Вернувшись к своему гнезду, Джонни стал думать о Мабе и Джорджи. Боак подчеркнул, что близнецы не будут наказаны за поход к каменной реке, поэтому он знал, что им не придется так страдать, как ему, и Йаа может присмотреть за Мабой, а Боак не будет спускать глаз с Джорджи. Никому из них не удастся вернуться в ту каменную местность. Те вопросы, которые вертелись у него в голове все утро – он так и не сумеет никогда на них ответить. Самое главное: значит ли, что ошейник навсегда отделил его от Народа? Он не мог подумать, что так оно и есть, но эта мысль не уходила, а с уверенностью крепла.
Быть всегда и везде одному! Возможно, что недалеко есть и другие кланы. Но ведь тогда он может вступить с ними в контакт во время ежегодных встреч… Однако Джонни решил, что пока у него на шее ошейник, ему нельзя подойти ни к одному из Народа.
Джонни беспокойно заворочался внутри своего уютного гнезда. Одно дело – спать так ночью, зная, что стоит протянуть руку и рядом окажется свернувшийся калачиком товарищ. Но ведь он никогда еще не спал в одиночестве. Теперь он лег на спину, закрыв глаза, но он не засыпал, а вместе этого стал вспоминать прошлое, чтобы уйти от ужасных мыслей в настоящем.
Сначала из бездны памяти всплыли подробности жизни в лаборатории у Больших. Он и ранее иногда вспоминал в деталях маленькие сценки той жизни. Каковы же самые первые воспоминания об этом ужасе?
Джонни был вместе с Рути в ее клетке. Она повторяла ему снова и снова, кто он такой, как его имя и как он сюда попал. Когда-то они были такими же свободными, как и Народ. Потом пришли Большие и посадили их в клетки. Одних Большие медленно убивали и изучали, что происходит, когда они умирали. Рути всегда бледнела, когда говорила ему это, она заставляла его слушать и не отворачиваться. Других они превратили в контролируемых, управляя их мозгом. Но были и такие, которые не поддавались контролю мозга, среди них были Рути и он сам.
Большие улетели по небу в корабле прочь из того мира, где жила Рути. Они посещали и другие миры… Были пленники и в соседних клетках, но никто не был похож на Джонни или Рути…
Потом они прилетели сюда, но Рути не могла сказать с уверенностью, что такое "сюда" и где они находятся. Она показывала Джонни звезды на небе и называла их, но она говорила, что звезды "неправильные" и что они ни одна из звезд не находится на том месте, где она была, когда Рути жила Снаружи. Значит, корабль увез их очень далеко от того мира, где была их колония. Не было никакой возможности для них вернуться назад в свой мир, к подобным себе людям.
У народа Рути тоже были космические корабли. Они улетели из того мира, который принадлежал им, и посещали другие планеты, где основывали колонии. Они делали так уже давно. Рути даже не представляла, где находится их собственный мир, откуда пошли ее соплеменники. Это не был тот мир, где родились она и Брон, прежде чем они присоединились к колонистам, давно и далеко.
А вдруг это и есть их мир? Может быть, потому и он сам, и Маба и Джорджи так похожи на людей с каменных стен? Но Рути никогда не видела раньше клан и Народ, никогда о них не слышала. Тем не менее, это ведь мог быть тот мир, который подобные ей люди однажды нашли и где они потом долго жили.
Теперь Джонни начал спокойно припоминать, стараясь не упустить малейшие подробности, все те сезоны, которые они вчетвером провели вместе с кланом. Из беспомощных детенышей Маба и братик стали большими и думающими существами. Рути все время говорила с Джонни о своем народе, о людях. Она надеялась, что когда-нибудь сюда прилетит корабль-разведчик, и поэтому она научила его говорить на языке своего народа и даже рисовать и читать на песке знаки, которые обозначали слова – то, как их произносили.
