– Ну, наконец-то! – выдохнул Вустер.
"Не затягивай! – посоветовала Горну мысль Хонтеана. – Ты измотан сопротивлением, длительного поединка не выдержишь. Придумай как и выложись в одной атаке!"
Рабтор чуть нагнулся вперед, широко расставил ноги и исподлобья посмотрел на юношу. Во взгляде его синих глаз читались уверенность и спокойствие – результат многих и многих побед. Напряженные мускулы ног и рук предупреждали и о силе ударов, и о динамике движений.
Горн закрыл глаза, успокаивая дрожь в пальцах, восстанавливая дыхание и собираясь с духом. А когда Рабтор двинулся к нему, осторожно прикрывая корпус оружием, вдруг метнулся вперед, прыгнул в сторону, чтобы сбить врага с толку, а затем сделал сальто через голову противника. Оба прыжка были столь быстрыми и внезапными, что гладиатор не уловил, когда и откуда последует удар, а зрители вообще ничего не поняли. Горн опустился на ноги спиной к Рабтору, а могучий опытный боец рухнул на спину, уронил оружие и вытянулся во весь рост по самому центру круглой арены.
– Что это было? – недоуменно пробормотал Вустер.
– Он что, уже мертв? – воскликнул Нортем.
– Кабур! – рявкнул Вустер.
Охранник бросился к неподвижно лежащему телу Рабтора, а Вустер возмущенно замотал головой, поворачиваясь к своему товарищу:
– Подумать только, мы потратили час, чтобы убедить этого осла начать бой, а получили взамен одно мгновение удовольствия?!
– Он жив, но без сознания! – сообщил Кабур.
– Нет, ты подумай! – еще больше возмутился Вустер. – Этот сопляк еще и остался при своем мнении! Я прикажу добить?
– А смысл? – Нортем пожал плечами. – Пусть добивает чужих рабов. Этот нам еще пригодится. Раз так получилось…
– Как же ты его вырубил? – спросил терзаемый любопытством Вустер у Горна.
– Уколол в сонную точку за шеей, – объяснил принц.
Юноша стоял мрачный и непреклонный, но от легкой победы на его душе потеплело. Гордость собственной ловкостью подсластила горечь унижения.
– Мне кажется или мы напрасно потратили время?
Вустер поморщился, пытаясь понять, как в одну секунду упустил удовольствие, получить которое готовился целое утро.
– Мы узнали всё, что требовалось, – рассудил Нортем. – Мальчишка в две секунды уложил нашего лучшего "пробирочника". Причем за минуту до того сам едва не дошел до болевого шока. Мэнриот не наврал – можно выставлять парня. Думаю… – Нортем в сомнениях почесал подбородок. – Не плохо бы только нарастить ему мышечной массы – какой-то он совсем хиленький.
– Кабур, ты слышал? – громко спросил Вустер. – Чтобы через неделю у этого сопляка были мускулы вроде твоих! Понял?!
– Я не хочу меняться! – тут же воспротивился Горн. – Мне не нужен чужой вес! Я – это я, а не кусок мяса!
– Он мне надоедает! – заметил Вустер Нортему.
– Ничего, скоро привыкнет. Не будем же мы уподобляться этому ослу, как ты его назвал, и настаивать на пустяках? – Нортем махнул рукой и обратился к Горну: – Не упрямься, как осел, гладиатор! Немного мускульной силы не повредит. Лучше подстраховаться. И на будущее: знай свое место или долго здесь не протянешь!
– Все ясно?! – присоединился Вустер. – Теперь пошли вон!
Под охраной Кабура и пятерых солдат принц и монах пешком возвратились в ту часть города, которая отводилась для низших слоев "Айсберга" – к самой стене купола.
Кабур всю дорогу выглядел растерянным – впервые на его глазах неповиновение раба оставили безнаказанным. Привыкший исполнять приказы, солдат хотел, но не мог поступить по собственному усмотрению, а, значит, должен был привыкнуть к мысли, что этот молодой гладиатор отличается от остальных его подопечных и требует какого-то особого обращения.
