Она покачала головой.
- Я обнаружила, что его койка пуста. Он вырвал капельницы. Мы начали поиски, и Лесп нашёл его здесь.
Дорден сделал шаг по направлению к койке, где скрючившись, лежал спящий Корбек, который, по мнению доктора, уже вряд ли когда-то проснётся.
Агун Сорик, абсолютно голый, не считая простыни и бинтов, плотно обмотанных вокруг огромного торса, сидел на табурете рядом с койкой полковника, свесив голову на грудь Корбеку. Его кожа была покрыта бугорками с кровоподтеками в тех местах, где стояли иглы капельниц, и сморщенными белыми следами от пластырей, удерживавших их на месте.
Сорик вскинул голову при приближении Дордена и медленно поднял лазпистолет, так что тот оказался нацелен в живот Дордена.
- Ни шагу больше.
- Эй, Агун. Полегче. Успокойся.
Единственный здоровый глаз Сорика был затуманен. Вервунец находился без сознания много дней. Зная о серьезности ранения в грудь, Дорден сильно сомневался в его способности остаться в живых без подключения к аппаратам жизнеобеспечения.
- Док, - пробормотал он, словно впервые узнавая Дордена.
- Это я, Агун. Что скажешь по поводу оружия?
Сорик посмотрел на лазпистолет, словно был удивлён тем, что держал его в руках. Затем на его лице появился некий проблеск понимания.
- Демоны, - прошипел он.
- Демоны?
- Кругом. Повсюду. В воздухе. Я видел сон. Они пришли забрать Колма. Пришли за ним. Мне снилось это. Они пришли за ним. Они у него в кровотоке, вгрызаются, словно крысы. Хащщ! Хащщ! Хащщ! – Сорик произвёл наглядный грызущий звук.
- И ты собираешься сражаться с ними, Агун? С помощью оружия?
- Если б, гак, было что-то получше! – сказал Сорик.
Он неловко покачал головой и сосредоточился на Корбеке.
– Он не готов умереть. Его время еще не пришло.
Дорден задумался. Он вспомнил с раздражающей ясностью, как сержант Варл говорил то же самое.
- Нет, он не готов, - согласился Дорден.
- Я знаю. Мне снилось это. Но демонические крысы! Они не знают. Они вгрызаются в него! – Сорик снова произвёл грызущий звук, и затем закашлял. – Я застрелю их, если смогу, - добавил он.
- Где, чёрт побери, он достал оружие? – пробормотал кто-то в толпе зевак.
- Кто это? – громко потребовал Сорик, встревожено оглядываясь и поднимая пистолет. – Демоны? Ещё демоны? Мне снились демоны!
- Никаких демонов, Агун! Нет демонов! – успокоил Дорден.
- Вышвырни их прочь отсюда, - шикнул он Кёрт.
- Пошли! Сейчас же! – приказала Кёрт, выгоняя наблюдателей прочь. Она задёрнула занавеску за ними и глянула на Дордена.
- Каким образом он всё ещё жив? – прошептала она.
- Потому что я крепкий старый ублюдок, милая хирург Кёрт, - ответил Сорик. – Первая Вервунская плавильня, с малых лет, аах! Работа сталевара закаляет тебя, и ещё как! Она милая девочка, не так ли, док? Милая, милая девочка!
- Всегда так думал, - спокойно сказал Дорден. – Почему бы тебе не отдать лазпистолет мне, Агун? Быть может, я смогу застрелить этих демонических крыс?
- О, нет! – сказал Сорик. – Это будет нечестно по отношению к вам, док. Вы не пользуетесь оружием. Всегда восхищался этим в вас. Вы спасаете жизни, а не отбираете.
- Почему бы тогда его не взять мне, Агун? Помнится, на курсе основной подготовки сил планетарной обороны я была лучшей в группе по стрельбе из личного оружия. Спорим, что смогу пристрелить этих крыс для тебя?
Сорик посмотрел на неё. С изумительной ловкостью он провернул пистолет в руке, так что его рукоять внезапно оказалась направленной на неё.
- Что ж, валяй, – сказал он. – Милая, милая девочка, - добавил он в сторону Дордена.