Потом Рути умерла. Он очень тосковал по ней. Но ведь были еще младшие, был клан. Он не был одиноким…
Джонни неожиданно сел, глаза широко раскрылись – он вдруг поборол страх и обиду и схватился рукой за свое чудесное оружие. Он был сыт, ему удалось выиграть такую битву, какая и не снилась никому из Народа, он…
На нем был ошейник.
Если бы он только знал больше! Наверное, лучше будет вернуться в каменные сооружения, чтобы учиться и найти… Что?
Возможно, те, другие, люди, если они были такими же, как он, оставили на стенах знаки, которые можно понять и прочесть. Мертвые не могут ничего сказать, но знаки умеют это делать за них. Узнает ли про это Боак и клан, если он предпримет такое?
Предупреждение Боака было четко врезано в память Джонни. Но почему? Если он стал изгнанником, то какое имеет теперь значение, вернется ли он в каменные пещеры или нет? Джонни никогда не причинит вреда клану. Никогда!
Маба, Джорджи? А что, если Боак в случае нарушения запрета накажет именно их вместо Джонни? Пока он не может вернуться, он не должен совершать ничего такого, из-за чего вожак клана настроился бы против его брата и сестры.
Тогда куда он пойдет? Можно идти позади клана во время переходов, но он не хотел этого, нет – такие условия его не устраивали. Либо он вернется к ним равным среди равных, либо навсегда покинет клан – в гордом одиночестве.
Итак, на рассвете он пойдет вдоль этого ручья. А вдруг там будет еще одна каменная пещера, где нет Боака и его стражи? Там… Джонни и сам не знал, что там можно делать и зачем вообще туда идти. Он решил действовать, двигаться, а не следовать за кланом, точно они привязали к его ошейнику веревку и заставляют делать теперь все, что хотят.
Сейчас он пожалел, что не обращал внимания на картины в пещере, где было много интересного, и выругал себя за эту утраченную возможность. Джонни всегда мог чувствовать эмоции, даже физическую боль, которая причинялась Рути или близнецам. В гораздо меньшей степени он чувствовал боль и страх, которые испытывал Народ. Но могут ли такие чувства появляться в определенных местах и после смерти их обитателей? Ибо там, в пещере, Джонни чувствовал ненависть, ненависть своих предков к Народу и ненависть Народа к поработителям.
Каменная женщина!.. Чувство удара после того, как он прикоснулся к ней – что это было? Какая-то сила давала ему тогда власть и уверенность в себе – какая?
Он так мало знал и еще меньше мог понять. Его так потянуло к знанию, что у него заболело в груди.
Как умирали те, которых держал в клетке Народ? Быстро или медленно? Давали им пищу, или же они умирали от жажды и голода? Или пищу им давали, но не выпускали на свободу, пока у них не умерла надежда?
Его ошейник… Джонни погладил его. Сохранил ли он – эта металлическая вещь – отзвук былых эмоций? Он ничего не чувствовал и тогда взял в руки клык, который нашел у ручья.
Джонни стал поглаживать ошейник ладонью, стараясь не задеть тех клыков, на которые ему указал в пещере Боак. Под его пальцами поверхность ошейника казалась гладкой. Эта вещь нисколько не постарела с годами, и он знал, что не может даже приблизительно правильно сказать, как давно она была сделана. На ней не было красного порошка, как на той находке у ручья.
Он стал думать про красный свет там, в пещере, и о том, что никогда больше не сумеет найти место, где стояла клетка. Напротив, он сам даже не пойдет в ту сторону, куда один раз его привели старшие клана.
После смерти Рути он никогда не пытался поделиться своими мыслями с младшими. Для него они не были равными, за ними нужно было присматривать, но не более.
