- Нет, док. Я пришёл не за заверениями. Если он при смерти, я надеюсь, вы мне скажете. Я просто не чувствую этого. Стоя тут, я не чувствую. Не чувствуется, что это его время. Словно он не готов и не собирается к фесу уходить.
Настала очередь Дордена улыбнуться.
- Ты это тоже видишь, ха? Я этого никому не говорил, потому что не хотел внушать ложных надежд. Но я чувствую это так же хорошо.
- Ни разу не справедливо, верно? – сказал Варл. – Корбек получил кое-какие ранения. Он едва не пропустил шоу на Хагии, и я знаю, что эти раны только-только зажили. Теперь еще и это.
- Колм Корбек – храбрый человек и он рискует. Слишком сильно рискует, на мой взгляд. Во многом потому, что он, как и всякий хороший офицер, подаёт личный пример. Знаешь, что его изрешетили, когда он спасал жизнь Мьюрил?
- Слышал.
- Рискуй, Варл, и рано или поздно тебя ранят. В случае с Корбеком – и раньше, и позже.
Варл кивнул, выразил обычное приветствие и повернулся, чтобы уйти. Затем заколебался.
- Док?
- Да, сержант?
- Насчёт риска. Я, э… слушайте, если я вам кое-что скажу, это только между нами, верно?
- Я могу обеспечить обычную медицинскую конфиденциальность, гарантируя её до тех пор, пока она не вступит в противоречие с протоколами безопасности Гвардии. И… я твой друг.
- Ага, хорошо.
Варл вытащил Дордена из главного коридора в вестибюль одной из палат интенсивной терапии. Он понизил голос.
- Коли.
- Подстрелен.
- Он отличный солдат. Один из лучших.
- Согласен.
- Также хороший лидер.
- Без возражений.
- Наш штурм никогда бы не продвинулся так далеко без него. Он действительно… он был настоящим Корбеком, если вы знаете, о чём я.
- Знаю. Ваши люди добились великой победы. Прорвались так далеко к фабрике, чтобы поддержать отряды Домора и Халлера. Удачный прорыв для всех нас. Я слышал, Гаунт хочет представить к награждению целую группу. Не говори ему, что я тебе сказал.
- Это просто здорово… Коли рисковал. Сильно рисковал. Безумно рисковал. Словно ему было всё равно, выживет он или погибнет. Я думаю, он обезумел. Бежал под вражеский огонь. Это чудо, что в него не попали.
- Некоторые ведут бой таким образом, Варл. Верну тебя к нашей прошлой беседе о Корбеке.
- Я знаю, знаю. – Варл подыскивал слова. – Но это была не отвага. Это было… безумие. Вправду фесанулся. Настолько безумно, что я сказал ему что-то, сказал, что передам Гаунту, какой сумасшедший трюк он выкинул. И он упрашивал меня не делать этого. Молил не делать этого.
- Он сдержан…
- Док, Гол потерял жену и детей в Вервуне. Я думаю… я думаю, ему больше не важно. Не бережёт свою собственную жизнь. Я думаю, он ищет объединяющий выстрел.
- Действительно?
- Я в этом уверен. И если я прав, он не только собирается погибнуть сам, но и подвергает риску людей.
- Хорошо, что ты сказал мне об этом, Варл. Оставь это мне пока что. Я буду благоразумен. Дай мне знать, если вновь заметишь за ним подобное поведение.
Варл кивнул и пошёл к выходу.
Брезентовая занавеска за Дорденом отодвинулась и Кёрт вошла внутрь, срывая окровавленные хирургические перчатки и кидая их в бак с отходами.
- Я не знал, что ты была тут, - сказал Дорден.
- Представь, что меня не было.
- Это был конфиденциальный разговор, Ана.
- Я знаю. Так и будет. Я повязана теми же клятвами, что и ты.
- Хорошо.
- Одно лишь, - сказала она, переходя к раздаточной тележке и отбирая планшеты. – Что такое объединяющий выстрел?
Дорден со вздохом покачал головой. Он поскрёб серую щетину на подбородке.