– Значит, так…
Кабур остановил людей. Вся группа достигла барака, где рабы провели первую ночь на "Айсберге". Тон старшего охранника показался пленникам дружелюбным, даже товарищеским, но ни Горн, ни Хонтеан не стали обманываться на счет "дружеского" отношения надсмотрщика.
– Сейчас можете отдохнуть. За каждый бой вам (или одному из вас, я не знаю) будет начисляться определенная сумма. Вы, наверное, видели цифры перед глазами, когда уходили с арены? Так вот, эти деньги легли на ваш личный счет, отразились в городской базе и могут быть потрачены когда и как угодно на усмотрение владельца счета. Еда, питье, удовольствия… у нас платные. Сходите поешьте, послушайте музыку… что хотите… На сегодня свободны. Здесь много баров, хотя все они плохенькие. Ничего, притретесь. Вас везде опознают по сигналу нейрофона, спишут со счета требуемую плату. Только не перестарайтесь. Следующие поступления могут быть нескоро, а вам нужно как-то жить дальше. Завтра ты, Горн, начнешь тренировки. Утром получишь от меня сообщение. Больше не глупи и исполняй приказы немедленно – со смертью у нас не шутят! Имей в виду, ты не окажешься первым или последним в списке "героев", выброшенных в космос в запаянной капсуле!
Охрана ушла, предоставив Горна и Хонтеана самим себе. Барак располагался в глубине жилого района, среди однообразных, невзрачных строений. По внутреннему времени "Айсберга" приближался полдень, и улочки между домов не пустовали. По ним в разные стороны двигались местные жители. Мужчины и женщины, молодые и не очень, не спеша или целеустремленно. И у каждого за ухом пульсировал огонек, говорящий о пребывании здесь вопреки собственной воле.
Горн в ужасе оглядывался, только теперь начиная осознавать, какой именно путь выбрала для него судьба. Хонтеан же остановил одного из прохожих, приземистого мускулистого парня, и спросил дорогу к ближайшему бару.
– Гладиаторы? – ухмыльнулся прохожий.
– Как ты определил? – безо всякого интереса спросил Горн.
– У вас огоньки красные. Раз не знаете самого важного, значит, новенькие. Добро пожаловать в наш прекрасный ад! Я Сонор – гладиатор, как и вы оба. Чего хотите, хорошо поесть или хорошо выпить?
– Выпить! – решил Горн.
– А то и другое нельзя? – не поддержал Хонтеан.
Сонор усмехнулся, разглядывая их с явным удовольствием, почему-то людям всегда доставляет радость почувствовать собственную значимость на фоне тех, кто только угодил в их болото и еще не научился в нем барахтаться.
– Идем, покажу! Я как раз не знал, чем заняться!
Сонор повел их в глубь кольцевой зоны, на одну из оживленных улиц, по которой сновали не только пешеходы, но и двигался наземный транспорт. Там находился двухэтажный бар с видом на дорогу. Непритязательный снаружи и вполне скромный внутри.
– Здесь делают отличную медовуху, – объяснил Сонор.
– Натуральную? – удивился Хонтеан.
– Нет, разумеется! На "Айсберге" все синтетическое. Но на вкус приемлемо, а для мышц и сердца даже полезно…
Бар оказался уютным. Неприхотливую обстановку из черных полимерных столов и стульев украшали грамотно организованное разноцветное освещение и приятная медленная музыка. За стойкой стоял человек-бармен.
– Живой бармен?
Горн вспомнил слова хозяина аналогичного заведения на Таргусе.
Сонор заулыбался:
– Здесь все живые, парень, кроме мертвых конечно! На "Айсберге Судеб" труд людей дешевле труда автоматов… Присаживайтесь, я угощу вас, как старый гладиатор гостей станции!
– Ты называешь себя гладиатором? – спросил Горн.
– А как мне себя называть? – Сонор вздохнул, оглядываясь. – Это только первое впечатление, что "Айсберг" курорт, где можно вкусить экзотики и убраться на все четыре стороны. Дороги отсюда нет, постепенно к этому привыкаешь. Если ты раб – у тебя есть Хозяин, тогда называй себя рабом или нет, все равно рабом и останешься… А кто ваши Хозяева?
