Душевые кабины были отдельно, в южной части холла, и туда немедленно выстроилась очередь. Но, несмотря ни на что, это оказался настоящий рай. Вода была чуть теплая, попахивала трубами и химикатами, но она расслабляла и очищала. Я наплевал даже на рану, хоть это и опасно, но я попытался обернуть ее целлофановым пакетом. Плечо уже прихватилось снаружи.
Плохо помню все детали. Всем были розданы портативные сигнализации с датчиками движения, и как-то неожиданно холл опустел.
Я успел перекинуться парой фраз только с Йоргеном и Сибиллой, а рядом стоял Сенька и вовсю расхваливал местный сервис, обращаясь то ли к нам, то ли в пустоту.
Мои благороднейшие эсквайры разделили мое беспокойство по поводу навязчивого приглашения к губернатору вдвоем с Ириной.
- Да забей, не ходи, - махнул рукой Йорген.
- Надо быть в курсе, что тут творится, - ответил я. - Да и дело у меня кой-какое есть…
- Ты смотри, деловой, не перестарайся, - ухмыльнулся устало Йорген.
- Да уж постараюсь, - в тон ему ответил я.
Потом мы пошли с Ириной в выделенную нам комнату с номером "12". Комната была небольшой. Я запер дверь, проверил окна, проверил койки и столик, стоящий возле окна, между койками. Посмотрел вентиляцию, рукомойник и туалетную кабинку, все, на что хватило сил, - ничего подозрительного не бросилось в глаза.
Ирина тем временем переоделась, сложила комбез и постелила себе и мне настоящие простыни! Были какие-то синтепоновые одеяла, но я взял свое походное, шерстяное. Прилепив на дверь сигналку, я со словами "ну наконец-то" как подкошенный рухнул на постель и почти сразу уснул, успев только снять комбез и положить на стол автомат.
Ирина еще что-то говорила… гладила меня… задирала мне водолазку на спине и мазала ноющий синяк чем-то прохладным… потом ногу… но я уже проваливался в бесконечную сладостную пучину долгожданного сна…
- Цель полета на Марс? - требовательно спросил голос из темноты.
- Завоевание галактики…
- Что?!
- Стать добровольным членом общества Первой Колонии Марса, - ответил я, двигая желваками.
Комната была темной, и, кроме орехового бюро и старомодной настольной лампы, в ней почти ничего не было. За окном стоял поздний сырой осенний вечер.
Яркий конус света падал на столешницу, скрывая за собой в полутьме лицо вопрошающего.
Я сидел в неудобном скрипучем кресле, и что-то довольно чувствительно упиралось мне в задницу, как я ни ерзал. Наверное, это нарочно так сделали, чтобы посетитель нервничал, не мог сосредоточиться и выкладывал всю подноготную…
- Почему вы решили стать добровольным колонистом? Членам вашей семьи нужны социальные льготы? Или вы романтик?
Слова, доносящиеся с другой стороны луча лампы, были низкого тембра и почти без интонаций. Это тоже делалось специально, чтобы человек не вел беседу с неким персонажем, другим собеседником, а как бы разговаривал сам с собой, отвечая на возникающие в голове мысли.
- Скорее романтик: у меня нет семьи.
- Не женаты?
- Разведен.
- Понятно… - Возникла небольшая пауза, как передышка между раундами боксерского поединка. - Боюсь вас огорчить, но то, что вы увидите там, вряд ли вызовет у вас восторг. Марс не для романтиков, скорее для прагматиков или маньяков - там еще почти ничего нет, там каждый волен быть в том виде, который естественен для его натуры. Этакое зеркало, что ли. Типа Дикого Запада, только хуже, рафинированней… Там побеждает сила, а не идеи: людям там - не до идей, молодой человек.