Джонни никогда не думал столько, как в этот вечер. У него вдруг заныло в затылке, и он потер глаза руками. До сих пор его мысли не выходили за пределы каждодневных событий жизни клана. А тут… Его контакт с Народом не превышал обычных нужд – еда, вода и гнездо. Джонни не стал больше задавать сам себе вопросы, на которые не мог бы дать ответ. Открытие каменной реки в первый раз пробило скорлупу, которую отсутствие настоящего друга воздвигло вокруг его духовного мира. Все эти годы он отличался от Народа, зная об этом, но стараясь сглаживать, насколько возможно, это различие и стать таким же, как Народ. Теперь его приговорили к позорному отлучению от клана, он стал изгнанником. Но проснулось его воображение, посыпались вопросы, а что он мог сказать сам себе?!
Ему не спалось. Хотелось ходить взад и вперед под этими "неправильными" звездами, как говорила ему Рути, пока мысли и чувства не успокоятся.
Джонни все смотрел на ручей и траву, и еще – на небо. Птица вур не летает и не нападает по ночам. Его чувство опасности не сказало ему, что там есть опасность, и все же, что-то происходит там наверху…
Вдруг – поперек неба полоса живого яркого огня.
Что?!
Джонни так крепко обхватил свою железную палку, что у него побелели костяшки пальцев. Он встрепенулся, словно предчувствовал жестокий удар по своему маленькому смуглому телу.
Возможно, потому, что его тревога передавалась на расстояние, он знал. Знал!
Говорила ли ему Рути об этом? Теперь он не был убежден. Но сейчас он был так уверен, как будто не раз наблюдал за посадкой корабля на планету. Это летел космический корабль! И он собирался садиться на землю!
Прилетели Большие!
От ненависти у него пересохло во рту. Джонни вскочил на ноги, сжимая свое оружие. Нет! Нет!
Пылающая полоса на небе пропала. Он прислушался, и ему показалось, что он различил отдаленный гул. Да, корабль сел.
Теперь Большие выйдут на охоту. Народ, младшие брат и сестра – они не имели понятия о том, какие страшные вещи Эти могут делать с ними. Он должен вернуться к клану, заставить их выслушать его! С ошейником или без, но он должен все рассказать!
Он уже бежал по песку берега ручья, решая в уме, как много времени может понадобиться Большим, чтобы выйти на охоту за своими жертвами…
Глава девятая
Упав на землю, он подвернул ногу, и это привело его в чувство. Бежать сломя голову в незнакомом месте, да еще ночью – глупость. Он сел на корточки, потирая ушибленный подбородок, глядя в темноту, точно ожидая оттуда невидимого врага.
Он не мог бы определить, насколько далеко отсюда находится место, где опустился корабль. Возможно, тот сел достаточно далеко от клана и лагеря, тогда все его страхи напрасны.
Но из рассказов самой Рути он помнил, что у Больших было и еще кое-что помимо кораблей. Внутри корабля находились другие корабли, но поменьше, которые тоже летали по воздуху над землей и, если было нужно, на большие расстояния.
Как скоро эти маленькие корабли примутся искать своих пленников? Он попытался вскочить на ноги, ведь он должен добраться до лагеря и заставить Боака и других слушать его.
А что, если каменные пещеры тоже привлекут Больших? Живя в клетке, он запомнил, что Большие иногда посещали другие миры и приносили с собой вещи, которые потом очень берегли.
Он поднялся. Он будет осторожно идти вперед, даже ночью. Он пойдет вдоль этого ручья. Возможно, это тот самый ручей, где был лагерь клана. У него болела нога, и он шел медленно, опираясь на свою железную палку. Тем не менее, даже еле передвигаясь, к утру он наверняка дойдет до лагеря. Он не мог уйти далеко от клана после того, как они отвели его в пещеру.
Начинался новый день, когда Джонни, упрямо двигаясь вперед в сером рассвете, оказался у холма. Он падал, ушибался и снова шел. У него болело колено, тело ныло от усталости и голода.
Маба, Джорджи… На минуту он представил себе, что найдет их мысленно, передаст им то, что не мог вовремя сказать сам, предупредит их и Народ. Но он знал, что не рискнет пойти на такой шаг. Ни один из близнецов не подготовлен достаточно, у них нет опыта, чтобы проследить и удержать его четкую мысль, их можно только заставить делать то, что приказывают. Ведь они могут пойти к кораблю. Он не мог рисковать и передать свои мысли через них, он должен встретиться с Боаком лицом к лицу.
