Кестлер рассмеялся, точно сам себе не веря. Его лицо осталось прежним, но Нг чувствовала в нем радикальную перемену. Казалось, что остатки Семионовой отравы уходят из него. Пьяница, трус и мошенник, которым Семион ославил своего брата, никогда бы не вышел один к бунтующей толпе, контролируя при этом всю ситуацию в целом.
Кестлер посмотрел на Марго так, словно они все это время разговаривали не переставая.
- Нг?
Инстинкт не подвел. Теперь они будут действовать вместе. Нг встала, отодвинув бумаги.
- Сейчас брошу клич своим десантникам. Куда их послать?
- На оси вращения и в гражданском порту десантников нет, - сообщил Вапет.
- Хорошо. Беру на себя ось вращения. - Дождавшись кивка Кестлера, Нг босуэллировала бедняге Крайне, который, вероятно, в это время спал.
* * *
"А хорошо снова подраться", - думал Локри, обуреваемый то паникой, то буйным весельем. Он безмерно устал, и голова у него кружилась от того, что он почти сутки не ел, зато теперь он был свободен. И вернулся в свою команду, которая не бросила его в беде.
Противников было больше раз в десять, но Локри не верил, что поражение возможно. Обессиленный, он пошатнулся, и Жаим тут же заслонил его, двигаясь, точно в смертельном танце.
В четырех метрах от него подобралась, зорко прищурив глаза, Вийя. Ивард старался, как мог, но в основном его выручали келли, обступившие его с трех сторон. "Телос, как изменился этот парень!" - подумал Локри. Люди, коснувшиеся келлийских лент, с хрипом падали наземь.
Монтрозу помогала его недюжинная сила, и даже Люцифер вовсю орудовал острыми как бритва когтями.
Но тут из бокового туннеля вывалилась новая толпа, вопящая:
- Бей Кендриана! Бей Кендриана!
Вийя выбросила руку, дав сигнал отходить. В верещании эйя пробился высокий, рвущий уши звук, и люди в толпе завопили от ужаса.
Бунтовщики, давя друг друга, хлынули назад, и на земле осталось несколько трупов с окровавленными лицами. Вийя на глазах у пораженной ужасом толпы показала на женщину во главе новой банды. Та зажала руками лицо и завопила, как безумная. Кровь хлынула у нее из глаз, и она упала в корчах.
Вийя нацелила палец на остальных, и они колыхнулись назад, как водоросли в прибое. Крик сменился ошеломленным шепотом, Вийя звонко произнесла:
- Все, кого я убила, были наемниками Гештар аль-Гессинав. Их работой было науськивать вас.
- Аль-Гессинав, аль-Гессинав! - гневно зароптали люди. Внезапный порыв ветра заставил всех поднять головы.
Локри увидел нуллерский пузырь со сморщенным стариком внутри.
- Шривашти и аль-Гессинав на оси вращения - они пытаются уйти, - сказал он через усилитель.
Толпа, взревев, как один человек, бросилась к лифтам.
- Пошли, - хрипло сказала Вийя.
- Вы как хотите, а я остаюсь, - яростно, сквозь стиснутые зубы заявил Монтроз. - Я не дам Шривашти уйти безнаказанным снова. Я поклялся в этом на могиле жены.
Вийя прикрыла рукой глаза и застыла.
Локри двинулся к ней, но Жаим сгреб его за руку.
- Чего ты? - опешил Локри.
- Брендон, - одними губами выговорил Жаим, постучав себя по голове.
Локри испытал смешанные чувства. Не так давно они с Вийей вели молчаливую дуэль за Аркада - что же случилось потом? Никто не говорил ему об этом - даже Марим.
Вийя посмотрела на них, скривившись, словно от боли.
- Ось вращения нам по дороге, - сказала она и больше ничего не добавила.
- Только лифты такую кодлу и до будущего года не перевезут, - вмешалась Марим, взволнованно раскрыв здоровый глаз. - Я знаю, где служебная шахта, и код у меня есть.
* * *
Гештар тащилась за Тау и Фелтоном. Ее бесило все - и легкость, с которой они передвигались в невесомости, и неловкая, шаркающая походка, к которой эта невесомость ее вынуждала и которую она никак не могла освоить.
- Там есть гравикарниз, - сказал Тау, указывая себе под ноги. - И лифт должен быть.
Они спустились на карниз, но тут из-за угла, хватаясь за тросы и перила, выскочило с полдюжины человек.