- О, я знаю, - согласился Дорден, выдыхая, когда Кёрт осторожно взяла оружие и швырнула в корзину с бельём.
- Позволь мне осмотреть тебя, - попросила Кёрт.
- Нет, я в порядке, - возразил старый вервунец.
- Я всего лишь хочу проверить, не погрызли ли крысы и тебя тоже.
- Хмм. Ладно.
Он снова закашлялся, и Дорден увидел пятна крови, усеявшие бельё на койке. Сорик, казалось, внезапно поник.
Кёрт зашла за спину Сорику и провела осмотр его торса двумя руками.
- Фес! Он дышит обоими лёгкими! Как это возможно?
- Чисто? – с сомнением в голосе спросил Дорден.
- Нет… здесь скопление жидкости.
Она надела стетоскоп и прижала головку к спине Сорика.
– Но немного. Это удивительно.
- Абсолютно, - прошептал Дорден.
- Забудьте обо мне, я в порядке, - сказал Сорик, внезапно вставая и снова кашляя. – Сон сказал мне, что я буду в порядке. Сон привёл меня в порядок. Сказал, что я буду в порядке, так что смогу встать и удержать демонов подальше от Колма. Они хотят его душу, док. Они вгрызаются изнутри.
- Тебе это сказал сон?
Сорик кивнул.
- Я говорил вам, что моя прабабушка была ведьмой?
Кёрт и Дорден оба замешкались.
- Ведьмой? – переспросил Дорден?
- Обладала вторым зрением, самым особенным! Годами зарабатывала на хлеб в кварталах на отшибе, предсказывая будущее.
- Подобно… псайкеру? – спросила Кёрт.
- Гак меня, нет! – выплюнул Сорик. – Милая девочка, но очень глупая, а, док? Дорогая Ана, если бы моя праведная старая прабабка была псайкером, её бы забрали на Чёрные корабли, не так ли? Забрали на Чёрные корабли или застрелили как еретичку. Нет, нет… она была ведьмой. Она всего лишь могла видеть будущее. В основном во снах. Моя старая матушка говорила, что я унаследую этот талант, как седьмой сын седьмого сына, но я испытал всего пару проблесков за всю жизнь.
- До сей поры, - добавил он.
- Ты видел во сне, что в Корбеке есть демоны, которые вгрызаются в него? – спросила Кёрт.
- Так же чётко, как вижу вас.
- В его кровотоке?
- Как вы и сказали.
- И сон сказал, что ты вернёшься к жизни, чтобы смог предотвратить это? Удержать демонов от похищения Колма?
- Да, леди.
Кёрт глянула на Дордена.
- Найди Леспа. Пусть он сделает токсикологический тест Корбеку.
- Ты шутишь, - сказал Дорден.
- Просто найди Леспа, Толин.
- Не надо. Я могу сделать тест на токсины сам.
- Я видел другие сны, - сказал Сорик. Его голос звучал глухо, словно силы вервунца иссякли.
- Нам нужно вернуть тебя в постель, Агун, - успокоила Кёрт. – Сон вылечит тебя, только если ты поможешь ему отдыхом.
- Ладно. Милая, милая девочка, док.
Кёрт помогла Сорику устоять на ногах, пока Дорден снимал стерильную упаковку с инструментов, которые он собирался использовать на Корбеке.
- Плохие сны, - пробормотал Сорик.
- Уверена, это они и были.
- Я видел Дойла. И Адаре. Они мертвы, мое сердце разрывается! И кардинал умер в ужасных муках!
- Кардинал?
- Ужасные муки! Но скажите Гаунту… Маколл не умер.
Кёрт глянула на Дордена. Он прочел выражение её глаз: метания между надеждой и неприятием.
- Давай, Агун, - сказала она.
- Милая, милая девочка, - пробормотал Сорик. Он осел и рухнул.
- Лесп! Лесп! – закричала Кёрт.
К тому времени, когда Гаунт добрался до лазарета, Сорик был привязан к койке и вновь подключен к системам жизнеобеспечения.
- Что он сказал?
- Он сказал, что демоны пришли за Корбеком. И как ему приснилось, что Дойл и Адаре мертвы, но Маколл выжил. И он сказал что-то про кардинала в ужасных муках.
- Про кого?