Тем не менее, когда он сконцентрировал свои мысли на лагере, он ощутил только пустоту. На его попытку не отозвались даже обычные прикосновения к разуму Народа, которые, хоть и не всегда, но удавались ему прежде.
Джонни не поддавался панике от этой пустоты, он понимал, что это ни к чему хорошему не приведет. Но ведь ничего! Ничего! Там нет больше никого!
Большие? Значит, они уже были в лагере!
Джонни стал медленно и осторожно спускаться с холма. Вниз, вниз… Теперь он уже был у того самого места, где Маба была за волосы вытащена из ручья, и Йаа шла за ней следом. Он почти бегом бросился к лагерю, надеясь найти там хоть малейший намек, где их искать теперь.
Там не было ничего. Он увидел только ночные гнезда из травы, но просыпающихся пушистых созданий в них не было.
Гнезда пустовали. Он прошел к тому гнезду, где спали в последний раз Йаа и его младшая сестра. Под его пальцами листья и трава были холодными и мокрыми от росы. По-видимому, с той ночи в гнезде никто не спал – здесь не было свежих веток. Значит, с той ночи клан больше не ночевал здесь. Они все, должно быть, ушли на новое место!
И увели с собой близнецов. Куда?
Он нашел следы клана на южной стороне холма. Народ, вероятно, решил, что лагерь слишком близко от каменных пещер, и поменял направление своих обычных переходов с места на место по равнине. Он пошел на юг, но ведь именно в этом направлении летел и приземлился корабль. Возможно, что клан теперь шел прямо навстречу опасности, о которой не имел ни малейшего понятия.
Теперь он должен сделать то, чего не хотел делать раньше – он пойдет следом за кланом, словно привязанный. Он должен найти клан. Он мог только надеяться, что их перемещение с места на место будет обычным, медленным. Они будут, как всегда, искать по дороге еду, это отвлечет их, и они будут брести неторопливо.
Они шли впереди на день или половину дня пути. Он немного успокоился, нашел немного забытых фруктов в гнезде Отика и поел, чтобы восстановить силы. Потом снова отправился в путь, двигаясь все время на юг.
Перед ним были их следы, по ним можно было легко проследить весь путь. Он сразу нашел широкие ступни Народа, два ряда маленьких ног близнецов – они оставляли на земле четкие отпечатки. Но они не шли по двое-трое, как всегда, неторопливой походкой, они шли целой группой, не отходя друг от друга в поисках пищи.
Теперь открытую равнину пересекала каменная река. Отсюда он видел ее, но конец реки терялся вдалеке.
Такой необычный маршрут уже насторожил его, говоря о том, что тут произошло нечто… Он никогда прежде не видел, чтобы Народ во время похода держался близко друг к другу. Правда, когда они находились на территории, где охотятся ящерицы смаа, то тогда… На юг, все время на юг – они шли как раз по открытой равнине, где Большие, если это был их корабль, легко могли их выследить и захватить.
Перебегая через каменную реку, он старался нестись во весь дух. Кругом была трава, но не очень высокая, там не смогла бы укрыться и Маба. А клан все шел вперед, вытянувшись теперь цепочкой.
Вокруг него начались поля, на горизонте показались заросли кустов, но до них пока еще было далеко. Он ел на ходу, срывая верхушки еще нежной травы и выплевывая невкусные. Все время он держался настороже. До сих пор он так и не сумел обнаружить их. Это начинало ему не нравиться – значит, они обогнали его намного больше, чем он предполагал. Он старался идти как можно скорее и приблизиться к спасительным кустам и деревьям леса, так как враг теперь мог заметить его с неба. На него лились потоки тепла, солнце начало припекать затылок. И все время на юг! Но почему? Что заставило Боака и остальных поступить так необычно? Вдруг это все из-за него?