- Вот они! - закричала какая-то женщина. - Мы нашли их!
Шривашти включил гравитацию, и Гештар снова замутило, но вес вместе с координацией вернулся к ней, и сразу стало легче. Толпа, теснясь, хлынула на карниз.
Тау принял боевую стойку и сказал спокойно:
- Кто меня тронет - умрет.
Фелтон отступил назад, выжидая.
Двое мужчин пренебрегли угрозой и атаковали. Тау оскалил зубы, и оба отлетели назад. У одного была сломана шея, другой истекал кровью, которая вибрирующими каплями улетала прочь, - Тау вышвырнул его за пределы зоны гравитации.
Гештар тряхнула босуэлл.
(Аррет! Немедленно пришлите кого-нибудь сюда!)
(Пробирайтесь к лифту), - был ответ. - (Встретимся в 315-м секторе. Здесь спокойно).
(Само собой, там спокойно!) - взъярилась Гештар. - (315-й - территория Дулу. Помощь мне нужна немедленно!)
(Это невозможно - Флот берет под контроль все лифты и капсулы. Если сможете уйти, приходите сюда. Мы о вас позаботимся).
Фелтон смотрел на Гештар. Она показала ему знаками: "Нужен лифт".
Он, склонив голову, окинул взглядом место действия. Их противники уже сообразили, что Тау - мастер уланшу, а кровь, обагрившая его элегантный костюм и руки, доказывала, что он не шутит.
Народу прибавилось, и прилетел нуллер в своем пузыре, повиснув прямо над перилами. Гештар подумала, что от внутренней поверхности онейла их отделяют четыре с половиной километра и что онейл вращается со скоростью более семисот километров в час относительно оси, и ее передернуло.
- Мы хотим уйти с миром, - сказал Тау. - Всякий, кто окажет нам помощь, будет вознагражден. В моей власти как награждать людей, так и карать их. Что вы предпочитаете?
Его хрипловатый голос звучал убедительно, и люди - в большинстве своем поллои - стали переглядываться, как будто ища вожака.
Гештар кисло улыбнулась, жалея, что у нее нет бластера, хотя это и противоречило бы ульшенским правилам. Сжечь бы их всех до единого. Впрочем, она не вмешивалась - ее вполне устраивало, что Тау занял передовой рубеж.
Он начал пятиться к лифту, шаг за шагом. Фелтон тем временем манипулировал с пультом. Загорелся оранжевый свет, и у Гештар, несмотря на всю ее выдержку, упало сердце - неужели лифт закодирован? Но Фелтон, не смущаясь, продолжал свое, и свет сменился зеленым.
Дверцы открылись, и сердито ропщущая толпа вдруг затаила дыхание.
Из лифта вышел здоровенный, безобразный детина, за ним двое помоложе и высокая черноволосая женщина. Сзади теснился еще какой-то сброд, включая келли и громадного кота, но Гештар смотрела только на женщину и одного из мужчин - они показались ей знакомыми.
- Тау Шривашти, ты нарушил клятву, - сказал здоровенный урод. - Пришло время ответить за свое предательство.
Тау нанес удар.
Урода спасла только быстрота, с которой отреагировал один из его спутников. Гештар с запозданием узнала в нем телохранителя Панарха. Он отшвырнул пожилого назад, и смертельный удар Тау не достиг цели.
Затем рифтер повернулся и стал подбираться к Фелтону вместе с одним из келли. Гештар заметила у телохранителя на лбу келлийскую ленту. Фелтон дохнул на него смертельной струей нуматаната, но это не возымело действия.
А женщина молча вышла вперед и стала лицом к Тау.
- Должарианка, не так ли? - проворчал он. - Всегда хотел позабавиться с одной из вас.
Женщина сделала финт, отвела удар, два раза ударила сама - и Гештар услышала хруст костей. Тау упал на карниз со сломанной рукой, ловя воздух поврежденным горлом.
- Фелтон! - просипел он.
Но Фелтон выставил ладони вперед. Пока Тау смотрел, пораженный изменой своего телохранителя, тот ступил в лифт, и дверцы за ним закрылись, Гештар залилась смехом, желая, чтобы Тау взглянул на нее, но он, оскалясь, смотрел на должарианку.
Та пренебрежительно махнула рукой.
- Он твой, Монтроз.
Безобразный рифтер вышел вперед, разминая пальцы. Пока Гештар пробиралась вдоль стены за спинами остальных, он сказал с ненавистью:
- Ты загубил или извратил все хорошее, что было на Тимбервелле, и я давно уже поклялся убить тебя, если смогу.