- Гвардейский сленг. Это значит… это значит, что Коли не хочет жить без потерянных любимых. Его погибшей жены, детей. Он хочет быть с ними вновь. И он бросается в каждую подвернувшуюся схватку, не обращая внимания на собственную безопасность, делает всё, что может, до тех пор, пока, наконец, не обретёт воссоединение с близкими об обретении которого молится. Объединяющий выстрел - то, что убьёт его и воссоединит с семьёй.
- А, - сказала Кёрт. - У меня было мерзкое чувство по поводу того, что это могло быть.
- Что ты сделал?
Озадаченный Каффран медленно поднялся на ноги. Наручники, сковывающие запястья, лязгнули и натянулись, когда подстроились к его хромающей походке. Он был раздет до чёрной рубахи и поношенных штанов. Шнурки ботинок и ремень у него отобрали.
- Что вы имеете в виду? – спросил он. Его голос был сух и тонок. Воздух в грязной камере был сырым, а освещение – плохим. Внимательно всмотревшись в лицо Каффрана можно заметить, что он всё ещё не отошел от шока обвинения.
- Имею в виду, что ты сделал? Расскажи мне.
- Я ничего не делал. Клянусь.
- Ты клянёшься?
- Я клянусь! Ничего! Зачем… зачем вы пришли сюда, спрашиваете это?
Коли пристально уставился на него. Тени делали невозможным для Каффрана увидеть его выражение лица.
Коли был просто в ярости, угрожая одним лишь своим присутствием в маленькой камере.
- Потому что я хочу знать.
- Зачем?
Коли сделал угрожающий шаг вперёд.
- Если я только узнаю, что ты лжёшь… если ты навредил той женщине…
- Сержант, пожалуйста… я ничего не делал!
- Сержант Коли!
Коли остановился в нескольких шагах от Каффрана. Он медленно повернулся. В дверном проёме камеры маячил силуэт Гаунта.
- Что вы здесь делаете, Коли? – спросил Гаунт, ступая в камеру.
- Я…- Коли замолк.
- Я задал вам вопрос, сержант.
- Люди в моём отряде были… обеспокоены … тем, что совершил Каффран. Я…
Гаунт поднял руку.
- Довольно. Вы вышли за пределы своих полномочий, находясь здесь, Коли. Вам следует знать это. Уходите. Передайте своим людям, что я поговорю с ними.
- Сэр, - пробормотал Коли и ушёл.
Гаунт снял фуражку и повернулся, чтобы взглянуть на Каффрана.
- Есть какие-либо предположения о том, что это было, рядовой?
- Нет, сэр.
Гаунт кивнул.
- Сядь, Каффран. Ты знаешь, зачем я здесь.
- Вероятно, чтобы задать те же вопросы, что и Коли.
- И?
Каффран медленно сел на керамическую камерную скамью. Он прочистил горло и глянул вверх, встретившись взглядом с Гаунтом.
- Я не делал этого, сэр.
После этого повисло долгое молчание. Гаунт кивнул.
- Всё, что мне нужно было услышать, Кафф.
Он вернулся к двери и надел фуражку.
- Крепись, Кафф. Если в моих силах вытащить тебя отсюда - я вытащу.
- Спасибо вам, сэр.
Гаунт вышел в тюремный коридор. Стражи Комиссариата закрыли тяжёлую дверь, задвинули засовы и зажгли щит. Они козырнули Гаунту, но он проигнорировал их, уйдя прочь.
В дождь фабричные кварталы выглядели особенно мрачно. Это, конечно, был не настоящий дождь. Каждые два дня, каждая секция каждого квартала района орошалась водой из купольных потолочных труб. Данная мера предпринималась ради гигиены и чистоты на улицах. И это просто заставляло всё кругом блестеть от влаги и вонять, как старый сортир.
Домохозяйство Флайт было заколочено, и печати с аквилами наложены на двери. Детей отправили жить к соседям.
Он перепрыгнул через изгородь на заднем дворе и осмотрелся из-под плаща, натянутого на голову из-за ливня. Если пристройка была хорошо перекрыта, могли остаться какие-то следы. Если нет – дождь напрочь смыл всё стоящее.
Он осмотрелся, заглядывая через взломанные задние окна жилища. Все виды хлама и обломков валялись на поросшем травой дворе.