Может, они до такой степени хотели прервать все отношения с Джонни, что после возвращения из пещеры снялись всем кланом с места и пошли как можно быстрее в расчете оторваться от него навсегда?
Шли они, правда, медленно, но у них была та целеустремленность и упорство, которых ему не хватало. Некоторое время он не мог найти маленьких следов Мабы и брата. Возможно, если у них заболели ноги, их взяли на руки или посадили на плечи, чтобы, спотыкаясь, они не задерживали клан. Так бывало и раньше, когда они были крошечными.
Пустившись в путь, он был уверен, что скоро встретится с ними. Но теперь его мучили усталые ноги, боль и страх – вдруг он никогда больше их не увидит?!
Все шли так уверенно, точно у них был заранее продуманный план. Они не отходили друг от друга и посылали вперед молодых самцов, чтобы те собирали на всех еду. Джонни тоже срывал плоды с тех деревьев, где были отогнуты ветки. Наконец он вышел к ручью и, рухнув в прохладную воду, на минуту забыл обо всем. Тело зудело от пота и усталости. Жаль, что клан, проходя мимо этого же ручья, замутил воду. При виде этих следов пребывания Народа у него поднялось настроение – они были совсем недавними. Он уселся на берегу ручья, понимая, что ему необходимо отдохнуть. Его усталость давила на него больше, чем ошейник, который вдруг стал непомерно тяжелым и пригибал его голову к земле. Он лежал так некоторое время, а потом услышал шум.
Бормотание и поскрипывание напоминало ветер, но… Это не ветер, сразу же решил Джонни. Он никогда раньше не слышал такого звука. Все поплыло у него перед глазами…
Джонни сел. "Нет!" – он почти крикнул это слово. Потом еще раз попытался вступить в контакт. Нет, это не Маба и не брат. У него в голове появились четкие отрывки мыслей. В этот момент он вступил в контакт не с близнецами. И все же этот мозг – он был такой же, как и у него!
Обрывки ничего не значащих для него образов – вот все, что он получал, вступая иногда в контакт с Народом. Он уже привык к этому. Он знал, что никогда не сумеет забыть контакт с мозгом Больших – их странная манера…
Это же было все равно, что вступить в контакт с мозгом Рути! Такой же неуправляемый мозг, совсем как и у него, у Джонни!
В это время звук стал еще более пронзительным, более настойчивым. Джонни отполз к ближайшему кусту, вокруг которого росла трава. Там он, пригнувшись, спрятался за ветками и кончиком своего оружия отвел их так, чтобы видеть кусочек неба. Его чувство самосохранения подсказывало, что сейчас не время опять использовать свои способности и входить в контакт с этими новыми существами. Нет, не время…
Из куста он увидел у себя над головой странное создание. Наверху у него была укреплено нечто непонятное, похожее на два или три дерева, вырванных с корнем и соединенных вместе. Оно крутилось, создавая этот странный звук. Кожа этого существа сверкала на солнце так же, как и его новое оружие. Большие?
В момент неожиданного первого контакта он нащупал не странное мышление Больших, которое хорошо умел различать. Это был мозг, похожий на его собственный – там, наверху, над головой Джонни, в этом сверкающем существе!
Люди из другого каменного места? Те, кто не успел умереть тогда, много лет назад? Джонни решил, что это не так. Народ знал бы тогда об их существовании. А вдруг это корабль с такими же, как и он сам, людьми? Корабль, похожий на тот, который отвез Рути и Брона в колонию на другой планете?
У него сжалось сердце. Тем не менее, осторожность, приобретенная за годы жизни с Народом, заставила его не броситься перед ними на открытое место. Осторожно, слегка закрыв глаза, он снова попробовал контакт разума. Он был уверен, что сумеет распознать управляемый кем-то мозг. Если это игра Больших, чтобы выгнать свою жертву из укрытия…