– Нортем и Вустер.
Сонор присвистнул:
– Одни из самых богатых. – Он подмигнул. – Но не самые злые. Я сейчас…
Гладиатор исчез, а затем вернулся с тремя большими бокалами из прозрачного хрусталя. В бокалах плескался шипучий золотистого цвета напиток. Вслед за Сонором шла молодая девушка с подносом, на котором дымились аппетитные кусочки белого мяса. За ухом официантки пульсировал огонек синего цвета.
– Она тоже рабыня? – хмуро провожая взглядом стройную девичью фигуру, предположил Горн.
– Разумеется, – кивнул Сонор. – Обслуживающий персонал. На "Айсберге" живут люди разных профессий. Кому-то нужно драться, кому-то кормить и одевать тех, кто дерется, кому-то – ублажать и развлекать и тех, кто дерется, и тех, кто за это платит… На самом деле "Айсберг" – система перекачки денег из одних карманов в другие, и в средствах здесь не гнушаются: поединки крови, игровые клубы, бары, женщины – все, что только может себе представить избалованный разнообразием толстосум… Наше же с вами дело – выжить, сколько будет возможно, а затем уйти с шумом и грохотом! За это и выпьем! За вас, новички!
Сонор осушил свой бокал залпом. Горн пил неторопливо, глядя куда-то в бесконечное дно хрустальной посуды. Напиток казался ему грубым и крепким, но тяжелые мысли все равно не давали прислушаться к вкусовым ощущениям. Хонтеан сделал пару глотков и взялся за мясо, с таким равнодушным видом, словно ни то ни другое не обладало ни вкусом ни запахом и использовалось только для подкрепления организма.
– Не смотри так на эту блондинку, – тоном заговорщика подсказал Горну Сонор. – Здесь есть и получше. Ты, главное, выживи месячишко, заработай деньжат. Я тебе такое местечко выберу, век благодарить будешь!
Горна передернуло от таких слов. Он фантазировал, как помочь этой несчастной выбраться за пределы тюремной станции, и совершенно не думал, стоит или нет завести с ней знакомство.
– Можно еще бокал? – чтобы сменить тему, попросил принц.
– Только теперь за твой счет! – кивнул Сонор. – Он у тебя не пуст?
– Сказали, что полный…
– Отлично!
Сонор вновь отправился к барной стойке.
– Теперь мы рабы? – Горн заглянул в глаза старого отшельника, но в бездонной темноте не прочел ничего, кроме безразличия.
– Мы – это мы, Горн, – как из другого мира утробным голосом отозвался погруженный в мысли монах. – Где бы мы ни были, что бы мы ни делали, мы всюду остаемся наедине с самими собой, а вокруг – ничего, кроме иллюзии нашего же восприятия. Твой мир – твои ощущения, твои мысли – описание твоих ощущений, твои переживания – ошибки в описании твоих ощущений! Не все ли равно, в каком месте Вселенной разбираться с этим хаосом, Горн?
– Не все равно! – горько хмыкнул юноша. – К сожалению, есть иллюзия, а есть правда! Быть свободным или рабом, быть принцем или простолюдином… Между первым и вторым есть большая разница!
– Почему?
– Почему?! – Горн посмотрел большими глазами. – Мы говорим о прописных истинах, монах! Делать то, что хочешь ты, а не кто-то! Идти туда, куда зовет сердце, а не приказывает Хозяин! Мечтать о том, что греет душу, а не о том, чтобы выжить! Неужели о таких вещах нужно спорить?!
– Мечтать о том, что греет душу, тебе никто не мешает, – не обращая внимания на растущее возбуждение юноши, спокойно рассудил отшельник. – А что касается прочего, это с какой стороны посмотреть. Свобода – абстрактное понятие. Любого из нас сдерживают законы, страхи, ограничения, потребности, слабости, привычки… И короли, и простолюдины – все мы не свободны в своих решениях! Свободен лишь тот, кто чувствует себя свободным! Если ты не способен понять, как человек, которого другие называют рабом, может оказаться свободнее короля, ты никогда не почувствуешь, что такое свобода!