Он вошёл в пристройку, сломав печать с аквилой и игнорируя нанесённую через трафарет предупреждающую надпись Комиссариата. Внутри пахло гнилым фибролитом и минеральными отходами. Здесь не было света. Пристройка не особо защищена от дождевой воды, но он всё ещё мог видеть тёмные потёки на стене, на полу, и край старой, облупленной кадки. Там имелся отпечаток руки. Отличный отпечаток. Женский.
Он огляделся. Стропила были низкими, и на одном из них виднелась зарубка, прямо над ванной. Он достал фонарик и посветил вверх, ощупывая зарубку кончиком своего танитского кинжала, и аккуратно отделил крохотный кусочек металла, который он положил в набедренный карман.
Он втянул носом воздух, обнюхал фибролитовую стену, опустился на четвереньки и посветил фонариком под кадку. Что-то блеснуло. Он потянулся за предметом.
- Не двигаться! Ни на чёртов сантиметр!
Свет фонаря был направлен на него.
- На выход, медленно!
Он подчинился, держа руки ладонями вперед.
Юный кадет-комиссар в дверном проёме выглядел очень испуганным, автопистолет был нацелен на него. Но что случилось, то случилось. Он подошёл фесово бесшумно.
- Кто вы? – сказал кадет.
- Сержант Маколл, Первый Танитский, - спокойно ответил Маколл.
- Гоосен? Что здесь творится? – окликнул голос снаружи.
Старший человек, другой комиссар в длинном тёплом плаще, с которого капала вода, появился за дёрганым кадетом. Он едва не сделал шаг назад от удивления, когда увидел Маколла.
- Кто вы, чёрт возьми?
- Один из соседей доложил о незаконно проникшем, сэр, - сказал Гоосен. – Сказал, что думает – это убийца вернулся.
- В наручники его, - наотрез сказал старший. – Он пойдёт с нами.
- Позвольте? – сказал Маколл, указывая на карман кителя.
Гоосен аккуратно прикрывал его, пока Маколл забрался в карман и вытащил сложенный документ. Он протянул его старшему.
- Подписанное разрешение от комиссара-полковника Гаунта, командира моего подразделения. Его инструкции мне – руководить поиском доказательств на месте, относящихся к делу.
Комиссар просмотрел его.
- Он не выглядит убедительным. Это боец не регулярных частей.
- Но это факт. Могу я теперь опустить свои руки?
Гоосен глянул на комиссара. Старший пожал плечами.
- Оставьте его в покое.
Комиссары оглянулись. Капитан Бен Даур стоял у задних ворот во дворе. Он не вытащил оружие, но несмотря на дождь, его плащ был отодвинут назад, чтобы быстро выхватить лазпистолет из кобуры.
Даур неторопливо вошёл внутрь, положил руку на оружие Гоосена и медленно опустил вниз.
- Спрячьте его, - посоветовал он.
- Вы с ним? – спросил комиссар, указывая на Маколла.
- Да, с ним, Фултинго. Гаунт направил нашу команду для того, чтобы провести полковую проверку по делу.
- Нет времени. Казнь…
- Отложена. Гаунт получил приказ об отсрочке из штаба комиссара Дель Мара час назад. У нас есть отсрочка, чтобы получить доступ ко всем уликам.
Фултинго усмехнулся в сторону Маколла.
- Вы отправили рядового на место преступления?
- Маколл – командир танитских разведчиков. Острейший глаз в Империуме. Если здесь есть что отыскать, он найдёт это.
- Кто подозреваемый в вашем расследовании? – спросил Фултинго. Он выглядел злобным, намеревающимся помешать. – Я собираюсь подать официальную жалобу. Вы капитан? Нет… держу пари, Харк.
- Гаунт взял дело под личный контроль, - сказал Даур. Маколл опустил руки и осматривал сарай снаружи.
- Гаунт? – усомнился Фултинго. – Сам Гаунт? Почему он возится с этим?
- Потому что это важно, - сказал, не оглядываясь, Маколл.
Фултинго уставился на Даура, вода капала с его носа и полей фуражки.