- Про кардинала.
Гаунт стоял вместе с Кёрт в тени служебного дверного проёма дальше по коридору от палаты интенсивной терапии. Кёрт пыталась прикурить лхо-палочку, её руки тряслись.
- Дай сюда, - рявкнул Гаунт, и вырвал палочку у неё изо рта.
Он подошёл к огнемёту, брошенному в куче снаряжения у стены коридора аварийными командами, и прикурил её от пламени из сопла синеватой горелки.
Гаунт вернулся к Кёрт и протянул ей лхо-палочку.
- Эти штучки убьют тебя, - сказал он.
- Уж лучше они, чем варп, - ответила она, глубоко затягиваясь.
- Он действительно сказал "кардинал"?
- Это то, что я слышала.
- Фэнтинского специалиста, приписанного к отряду Адаре, звали Кардинал, - сказал ей Гаунт.
- Без понятия, – сказала она просто.
Дорден подошёл по коридору и присоединился к ним. Без комментариев он выхватил лхо-палочку из рук Кёрт, сделал глубокую затяжку, пожалев о ней в приступе кашля, и протянул палочку ей обратно.
- Корбек будет жить, - сказал он.
Гаунт улыбнулся.
- А Сорик?
- Он тоже. Боюсь представить, что же сумеет убить Агуна Сорика.
- Вы не выглядите радостным, - заметил Гаунт.
Дорден пожал плечами.
- По совету Аны я провёл токсикологический тест. Корбек был в критическом состоянии из-за нозокомиальной инфекции.
- Чего?
- Уже будучи раненым, он подхватил вторичное заражение в лазарете.
- Заражение крови, - сказала Кёрт.
- Да, Ана. Заражение крови. Если бы я не вколол ему двадцать кубиков морфомицина и антикоагулянта он бы, наверно, умер к ночи.
- Проклятье, - сказал Гаунт.
- Демоны в его кровотоке, вгрызаются, словно крысы, - сказала Кёрт, подражая грызущему звуку Сорика.
- Не надо, - сказал Дорден.
- Но вы собираетесь признать, что… - начала Кёрт.
- Нет, не собираюсь, - сказал Дорден.
Призраки в расположении укладывали снаряжение и разбирали оружие, когда Харк привёл исполнявший наказание конвой обратно. Рядовой Куу был закован в наручники и спотыкался, подгоняемый конвоирами. Он выглядел бледным и изможденным после многих ночей в камере, что сделало зазубренный шрам на его щеке еще заметней.
- Стой! – скомандовал Харк, и конвой топнул, остановившись.
- Ключи! – потребовал Харк.
Ближайший солдат проятнул ему брелок с гено-ключами и комиссар разомкнул наручники Куу.
Куу стоял, щурясь, потирая запястья.
- Ты понимаешь природу своего проступка и полностью отрекаешься от него пред очами Бога-Императора?
- Да, сэр.
- Принимаешь свою расплату и понимаешь её, как меру всепрощения Бога-Императора?
- Да, сэр.
- Обещаешь, что наши с тобой чёртовы пути больше не пересекутся с этого момента? – прорычал Харк, приблизив своё лицо к Куу.
- Можете рассчитывать на это.
- Сэр?
- Сэр. Можете рассчитывать на это, сэр.
Харк отвернулся.
- Заключённый свободен, - сказал он.
Конвой развернулся на каблуках и промаршировал прочь, Харк за ними.
Куу прошёл к своей койке. Он сел и посмотрел вдоль ряда на Брагга.
- Что? – спросил Брагг, глядя поверх наполовину смазанного ударно-спускового механизма, который разбирал.
- Ты, - сказал Куу.
- Я что? – опять спросил Брагг, вставая.
- Оставь его, Брагг, - сказал Феникс.
- Он того не стоит, - сказал Лубба.
- Нет, Куу хочет что-то сказать, - заявил Брагг. – Куу, я рад, что Гаунт вытащил тебя. Я рад, что это был не ты. Не по себе было от одной мысли от того, что кто-то в нашем полку мог сотворить такое.
- Ты думал, что это был я, Брагг. Ты сказал им, где искать.
- Ага, - согласился Брагг, отворачиваясь. – Те монеты… это была твоя ошибка.