– Проклятье, монах! – забываясь, принц вскочил и заорал во все горло. – Я пошел за тобой, чтобы ты завел меня в эту дыру и взялся учить всему этому бреду?!!
– В эту дыру ты пришел сам, Горн! – спокойно и холодно, но все же на повышенных тонах осадил Хонтеан. – Не я захотел поплавать в ореоле славы среди элиты ничего не значащего для тебя Данагота! Не я решил отклониться от поставленной цели, чтобы получить все сопутствующие подъему вверх удовольствия! Не я позвал тебя на банкет после твоей "блестящей" победы над пустышкой Кургалом! Не я сделал так, чтобы на твоем жизненном пути оказался космической город с рабовладельческим строем. Это твоя судьба, Горн! Твоя! Так и разбирайся с ней сам! А что касается бреда, ты здесь именно для того, чтобы осмыслить, что есть "не бред", а что – только результат твоей юной фантазии!
– Осмыслить нужно всего одну вещь. – Сонор возвращался с полными бокалами и слышал последнюю фразу монаха. – Жизнь гладиатора скоротечна! Поэтому нужно радоваться каждой ее секунде! Возможно, завтра мне придется убить тебя или твоего друга, но сегодня я с удовольствием выпью с вами и буду любить вас, как родных братьев!
Сонор положил ладонь на плечо Горну, но тот дернулся, скидывая руку гладиатора.
– Это вы все рабы! – процедил юноша. – Я не раб!
– Зря ты так!
Сонор замер, раздумывая: нужно ли считать слова юноши оскорблением или пропустить их мимо ушей и списать на алкогольное возбуждение. Но в баре за соседними столами сидели еще люди. Крики Горна привлекли их внимание, и выпад, который Сонор мог простить в угоду начинающемуся знакомству, других задел за живое.
– Повтори, что ты сказал, парень! – потребовал двухметровый богатырь с лицом, изуродованным не одним шрамом. Он первым шагнул к столу с новичками, замахиваясь своим бокалом, словно молотом. За этим богатырем подались другие мужчины, всего человек восемь. Кто-то подошел от дальних столов, привлеченный шумом и даже не представляющий, что послужило причиной ссоры. За какую-то минуту Горн, Хонтеан и Сонор оказались окруженными возмущенной толпой.
Горн не образумился. Он с силой выдохнул, словно бык, готовящийся к атаке, и встал с таким видом, словно желал наказать всех, кто попадет под руку. Людей такое поведение удивило, но, разумеется, не испугало, даже обрадовало. Богатырь двухметрового роста ударил первым и промахнулся – Горн ушел в строну, одновременно нападая на того, кто стоял сзади. Началась потасовка. Поскольку Хонтеана сразу же посчитали другом виновника ссоры, на него набросились с тем же энтузиазмом и с тем же результатом: с еще большей виртуозностью, чем мальчишка, монах исчез из поля зрения врагов.
Нападавших было много, а оборонявшихся только двое, зато очень юрких. Помимо того, развернуться здоровенным парням мешали столы и стулья. Образовалось месиво из людей и мебели, разобраться в котором было невозможно: удары наносились куда попало и доставались не тем, в кого целили.
– А ну, разойдись! – гаркнул чей-то бас, и к драке присоединились еще три парня. Они пришли с улицы и взялись раскидывать тех, кто стоял ближе к дверям. Удивительно, но всего за пару минут им удалось навести порядок – новые парни не только оказались получше скроенными, их знали в лицо, уважали и слушались.
– Развлекаешься? – один из подоспевшей тройки подавал Горну руку – принц в этот момент сидел на полу и вытирал кровь с губы, пострадавшей от нечаянно пропущенного удара локтем.
– Рабтор? – узнал принц.
– Так точно, парень! – Гладиатор легко помог юноше вскочить на ноги. – Искал тебя, чтобы сказать спасибо!
– За что?
Горн сплюнул кровь, недоумевая, как он мог пострадать при таких несерьезных обстоятельствах.
– За то, что сохранил мне жизнь, рискуя потерять собственную! Спасибо, Принц!
– Почему ты назвал его Принцем, Рабтор? – спросил силач, затеявший драку. – И о какой жизни ты говоришь?!