- Это преступная трата ресурсов. Вы не слышали последних новостей.
- Скажите кому-нибудь, кого это волнует, - прошипел Даур.
Фултинго развернулся на каблуках сапог и вышел со двора, Гоосен спешил за ним, разбрасывая мокрый гравий.
- Спасибо, - сказал Маколл.
- Ты справился с этим.
Маколл пожал плечами.
- Какой-нибудь прогресс?
- Харк делает то, о чём его просил Гаунт. Всё так завязано на бюрократию, Кафф спасён на несколько дней. Дорден осмотрит тело жертвы этим вечером. Харк нынче носится, опрашивая Призраков, пытаясь отыскать хоть что-то, заслуживающее внимания.
Маколл кивнул. Даур вздрогнул и оглянулся вокруг. Искусственный дождь, похоже, заканчивался, но воздух всё ещё был влажным и туманным. Пар поднимался от обогревающих вентиляторов и плохо изолированных кровель. Вода стояла громадными чёрными зеркалами вдоль неровной улицы и в колеях дорожек, идущих к задним дворам. Даур мог учуять растопленные печки и слабый, неаппетитный запах готовящейся еды из пайков. Где-то визжали и смеялись играющие дети.
Хотя он и не мог их видеть, Даур чувствовал, как его сверлили взглядом десятки любопытных глаз во всех задних окнах квартальной улицы, глаз, выглядывающих из-за потёртых занавесок и сломанных ставень, наблюдающих за ними.
- Гаково жалкое место, - заметил Даур.
Маколл вновь кивнул и глянул вверх.
- Место худшего вида. Нет неба.
Это заставило Даура улыбнуться.
- Маколл, - сказал он. – Раз уж мы тут, не для протокола, думаешь, Каффран сделал это?
Маколл обратил свой пронизывающий взгляд на высокого вервунского офицера. Даур любил старшего разведчика и всегда восхищался им. Но на миг он показался ужасающим.
- Каффран? Вы ещё спрашиваете? – сказал Маколл.
- А, верно. Прости.
Маколл вытер взмокшее лицо камуфляжным плащом.
- Я закончил здесь, сэр.
- Верно. Значит, мы можем вернуться. Нарыл что-нибудь?
- Обвинители паршиво сработали… если только здесь никого не было с тех пор. Они могли бы взять образцы крови. Теперь слишком поздно, кровь впиталась. Но они не заметили… или проигнорировали… зарубок от кинжала в балках. Я вынул осколок металла.
- От кинжала?
- Думаю, да. Каркас всех этих зданий сделан из излишков керамита, заключённых в бумажную оболочку. Ядро достаточно твёрдое, чтобы оставить зарубку на клинке. Кто бы ни сделал это, он был в бешенстве. И у него была зазубрина на кинжале.
- Гак, хорошо! Это начало!
- Я знаю, - согласился Маколл. – Куда занимательнее, что я нашёл это. Прямо под кадкой.
Он протянул руку ладонью вверх и показал то, что нашёл, Дауру.
Золотая монета.
- Имперская крона?
Маколл улыбнулся.
- Имперская крона со стертыми сторонами!
Глава третья
Лорд-генерал Ван Войтц выбрал для штаба командования богатый особняк пастора в высоком готическом стиле, расположенный на верхних уровнях первичного купола Сиренхольма. Матово-зеленое здание, поддерживаемое несколькими колоннами из конструкции купола, было одним из сорока, возвышавшихся над обширным водохранилищем в окружении газонов и парков аугментированных деревьев.
Этот озёрный край, заполненный прогулочными яхтами, покачивающимися в бухтах у деревянных пристаней, был местом отдыха богатейших и влиятельнейших жителей Сиренхольма до прихода Кровавого Пакта. Два сенатора планеты, отставной лорд-генерал, известный иерарх, шесть фабричных магнатов и губернатор города владели домами на берегу. Все они были мертвы. Не осталось никого, кто мог бы оспорить захват Ван Войтца. Никто из них и не стал бы. У лорда-генерала – освободителя были сила, и, что существеннее, влияние большие, чем у них всех.