Все-таки прокололся, выдал парочку персонифицирующих оценок! Обозначил свой возраст и отношение… да и интонации эти…
- Я согласен с вами. - Я сделал маневр уклонения и прикрылся левой. - Но на Земле у меня не осталось ничего такого, о чем я мог бы пожалеть, так что у меня особо нет вариантов…
- Надежда на изменение жизни - совсем не то что надежда на изменение мира вокруг. - Он мягко пытался теснить меня в угол, но я заметил этот ход. - На Земле вы еще сможете спрятаться, найти свою отдушину, свой микросоциум, а там вас переделают под обстановку, и прикрыться там нечем. Вы будете отсчитывать сол за солом унылого и кровавого календаря…
- В том-то и дело, - я совершил грубоватый, но мощный выпад, - мне не нужны эти микрополочки, я хочу жить в равномерном обществе, пусть оно даже и примитивно и жестоко…
- От макро к микро, - слабо парировал он, - но по результатам тестирования вы вряд ли протянете там больше полугода: новичкам обычно везет, но потом… Вы хотели бы стать гладиатором в Древнем Риме?
- Значит, так надо, - я поставил блок, - если бы у меня не было перспектив, то да, стал бы, хотя и не хотел. Рискнуть всем, когда терять больше нечего…
- Перспективы есть всегда, и терять всегда найдется что. Например, жизнь… Ну да что я вам тут объясняю… - Он попытался провести прямой в голову. - Еще полтора года назад я подписал бы ваши документы не глядя. - Он неожиданно отступил. - Достаточно было вашего заверенного у нотариуса заявления. Но сейчас, когда проект "Терра-3" заморожен, а я продолжаю сидеть здесь, на этом месте, я провожу тестирование очень тщательно и…
- Ой, - невольно вырвалось у меня: я посмотрел на свои ладони: они были размером с крупную сковородку! Да и кресло перестало скрипеть - оно разломилось на две половинки: я резко увеличивался в собственных габаритах, напоминая самому себе Алису в Стране чудес, с той лишь разницей, что не пил, не ел ничего подозрительного, да и веера чужого не подбирал… - Что это за хрень такая? - испуганно спросил я, заполняя пространство почти половины комнаты.
- А-а-а-а-а, - протянул он понимающе, - теперь я вижу - вы готовы: ваше макро готово стать микро. Вас переполнило энергией… В вас возникло кольцо уробороса.
Мне и вправду показалось, что сквозь меня проходит какое-то вертикальное мерцающее кольцо.
- Ладно, пойдемте.
И тут я увидел, как на фоне серого окна медленно поднимается огромный силуэт человека, с могучими широкими плечами, косматой гривой волос. Этот силуэт тоже устремляется к потолку плавным движением встающего с колен великана.
Настольная лампа начинает мерцать и наконец гаснет, неумолимо устремляясь куда-то вниз, в темноту, вместе со всем интерьером комнаты.
Словно по команде, мы синхронно вытягиваем вверх руки, и они, колоннообразные, с пучком труб-пальцев, упираются в обшитый стальными листами потолок, в котором виднеется проем квадратного люка, где проглядывают сквозь мерцающий бледно-сиреневый мягкий рефлекс облаков множество одиноких и равнодушных звезд. Их обвели карандашом и назвали богами, героями, мифическими зверями или просто символическими предметами, но повлияло ли это на них? Вряд ли…
- Конечно, повлияло, - словно в ответ говорит черный силуэт, сидящий на краю крыши вагона, рядом со мной.
Вагон мерно раскачивается, изредка постукивают эхом колеса на рельсовых стыках, и безвозвратно вдаль уносится в перспективу веретено ниточек рельсов, на которые наматываются провода линий электропередачи и одинокие фрагменты светящихся в темноте окон. Сматывается прошлое в бесконечную спираль, будто бы пряжа мойры.
- Все-таки ты меня нашел, - сказал я, как ни странно, не ощущая ни малейшего страха.
- Это неизбежно, - глухо ответил он, - наши пути пересекаются в одной плоскости, правда, только один раз в эту вечность. В другую все повторится, но немножко иначе…
- Зачем тебе понадобился трон? - спросил я с любопытством. - Зачем тебе нужна была эта эгида?
- Ты всерьез думаешь, что все это мне необходимо? - спросил он с легкой иронией. - Твой дядюшка любит наговорить про меня бог знает что.
