Крякнув, ардан попытался почесать себе спину между лопатками. Вначале снизу, потом сверху, через плечо. Не вышло.
- Одного мало, - заявил нагло, решив: а будь что будет.
- Жадный ты мужик, - покачал головой Хвост. Подумал немного и добавил:
- Два дам, коли расскажешь, за что в глаз схлопотал.
Юрас скрипнул зубами. Улыбки трейга он не видел, но ощущал непререкаемую уверенность, что тот скалится до ушей.
- А, стрыгай с тобой, - махнул рукой траппер. - Слушай!
- Ну?
- А все как есть расскажу!
- Без брехни?
- Как перед смертью…
В этот миг круглолицая молодка в закрученном вокруг головы длинном платке - жена траппера - поравнялась с ними.
- Так ты идешь? - уперев руки в бока, сварливым голосом произнесла она.
Хвост почему-то сразу подумал: "Ну, нашла коса на камень. И мужик не промах в ухо засветить, да и баба, по всему видать, со сковородником легко управляется. Чуть что - по темени. Какие ж у них детки пойдут? Или уже пошли, на радость честному народу?.."
- Скоро я, - буркнул ардан. - Не видишь - разговор с прохожим.
- Что за прохожие среди ночи да в лесу? - возмутилась баба, явно предвкушая славную ругню.
- Твое дело какое? - зарычал Юрас. - Живо в дом - собери человеку поесть в дорогу. Да не таращи беньки - я выгодную плату беру.
Баба плюнула в траву и, развернувшись на пятках, направилась домой, твердо печатая шаг на манер приозерской тяжелой пехоты. Вся ее выпрямленная как палка спина кричала о возмущении горькой женской долей и тупостью мужиков.
- Ну, давай… - напомнил об уговоре старатель. - Рассказывай. А то мне вроде как идти скоро.
- По дурости оно вышло… - замялся Юрас, но потом, решившись, продолжал: - Мы, ясно дело, пикнуть боялись, как на подворье четыре десятка бойцов заехали. Тише воды, ниже травы ходили. Баб, что помоложе, по-быстрому в лес снарядили… Но петельщики не лютовали. Да и с чего? Все, что хотели, и так взяли… Лабазы выгребли. Хорошо хоть до зимы еще срок не малый. Да коней оставили охромелых. Валлан сказал - плата за харч. Какого хрена нам с ними делать? Нам кони без надобности. Вот кабы коза али корова…
- Не бери в голову, друг Меткий. Зарежешь и съешь. Ты ж не веселиy какой. - Хвост дернул его за штанину. - Да ты садись, садись. В ногах правды нет.
Тут только Юрас с удивлением обнаружил, что продолжает стоять, слегка опираясь локтем на тын. Выругавшись сквозь зубы, он снова уселся на бревно.
- Ну, так что там дальше было-то?..
- Да ничего… Они уже уезжать собрались. А у меня тут… ну, это… короче, сука недавно ощенилась. От волка, похоже, привела…
- Так это ж лучше не бывает! - воскликнул Хвост. - Первое дело - на цепь, сторожить там чего.
- Хрена ли мне тут сторожить? - ответил Юрас. - Мне на охоте помощник нужон. Белку выслеживать, куницу, оленя-подранка по следу найти. А тут от волчьих ублюдков толку, как с козла молока.
Трейг пожал плечами. Что ж, у каждого народа свои обычаи, у каждого дела - свои ухватки особые.
- Вот я их в мешок и сгрузил. Что мне кормить нахлебников, коли Аен Маха вон - рукой подать? Понес… Думал, раскручу да зашпульну подале. А зараза эта, рябая, под ногами так и крутится. Ну, я ее сапогом под ребра и поддел. Охнуть не успел, как в бурьяне оказался - пятки выше головы. Валлан, вишь ты, собак сильно любит. Это мне потом вертлявый такой растолковал, с ожогом на щеке.
Хвост кивнул:
- Был такой в отряде петельщиков. После предводителя самый опасный. Полусотенник.