- А это – твоя, - сказал Куу, задирая китель, так что они смогли увидеть его узкую спину и кровавые рубцы, оставшиеся на его торсе от тридцати ударов плетью.
Глава четвёртая
Это был долгий путь.
После полудня погода испортилась: резкий западный ветер нагнал низкие, тёмные слоисто-дождевые облака, разразившиеся ливнем. В знак солидарности, Скальд далеко внизу закипел, вспениваясь огненными штормами и электрохимическими вспышками.
Стена кислотного дождя была достаточно плотной, чтобы скрыть Уранберг и оставить от него лишь серое сияние на зловещем небе. Но он едва ли смог уменьшить масштаб разверзшейся под ним пучины.
Маколл пробирался по верху трубопровода. На балках поддерживающих опор разведчику едва хватало места, чтобы поставить одну ногу точно перед другой и удерживаться рукой за бок самой трубы. Дождь сделал всё скользким: металл под ногами, трубу, за которую он держался. На пути не было за что ухватиться, кроме редких заклёпок. Здесь решали все стабильное равновесие и абсолютная концентрация.
Первые метров пятьсот он шёл по верху большой трубы, но погода испортилась, и нарастающий ветер отговорил его от этой затеи. Прохождение по краю опоры шло куда медленнее.
Маколл не хотел смотреть вниз, но это было необходимо. Балки покрывал слой ржавчины и липкого мха, и танитцу приходилось аккуратно делать каждый шаг. Под ним разверзлась бездна с ядовитыми глубинами Фэнтина. Стоит лишь немного оступиться: на куске ржавчины или мха, на скользком от дождя брусе – и он упадет без надежды остаться в живых. Маколл был вполне уверен, что если упадёт, то столкнётся с одной из поперечных балок по пути, так что хотя бы немного узнает об этом.
Он уже дважды едва не сорвался вниз. Внезапный порыв восходящего ветра чуть не сдул его. И он случайно наступил на одну из мерзких слизнякообразных штук, что обитали в этом мрачном месте. Термоворы. Бонин и Майло рассказывали ему о них. Штука хлюпнула, и его ботинок соскользнул вбок в слизи. Почти. Почти, почтиии.
Маколл полагал, что он примерно на половине пути. Дождь усиливался, шёл наискось сплошной стеной, и раскаты грома сотрясали воздух. Приближались сумерки, и, кроме нескольких разрозненных огней, город теперь был абсолютно невидим.
Дождь привлекал слизней. Маколл считал, что они извлекали питательные вещества из осадков или химикатов, или, может, питались микроводорослями, облюбовавшими металл из-за частых дождей. Фес, он не биолог! Всё, что танитец знал наверняка – это то, что теперь металл был усеян мерзкими штуками раз в десять плотнее, чем в начале его перехода, перед дождём. Он старался не касаться их, и уж точно не раздавить. Последнее было сложнее. Он регулярно делал большие шаги, чтобы переступить их извивавшиеся скопления. Дважды он воспользовался прикладом своего лазгана, чтобы убрать с пути особо крупные скопления.
Кожекрыл, вероятно, ошибочно принял его за конкурирующего хищника. Или, быть может, вообразил себе крупную добычу. Разведчик увидел его на подлёте в последнюю минуту: сухопарую, вытянутую, крысоподобную тварь, хлопавшую крыльями с размахом в два метра и тонким хвостом-плетью четырёх метров в длину. Тварь спикировала ему прямо в лицо, закрытое визором, неистово взвизгивая ультразвуком и молотя его крыльями. Маколл оступился, выругавшись, качнулся и соскользнул с бруса.
Он ухватился за край бруса левой рукой. Сила удара едва не вывихнула ему плечо. Маколл застонал от боли, перебирая ногами, пытаясь найти хоть что-то, на что можно опереться. Его левая рука начала соскальзывать, и он ухватился за брус правой, но и она соскользнула с пригоршней термоворов. Он стряхнул их с пальцев и ухватился получше. Его ноги всё ещё болтались, а предплечья горели от попытки удержать вес.
Кожекрыл вернулся, атакуя сзади, вереща так громко, что стальной шлем танитца завибрировал.