- Да нет. - Я почувствовал, что веду себя не совсем тактично для первой встречи. - Просто он так волнуется за баланс…
- Мы все волнуемся за баланс, но волноваться за него глупо - он и есть закон.
Мне показалось, что на фоне его головы поблескивают две оранжевые искорки, словно летящие в дыму костра.
- Тебе просто пока не дано понять некоторых вещей, - продолжал он, - потому что ты пользуешься человеческими представлениями о разуме, о сознании и о материи. Человек склонен считать себя чем-то уникальным, неким итогом не суть важно чего - эволюции или божественного творения. И так, и так можно сказать, но понять - только растворившись. Убив что-то, необходимо умереть самому, для равновесия, - вот для этого есть я: я, который всегда умирает. Я, которого нет в этом мире. Я - течение энтропии. У меня все наоборот - из микро в макро. Чтобы была связь между донором и акцептором, между всей этой системой сообщающихся сосудов. Поэтому я - многолик, а они - нет. Они все разные, но отдельно.
- Я начинаю понимать… - сказал я, задумчиво глядя в убегающую ленту пейзажа.
Мне вдруг действительно показалось, что поезд стоит на месте, а по краям на невидимом транспортере проматывается пейзаж, создавая ощущение движения. Стало холодно - ветер пронизывал до самой кожи. Даже звезды, казалось, приблизились, стали крупнее и ярче.
- Мы что, все батарейки? - спросил я.
- Почему так банально? Зависит от желания. - Он легонько болтал ногами, напоминающими темные акварельные разводы. - Иерархии не существует. Змей может быть только в четырехмерном пространстве.
- Ладно, - кивнул я, - это понятно. Ты мне лучше скажи - что это за "Пантеон" такой?
- Забавы взрослых малышей, - как-то ехидно произнес он, - не бери в голову.
- Хорошо. - Я пытался закрепить доверительные позиции. - А кто же тогда убил Джованни?
- А ты еще не знаешь? - удивился он.
- Догадываюсь, - с умным видом протянул я. - Просто все как-то не до этого было…
- Да тут и догадываться нечего - все очень банально, даже неинтересно: у тебя есть все факты, их надо просто сопоставить. Ты был прав, когда решил, что это убийство - чистейшая импровизация, и, надо сказать, не очень удачная. Да и недавно была одна вещь, которая наталкивает на размышления.
- Значит, надо… - начал было я.
- Надо тебе валить отсюда, пока не поздно, - вдруг выкрикнул он и столкнул меня своей ручищей вниз, прямо с крыши, туда, в скручивающееся стальное веретено тускло поблескивающих рельсов…
- Я его видел, дядя, - пробормотал я, - он говорил со мной… он…
- Лежи-лежи: тебе нельзя сейчас разговаривать, тебе нужен отдых… главное - что ты жив остался…
Я проснулся от чьего-то пристального взгляда.
Открыл глаза, вскинул голову с подушки и потянулся за автоматом.
На меня смотрело лицо Ирины и улыбалось, она гладила меня по плечу.
Ирина сидела на моей кровати и смотрела на меня.
- Ну ты и храпишь, - сказала она с улыбкой, - я думала, это компрессор работает.
- Сколько сейчас времени, вернее, который час? - спросил я, нахмурившись.
- Почти два, - ответила Ирина, вставая с постели. Она была уже одета и приготовила немного эрзац-кофе и какие-то бутерброды.
- Ну я и сплю. - Я протер глаза руками.
- Тебе полезно, ты раненый, - сказала она, пододвинув ко мне стул и поставив на его сиденье еду перед самым моим носом.
- Я лучше встану, - сказал я, откидывая одеяло и усаживаясь на край койки. Заныл синяк на спине.
Мы позавтракали, и я изложил Ирине идею про нашу поездку к губернатору Персеполиса.
- В общем, ехать надо, а то фигня какая-то творится, - резюмировал я. - Я не думаю, что это коварная засада врагов, но внимательным надо быть предельно. Возьми с собой бластер - для красоты.
- Возьму, - сказала Ирина, - а платье у меня есть с собой…
- Не может быть! - удивился я. - Зачем тебе здесь платье?