- Кутят он с собой увез. И сука следом увязалась. Вот и все, приятель. Эй, ты что, Хвост или как там тебя?..
Юрас удивленно уставился на собеседника. А трейг беззвучно хохотал, тряся бородой и пристукивая кулаком по правой коленке.
- Верю, правда, - выдавил он с трудом сквозь очередной спазм неудержимого веселья. - Собачек Валлан любит…
И, моментально посуровев, добавил:
- А вот людей - нет. Счастливый ты мужик, Меткий. Живой остался. Мог и секирой в лоб получить от щедрот баронских.
Ардан покивал сокрушенно. Дескать, и сам догадался. Знал бы раньше, ни в жизнь собаку не пнул бы.
- Женка твоя идет, - прислушавшись, сказал Хвост. - Я задерживаться не буду. Спасибо тебе, друг Меткий, за хлеб, за тютюнник. Да за то, что выговорился я, тоже спасибо. Живи - не тужи.
Трейг принял из рук недовольно кривящейся бабы увесистый сверток, подкинул его на ладони, примеряясь - не обжулили гостя лесные поселяне? - и исчез в темноте.
Юрас уныло потоптался на месте, прислушиваясь зачем-то к удаляющимся шагам, а потом пошел в дом, резко осадив окриком пытающуюся расспросить что да как жену.
Глава XI
Трегетрен, Восточная марка, развилка дорог, яблочник, день третий, утро
Барон Дорг - лазоревый щит с черненым шевроном и красной рыбой - устало смотрел с высоты седла на переминающегося с ноги на ногу поселянина. Смерд ужасно волновался и потому бесцельно мял в ладонях плешивую шапку.
- Долго он будет молчать? - Щелчком пальца барон сбил с гривы Ловкого крошечный сухой листик. До настоящего листопада было еще далеко. Начало яблочника в Восточной марке обычно теплое. Деревья теряли кроны от засухи.
- Почем мне знать, ваша милость? - Лемак-Курощуп, веснушчатый крепыш, с хитроватым прищуром блеклых глаз, пожал плечами. - Щас подтороплю…
Он занес было ладонь для ободрительной оплеухи, но крестьянин опередил его:
- Там… это… ну… ваша милость…
- Ты глянь, заговорил, - искренне поразился десятник. - Болтун!
- Не мешай! - резко оборвал его Дорг.
Хоть барон и любил порой пошутить, позубоскалить над простоватыми шутками дружинников, что-то подсказывало ему - скоро будет не до смеха.
Лемак привык понимать своего хозяина и благодетеля с полуслова. Раскрытая ладонь вместо лохматого затылка опустилась на плечо простолюдина. Жестом почти дружеским. Так мог бы поддержать в трудную минуту равный равного.
- Давай, парень, не томи. Видишь, господин барон не гневается.
- Там… это… - продолжал заикаться поселянин. - Это… значит… люди в лесу. Вот.
- Разбойники? - деланно равнодушно поинтересовался барон. - Лесные молодцы?
Не единожды уже до него доносились слухи о разгулявшихся шайках. Если удастся прижать и хорошенько потрепать, а лучше совсем изничтожить одну из таких банд, остальные хоть на время должны присмиреть. А то уж очень вольготно чувствуют в лесах Восточной марки и дезертиры, так и не вернувшиеся к мирной жизни после войны с перворожденными, и просто возжелавшие легкого хлеба местные жители или соседние арданы. Маркграф сложившейся ситуацией был очень недоволен. А думать о том, что случится, если слухи о беспорядках дойдут до самого Витгольда, короля больного, но сурового, не хотелось вовсе.
Сейчас с Доргом были два десятка дружинников. Все на справных конях, хорошо вооруженные. Сила достаточная, чтобы стереть средних размеров шайку в порошок.
- Не-а, ваша милость. - Поселянин чуток осмелел - ведь никто его не бил, не порол, не резал каленым железом. - Не разбойники…
- Точно? Не путаешь? - Лемак нахмурился.