– О моей жизни, Урар! – пробасил гладиатор. – Парень сам назвал себя Принцем. Принц он или нет, он новенький, ему так нравится, проще освоиться… короче: для вас всех его зовут Принц! Кто не поймет, я напомню… Кстати, что тут у вас?
Толпа расступалась. Мужчины переглядывались, пожимая плечами. Никто не видел причин, чтобы настаивать на продолжении потасовки. Судя по их вытягивающимся лицам, слова Рабтора обладали непререкаемым авторитетом.
Прошло еще несколько минут и, как-то не сговариваясь, бывшие враги стали превращаться в друзей. Кто-то принес бокалы, кто-то закуску, кто-то высказал похвалу ловкости юноши, кто-то назвал его Принцем, кто-то извинился за неловкость и разбитые губы… Горн вернулся к столу в окружении доброго десятка улыбающихся дружелюбных богатырей, а от неожиданной смены обстановки и игры света на полных бокалах у юноши зарябило в глазах.
"Видишь, и рабы думают, что они люди!" – поделилась мудростью мысль Хонтеана.
Горн не сразу отыскал монаха: Хонтеан сидел на значительном расстоянии, у барной стойки, совершенно невредимый и с таким видом, словно пребывал там целую вечность.
Горн нахмурился, второй раз задумываясь, сколько тайн хранит в себе его странный товарищ: даже он сам – Мастер Зеленого Клинка – с его натренированным молодым телом и отменной реакцией не сумел избежать драки… Но… кто-то подал бокал, кто-то произнес тост, кто-то хлопнул по спине тяжеленной ручищей… и за пятым или шестым бокалом синтетического коктейля Горн забыл и о монахе, и обо всех своих злоключениях, и о жестокой игре судьбы, пожелавшей подрезать молодого аристократа на взлете, чтобы швырнуть его из поднебесья к самому подножию человеческой пирамиды…
Глава 9
Всю последующую неделю каждое утро Горн получал один и тот же приказ: явиться в принадлежащую все тем же Нортему и Вустеру тренажерную лабораторию. На протяжении недели по четыре часа в день принцу наращивали мускулатуру – с помощью биостимуляторов и инъекций роста. Упрямство все же помогло юноше, и ему пошли навстречу: нагрузку сделали не такой сильной и даже пообещали, что внешние изменения не станут слишком заметными. Однако в главном Хозяева Горна настояли на своем: чтобы сражаться с накаченными великанами, принадлежащими их конкурентам, юноше необходимо было прибавить в мускульной силе.
Каждый день Горн сам шел заданным ему маршрутом, каждый день сам ложился на кушетку тренажера, каждый день самостоятельно брел обратно. Но оставшееся от "тренировки" время он мог тратить по своему усмотрению. Общаясь с местными жителями во время обедов и прогулок, просматривая новости на больших уличных экранах, прислушиваясь и приглядываясь, принц сумел получить некоторое представление о городе, который вопреки желаниям стал ему и тюрьмою, и домом.
Жизненная сила сосредотачивалась в центре "Айсберга" и расползалась оттуда к окраинам, к стенам наружного купола. В центре пульсировали артерии, питающие город и позволяющие космической станции богатеть и развиваться. Именно там находились огромные казино, современнейшие танцевальные клубы, бары, амфитеатры, театры, выставочные залы, яхт-клубы, дворцы и виллы миллиардеров…
Именно там размещались офисы и управленческие центры галактических корпораций с различными нелегальными источниками дохода. Именно там скрывались от преследований правительств миллиардеры с подмоченными репутациями или генералы, опасающиеся трибунала. Именно туда стремились извращенные аристократы развитых королевств и империй, чтобы развлечься, как нигде во всем космосе, или заключить сделку с одним из засекреченных даже здесь предприятий, оказывающих за особо большие деньги особенные услуги.
Эти финансовые воротилы с запятнанным прошлым и еще более темным настоящим и называли себя Хозяевами. Не все они владели живым товаром, не у всех были слуги, но каждый носил на теле многофункциональное украшение, способное активизировать защитную функцию нейрофонов рабов – специфика общественного строя требовала особых мер безопасности.