- Оно нетяжелое, я взяла его с собой так, на память о Земле… не знаю зачем, а вот и пригодилось.
Я умылся и вышел в холл. Нога болела уже не так сильно, хотя наступать было неприятно.
Под потолком горели мертвенно-белые диодные лампы. Девушки-портье уже не было, а доблестная охрана сидела на стульях. Человек со шрамом дремал, а его напарник резался в игровую приставку.
На диване около душевых секций сидела Дронова и болтала с Аюми. Завидев меня, обе посмотрели в мою сторону.
- Доброе утро, пан Охотник, как спалось? - спросила Дронова с сальной улыбочкой на лице.
- Как мертвому, - ответил я спокойно.
Пани Аида относилась к разряду тех людей, которых ничем не проймешь: они буквально питаются любой информацией, особенно интимного свойства.
- А вам? - спросил я.
- Скучно, - ответила темпераментная пани, - никого не убили, и никто не напал.
- Надеюсь, ваши новые Охотники устроят вам настоящий триллер, - сухо сказал я.
- Боюсь, что как с вами - уже не будет, - то ли с сожалением, то ли с сарказмом сказала она.
Я спустился по лестнице в гараж, проверил дромадеров, почесал Чембу за ухом, на что он довольно тявкнул, и потрепал за гриву Ирининого альбиноса (интересно, как она его называет - ни разу не слышал).
Зачем-то постояв возле генераторного отсека и послушав мерное гудение двигателей, я вышел через маленькую дверь. Три ступеньки от нее спускались на пыльную улицу между гаражными аппарелями. Ночной город ожил после дня: прямо передо мной катились телеги, шли по делам или прогуливались люди. Изредка проезжали зарядившиеся солнечной энергией дня трициклы с пестрыми тентами. Напротив "Гладиатора" стояло несколько некрашеных лавочек, сложенных из грубо обработанного песчаника. Одна оружейная, другая - продовольственная, а перед ней было что-то вроде летнего кафе: стояло несколько столиков, укрытых блестящим противосолнечным навесом. За одним столиком сидела компания каких-то чумазых личностей и что-то шумно выпивала.
Я закурил, глядя на пятнышки огоньков и освещенных окон.
Когда поднялся в номер, прямо обомлел: Ирина уже успела переодеться.
Она была в коротком, изумрудного цвета платье с открытыми плечами. Я никогда ее не видел такой! Аккуратная, тонкая и стройная фигура, точеные плечи и красивая шея и русые волосы в каре… И огромные серые глаза с золотыми искорками…
- Ох… - только и смог сказать я - так мне сдавило внезапно легкие.
- Так нормально будет, как ты думаешь? - спросила она.
Было видно, что она слегка нервничает.
- Я тебе так скажу, - ответил я, еле переведя дух. - Если разместить твое фото в Сети, то на Марсе никогда не будут устраивать конкурсов красоты, понимая всю бесполезность этих мероприятий!
- Дэн, ну я серьезно. - Она поправила на платье какую-то одной ей видную складку.
- А ты думаешь, это юмор? - Я, не отрываясь, смотрел на нее.
- Ладно, будем считать, что самый главный марсианский эстет оценил, - улыбнулась она.
- Только теперь я буду к тебе всегда приставать, - сказал я чистую правду.
- Ты не сделаешь этого, - как-то неуверенно и с легким протестом сказала она.
- Вот увидишь, - угрожающе кивнул я.
В дверь настойчиво постучали.
- Открыто! - Я развернулся к двери, инстинктивно заслонив собой Ирину.
В дверном проеме показался второй охранник с коммуникатором в руке.
- За вами транспорт пришел. - Он говорил, делая странные ударения в словах.
- Сейчас идем, - кивнул я.
- У вас есть время, мне сказали. - И он исчез за дверью.
