ЗАГС.
Диана что-то отвечала... Воронцов не слышал. В голову залетели и привольно расселились мириады жужжащих черно-белых мошек, зрение расфокусировалось, лицо Дианы исказила зыбкая, плескающаяся пелена...
Предложение руки и сердца вышло комканным; Захар даже забыл о бархатной коробочке с бриллиантовым колечком, что так и осталась лежать в кармане джинсов.
Смущенно извинившись перед - вроде бы? - невестой, Воронцов почти бегом, ничего не видя перед собой, ушел из парка. Диана осталась на лавочке возле фонтана.
Захар бежал по улицам небольшого южного городка, задыхался не от бега, а от ужаса - сумасшествие его настигло! некие преграды, препоны для безумия, оставленные в голове подопытного учеными с военной базы - рухнули! Кошмарные видения из снов, проникли наружу, начали затапливать сознание, словно канализационные стоки темный подвал.
И этого Воронцов ждал и боялся всегда. Что сделали с его телом и рассудком ученые из военной лаборатории, узнать невозможно. Действенность некоторых разработок можно проверить только временем. Временные рамки раздвигаются медикаментозно, лишенный препаратов сбежавший "подопытный кролик" вполне оправданно ожидал каких-то сбоев в организме.
Сбой подло вдарил по мозгам. Хотя Воронцов предпочел бы жить в хилом теле, но здравом рассудке.
Семь лет назад, выбирая между собственными ощущениями и логикой, Захар - тогда еще Иван Погребняк, убедил себя, что отторжение мира, в котором он очнулся, вызвано опытами, проводимыми над его интеллектом. Неправильность окружающей его действительности он списал на побочные действия вмешательства в мозг "кролика". Искать иное объяснения он не отважился: иное лежало в области фантастики, эзотерики, мистики, психиатрической лечебницы.
Ученые, противодействуя ощущениям, втолковывал себе Захар, ускорили мои интеллектуальные операционные возможности, "растормошили" спящие зоны мозга, раздвинули пределы оперативной памяти, сделав ее практически безграничной; телесные реакции, рефлексы довели до совершенства.
Как долго интеллект и тело могут существовать в подобном ускоренном режиме - не известно. Захар Воронцов ожидал, что сбой может произойти в любой момент. Однажды он может проснуться и не узнать себя в зеркале. Однажды он может очнуться на вокзале среди бомжей. В камере среди уголовников, обвиненным в убийстве, краже, ограблении. Но самым страшным было бы пробуждение в смирительной рубашке...
Жить под таким прессом - жутко. Жить без обычных человеческих привязанностей - невыносимо. Пять лет Воронцов запрещал себе даже помыслить о семье и дружбе. Мотался по земному шарику, петлял, сбивая со следа возможных преследователей: денег, что он заработал на боях, хватило бы года на полтора скромнейшей жизни. Предвосхищая недостаток средств, месяца через два после побега из европейского отеля, Воронцов вычислил по биржевым сводкам японскую фирму, хиреющую на разработках бытовых приборов, скупил их акции и отправил на электронный адрес японцев кое-что из своих придумок.
Через семь месяцев, как и ожидалось, деньги потекли рекой. Еще в первые дни после "пробуждения" в столовом зале военной базы, Воронцов постоянно изводился ощущением неправильности, архаичности любого кухонного или бытового прибора: будь то жернов кофемолки, щетка пылесоса, шариковая авторучка, прибор для измерения кровяного давления, "дворник" ветрового стекла, аккумулятор, мобильный телефон, вокзальный репродуктор, существование жутких и затратных железных дорог для наземного транспорта, автомобили вообще - готовые железные гробы!...
Все было не так! Все словно бы состряпано наспех, без полета мысли, с отсутствием воображения, без расчета на потенциал.
Воронцов мог бы сплавлять своим японцам гаджеты каждый день и пачками, но не захотел привлекать к раскрутившейся вдруг фирмочке излишнего внимания. Для страховки купил акции подобных европейских и американских фирм и начал "помогать" им тоже. Уравновесил странности на рынке технологий.
Первое время, соблазнившись упорядоченной сытой жизнью развитых стран, Захар жил то в Лондоне, то в Вашингтоне, то в Монако... Чуть позже, ознакомившись с менталитетом жителей, добровольно и с радостью стучавших на соседей, понял - четко структурированные общества не подходят беглецу. И если захотелось уже остановиться где-то на чуть более продолжительное время, осесть, залечь на дно, придется выбирать страну, где жители презрительно относятся к фискалам.
Выбор и подготовка новых документов много времени не заняли. Воронцова почему-то исключительно тянуло к месту, где очнулся. Как будто некая сила внутри Захара, пытаясь управлять им исподволь, влекла его поближе к Крыму, к степям, на побережье Черного моря...
Поселиться на Украине, где в секретных военных файлах обязательно остались приметы сбежавшего "подопытного кролика", Захар не решился. Для длительной остановки был выбран юг России. Тихий сонный городок с нелюбопытными жителями, приветливыми улочками, полноводной судоходной рекой. Менталитет российских граждан, широта и простота души, позволял надеяться на невнимание. Извечную рассейскую беспечность и достославное мздоимство власть имущих.
Не привлекая внимания к деньгам, Воронцов купил две крохотные квартирки в одном доме, но разных подъездах. Квартирки соприкасались несущей стеной. Однажды, во время праздничного майского салюта, старый пятиэтажный домик тихонько дрогнул. Кое-кто из жителей решил - снаряд случайно сбился с траектории, по крыше шандарахнул.
Но пожара и прочих неприятностей не произошло, подгулявшие жильцы списали ба-бах на исключительную силу празднеств.
Подгадавший тайную перепланировку к салюту Захар тем временем спокойно убирал обломки кирпичей в образовавшемся проходе. При помощи швеллера, перфоратора и самолично изготовленной крио-установки (на установку ушли остатки холодильника "Ока", две медицинские капельницы и кое-что из запчастей автомобиля Запорожец), Воронцов пробил в несущей стене несколько шурфов, заполнил их подходящей для заморозки жидкостью... Выполнил приготовления, точечный удар по каменной кладке - бах! и небольшой проход соединил квартиры.