Тау скалился, глядя на него:
- Нечего сказать, много надо мужества, чтобы натравить на меня вашу должарскую зверюгу. - Его голос стал почти неузнаваем. - Ну давай, бей, кретин...
Монтроз покачал головой с жуткой улыбкой на лице. Гештар протянула руку к контрольной панели, стараясь нажимать те же клавиши, что и Фелтон.
- Я не могу бить лежачего. - Монтроз шагнул вперед и поднял Шривашти так, что тот из-за сломанной руки не мог ему помешать. - Но сбросить его вниз я могу. - С этими словами он перекинул Тау через перила.
Толпа издала одобрительный рев. Тау, изгибаясь, пытался остановить медленное движение, относившее его от перил. Он будет падать долго, но вращательная сила тяжести, возрастающая с каждым метром его падения, в конце концов возьмет свое.
- Здесь скоро будут флотские, - сказал один из рифтеров другим.
- Уходим, - скомандовала женщина.
Гештар с улыбкой закрыла за собой дверцы, и лифт плавно пошел вниз.
24
Тау Шривашти боролся с болью и бессильной яростью. Эти подонки ушли, бросив его всего в нескольких метрах от спасительных перил. Если бы не рука, он мог бы снять с себя камзол и покрутить им, чтобы вернуться на карниз. Но попытка стянуть его, несмотря на сломанную кость, чуть не вызвала у Тау рвоту - а в невесомости это не очень приятно.
Ему очень хотелось спастись, увидеть лицо Гештар, когда он появится, и пристрелить ее - и Фелтона, когда он велит его выдрать. Как этот безродный ублюдок осмелился предать его? И почему?
Может, из-за этих его религиозных бредней. Тау здоровой рукой подтянул колени к груди. Если уменьшить площадь тела, ветер вращения не так скоро придаст ему ускорение, соответствующее местной силе тяжести.
А я-то думал, что, если не обращать на это внимания, он со временем забудет свою дурь. Тратить энергию на религиозные дела - это путь не к власти, а к подчинению.
Карниз медленно-медленно уплывал вверх, а Тау опускался вниз мимо массивных опор, поддерживающих рассеиватели. Ни до одной из них он не мог дотянуться - здесь спасения не было.
Некоторое время спустя - возможно, в промежутке он отключился - он сообразил, что босуэлл остался при нем. Можно вызвать кого-нибудь с челнока - пусть возьмут аэрокар. Он огляделся и увидел, что только что миновал гигантский проем между двумя рассеивателями. Внизу тянулась внутренняя поверхность Ареса, загибающаяся вверх со всех сторон, с зияющими ранами новостроек. Тау с удовлетворением отметил, как быстро вращается под ним этот ландшафт; ветер вращения до сих пор еще не захватил его.
Прекрасно - тем дольше он будет падать. Хорошо, что теперь полдень и фокус рассеивателей сосредоточен на другом конце онейла; будь это утро, Тау сгорел бы, как мотылек в пламени.
С трудом, всхлипывая от боли, он перенес босуэлл на здоровое запястье - сумятица поврежденных нервов сделала бы нейросвязь невозможной, а голос у него почти пропал. Но он все еще в четырех километрах над землей и опускается по-прежнему медленно. Время еще есть.
Челнок ответил сразу.
(Да, прабху Шривашти?)
Не успел Тау произнести ни слова, как босуэлл пронзительно заверещал и вспыхнул красным огнем. Пресечение Доступа! Тау сорвал босуэлл с себя, пока нейроиндукция не разорвала ему слуховые нервы, отшвырнул его прочь и от этого усилия потерял сознание на неопределенное время.
Когда он пришел в себя, поверхность стала гораздо ближе и вращалась как будто медленнее - ветер вращения неумолимо разгонял Тау до местной силы тяжести. Он поборол отчаяние, вызвав в себе ярость, и посмотрел назад, на ось вращения, теперь почти в километре над ним. Тогда он увидел мерцающий блик, летящий к нему между рассеивателями.
Нуллер.
Старик занял такую позицию, чтобы они могли смотреть друг другу в лицо. Ветер от пузыря овевал Тау теплым запахом трав.
"Его гравиплан без труда выдержит и меня, - подумал Тау. - Но чего он ждет? Чтобы я его умолял? Чтобы помянул о нашей общей крови, как бедный родственник?"
Тау отвернулся. Пусть старый дурак сам назовет свою цену.