- Отвали к фесу! – проорал Маколл.
Скрипя зубами, кряхтя, он закинул один локоть на балку, затем второй, затем ботинок. Наконец, он вкатился на балку и растянулся, трясясь и задыхаясь, уткнувшись лицом в мешанину раздавленных слизней-паразитов.
Он долго лежал, пытаясь унять бешеное сердцебиение, чувствуя себя так, будто вот-вот умрет.
Он, наконец, двинулся вновь, когда кожекрыл сел ему на плечо и начал обгладывать герметичное сочленение шлема и ворота. Он резко перевернулся, поймал тварь за голову и крепко держал, в то время как та билась и боролась. Разведчик удерживал кожекрыла достаточно долго, чтобы успеть вытащить кинжал и прикончить его.
Маколл сбросил его и наблюдал, как тот упал в пучину, болтая крыльями и длинным хвостом. Гнусная фесова тварь едва не убила его.
Как раз перед тем, как сгинуть в облаках далеко внизу, смутные очертания чего-то гораздо, гораздо большего, чем кожекрыл, мельком появилось из Скальда и безжалостно схватило его в полёте, прежде чем вновь пропасть.
Маколл понятия не имел, что только что промелькнуло перед ним. Но внезапно обрадовался тому, что всего лишь кожекрыл возжелал его себе на ужин.
Танитец поднялся, нетвёрдо встал на ноги, покачиваясь, стряхнул слизь с кителя, и возобновил свой нелёгкий путь.
Несса закрыла Майло рот рукой, прежде чем разбудить. Казалось неправильным беспокоить его. Он крепко спал, как ребёнок.
Но уже было почти 20:00 часов по имперскому времени, и начинался цикл сумерек. Им пора идти.
Майло проснулся и посмотрел на неё. Она ободряюще улыбнулась и убрала руку, открыв ответную улыбку.
Он уселся и потёр лицо руками.
- Ты в порядке? – прошептал он.
Она не ответила. Он опустил руки и повторил шёпот так, чтобы она могла видеть его губы.
- Да, - сказала она. Затем добавила: - Слишком громко?
Она с трудом соизмеряла громкость своей речи.
- Отлично, - сказал он.
Скрывшись от бригады рабов, с которой смешались, проходя по переходу, они провели первую половину дня, продвигаясь через зоны основной фабрики и рабочие площадки, избегая ретивых патрулей врага. В середине дня, утомлённые усилиями и постоянным напряжением, они расположились в брошенном многоквартирном доме на окраинах купола Альфа, чтобы урвать несколько часов сна.
Никто из них не упоминал об ужасающих несчастьях, случившихся во время прохождения перехода. Майло не знал Дойла хорошо, но знал, что Призраки потеряли ценного и одарённого разведчика. Смерть Адаре подействовала на него на более личном, эмоциональном уровне.
Лурн Адаре – проницательный, уверенный и сильный, всеми любимый танитец и товарищ. Он был закадычным другом и собутыльником на попойках с распитием сакры у полковника Корбека, крепким выпивохой, который любил встречать рассвет наравне с Варлом, Дерином, Коуном, Домором, Браггом и Бростином. Часть внутреннего круга, сердце и хребет Первого Танитского. Майло вдоволь насмотрелся на проделки Адаре, с самых ранних дней. Он помнил, как Адаре постоянно разыгрывал Баффела и Клюггана. Он помнил, как в стельку напился с ним, когда Адаре присвоили звание сержанта. Он помнил его частые мудрые советы.
Теперь их обоих не стало. Адаре и Дойла. Мертвы. Майло был уверен. Как и остальные. Баффел – на Хагии. Клюгган – давно погиб на Вольтеманде. Маколл – в небесах над Уранбергом.
Сколько ещё пройдёт, задался вопросом Майло, пока исчезнут последние остатки танитцев?
Он встал и потянулся, пытаясь стряхнуть печаль, чтобы голова прояснилась. Голая комната освещалась единственной химической лампой, которую Несса отважилась зажечь, так как окна были закрыты листами картона. Её лонг-лаз лежал на маскировочном плаще и был разобран. Она использовала маленький клочок синей ткани, чтобы отполировать и смазать стрелковый механизм.