- Дык, я… это… что ж… того… лесных молодцев не видал… того… этого…
- Вона как! И часто ты их видишь? - Голос десятника стал въедливым, как ржа вблизи морской воды.
- Перестань. - Барона сейчас не интересовало, поддерживают ли селяне разбойников харчами или нет. Ему хотелось знать, кого же он встретит в лесу около неприметной деревеньки и во что это может стать небольшому отряду бойцов. - Говори внятно, кого видел?
- Ну, дык… это… похоже, южане…
- Какие южане?
- Дык, знамо какие… такие… это… - Словарного запаса земледельцу явно не хватало.
- Какие "такие"? - нахмурился Лемак. - Буровишь невесть что… Имперцы?
- А? Чего?
- Караванщики из Империи? Торгаши?
- Не-а… Купцов я видал… - протянул селянин. - Эти такие… чернявые, во!
Теперь настал черед хмуриться Доргу. Неужели пригоряне-наемники?
Беспощадные и умелые воины с далекого юга. Они населяли бесплодные земли там, где изобильные долины Приозерной империи начинают подниматься вначале холмами, а потом вновь спускаются скалистым нагорьем в преддверии высочайших гор Крыша Мира. Суровая земля вскармливала суровых сынов. Вся жизнь пригорян была сплошной бесконечной войной. И не просто войной, каких немало и в жизни прочих племен, а Войной. Мальчик получал к пятилетию первый меч в подарок от отца и с тех пор свершал воинское служение. Мало кто из них доживал до тридцати лет, возраста создания семьи. Еще меньше в Пригорье видели убеленных сединами стариков.
Воины-пригоряне шутя управлялись с любым видом оружия, умели сражаться в конном и пешем строю, были непревзойденными разведчиками. То, что северные народы называли высшей воинской доблестью, считалось у них нормой жизни. К счастью для окружающего мира, эти великие бойцы последний раз объединялись почти пятьсот лет назад, доставив немало хлопот имперским легионам. С бесшабашной удалью, сами того, казалось, не замечая, немногочисленные дружины докатились до самой Вальоны, осадив город-на-Озере, захватить который им помешала самоотверженность части местных жителей, уничтоживших проложенный на сваях мост. Жрецы-чародеи, не любившие применять волшебство в мирских и, в особенности, военных целях, уже приготовили отряд, оснащенный амулетами, заряженными огненной и воздушной магией. Но, Хвала Сущему, вмешательства Храма не потребовалось. Так же быстро, сохраняя идеальный порядок марша, пригоряне отошли назад, оставив в недоумении приготовившихся к наихудшему исходу легатов. Просто среди старейшин кланов снова возник спор о том, чей военный вождь должен вести дружины в бой. Этот спор завершился кровавой резней, перешедшей в вялотекущую с той поры междоусобицу.
С годами пригоряне устали рвать друг другу глотки. А может, сообразили, что уничтожают свой народ на корню? Конечно, споры и стычки не исчезли сами по себе, продолжая изредка вспыхивать, радуя сердца и души привычных к такому образу жизни стариков. Но большинство пригорян сумели найти другие занятия. Они нанимались в армии королей и вождей, благо стычки не прекращались по всему широкому миру. Одно присутствие отряда наемников на поле боя зачастую решало исход сражения. Вступали в охрану караванов, движущихся сухим или водным путем; сколачивали вольные отряды, которые, заключив договор с правителем той или иной территории, запросто могли очистить леса от разбойников, а воды от пиратов; могли взять на себя усмирение крестьянской войны, восстания рабов или баронского бунта. За единственную службу они не брались никогда. Никто не слыхал, чтобы пригорские воины нанимались в телохранители.
Кстати, в отличие от своего ближайшего северного соседа - Приозерной империи - пригоряне не признавали рабства. Свободный народ не считал достойным пользоваться подобным достижением цивилизации. Но это не мешало извлекать из него немалые выгоды, снабжая дешевыми рабами виллы и мануфактуры озерников. Промысел работорговли оказался даже выгоднее военного ремесла потому, что пользовался постоянным спросом.