Я вновь залюбовался Ириной, глядя на ее полуобнаженные плечи (платье было слегка декольтировано). И тут я заметил, что на шее у нее висит что-то вроде кулона. На тонкой цепочке покачивалась небольшая S-образная змейка из белого металла. Змейка была изображена с раскрытой пастью и имела посредине небольшую поперечную выемку. Странно, но, когда я обыскивал Ирины вещи (о чем вспоминал с внутренним содроганием) там, на заводе, я не увидел этой безделушки. Черт! А ведь мне кажется, что я знаю, что это такое: это напоминало часть разъединенного надвое символа змея Уробороса. В довольно-таки редкой вариации: когда два змея (в отличие от обычного кольца), переплетаясь восьмеркой, кусают друг друга за хвост. Он считался символом бесконечного возрождения, вечной цепи диалектического движения и единства. Ну почему в жизни все так нелепо? Я догадывался конечно же о том, что у Ирины должно быть нечто подобное, вернее, именно это…
- Ух ты, какой у тебя красивый талисман! - Я искренне восхитился. - А что это за штука?
Ирина немного смутилась и инстинктивно закрыла кулон ладонью.
- Это, - она замялась ненадолго, - муж подарил, давно еще… мне нравится…
- Это и вправду красивая штука, - подтвердил я, - только кажется, что она не целиковая, судя по ложбинке в центре.
- Ну не знаю, - отмахнулась Ирина, - мне она нравится такой. Он сказал, чтобы я ее везде на Марсе с собой носила: он верил в талисманы.
- Странно, что он, такой серьезный мужчина… - пробормотал я, роясь в своих вещах.
Прямо поверх термобелья я натянул брезентовые черные штаны с накладными карманами, надел бронежилет, наплечную кобуру со своим ПМ и еле втиснулся в потертую кожаную куртку.
- Это, конечно, не комильфо, но… - оправдывался я, приглаживая волосы перед зеркалом.
- Тебе так хорошо, - утешила Ирина.
Она прицепила к своей бежевой кобуре с бластером длинный ремешок и повесила на плечо: получилась милая такая дамская сумочка в стиле хай-тек.
Я вышел опять в холл, постучался к Азизу с полковником и к Йоргену с Сибиллой.
Полковник открыл дверь, прижимая к груди веер из игральных карт. Из номера отчетливо пахнуло анашой, и сверкнули белки Азиза, обрамленные мохнатыми косичками. Йорген и Сибилла открыли не сразу.
- Так, - сказал я, когда все собрались в холле, - нас с Ириной позвали к губернатору на чай. Я хочу выяснить причину столь повышенного внимания к нашим персонам.
Я старался говорить тихо, чтобы не слышали охранники, а Дронова, не стесняясь, вытянула шею и напряженно прислушивалась.
- Вам я поручаю следить за всем в оба, - продолжил я, еще снизив голос, - контактов минимум, если будут предлагать пройтись по городу - только по ближайшим окрестностям и только с местной охраной. Никого не слушайте и сами следите, чтобы в группе много не болтали про нашу дорогу, про убийство и вообще, ну понимаете… И всем держаться вместе - пока мы еще группа, все вопросы будем завтра решать.
Все согласно закивали.
- И все же, Страний, надо вмэсте иты нам… - начал Азиз в своей неторопливой манере, словно подбирая слова.
- Азиз, ты не понимаешь, что это для вашей личной безопасности? Ты же неглупый парень! - Я посмотрел на него в упор.
- Да все я понимаю, - как-то обиженно сказал растаман.
- Одно дело тусовка, а другое дело - двойной риск расстаться с жизнью. - Я вздохнул. - Ладно, мы пойдем.
Проинструктировав в сходном порядке разбуженного мною охранника со шрамом (его звали Бэн), мы с Ириной спустились в гараж и вышли на улицу.
Возле гаражных аппарелей стоял давешний красный БМП-кабриолет.
Водитель, на голове которого красовался танкистский кожаный шлем, увидев нас, вылез со своего места, и не успел я сказать, что и сам могу, обогнул нос вездехода и раскрыл перед нами изломанную ребром жесткости дверцу с правой стороны.
- Спасибо, - вежливо сказала Ирина.
Водитель не произнес ни слова - может, он немой?
Мы забрались на потертые кожаные сиденья, а водитель завел двигатель и, громко просигналив уже знакомым мне трубным ревом, стал разворачивать машину в сторону центра.