Имперский транспортный спидер с Гаунтом на борту, всё еще в камуфляжной раскраске вторжения, скользил над озером. Наступил вечер, и огни с берега мерцали над тёмной водой. Несмотря на сумрак, Гаунт разглядел выжженные руины некоторых поместий, мрачные, как черепа. Он также мог видеть силуэты крестов, расставленных вдоль берега. Никто ещё не нашёл времени предать земле убитых достойных граждан Сиренхольма.
Спидер замедлился и пересек маленький пляж перед особняком, вздымая вихрь брызг. Прикрывая глаза от брызг, урдешские караульные приветствовали прибывший транспорт. Спидер пересёк лужайку и несколько невысоких живых изгородей и остановился на полукруглой, покрытой галькой подъездной дорожке за пределами усадьбы.
Гаунт вышел в ночной воздух, натягивая плащ. Он чувствовал запах воды и рассеивающиеся пары озона от остывающих двигателей. Два служебных лимузина рванули от парадного крыльца. Скоростные мотоциклы и другие имперские транспорты были припаркованы под мокрыми деревьями.
Ещё больше караульных стояли на ступенях. Два из них и младший адъютант Ван Войтца поспешили спуститься, чтобы встретить Гаунта.
- Лорд-генерал ждёт вас в библиотеке, комиссар-полковник. Проходите. Вы ели?
- Да, с моими людьми.
- Тогда, может, выпьете?
- Я в порядке.
Гаунт вошёл в ярко освещенный зал. Он поразился впечатляющему интерьеру с полированными ретуриковыми панелями, расшитыми золотой нитью портьерами и композициями из старинного фарфора. Он удивился, как, черт возьми, все эти вещи остались невредимы?
Потолок с оптической иллюзией изображал виды Эмпиреев с преследующими друг друга космическими кораблями. Пол зала был уставлен ящиками гвардейского образца и вещмешками, набитыми одеждой.
- Пройдёмте сюда, - сказал адъютант.
Гаунт проследовал в боковую комнату, которая была совершенно пуста, за исключением огромного позолоченного камина и одиночного секретера, освещаемых парящей светосферой.
Тактик Байота сидел, работая за столом, скрытый голодисплеями и картами. Он не поднимал глаз.
Двое урдешских штурмовиков быстро прошли мимо в полной выкладке. Они сбились с ноги, только чтобы отдать честь.
Адъютант остановился перед возвышавшейся парой украшенных сложным узором деревянных дверей. Он кратко постучал и прислушался к своей гарнитуре.
- Комиссар-полковник Гаунт, сэр, - сказал адъютант в вокс-микрофон. Пауза. – Да, сэр.
Адъютант открыл двери и препроводил Гаунта внутрь.
После того, как книгохранилища ограбили, это было единственным, что осталось. Большая арочная крыша, три яруса в высоту, вмещала обширную комнату, разграниченную полками, с коваными железными лестницами и переходами, позволявшими посетителю получить доступ к верхним полкам.
Но полки были пусты.
Лишь некоторые книги были свалены в кучу на груде армейских ящиков в центре паркетного пола.
Гаунт снял фуражку и забрёл внутрь. Лампы светили в настенных бра и автономных светосферах, паривших и вращавшихся вокруг него, как светлячки. В конце комнаты, под большими окнами стоял недавно распакованный тактический стол. Из него тянулись провода, подключенные к напольным розеткам. Полдюжины библиотечных кресел были составлены вокруг него.
Открытая бутылка вина и несколько бокалов, один наполовину полный, стояли на серебряном подносе на столе для закусок.
Но нигде не следа Ван Войтца.
Гаунт огляделся.
- Трагично, не так ли? – сказал невидимый Ван Войтц.
- Сэр?
- Этот дом принадлежал маршалу авиации Фазалуру, отцу нашего друга – майора Фазалура. Отменный солдат, многократно награждённый, один из героев планеты. И куда боле известный книголюб.
Ван Войтц внезапно появился из-под широкого тактического стола. Лишь его голова и плечи. Он ухмыльнулся Гаунту и вновь исчез.
- Естественно, теперь он уже покойник. Его тело нашли на пляже. Большую часть тела, во всяком случае, - голос Ван Войтца частично глушился столом.