Вот и забирались отряды пригорян в прилегающие к Империи земли. В хляби Великого болота и засушливые степи к востоку от Озера, в края, подчиняющиеся вольному городу Йолю, и в Белые холмы. Добирались они до укрепленных городищ поморян, в Повесье и Трегетрен, и даже в дальний Ард'э'Клуэн. Восточной марке Трегетрена от работорговцев доставалось поболее, чем другим краям. Причиной тому было: во-первых, удаленность ее от столицы королевства и, следовательно, от гвардии и регулярной армии Витгольда, во-вторых, непосредственная близость Приозерной империи и ее главной транспортной артерии - Ауд Мора.
Вот потому-то и несли пограничную стражу немногочисленные баронские дружины. В строгой очередности, установленной приказом маркграфа Торкена Третьего Залесского. И никто не думал увиливать. Крестьяне, хоть и всего-навсего рабочий скот, но бароны понимали, что без них быстренько околеют с голоду. Потому и о бунтах в Восточной марке не помышляли. Постоянных стычек вдоль южной границы хватало, чтоб охладить самые горячие головы и вволю намахаться железом.
Для отряда Дорга, насчитывающего каких-то два десятка дружинников, включая самого барона, сцепиться с караваном пригорян означало верную смерть. Каждый южанин в драке стоил трех, а то и четырех его воинов. Пожалуй, из всех лишь Лемак да Дорг могли на равных поспорить с работорговцами.
- Чернявые, говоришь? - задумчиво протянул барон. - Скрытно идут?
- А? Чего? - стушевался селянин.
- Прячутся или по дороге едут? - растолковал вопрос командира Курощуп.
- Дык… это… знамо дело - по лесу… Кабы по дороге, рази ж я…
- Ясно, - отрубил Дорг. - Вооружены хорошо?
- Дык… это… темный я…
- Мечи видел?
- Угу… Это… видал.
- Арбалеты?
- Чего?
- Самострелы, по-вашему…
- Это… были… вроде…
- Так были или вроде?
- Это… темный я…
- Да уж вижу, что темней не бывает. Копья?
- Видал… Вроде…
- "Вроде" да "вроде"! - вздохнул барон. - А караван большой?
- Большой… Вроде…
- Тьфу ты, пропасть! - выругался, сплюнув, Лемак. - На кой ляд ты нам сдался, такой помощничек?
- Дык… это…
- Довольно. - Дорг расправил плечи и оглядел свое воинство. - Я все понял.
Он принял решение. Умирать в неполных двадцать три года нелегко, но смерть в бою лучше вечного позора. Никто не скажет, что семнадцатый барон, несущий на щите знак красной рыбы, струсил и опорочил память славных предков.
- Выступаем немедленно. Колонна по два. Лемак в дозор. Тревога - крик сойки.
Дружинники деловито засуетились, подтягивая ремни амуниции. Те, у кого были мечи, проверили, насколько легко клинки покидают ножны. Арбалетчики взвели и зарядили оружие.
- Дык… это… ваша милость… - напомнил о себе поселянин.
- Ты еще здесь? - деланно изумился Лемак, приподнимая бровь.
- Ну… дык… того…
- Держи. - Барон швырнул мужику мелкий медный грошик, затертый до такой степени, что оставалось лишь догадываться, чьей чеканки монета.
- Благодарствую, ваша милость. - Селянин склонился, коснувшись шапкой земли, и, особо не выпрямляясь, попятился к кустам.
- Вперед, - скомандовал Дорг отряду и тронул шенкелями коня.
Ловкий тряхнул головой и уверенно зашагал по неприметной тропке под сенью все еще зеленых листьев.
Впереди барона маячили спины двух бойцов, Глота и Козюли, самых умелых и опытных в отряде после десятника, который, подняв гнедого в легкую рысь, скрылся за сплетением веток.
Лес настороженно молчал, словно сопереживая невеселым мыслям людей. Едва слышно поскрипывали ветви под гуляющим в вершинах ветерком.