- Помнишь ты своих деда и бабку?
На миг Тау захотелось сделать вид, что он не расслышал. Но в скрипучем голосе нуллера не было и намека на старческое слабоумие - как и в зорких глазах, несмотря на его морщины и дурацкое имя, которое он себе изобрел.
- До некоторой степени. - Тау повернулся обратно. Сломанное плечо запротестовало, и он поморщился, повторив свой обет: заставить должарскую ведьму страдать очень, очень долго. - Помню, как дед злился после коронации Геласаара на Карелаисе - на то, что ты не хочешь признавать семью. Бабка молчала.
- А не говорил он тебе, почему я от вас отрекся?
- Я не помню деталей - речь шла о каком-то обещании, перешедшем в политический раздор.
- Политический раздор. Хо!
Ветер вокруг Тау усиливался, и он падал уже быстрее. Ландшафт внизу, порядком приблизившийся, поворачивался еще медленнее.
- Поговорим о власти, - сказал старик.
- Изволь, - ответил Тау, вложив в свой жест как можно больше иронии. - Но советую тебе быть кратким.
- Вот в этом и заключается твоя первая ошибка. - Смех нуллера был похож на шорох песка по камню. - Коротких путей к власти, реальной власти, не существует. И она не длится долго.
Тау глянул вниз, и сердце у него, несмотря на все его самообладание, забилось в такт с пульсом.
- Я имел в виду время, которое у меня осталось.
- Времени достаточно, о сын мой в двадцатом колене. Перед тобой вечность. Помнишь ли ты Полярности?
"Наш род уже был древним, когда Аркады еще почитались выскочками, - с глубокой обидой подумал Тау. - Что мне эти корявые вирши?" Вслух он сказал:
- Боюсь, что память при данных обстоятельствах плохо служит мне.
- Ха! Тогда слушай: "Вере подорванной верных не знать: власть к душам людским не способна воззвать". - Нуллер придвинулся ближе. - На Тимбервелле погибло много верных, но это было лишь началом долгих лет подорванной веры.
Нуллер задумчиво смотрел вверх. Ландшафт внизу давил на Тау почти физически.
- Можешь ли ты назвать свою вторую ошибку? - после бесконечно долгой паузы спросил Тате Кага.
"Если это то, что ему нужно, есть еще время пойти на компромисс", - с мрачной иронией подумал Тау. Он еще на Тимбервелле усвоил, как полезно иногда отступить.
- Изволь, - сказал он. - Моя вторая ошибка в том, что я недооценивал поллои. Мне с детства внушали, что их назначение - служить нам, а наше - принимать их услуги, чтобы иметь возможность, в свою очередь, служить государству.
- Будь любезен, говори правду. Не надо недомолвок.
- Хорошо. - Тау снова сделал здоровой рукой почтительно-иронический жест. Холодный воздух свистел между пальцами. - Я взывал к телам, а не к душам. Это ты хотел услышать? - От быстрого падения у Тау заслезились глаза. - Это и есть та истина, которую я должен постичь? Разве ты не для того покинул мир Дулу и сделался профетом, чтобы освободиться от своих обязательств?
- Я никогда его не покидал. Разве наша беседа не типична для Дулу? А ситуация?
- Зачем тогда ты прячешься за этим дурацким именем?
Лицо Тате Каги сморщилось в улыбке.
- Неужели "Создающий Ветер" такое уж дурацкое имя? Однако это ты, а не я создал ветер, который теперь чувствуешь на себе. - Нуллер хохотнул. - И любые ветры пахнут лучше, чем имя Шривашти вот уже больше века.
Времени больше не осталось - ни на словесное фехтование, ни на учтивость, ни на притворство.
- Да, да! Я признаю, что заблуждался во всем. Этого ты хочешь?
- Это твоя третья ошибка, - ответил неумолимый голос. - Тебе не дано постигнуть уроки ветра. Ты не желаешь просвещения.
На поверхности онейла стали видны отдельные деревья, крошечные, но растущие очень быстро. До смерти оставались считанные секунды.
- В нас течет одна кровь! Смилуйся! - выкрикнул Тау.
- Дитя внуков моих и правнуков, справедливость - это все, что я могу тебе дать. - Пузырь нуллера взмыл вверх, и до Тау донеслась птичья трель из леса, летящего ему навстречу. - Пусть Тот, другой, помилует тебя.
И ветви деревьев, как пальцы бога, сорвали Тау с небес и вырвали его душу из тела, швырнув его во тьму.