Шли недолго. Дорг успел всего пять раз вознести молитву Небесному Огню, рассчитывая вымолить помощь свыше в предстоящей схватке. Надежды уладить дело добром не было. Физиономия Лемака, вынырнувшего из колышущейся зелени, несла печать сосредоточения.
- Там. На поляне. Шагов тридцать. Вроде как жратву варят, - произнес он вполголоса. - Дневка у них вроде… Тьфу, холоп проклятый, прицепилось же!..
- Много их?
- С десяток будет. Близко подобраться забоялся - заметят.
- Оружие?
- Все, как холоп обсказывал, - мечи, арбалеты есть… вроде… тьфу! - Курощуп шлепнул себя по губам. - Виноват, ваша милость. Арбалетов два видел. У охраны. Они ж хитрющие - без часовых жрать не сядут. Может, в подводах еще есть.
- Да. Это тебе не лесные молодцы… - Барон подумал немного и приказал:
- Я, Глот и Козюля выедем на поляну. Попробую решить дело миром. - Кислое выражение лица Дорга показывало, насколько мало он сам верит в мирный исход встречи. - Ты с парнями из кустов ни шагу. Лошадей тут оставишь, чтоб не выдали. Арбалеты приготовьте. Да, целить с умом, а не все в одного, как давеча…
- Понял, понял… Не подведем…
- Гляди у меня!
- Ваша милость…
- Все. Во имя Огня Небесного. Пошли.
Барон, а за ним и посерьезневшие Глот с Козюлей двинулись через подлесок, нарочито беспечно топча хрустевшие под ногами ветки. И пригоряне услышали их приближение. А кроме того, догадались по звуку, скорее всего, сколько непрошеных гостей выбирается к их котлу. Потому и особой тревоги не проявили.
Работорговцев оказалось и впрямь не больше десятка. Двое охранников небрежно оперлись о телеги, лениво поводя арбалетами вслед двигающимся к костру всадникам. Четверо играли в какую-то игру по одним стрыгаям ведомым правилам - лупили о землю белыми кругляшами и вяло переругивались, замеряя расстояние между отскочившими битками "шажками" пальцев. Один чинил конскую сбрую, еще один, похоже, дремал, привалившись к колесу. Кашевар, вытянув губы трубочкой, пробовал с длинной поварешки обжигающее даже на вид варево.
Навстречу Доргу шагнул пожилой пригорянин: по всему видно - старший каравана. Барона не сбила с толку густая проседь в волосах и кругленькое пузцо, туго обтянутое кольчугой. Вкрадчивая мягкость движений и цепкий взгляд из-под полуприкрытых глаз выдавали смертельно опасного противника.
Не доезжая пяти шагов до костра, барон остановился. Приосанился. Новичком в ратном деле он себя не считал, но было бы легче, если бы противник оказался ближе по возрасту.
- Я барон Дорг Красная Рыба. Волею, данной мне маркграфом Торкеном Третьим, несу покой и заступу этим землям. Кто вы и что здесь делаете?
- Каин из клана Каменный ручей, - неспешно отозвался пригорянин. - Волей Сущего Вовне мирный торговец.
Белесые глазки впились в лицо барона похлеще пиявок: и захочешь - не оторвешь.
- Каким товаром торгуешь, купец Каин? - Барон сделал вид, будто поверил собеседнику с первого слова.
- А волей проверять честных купцов тебя тоже твой маркграф наделил? - холодно осведомился Каин.
- Ты забываешься, купец! Здесь ты в моей власти. - Дорг открыто шел на провокацию.
- Наверное, у тебя за спиной отряд умелых лучников, барон? Или эти два бойца способны заменить сотню?
- Чтобы справиться с твоими караванщиками, потребуется сотня бойцов? - Дорг усмехнулся в усы.
Пригоряне откровенно зубоскалили. Шорник отложил в сторону шило с дратвой и полировал рукавом лезвие клинка. Игроки потягивались, разминая плечи, но за оружие не хватались.